Лекция 27.10
Получилось несколько длиннее, чем должно было быть. Убрала все, что могла, но сокращать сильнее как-то очень обидно. Да и в виде тезисов как-то грустно выводить такую лекцию. Хочется представить что-то более-менее связное.
Особенно понравился (и ввел в состояние легкой прострации) вопрос о тайне. Никогда не задумывалась о значении этого слова с такой точки зрения. Интересно и голова кружится, почти как от Аристотеля =) Я, кажется, начинаю привыкать к такому состоянию.
- Трагедия как часть истории.
В то время как историк говорит о конкретном, поэт говорит об общем и о возможном. Предмет описания поэта - более зыбкий, но требующий гораздо большей глубины погружения в материал, потому что он должен быть достоверным. Поэт должен сделать, создать событие.
Поверхностный слой истории античной драмы и греческой трагедии - слой, на котором действуют люди, события и слова.
Аристотель в Поэтике ставит рядом слова «прагма» (отсюда - «практика»), «драма» (дорийский диалект), «поэсис» (то, как сделано произведение).
Все три слова обозначают действие, но действие разного типа. Они включены в одну категорию действий. Аристотель осознает, что у этих слов разные оттенки, в их основном, истинном значении их нельзя употреблять как синонимы.
Драо - глагол, обозначающий действие как поступок, поведение.
Поео - действие как изготовление чего-либо.
Написанное произведение - поэсис, происходящее на сцене - драма. В слове «драма» есть элемент игры, который отсутствует в слове «поесис».
- У слов есть история. Эти слова равны персонажам. Слово - это образ, как и имя.
Специфика греческой культуры заключается в том, что слово содержит в себе несколько слоев. Один из них - слой персонификации, олицетворения. За каждым словом есть божество или существо, каждое слово мыслится как существо.
Сложные отношения между словами - почва, на которой возникает потребность пользоваться не словами, а несловесными знаками и совершать несловесные действия, особым образом организованные и ценимые в данном обществе (это называется ритуалом).
- Эсхил был осужден в Афинах и изгнан. Его обвинили в том, что он в одном из своих произведений слишком подробно вывел на сцене кусочки элевсинских таинств.
Загадка существует для того, чтобы ее разгадывать. У нее есть ответ.
Тайна - то, что должно храниться. Ее смысл в том, что она не может перестать быть тайной.
У тайны нет другого образа, кроме самой тайны.
Другое свойство тайн и таинств - тайна неописуема. Ее нельзя разъяснить кому-то рационально, потому что ее смысл в том, что о ней нельзя говорить. Когда о ней говорят, она испаряется.
Посвященный в таинство не говорит о нем. Эсхил мог быть мистом, мистагогом или эпоптом («быть допущенным к наблюдению за происходящим»). В его трагедиях мелькают слова, которые, как считают александрийские и византийские комментаторы Эсхила, являются следами истории обвинения Эсхила в профанации древнего ритуала.
- Признаки ритуала у Эсхила.
Молитвы, жертвоприношения не являются таинствами.
Сам театр, сама сцена, организация пространства представляет собой ритуал. Внутри этого ритуала есть другой ритуал. Например, в "Персах" вызывание духа Дария - тоже ритуал. Театр - ритуал, который заставляет зрителя все время опасаться, ожидать, что внутри него будет еще один маленький спектакль.
- Слова, используемые Эсхилом.
Внутри текста Эсхил расставил значки. Одним типом таких значков является сравнение с животными. Про убийство Клитемнестрой Агамемнона говорится «корова убила быка». Бычья ипостась Агамемнона, но у него же существует и львиная ипостась.
У Эсхила существует пласт текста, который прочитывается зрителями и сразу распознается ими как сигнальный для напоминания о других мифологических сюжетах. (Ифигения - лань - Орест - олень - Артемида - богиня охоты)
Второй язык произведения - язык образа. Клитемнестра расстелила перед Агамемноном пурпурное покрывало. Эсхил объясняет, что такое пурпур. Это цвет крови, которая упала в пыль, в прах. Нечто обагренное кровью. Такой ковер можно подстелить только перед богом. То, что Агамемнон ступил на него, было величайшей дерзостью. Его постелила перед ним Клитемнестра, чтобы оправдаться перед богами.
Анималистический пласт присутствует и в современной поэзии.
Образы не являются условными. Сравнить сюжет можно только с сюжетом, который будет либо контрастным, либо близким, либо предающим тому, что мы видим на сцене, глубину, рельефность.
Образы не случайны. Они возникают внутри мира, в котором поэт ищет гармонии. Это поиск ключа к сделанному, поиск разгадки. Мы постоянно наблюдаем это, когда читаем древних авторов. Поиск баланса, равновесия.
- Сократ - Платон - Аристотель
Для Аристотеля история жанра трагедии связана с началом, расцветом (серединой) и концом. Сократ, Платон и Аристотель в рамках аристотелевской парадигмы - ключ к тому, как мы читаем.
С Сократа начинается философия, установление дистанции между мудростью и любовью к мудрости.
Платон писал драматические сочинения. Он тоже драматург, но Аристотель ничего не говорит о нем как о драматурге. Диалог Платона построен на ритуале (платоновские Диалоги восходят в своей основе к старинному жанру - разговорам в царстве мертвых).
Аристотель - ученик Платона, который постоянно спорит со своим учителем.
Они образуют крайности мысли и учат нас искать эти крайности. Где мы видим одного, мы не увидим другого.
- Ключевые формулы у Эсхила.
Пафос («патос» - страдание). «Мы учимся через страдания». Страдание как ключ к познанию. Страдание - то, что бывает, когда кто-то действует. Один действует, совершает, что-то создает, другой (или он сам) страдает, испытывает муки и из этого страдания что-то познает. Две категории - действия и страдания - приобретают у Аристотеля в категориях новый смысл.
У каждого слова есть своя история, и каждое слово в этом смысле является для нас героем и представляет особый интерес.