(no subject)
Я в очередной раз влюблена, в очередной дом, - с двенадцатью гектарами леса, лугами, долей озера и кусочком моря с береговой линией. Все довольно разбросанно, но на одном острове, где есть библиотека, школа, сельпо, кружок астанги-йоги и добровольная пожарная дружина. 600 человек населения. Ни одной камеры слежения (камеры - это вообще такая островная болезнь тут. Я подозреваю, что это муляжи, потому что местные не придают им значения).
Хозяйство продает совсем старенький старичок, который вырос на острове, но уже больше сорока лет живет в Швеции. В дом никто не входил уже очень, очень давно. Дверной замок прочно заело, ключ в нем не поворачивался. Мы отковыряли доски с забитого окна старым топором, который нашли под крыльцом, и влезли внутрь.
Внутри никто ничего не трогал пару десятков лет как минимум. Стены - из огромного, потемневшего от старости толстого бруса, утепленные мхом. Печка - с дровяной плитой, на которой стоит чугунный чайник, и хлебной печью - из позапрошлого, что ли, века. На проволоке над плитой висит отглаженное полотенце. Допотопный холодильник не забыли приоткрыть и подпереть, чтобы не закрылся. Старинный комод полон вещей, которые, наверное, осталась после смерти последнего хозяина - дальнего родственника старичка-продавца. На полке - фотография двух девочек в довоенной одежде. Чугунная швейная машина для обуви (или кож?), велосипед с выцветшим кожаным широким сиденьем. Деревянное кресло-качалка с пледом на сиденье.
Всюду облака пыли и мышиные какашки.
На чердаке, он же второй этаж - две прялки, какие-то деревянные инструменты, керосиновые лампы, старые сети. Спустились опять вниз, нашли забитую дверь, ведущую в чисто поле - по плану дома для дополнительной комнаты просто нет места.
Дом стоит на скалистой горе в центре острова.
Озеро в пяти минутах ходьбы, лес - в двадцати (лес весь зарос, подлесок никто не вырубал несколько десятилетий, границы участка можно четко определить на глаз без карт: ухоженный, светлый - не наш, дремучий - наш. К нам в результате подались все звери - повсюду следы лисиц, зайцев и оленей, я набрела на лежку огромного лося). Море в получасе где-то. Настроить, помимо старого дома, можно еще три - на берегу залива, рядом с озером в лесу и просто в лесу дремучем.
В раздумьях. Но это уже не те раздумья, мне кажется, которые суть сомнение. В доме нет воды (и колодца), нет септика (жизнь без посудомойки, ха-ха, а также без душа и воды в кране). Агент (та же самая, что продает остров - оказалась милая тетенька, вот что с людьми язык делает) сказала, что раньше к дому была пристроена большая комната - «зал», где молодые люди собирались и танцевали под аккордеон по пятницам - дверь в никуда, оказывается, служила проходом между танцевальным залом и домом.
«Он надеется продать это до своей смерти!» сказала агент. Марк и я, жертвы финансового кризиса и рунувших цен на недвижимость в Британии, вздрогнули. «Но он еще вполне бодрый,» добавила агент.
В раздумьях, в раздумьях.
Купила у соседа старый пикап пока.
Хозяйство продает совсем старенький старичок, который вырос на острове, но уже больше сорока лет живет в Швеции. В дом никто не входил уже очень, очень давно. Дверной замок прочно заело, ключ в нем не поворачивался. Мы отковыряли доски с забитого окна старым топором, который нашли под крыльцом, и влезли внутрь.
Внутри никто ничего не трогал пару десятков лет как минимум. Стены - из огромного, потемневшего от старости толстого бруса, утепленные мхом. Печка - с дровяной плитой, на которой стоит чугунный чайник, и хлебной печью - из позапрошлого, что ли, века. На проволоке над плитой висит отглаженное полотенце. Допотопный холодильник не забыли приоткрыть и подпереть, чтобы не закрылся. Старинный комод полон вещей, которые, наверное, осталась после смерти последнего хозяина - дальнего родственника старичка-продавца. На полке - фотография двух девочек в довоенной одежде. Чугунная швейная машина для обуви (или кож?), велосипед с выцветшим кожаным широким сиденьем. Деревянное кресло-качалка с пледом на сиденье.
Всюду облака пыли и мышиные какашки.
На чердаке, он же второй этаж - две прялки, какие-то деревянные инструменты, керосиновые лампы, старые сети. Спустились опять вниз, нашли забитую дверь, ведущую в чисто поле - по плану дома для дополнительной комнаты просто нет места.
Дом стоит на скалистой горе в центре острова.
Озеро в пяти минутах ходьбы, лес - в двадцати (лес весь зарос, подлесок никто не вырубал несколько десятилетий, границы участка можно четко определить на глаз без карт: ухоженный, светлый - не наш, дремучий - наш. К нам в результате подались все звери - повсюду следы лисиц, зайцев и оленей, я набрела на лежку огромного лося). Море в получасе где-то. Настроить, помимо старого дома, можно еще три - на берегу залива, рядом с озером в лесу и просто в лесу дремучем.
В раздумьях. Но это уже не те раздумья, мне кажется, которые суть сомнение. В доме нет воды (и колодца), нет септика (жизнь без посудомойки, ха-ха, а также без душа и воды в кране). Агент (та же самая, что продает остров - оказалась милая тетенька, вот что с людьми язык делает) сказала, что раньше к дому была пристроена большая комната - «зал», где молодые люди собирались и танцевали под аккордеон по пятницам - дверь в никуда, оказывается, служила проходом между танцевальным залом и домом.
«Он надеется продать это до своей смерти!» сказала агент. Марк и я, жертвы финансового кризиса и рунувших цен на недвижимость в Британии, вздрогнули. «Но он еще вполне бодрый,» добавила агент.
В раздумьях, в раздумьях.
Купила у соседа старый пикап пока.