Главное - нАчать
Сегодня на центральной площади Уфы, на которой сходятся улицы
Ленина и Коммунистическая, проснувшиеся горожане обнаружили...
памятник Ильичу, двадцать лет пребывавший на реставрации.
Такой подарочек - самое оно, аккурат в канун годовщины Великого
Октября. Вроде он гипсовый, но ежели с ним бережно обращаться
и регулярно красить масляной краской - сто лет простоит. Теперь,
после этого почина, враз другие Ленины появятся? Которые никуда
не делись - лежат до поры до времени. Как и мой вот этот статуэт.
Сама природа повторяет черты любимого вождя!
В начале 80-х подруга по имени Тыковка, служившая гидом в "Интуристе",
попала в полосу невезения - из франкоговорящих стран осенью в СССР
никто не приезжал, других языков она не знала, а зарплату ей платили
повременную. И когда в очередной раз пошла канючить работу - получила
группу престарелых вьетнамских коммунистов, в которой один столетний
дедушка вроде изъяснялся по-французски. Как всегда в случае занятости,
Тыковка на неделю выпала из общения, а потом, с квадратными от ужаса
глазами, живописала свои похождения...
Оказалось, что знаток французского языка, он же руководитель группы,
владел тем языком весьма относительно. Это Тыковка поняла тотчас же,
поскольку каждую фразу дедушка просил переповторять по нескольку раз.
На свой вьетнамский он тоже переводил сказанное с превеликим трудом,
а сформулировать по-французски вопросы других товарищей у него вовсе
не получалось, потому контакт с толмачом оказался односторонним.
В первый же день вьетнамцы выразили желание посетить музей им. Ленина.
Старейшина при этом прихватил с собой огромную коробку, крест-накрест
перевязанную голубой лентой. Которую в музее, естественно, потребовали
сдать в камеру хранения. И вьетнамцы, как Тыковка поняла по лицам, были
крайне удивлены, когда в обмен на гардеробные номерки на выходе получили
своё имущество обратно. То же повторилось и на другой день, и на третий,
и на пятый: каждое утро Тыковка по просьбе вьетнамцев вела их в музей -
через дорогу от "Интуриста", те сдавали коробку, почтительно осматривали
полюбившуюся экспозицию, а уходя получали свою ручную кладь на вынос.
Только лишь в конце недели дедушка смог наконец втолковать непонятливой
гидше, что коробка - дар музею вождя мирового пролетариата. А поскольку
вьетнамцы уже улетали домой, доверил Тыковке сделать это самостоятельно.
В коробке покоились деревянный Ильич и пояснительная бумага, написанная
на русском языке. Из бумаги следовало, что в годы борьбы с французскими
колонизаторами, когда тов. Хо Ши мин оказался у них в плену, заключенные
нашли в джунглях корягу, в которой явно узнавались ленинские черты. Потом
этот раритет хранился в кабинете Дедушки Хо, а после кончины вьетнамского
генсека мемориальную корягу отдали скульптору, и тот довёл дар природы до
музейного вида: приладил к голове деревянные плечи, сделав шею из опилок
с эпоксидной смолой, и всё это прилепил к фанерному кругляшу и покрытому
черным лаком постаментику с пояснительной табличкой и автографом мастера.
Вид вьетнамского Ленина так ошарашил Тыковку, что отнести "эту образину"
в музей она не рискнула. И я, не слушая воплей "вдруг кто спохватится!?" -
клятвенно пообещал сохранить оный шедевр до лучших времен.
И вот лучшие времена настали. Тыковка давно переселилась на пмж в страну,
где все худо-бедно говорят по-французски. Из тех вьетнамских коммунистов,
даже с поправкой на восточное долголетие, тридцать лет спустя вряд ли кто
жив и что-нибудь помнит. Музей Ильича тоже закрылся, казалось - навсегда.
Все эти годы музейным экспонатом в натуре любовались лишь мои домашние,
да гости периодически ошалевали, углядев на полке нашей кухни этот шедевр.
Но если теперь опять наступает эпоха реставрации, я хоть и со слезами, верну
русскому народу вьетнамского Дедушку Ле - пусть все любуются.
Ленина и Коммунистическая, проснувшиеся горожане обнаружили...
памятник Ильичу, двадцать лет пребывавший на реставрации.
Такой подарочек - самое оно, аккурат в канун годовщины Великого
Октября. Вроде он гипсовый, но ежели с ним бережно обращаться
и регулярно красить масляной краской - сто лет простоит. Теперь,
после этого почина, враз другие Ленины появятся? Которые никуда
не делись - лежат до поры до времени. Как и мой вот этот статуэт.
Сама природа повторяет черты любимого вождя!
В начале 80-х подруга по имени Тыковка, служившая гидом в "Интуристе",
попала в полосу невезения - из франкоговорящих стран осенью в СССР
никто не приезжал, других языков она не знала, а зарплату ей платили
повременную. И когда в очередной раз пошла канючить работу - получила
группу престарелых вьетнамских коммунистов, в которой один столетний
дедушка вроде изъяснялся по-французски. Как всегда в случае занятости,
Тыковка на неделю выпала из общения, а потом, с квадратными от ужаса
глазами, живописала свои похождения...
Оказалось, что знаток французского языка, он же руководитель группы,
владел тем языком весьма относительно. Это Тыковка поняла тотчас же,
поскольку каждую фразу дедушка просил переповторять по нескольку раз.
На свой вьетнамский он тоже переводил сказанное с превеликим трудом,
а сформулировать по-французски вопросы других товарищей у него вовсе
не получалось, потому контакт с толмачом оказался односторонним.
В первый же день вьетнамцы выразили желание посетить музей им. Ленина.
Старейшина при этом прихватил с собой огромную коробку, крест-накрест
перевязанную голубой лентой. Которую в музее, естественно, потребовали
сдать в камеру хранения. И вьетнамцы, как Тыковка поняла по лицам, были
крайне удивлены, когда в обмен на гардеробные номерки на выходе получили
своё имущество обратно. То же повторилось и на другой день, и на третий,
и на пятый: каждое утро Тыковка по просьбе вьетнамцев вела их в музей -
через дорогу от "Интуриста", те сдавали коробку, почтительно осматривали
полюбившуюся экспозицию, а уходя получали свою ручную кладь на вынос.
Только лишь в конце недели дедушка смог наконец втолковать непонятливой
гидше, что коробка - дар музею вождя мирового пролетариата. А поскольку
вьетнамцы уже улетали домой, доверил Тыковке сделать это самостоятельно.
В коробке покоились деревянный Ильич и пояснительная бумага, написанная
на русском языке. Из бумаги следовало, что в годы борьбы с французскими
колонизаторами, когда тов. Хо Ши мин оказался у них в плену, заключенные
нашли в джунглях корягу, в которой явно узнавались ленинские черты. Потом
этот раритет хранился в кабинете Дедушки Хо, а после кончины вьетнамского
генсека мемориальную корягу отдали скульптору, и тот довёл дар природы до
музейного вида: приладил к голове деревянные плечи, сделав шею из опилок
с эпоксидной смолой, и всё это прилепил к фанерному кругляшу и покрытому
черным лаком постаментику с пояснительной табличкой и автографом мастера.
Вид вьетнамского Ленина так ошарашил Тыковку, что отнести "эту образину"
в музей она не рискнула. И я, не слушая воплей "вдруг кто спохватится!?" -
клятвенно пообещал сохранить оный шедевр до лучших времен.
И вот лучшие времена настали. Тыковка давно переселилась на пмж в страну,
где все худо-бедно говорят по-французски. Из тех вьетнамских коммунистов,
даже с поправкой на восточное долголетие, тридцать лет спустя вряд ли кто
жив и что-нибудь помнит. Музей Ильича тоже закрылся, казалось - навсегда.
Все эти годы музейным экспонатом в натуре любовались лишь мои домашние,
да гости периодически ошалевали, углядев на полке нашей кухни этот шедевр.
Но если теперь опять наступает эпоха реставрации, я хоть и со слезами, верну
русскому народу вьетнамского Дедушку Ле - пусть все любуются.