Член правления ЕЦБ Лоренцо Бини Смаги
"Мы не создаём никакой инфляции"
Лоренцо Бини Смаги, 55, отпрыск старинного тосканского рода. После изучения экономики в Лёвене и Лос-Анджелесе написал докторскую работу в университете Чикаго. Начал карьеру в Банке Италии и перешёл в ЕЦБ в 2005 году, где в качестве члена правления отвечает за международные отношения. Контракт Бини Смаги должен был бы закончится в 2013 году, но Франция не потерпела бы ещё одного итальянца помимо Марио Драги. Поэтому Бини Смаги освобождает своё место для француза Benoît Coeuré и в январе уходит в Гарвард. Однако поговаривают, что он может войти в новое итальянское правительство.
О том, как Европейский Центральный Банк будет участвовать в спасении евро.
Интервью Марка Ширица с членом правления Лоренцо Бини Смаги.
DIE ZEIT: Господин Бини Смаги, в Брюсселе снова была встреча в верхах, которая должна была прекратить кризис. В этот раз получится?
Лоренцо Бини Смаги: В последние 18 месяцев институциональные рамки еврозоны были так реформированы, что и представить себе такое до кризиса нельзя было. Однако все решения были приняты с опозданием и под давлением рынка, это раскрыло слабые стороны системы. Такая же опасность есть и сейчас, особенно, если брюссельские резолюции не будут претворены в жизнь достаточно быстро.
ZEIT: У Европы есть теперь правила для государственных бюджетов. Это давно требовали эксперты.
Бини Смаги: То, что на встрече в верхах была рассмотрена финансовая политика, было важно. Но этого недостаточно. Если бы новые правила раньше вступили в силу, тогда можно было бы предотвратить проблемы в Греции, но не в Ирландии или Испании. У последних двух стран был низкий государственный долг, который увеличился, потому что лопнули пузыри на рынке недвижимости и пришлось спасать банки. Нам нужны правила, которые будут предотвращать такое нежелательное развитие. Это означает прежде всего более совершенное регулирование финансовых рынков, которое бы поставило заслон эксцессам и не позволила бы европейским банкам вкладывать средства в плохие активы.
ZEIT: Это бы прекратило кризис?
Бини Смаги: Мы говорим тут о долгосрочных мерах. Они важны, но восстановление доверия рынков может потребовать много времени. Если несмотря на жёсткие урезания бюджетов ставки государственного рефинансирования и в дальнейшем останутся столь высокими, дестабилизация может усилиться сама по себе. Против этого надо что-то делать.
ZEIT: В Берлине боятся, что щедрая помощь заставит позабыть о бережливости.
Бини Смаги: Нужно всегда следить за тем, чтобы не было неправильных стимулов. С другой стороны кризис показал, что промедление может привести к новым проблемам и ещё больше увеличить расходы. Мы видели это в США при банкротстве Lehman Brothers в 2008 году, а в последнее время и в Европе.
ZEIT: Кто же будет дисциплинировать должников, если не рынок?
Бини Смаги: Рынок может помочь, но нельзя полагаться только на него. До кризиса рынок недооценивал кредитные риски разных стран еврозоны, а теперь переоценивает эти риски. Сегодня у некоторых стран еврозоны рейтинг ниже чем у многих развивающихся стран. Поэтому дисциплинирующее действие рынка должно быть дополнено как обязательными правилами, так и мерами против дестабилизации.
ZEIT: Для этого в Брюсселе были увеличены "фонды спасения". Этого разве не хватит?
Бини Смаги: На стол положили большую сумму. Вопрос в том, что скажет на это рынок. Люди боятся инвестировать в Европу ― в том числе потому что для частных инвесторов планировалось участие в списании долгов.
ZEIT: Но это решение было пересмотрено.
Бини Смаги: И это важный сигнал. Однако вернуть доверие сложно, если оно однажды было разрушено.
ZEIT: Рынок верит в то, что только ЕЦБ может востановить спокойствие, потому что ЕЦБ сам может печатать деньги. Когда же Вы дадите залп из всех орудий?
Бини Смаги: Мы всегда действовали соразмерно ситуации и соответственно нашему мандату. Мы щедро предоставляем банкам ликвидность. Это очень важно, потому что у них большая потребность в рефинансировании и они должны быть в состоянии выдавать кредиты. Это могло бы помочь и рынку облигаций, ведь именно банки ― важные покупатели государственных облигаций. Конечно, это получится только, если банки снова будут готовы брать на себя риски.
ZEIT: А если нет? Станет ли тогда сам ЕЦБ покупать облигации по-крупному?
Бини Смаги: Важна цель. Наши цели - это ценовая стабильность и реализация единой денежной политики для всей еврозоны. Но единая денежная политика не получится, если процентные ставки ― не только для государств, но и для предприятий и домохозяйств ― выходят из-под контроля в некоторых странах. Как нам достичь эту цель, это технический вопрос. Многие из наших критиков не разбираются в технических вопросах достаточно хорошо.
ZEIT: Это значит: да, ЕЦБ будет покупать?
Бини Смаги: Это решение зависит от обстоятельств. Нет никаких сомнений в том, что в нынешнем кризисе рынок плохо функционирует . ЕЦБ не может игнорировать это. Поэтому мы сформировали программу по покупке облигаций.
ZEIT: Тем не менее многие, особенно в Германии, верят в то, что ЕЦБ зашёл уже слишком далеко. Вот и в Бундесбанке так считают.
Бини Смаги: Независимость у ЕЦБ есть всегда ― не только, когда ЕЦБ делает то, что разные наблюдатели хотели бы или нет. Мнения в различных государствах-членах не могут повлиять на ЕЦБ. В соответствии с договором каждый член правления принимает решения сам по себе, а не по заданию своего национального центрального банка.
ZEIT: Но и в правлении есть разные мнения.
Бини Смаги: Да, бывают разные мнения, нас же 23 человека в правлении, а не всего один. Самое главное: ЕЦБ должен говорить одним голосом, как только решение принято. Если в прошлом были проблемы, то только вследствии того, что некоторые члены правления неподобающим образом выставляли на публику свои мнения по разным специальным вопросам ― как будто они представляли национальные интересы. Такое поведение подрывает независимость ЕЦБ.
ZEIT: Местные немецкие экономисты боятся, что в ЕЦБ южная Европа имеет слишком большой вес. Поэтому они хотят для Германии побольше влияния.
Бини Смаги: Во-первых: по моему опыту нельзя сказать, что члены правления руководимы национальными интересами. Во-вторых: если голоса в правлении получили бы разный вес, это отражало бы настроение в соответствующих странах. Тогда правление ЕЦБ больше бы не было независимым.
ZEIT: Критика экспертов имеет причину: немцы боятся, что ЕЦБ доведёт дело до инфляции.
Бини Смаги: Это неправильно, как показывает совсем простой экономический анализ. Инфляция появляется, если центральный банк позволяет государственным расходам и зарплатам подогревать повышенный спрос, к которому не поспевает предложение товаров. Сейчас реализуется ряд консолидирующих мер, которые тормозят спрос. И в то же время потеря доверия вследствие кризиса привело к тому, что инвесторы отчаянно ищут ликвидность. Центральный банк должен на это реагировать.
ZEIT: Объясните, пожалуйста!
Бини Смаги: Инвесторы хотят иметь ликвидность, потому что они боятся будущего. Эта ликвидность не будет использована для приобретения товаров и услуг, она нужна на крайний случай и поэтому не создаёт инфляцию. Если центральный банк не предоставляет ликвидность, банки распродают всё, что у них есть, и тем самым вредят экономике. Таким образом будет ещё тяжелее достичь ценовой стабильности.
ZEIT: Поговорим об Италии. Она может сама себя спасти?
Бини Смаги: Она может и должна. Рынок не любит терпеть, и чем дольше процентная ставка будет столь высока, тем сложнее будет вернуть себе доверие. Рынок надо убедить как можно скорее.
ZEIT: Новое правительство в трудном положении. Есть угроза забастовок.
Бини Смаги: Как и в других промышленно развитых странах здесь ясно, что так, как было раньше, больше не пойдёт. Это заставляет людей бояться. Но я думаю, люди чувствуют, что некоторые вещи должны измениться. И это правительство обязалось провести реформы.
ZEIT: В Италии много богатых людей. Почему бы правительству не повысить налоги для богатых?
Бини Смаги: Налог на частное имущество должен быть самой крайней мерой. Это можно сделать один раз, но долги и впредь будут расти, пока бюджет не будет структурно выровнен. В Италии бюджетные расходы слишком высоки. Они должны понизиться.
ZEIT: Опыт показывает: меры консолидации плохо влияют на конъюнктуру. Сбор налогов уменьшается, и долги растут.
Бини Смаги: Поэтому важно способствовать экономическому росту. Например, путём либерализации товарного рынка и рынка труда. Эти реформы блокируются некоторыми группами людей со своими собственными интересами, и с этим правительство должно бороться.
ZEIT: Германии потребовалось почти десять лет, чтобы восстановить свою конкурентоспособность ― а ведь в то время был экономический бум, что повысило экспорт. Справится ли Италия при нынешних менее благоприятных условиях?
Бини Смаги: Да, действительно сегодня это сложнее, особенно потому, что некоторые развивающиеся страны создают себе нечестные условия конкуренции, поддерживая недооценённый курс своей валюты. Поэтому нам нужен решительный европейский ответ.
DIE ZEIT, 15.12.2011 Nr. 51
http://www.zeit.de/2011/51/Interv-Bini-Smaghi/komplettansicht
Лоренцо Бини Смаги, 55, отпрыск старинного тосканского рода. После изучения экономики в Лёвене и Лос-Анджелесе написал докторскую работу в университете Чикаго. Начал карьеру в Банке Италии и перешёл в ЕЦБ в 2005 году, где в качестве члена правления отвечает за международные отношения. Контракт Бини Смаги должен был бы закончится в 2013 году, но Франция не потерпела бы ещё одного итальянца помимо Марио Драги. Поэтому Бини Смаги освобождает своё место для француза Benoît Coeuré и в январе уходит в Гарвард. Однако поговаривают, что он может войти в новое итальянское правительство.
О том, как Европейский Центральный Банк будет участвовать в спасении евро.
Интервью Марка Ширица с членом правления Лоренцо Бини Смаги.
DIE ZEIT: Господин Бини Смаги, в Брюсселе снова была встреча в верхах, которая должна была прекратить кризис. В этот раз получится?
Лоренцо Бини Смаги: В последние 18 месяцев институциональные рамки еврозоны были так реформированы, что и представить себе такое до кризиса нельзя было. Однако все решения были приняты с опозданием и под давлением рынка, это раскрыло слабые стороны системы. Такая же опасность есть и сейчас, особенно, если брюссельские резолюции не будут претворены в жизнь достаточно быстро.
ZEIT: У Европы есть теперь правила для государственных бюджетов. Это давно требовали эксперты.
Бини Смаги: То, что на встрече в верхах была рассмотрена финансовая политика, было важно. Но этого недостаточно. Если бы новые правила раньше вступили в силу, тогда можно было бы предотвратить проблемы в Греции, но не в Ирландии или Испании. У последних двух стран был низкий государственный долг, который увеличился, потому что лопнули пузыри на рынке недвижимости и пришлось спасать банки. Нам нужны правила, которые будут предотвращать такое нежелательное развитие. Это означает прежде всего более совершенное регулирование финансовых рынков, которое бы поставило заслон эксцессам и не позволила бы европейским банкам вкладывать средства в плохие активы.
ZEIT: Это бы прекратило кризис?
Бини Смаги: Мы говорим тут о долгосрочных мерах. Они важны, но восстановление доверия рынков может потребовать много времени. Если несмотря на жёсткие урезания бюджетов ставки государственного рефинансирования и в дальнейшем останутся столь высокими, дестабилизация может усилиться сама по себе. Против этого надо что-то делать.
ZEIT: В Берлине боятся, что щедрая помощь заставит позабыть о бережливости.
Бини Смаги: Нужно всегда следить за тем, чтобы не было неправильных стимулов. С другой стороны кризис показал, что промедление может привести к новым проблемам и ещё больше увеличить расходы. Мы видели это в США при банкротстве Lehman Brothers в 2008 году, а в последнее время и в Европе.
ZEIT: Кто же будет дисциплинировать должников, если не рынок?
Бини Смаги: Рынок может помочь, но нельзя полагаться только на него. До кризиса рынок недооценивал кредитные риски разных стран еврозоны, а теперь переоценивает эти риски. Сегодня у некоторых стран еврозоны рейтинг ниже чем у многих развивающихся стран. Поэтому дисциплинирующее действие рынка должно быть дополнено как обязательными правилами, так и мерами против дестабилизации.
ZEIT: Для этого в Брюсселе были увеличены "фонды спасения". Этого разве не хватит?
Бини Смаги: На стол положили большую сумму. Вопрос в том, что скажет на это рынок. Люди боятся инвестировать в Европу ― в том числе потому что для частных инвесторов планировалось участие в списании долгов.
ZEIT: Но это решение было пересмотрено.
Бини Смаги: И это важный сигнал. Однако вернуть доверие сложно, если оно однажды было разрушено.
ZEIT: Рынок верит в то, что только ЕЦБ может востановить спокойствие, потому что ЕЦБ сам может печатать деньги. Когда же Вы дадите залп из всех орудий?
Бини Смаги: Мы всегда действовали соразмерно ситуации и соответственно нашему мандату. Мы щедро предоставляем банкам ликвидность. Это очень важно, потому что у них большая потребность в рефинансировании и они должны быть в состоянии выдавать кредиты. Это могло бы помочь и рынку облигаций, ведь именно банки ― важные покупатели государственных облигаций. Конечно, это получится только, если банки снова будут готовы брать на себя риски.
ZEIT: А если нет? Станет ли тогда сам ЕЦБ покупать облигации по-крупному?
Бини Смаги: Важна цель. Наши цели - это ценовая стабильность и реализация единой денежной политики для всей еврозоны. Но единая денежная политика не получится, если процентные ставки ― не только для государств, но и для предприятий и домохозяйств ― выходят из-под контроля в некоторых странах. Как нам достичь эту цель, это технический вопрос. Многие из наших критиков не разбираются в технических вопросах достаточно хорошо.
ZEIT: Это значит: да, ЕЦБ будет покупать?
Бини Смаги: Это решение зависит от обстоятельств. Нет никаких сомнений в том, что в нынешнем кризисе рынок плохо функционирует . ЕЦБ не может игнорировать это. Поэтому мы сформировали программу по покупке облигаций.
ZEIT: Тем не менее многие, особенно в Германии, верят в то, что ЕЦБ зашёл уже слишком далеко. Вот и в Бундесбанке так считают.
Бини Смаги: Независимость у ЕЦБ есть всегда ― не только, когда ЕЦБ делает то, что разные наблюдатели хотели бы или нет. Мнения в различных государствах-членах не могут повлиять на ЕЦБ. В соответствии с договором каждый член правления принимает решения сам по себе, а не по заданию своего национального центрального банка.
ZEIT: Но и в правлении есть разные мнения.
Бини Смаги: Да, бывают разные мнения, нас же 23 человека в правлении, а не всего один. Самое главное: ЕЦБ должен говорить одним голосом, как только решение принято. Если в прошлом были проблемы, то только вследствии того, что некоторые члены правления неподобающим образом выставляли на публику свои мнения по разным специальным вопросам ― как будто они представляли национальные интересы. Такое поведение подрывает независимость ЕЦБ.
ZEIT: Местные немецкие экономисты боятся, что в ЕЦБ южная Европа имеет слишком большой вес. Поэтому они хотят для Германии побольше влияния.
Бини Смаги: Во-первых: по моему опыту нельзя сказать, что члены правления руководимы национальными интересами. Во-вторых: если голоса в правлении получили бы разный вес, это отражало бы настроение в соответствующих странах. Тогда правление ЕЦБ больше бы не было независимым.
ZEIT: Критика экспертов имеет причину: немцы боятся, что ЕЦБ доведёт дело до инфляции.
Бини Смаги: Это неправильно, как показывает совсем простой экономический анализ. Инфляция появляется, если центральный банк позволяет государственным расходам и зарплатам подогревать повышенный спрос, к которому не поспевает предложение товаров. Сейчас реализуется ряд консолидирующих мер, которые тормозят спрос. И в то же время потеря доверия вследствие кризиса привело к тому, что инвесторы отчаянно ищут ликвидность. Центральный банк должен на это реагировать.
ZEIT: Объясните, пожалуйста!
Бини Смаги: Инвесторы хотят иметь ликвидность, потому что они боятся будущего. Эта ликвидность не будет использована для приобретения товаров и услуг, она нужна на крайний случай и поэтому не создаёт инфляцию. Если центральный банк не предоставляет ликвидность, банки распродают всё, что у них есть, и тем самым вредят экономике. Таким образом будет ещё тяжелее достичь ценовой стабильности.
ZEIT: Поговорим об Италии. Она может сама себя спасти?
Бини Смаги: Она может и должна. Рынок не любит терпеть, и чем дольше процентная ставка будет столь высока, тем сложнее будет вернуть себе доверие. Рынок надо убедить как можно скорее.
ZEIT: Новое правительство в трудном положении. Есть угроза забастовок.
Бини Смаги: Как и в других промышленно развитых странах здесь ясно, что так, как было раньше, больше не пойдёт. Это заставляет людей бояться. Но я думаю, люди чувствуют, что некоторые вещи должны измениться. И это правительство обязалось провести реформы.
ZEIT: В Италии много богатых людей. Почему бы правительству не повысить налоги для богатых?
Бини Смаги: Налог на частное имущество должен быть самой крайней мерой. Это можно сделать один раз, но долги и впредь будут расти, пока бюджет не будет структурно выровнен. В Италии бюджетные расходы слишком высоки. Они должны понизиться.
ZEIT: Опыт показывает: меры консолидации плохо влияют на конъюнктуру. Сбор налогов уменьшается, и долги растут.
Бини Смаги: Поэтому важно способствовать экономическому росту. Например, путём либерализации товарного рынка и рынка труда. Эти реформы блокируются некоторыми группами людей со своими собственными интересами, и с этим правительство должно бороться.
ZEIT: Германии потребовалось почти десять лет, чтобы восстановить свою конкурентоспособность ― а ведь в то время был экономический бум, что повысило экспорт. Справится ли Италия при нынешних менее благоприятных условиях?
Бини Смаги: Да, действительно сегодня это сложнее, особенно потому, что некоторые развивающиеся страны создают себе нечестные условия конкуренции, поддерживая недооценённый курс своей валюты. Поэтому нам нужен решительный европейский ответ.
DIE ZEIT, 15.12.2011 Nr. 51
http://www.zeit.de/2011/51/Interv-Bini-Smaghi/komplettansicht