С.В. Рахманинов - Соната для виолончели и фортепиано Соль минор (Д. Шафран / Я. Флиер)
Парадокс - с трудом воспринимая сольную и концертную фортепианную музыку Рахманинова, я нахожу его Виолончельную сонату абсолютно гениальной. По сути говоря, фортепианные партии этого сочинения выписаны в типичном рахманиновском ключе - густом, мрачном, подчеркнуто, я бы даже сказал, назидательно русском. Последнее в творчестве Рахманинова меня, как правило, и отталкивает. Однако каким-то чудодейственным образом именно в паре с виолончелью подобный стиль становится понятным и близким мне. Общеизвестно, что Рахманинов любил этот инструмент, однако написал очень мало произведений, где он был бы широко задействован. С другой стороны, меня не покидает ощущение, что в своей единственной Виолончельной сонате Рахманинов сказал все, что только можно было сказать - даже мастеру такого масштаба. Сам композитор отказывался считать свое произведение Виолончельной сонатой, считая, что два инструмента равны друг другу. Их тесное, пристрастное взаимодействие действительно поражает воображение.
Я не могу объяснить загадку воздействия этого сочинения на меня. Быть может, именно виолончель - при мощной поддержке фортепиано - была способна наиболее ярко и сильно воплотить в жизнь рахманиновскую страсть, - ту страсть, которая кажется мне столь навязчивой и менторской в сольной фортепианной музыке композитора. В паре с виолончелью все предстает в совершенно ином свете. Красивые, необыкновенно широкие мелодии звучат на этом инструменте так, как их едва ли может передать рояль (хотя именно рояль первым вводит большинство тем, а виолончель как бы продолжает их). Фортепианные партии в Сонате, как всегда, по-рахманиновски щедры, но эта щедрость чувствуется особенно остро именно благодаря виолончели. С другой стороны, все та же виолончель глубоко подчеркивает интроспективность и суровость рахманиновского стиля. Особенно я люблю задумчивую третью часть, начинающуюся с фортепианной партии, плавно переходящей в виолончельную. Мне представляется морозный зимний вечер в России, с церковью, замерзшей рекой, заснеженным лесом и красным закатом.
Я слышал несколько исполнений Виолончельной сонаты, включая прекрасную версию Кнушевицкого и Оборина, а также концерт Наталии Гутман и Вячеслава Попругина в Малом зале Московской консерватории. Однако ни одно из них не вытеснило из сердца самое любимое - запись Даниила Шафрана и Якова Флиера. Шафран редко записывался с пианистами, дарование которых соответствовало его собственному, однако в данном случае все звезды сошлись для того, чтобы случилось чудо. Играют два ярчайших мастера, самобытность которых не мешает появлению на редкость гармоничного ансамбля, без какого-либо перетягивания одеяла на себя. Это слышно даже на уровне звучания их инструментов - терпкий, густой, страстный звук Шафрана и столь же страстный, объемный, благородный звук Флиера, истинно русский в своей одухотворенности. И, конечно же, никто не способен петь на виолончели так, как это умел делать Шафран. Благодаря ему, Соната воспринимается мной как песня невероятной красоты и страсти , - песня, спетая живым голосом. И вместе с тем у Шафрана и Флиера чувствуется небывалый душевный размах - то, чего нет в камерном, лиричном исполнении Кнушевицкого и Оборина.
Эту запись можно слушать бесконечно.
http://www.youtube.com/watch?v=F9cOEjiZI9I
http://www.youtube.com/watch?v=KQHijog66ZQ
http://www.youtube.com/watch?v=tezJRLMMOrg&feature=related
http://www.youtube.com/watch?v=UKvoe9slXzU&feature=related
Я не могу объяснить загадку воздействия этого сочинения на меня. Быть может, именно виолончель - при мощной поддержке фортепиано - была способна наиболее ярко и сильно воплотить в жизнь рахманиновскую страсть, - ту страсть, которая кажется мне столь навязчивой и менторской в сольной фортепианной музыке композитора. В паре с виолончелью все предстает в совершенно ином свете. Красивые, необыкновенно широкие мелодии звучат на этом инструменте так, как их едва ли может передать рояль (хотя именно рояль первым вводит большинство тем, а виолончель как бы продолжает их). Фортепианные партии в Сонате, как всегда, по-рахманиновски щедры, но эта щедрость чувствуется особенно остро именно благодаря виолончели. С другой стороны, все та же виолончель глубоко подчеркивает интроспективность и суровость рахманиновского стиля. Особенно я люблю задумчивую третью часть, начинающуюся с фортепианной партии, плавно переходящей в виолончельную. Мне представляется морозный зимний вечер в России, с церковью, замерзшей рекой, заснеженным лесом и красным закатом.
Я слышал несколько исполнений Виолончельной сонаты, включая прекрасную версию Кнушевицкого и Оборина, а также концерт Наталии Гутман и Вячеслава Попругина в Малом зале Московской консерватории. Однако ни одно из них не вытеснило из сердца самое любимое - запись Даниила Шафрана и Якова Флиера. Шафран редко записывался с пианистами, дарование которых соответствовало его собственному, однако в данном случае все звезды сошлись для того, чтобы случилось чудо. Играют два ярчайших мастера, самобытность которых не мешает появлению на редкость гармоничного ансамбля, без какого-либо перетягивания одеяла на себя. Это слышно даже на уровне звучания их инструментов - терпкий, густой, страстный звук Шафрана и столь же страстный, объемный, благородный звук Флиера, истинно русский в своей одухотворенности. И, конечно же, никто не способен петь на виолончели так, как это умел делать Шафран. Благодаря ему, Соната воспринимается мной как песня невероятной красоты и страсти , - песня, спетая живым голосом. И вместе с тем у Шафрана и Флиера чувствуется небывалый душевный размах - то, чего нет в камерном, лиричном исполнении Кнушевицкого и Оборина.
Эту запись можно слушать бесконечно.
http://www.youtube.com/watch?v=F9cOEjiZI9I
http://www.youtube.com/watch?v=KQHijog66ZQ
http://www.youtube.com/watch?v=tezJRLMMOrg&feature=related
http://www.youtube.com/watch?v=UKvoe9slXzU&feature=related