О субботнем очаровании
Вышла, и сразу свежестью до самых косточек пробрало. Снег летит и не тает.
Для начала - сочень с творогом в соседнем магазине. Цель сегодня только одна - дойти до зоомагазина и купить кошке корм. Весь остальной маршрут рождается уже на ходу, пока я иду и стряхиваю с варежек сладкие крошки песочного теста.
Я ищу половник. Серьезно, это важно. Мы год живем без половника. Стежки-дорожки выносят на улицу Маяковскую к комиссионке в подвальчике. Это Зазеркалье. Место, из которого еще никто и никогда не возвращался меньше, чем через два часа.
За тяжелой дверью - запах пыли и времени. Невообразимая гора книг и журналов, нотных тетрадей и каких-то альбомов.
- Я у вас купила алебастровую танцовщицу на прошлой неделе. Она такая очаровательная! Но такое ощущение, знаете... Такое ощущение, что у нее должна быть пара. Она как-будто кому-то танцует. У вас нет ее пары? - это разговор у кассы, прелесть, а не разговор.
Я гремлю посудой. Мне по нраву старинная чугунная сковорода. Все как надо: тяжелая, толстая, чтобы готовить и утирать пот краем клетчатого фартука. Притворяется дореволюционной утварью. Но маленькая. А тут у нас что? Старые бутылки аптечные, с отметками и резиновыми пробками. Из толстого стекла, за 20 рублей каких-то. Очень хочется взять парочку, и я долго думаю, на что они мне вообще... Сейчас вот сижу и понимаю - нужно было брать, потом бы придумала.
После полутора часов в Зазеркалье выхожу в снег с керамическим чайничком кораллового цвета, белой чашкой для эспрессо и мешком вдохновения. Потрачено - 90 рэ наличными. На радостях иду в пышечную пить приторный кофе и есть напудренные тяжелые углеводы. В пышечной Пугачева, картонка вместо коврика на входе и фикус на окне. Я подсаживаюсь к нему, и мы бессловесно беседуем некоторое время о самом потрясающем городе на свете.
Для начала - сочень с творогом в соседнем магазине. Цель сегодня только одна - дойти до зоомагазина и купить кошке корм. Весь остальной маршрут рождается уже на ходу, пока я иду и стряхиваю с варежек сладкие крошки песочного теста.
Я ищу половник. Серьезно, это важно. Мы год живем без половника. Стежки-дорожки выносят на улицу Маяковскую к комиссионке в подвальчике. Это Зазеркалье. Место, из которого еще никто и никогда не возвращался меньше, чем через два часа.
За тяжелой дверью - запах пыли и времени. Невообразимая гора книг и журналов, нотных тетрадей и каких-то альбомов.
- Я у вас купила алебастровую танцовщицу на прошлой неделе. Она такая очаровательная! Но такое ощущение, знаете... Такое ощущение, что у нее должна быть пара. Она как-будто кому-то танцует. У вас нет ее пары? - это разговор у кассы, прелесть, а не разговор.
Я гремлю посудой. Мне по нраву старинная чугунная сковорода. Все как надо: тяжелая, толстая, чтобы готовить и утирать пот краем клетчатого фартука. Притворяется дореволюционной утварью. Но маленькая. А тут у нас что? Старые бутылки аптечные, с отметками и резиновыми пробками. Из толстого стекла, за 20 рублей каких-то. Очень хочется взять парочку, и я долго думаю, на что они мне вообще... Сейчас вот сижу и понимаю - нужно было брать, потом бы придумала.
После полутора часов в Зазеркалье выхожу в снег с керамическим чайничком кораллового цвета, белой чашкой для эспрессо и мешком вдохновения. Потрачено - 90 рэ наличными. На радостях иду в пышечную пить приторный кофе и есть напудренные тяжелые углеводы. В пышечной Пугачева, картонка вместо коврика на входе и фикус на окне. Я подсаживаюсь к нему, и мы бессловесно беседуем некоторое время о самом потрясающем городе на свете.