Рокберт Мишель 1
Мишель Рокберт
Религия катаров
Катаризм - это религия спасения, основанная на Книге Откровения. Её святым Писанием является Библия, и особенно Евангелие от святого Иоанна, а ее посланием - послание Христа и Его апостолов. Она никогда не претендовала ни на что другое, кроме как быть аутентичной формой христианства.
Однако в своём ответе на проблему Зла, эта форма христианства оказалась несовместима с ортодоксией Римской Церкви. Катаризм говорил о двух вечных и антагонистических началах творения - благом и злом принципах. Этот дуализм, и многие другие его положения, казались чем-то внешним, чуждым христианству, и Рим постановил искоренить этот феномен путём ужасных репрессий. С 11 по 15 столетие по всей Европе, и особенно в Лангедоке, тысячи мужчин и женщин умерли за веру катаров. Но всё же Запад не знал более прекрасного послания христианской любви со времен апостолов…
Религия спасения
Катаризм - это религия спасения, основанная на Откровении. Его священной Книгой является Новый Завет. Его молитвой является «Отче наш». Посланцем Бога и носителем Откровения является Христос и только он один. Спасение достигается через аскезу и крещение. Таким образом, катаризм является христианством; он никогда не был и не желал казаться ничем иным; он никогда не ссылался на источники других религий; более того, он претендовал на то, что в нём содержится аутентичное учение Христа.
Однако, интерпретация катарами Святого Писания было несовместимо с Римской ортодоксией. Катары не верили ни в крещение водой, ни в Евхаристию, ни в таинства католической Церкви. Это было христианство без искупительной роли Страстей, без Страшного Суда и без воскресения в телах. Их теология, литургия, моральное учение и основы догматики были абсолютно противоположны католическим. Их дуализм казался возрождением манихейства - религии, основанной в третьем столетии нашей эры персидским пророком Мани. Как бы там ни было, это «иное» христианство подавалось как нечто чуждое западному миру и угрожающее как догматике, так и структуре официальной Церкви, которая с 10 по 15 столетие обрекла катаризм на ужасные репрессии и фактически добилась того, что он был стёрт с лица земли.
Как мы можем что-либо знать о катаризме?
Катаризм известен по трём категориям исторических источников.
Прежде всего, это писания самих катаров. Они должны были быть очень многочисленны, однако, преследования привели к тому, что почти все они были уничтожены. Тем не менее, в наши руки попали два богословских трактата и три ритуала. Один из этих трактатов, сохранившийся во Флоренции, является латинским манускриптом, датированным около 1260 года, и представляет собой резюме фундаментального труда, написанного катарским доктором Джованни де Луджио, из Бергамо, около 1230 года: Книга о двух Началах. Другой трактат, обнаруженный в Праге в 1939 году, является латинской копией анонимного манускрипта, первоначально написанного на языке ок в начале 13 столетия, автором которого был очевидно «совершенный» Бартомью из Каркассона. Оба эти документа чрезвычайно ценны для изучения дуалистической теологии. Такими же ценными являются три ритуала для изучения литургии: Латинский Ритуал из Флоренции, Провансальский Ритуал, сохранившийся в Лионе и содержащий полный перевод Нового Завета на окситан, используемый катарами Лангедока, и еще один Ритуал на окситан, находящийся в Дублине. Каждый из этих документов датируется приблизительно 1250 годом. Следует также упомянуть о нескольких апокрифических писаниях, то есть о неортодоксальных христианских текстах, не содержащихся в каноническом Писании. Прежде всего, это «Видение Исайи», старинный текст, используемый еще богомилами, и «Вопросы Иоанна», текст, переданный богомилами итальянским катарам около 1190 года.
Очень полезными для нас являются также полемические работы, анализирующие и пытающиеся опровергнуть катаризм, принадлежащие перу католических теологов. Нам известно более тридцати таких произведений, написанных в конце 12 и в 13 веке, правда, не все они имеют одинаковую ценность и важность. Многие из них не пытались исказить описываемую ими религию, наоборот, они часто предупреждали читателей о том, чтобы те не верили досужим вымыслам о катаризме, распространяемым уже в их время. Их интересовали серьезные доктринальные вопросы, которые они детально исследовали с большой интеллектуальной честностью, хотя их отношение к катаризму крайне враждебно: особенно это касается «Liber contra Manicheos» бывшего вальденса, обращенного в католицизм, Дюранда де Хуески, «Summa quadrapartita» Алана Лилльского, написання в Монпелье или “Summa adversus catharos” Монеты Кремонского. Кроме того, не следует забывать о работе Райнерия Саккони, бывшего Совершенного катаров, обращенного в католицизм и ставшего доминиканцем и инквизитором. По крайней мере, он знал о катаризме не понаслышке.
И, наконец, последняя группа документов - это источники юридического характера, то есть показания и допросы, собранные инквизицией по всей стране, начиная с 1234 года. По ним очень подробно можно проанализировать ситуацию в Лангедоке - около 7000 сохранившихся показаний говорят нам о 40 000 верующих и более 1000 Совершенных. Большинство из этих источников до сих пор не опубликовано (за исключением реестров инквизиторов Жака Фурнье и Жоффре д’Абли). Именно там содержится огромное количество информации о социальной жизни того времени и о том, что представляло собой сформированное катарами общество. Что же касается доктрин, верований и ритуалов, то данные инквизиторов только дополняют предыдущие источники. В любом случае, знакомясь с этими документами, можно без особых затруднений увидеть и обстоятельства жизни людей, и их мнения, и даже то, в чем они говорили правду или лгали. В одном из показаний приводится например, даже молитва верующих катаров Лангедока: “ Paire sant, Dieu dreyturier de bons speritz…” (Отец Святой, Боже правый добрых духов).
Тайна происхождения.
За последние сорок лет, в основном благодаря работам Арно Борста, Жана Дювернуа и Рене Нелли, которые проводили исторические исследования, используя неизвестные ранее источники или более критически анализируя те, которые уже использовались. Вследствие этого не только усовершенствовались наши знания о катаризме, но и наше представление об этом явлении претерпело значительные изменения. Хотя тайна происходжения катаризма до сих пор не раскрыта, мы больше не можем считать катаризм прямым наследником Персидского манихейства, развившегося через посредничество различных еретических сект, таких как павликиане или мессалиане. Если катаризм и совпадает с манихейством по некоторым пунктам, это не значит, что он от него происходит. Концептуальный универсум катарских текстов абсолютно чужд как понятийному словарю, так образам и мифологии манихейских писаний. Определенная часть фундаментальних верований, разделяемых катаризмом, старше манихейства. Возможно, как манихейство, так и катаризм, почерпнули некоторые из своих идей у гностических христианских сект, к одной их которых Мани первоначально принадлежал. Это относится, например, к идее о двух противоположных творцах-началах; или о том, что душа является «не-созданной», а частью божественной субстанции, излитой в бренный мир, узницей Материи и Времени, забывшей свою истинную природу; или о том, что спасение достигается через своего рода просвещение, знание. Все это существовало у гностиков еще до возникновения манихейства и до катаров. Таким образом, вместо того, чтобы искать гипотетическое влияние манихейства на происхождение катаризма, современные исследователи обращаются к некоторым тенденциям первого христианства, которое, не ассимилировавшись полностью с гностицизмом, все же испытало на себе значительное влияние гнозиса, особенно в области прочтения и интерпретации Нового Завета. К примеру, некоторые Отцы Церкви, особенно Ориген из Александрии (2 столетие), тоже приложили руку к формированию и развитию религиозной системы катаризма.
Следует также учесть, что современная историческая наука считает само собой разумеющимся то, что болгарское богомильство 11 века и катаризм, известный в Западной Европе с 12 по 14 век - это одна и та же религия. Так называемый богомильский «Папа» из Константинополя, Никита, председательствовал на катарском соборе в 1167 году в Сан-Фелис-де Караман, возле Тулузы.
От катаров к альбигойцам.
Церковь Друзей Божьих.
В течение долгого времени считалось, что термин «катары» происходит от греческого “Katharos”, что означает «чистый». Сегодня нет сомнений, что сами катары никогда себя так не называли. Этот термин по отношению к ним употреблялся только их врагами, и, как мы можем судить, использовался в оскорбительном смысле немецким монахом Экбертом из Шонау, впервые упомянувшим его в своих проповедях в 1163 году. Через тридцать пять лет католический критик Алан Лилльский пишет, что им давали такое прозвище от латинского слова “catus” - кот, потому что, «как о них говорят, когда Люцифер является им в образе кота, они целуют его в зад…» Это оскорбление объяснялось тем, что катары, как мы увидим дальше, приписывали творение видимого мира принципу Зла, а во многих средневековых традициях, особенно в Германии, кот был символическим животным Дьявола. Распространялись слухи, что если катары считают, будто мир создан Дьяволом, то они и поклоняются ему в образе кота, - хотя на самом деле катары как никто были далеки от поклонения Дьяволу. Следует заметить, что средневековое немецкое слово Ketter, означающее «еретик», происходит от слова Katte - «Кот» (в современном немецком языке Ketzer и Katze). Дуалистам также давали и другие прозвища: если в Германии их называли «катарами», то во Фландрии «попликанами» и «пифлами», в Италии и Боснии «патаренами», на Севере Франции - «буграми» или «булграми» - особенно оскорбительное выражение, которое означало не только «болгары», но часто являлось синонимом слова «содомиты». Но им давали также и необидные прозвища. Например, в регионе Ок их часто называли «ткачами», потому что они предпочитали эту профессию. Использовали также региональные обозначения: «еретики из Ажена, Тулузы, Альби…» Последнее слово, вместе со словом «катары», приобрело огромную популярность, и с течением времени, слово «альбигойцы» стали эквивалентом слова «катары», и им стали называть людей, проживающих далеко от региона Альбижуа…
Однако сами себя катары называли «христиане» и «добрые христиане». Обычные верующие иногда называли их «совершенными», «добрыми людьми», но особенно часто употреблялось слово «друзья Божьи», о чем очень много свидетельств в Лангедоке 13 столетия. Это был буквальный перевод славянского слова «богу-мил». Так что будет абсолютно справедливо и в соответствии со словарем того времени называть эту дуалистическую Церковь, известную как «богомилы» на Балканах и «катары» на Западе, «Церковью Друзей Божьих».
«Мир» и «Царствие».
Если в катаризме присутствует дуализм двух начал, то это, без сомнения, и прежде всего дуализм двух творений. Вся остальная их система покоится на том, что для катаров было непререкаемым атрибутом жизненного опыта: существование двух категорий противоположных реальностей.
С одной стороны, это спиритуальное бытие, невидимое и вечное: это Царствие благого Бога, «правого Бога», «живого и истинного Бога», «Бога справедливости и правды», из которого души исходят путем эманации, «как лучи из солнца». Царствие - это «новая земля и новое небо», о котором говорится в Откровении Иоанна Богослова: «новое» - означает «иное», абсолютно отличное от того, что есть на видимой земле и в небесах.
С другой стороны, видимый Мир, соединение материальной и временной реальности, преходящий, обреченный на порчу и разрушение. Именно в этом Мире появляется Зло: кровь и плоть обречены на страдание, болезни, смерть; здесь, в этом материальном мире, становятся возможными горе, несчастья и бедствия. Иоанн сказал, что Мир «лежит во зле».
Можно привести очень много цитат из Нового Завета, которые катары использовали в доказательство фундаментальной оппозиции Мира и Царствия. «Все видимое преходяще, а невидимое вечно», «Земля и небо прейдут, а Слово Мое не прейдет», «Царство Мое не от мира сего», «Я не от мира» и т.д.
Но обе эти категории реальности, сталкиваясь лицом к лицу, не являются равноценными. Только Царствие есть абсолютным Бытием, потому что оно фактически совпадает с Богом, сущностью которого являются Любовь и Милосердие. Что же касается Мира, то он преходящ и суетен, и философски говоря, он как бы вообще не существует. Какой смысл в существовании и жизни, если они не вечны? Таким образом, Мир - это на самом деле Ничто. Это давало возможность катарам придать метафизическую интерпретацию словам святого Павла «без любви я ничто», в которой католики видели только моральный смысл. Для катаров слова «без любви я ничто» означают также: если во мне нет этой частицы божественной субстанции, которая является любовью, то я тогда - всего лишь сгусток плоти и крови, обреченных на смерть, принадлежащих этому Миру, и вследствие этого, принадлежащих Ничто.
Теология двух начал.
Катары не могли согласиться с тем, что одно и то же Бытие сотворило нетленное Царствие, где нет места для Зла, и преходящий Мир, отягощенный Злом. Это привело их к признанию двух различных и противоположных начал творения.
Этот фундаментальный для катаризма принцип базируется на трех типах аргументов.
· Аргументы чисто формальной логики, взятых из Аристотеля: «Противоположные начала противостоят друг другу. Добро и Зло - это противоположные принципы. Следовательно, они содержат и противоположные начала». И созвучно этому аргументу они цитировали Евангелие от Святого Матфея: «Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые; не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые».
· Аргументы из Писания. При этом они ссылались на третий стих первой главы Евангелия от Иоанна: “Per ipsum omnia facta sunt, et sino ipso nihil factum est”. Католики переводили это как «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть». Но катары считали этот перевод неверным из-за многозначности греческого оригинала и латинского перевода. Они переводили «Без Него Ничто стало быть». То есть, весь видимый мир. Фактически здесь все дело в том, можно ли придать латинскому слову «nihil» в данном контексте грамматическое, и лексическое значение существительного (в русском переводе это трудно продемонстрировать). Нет, говорили католические доктора. Да, говорили катарские доктора, и приводили множество цитат из Нового Завета, где слово ничто действительно употребляется как существительное, и в том числе цитируемый выше отрывок из св. Павла. Но тут они наталкивались на одну трудность: Иоанн говорит, что Бог сотворил Все; как можно тогда вообразить иное Творение, которое может существовать Без Него, даже если это Ничто? На это катары отвечали, что слово Все не всегда имеет одно и то же значение в Новом Завете: когда Иоанн говорит, что Бог сотворил все, это следует понимать как невидимый универсум, Благое Творение (omnia invisibilia): но существует также еще и видимый универсум (omnia visibilia), к которому Бог не имеет отношения. В доказательство они приводили то, что в Писании часто говорится «Все - суета». Но тогда мы не можем говорить об одном и том же «все», потому что Бог не может создать суетный универсум. Таким образом, существует Злое Творение, и оно имеет свое собственное начало.
· Третий аргумент является экзистенциальным: это был чисто моральный, этический отказ признавать и верить в то, что бесконечно добрый Бог может создать условия, позволяющие существовать Злу, то есть материю и время, иными словами, Мир. Для католиков Бог был прежде всего всемогущим, и Зло могло быть частью его тайного замысла. У катаров была своя иерархия божественных атрибутов. Конечно Бог является всемогущим, говорили они, но только и исключительно в Благе, потому что Его всемогущество ограничено Его бесконечной добротой. Поскольку Он есть Любовь, Он не может быть Злом или творить зло, не противореча самому себе и не отрицая самого себя.
Следовательно, мы можем предположить, что существует отдельное от Бога начало Мира, где существует Зло. Это начало «несотворенное» и единовечное с Благим Богом. Но это не «истинный Бог». Он ни в коем случае не может быть даже сравним с Богом. Это - Князь князя мира сего, Князь Тьмы, Враг. Кроме того, он не имеет абсолютного существования, принадлежащего только Благому Богу. Это негативное, деструктивное, разрушительное начало, а не «творческое» в подлинном смысле этого слова. Под его «творением» следует понимать только бесконечные попытки разрушить Благое Творение. Столкнувшись с Духом, он «изобретает» или «привлекает, использует» Материю, чтобы заставить Дух пасть: столкнувшись с Вечностью, он «изобретает» Время, чтобы все имело свое начало и конец. Его главная цель - разрушить Царствие и сделать так, чтобы оно было поглощено Миром, то есть, фактически, «сведено к ничто». Эта сила, противоположная Богу, в каком-то смысле является Его оборотной стороной, но не в коем случае не равной Ему, ни в области ценностей, ни в Бытии.
Вот каким образом катары рассматривали реальность Зла и «отягощенность» им мира.
Миф о падении.
Своей душой человек участвует в Царствии Духа, в Добром Творении; в своем теле он живет в Мире, в злом Творении. Это, как говорили катары, «смешение двух натур». И произошло все это из-за «великого Возмущения», то есть, Падения, которое катары объясняли с помощью нескольких мифов. Некая эманация Злого Начала, которую можно назвать Сатаной, Люцифером или Дьяволом, явилась искушать духов, с целью нанести удар по Благому Богу. Некоторые из этих духов соблазнились и добровольно пошли за Дьяволом, а некоторые были обмануты им. Тогда Проклятый сделал для них «одеяния из плоти», чтобы иметь возможность пленить их и поселить их на «земле забытья», чтобы они забыли и о своем происхождении, и о своей «небесной отчизне». Но тем не менее, у каждой души остался в Царствии ее небесный двойник, ее ангел-хранитель, который катары называли Духом. Спасение для них заключалось в воссоединении души и ее Духа.
Известно, что на вопросы относительно Падения различные течения в катарской Церкви отвечали по-разному: для некоторых Дьявол действовал без ведома Бога: так считали «абсолютные» дуалисты; для иных - с ведома Бога («умеренные» дуалисты). Но когда мы говорим о внутреннем единстве этой системы, то подобные различия являются второстепенными, а доктринальные различия часто были инспирированы оригинальными идеями отдельных личностей. По-видимому, подавляющее большинство катаров были абсолютными дуалистами. Особенно это заметно в регионе Лангедока.
Религия катаров
Катаризм - это религия спасения, основанная на Книге Откровения. Её святым Писанием является Библия, и особенно Евангелие от святого Иоанна, а ее посланием - послание Христа и Его апостолов. Она никогда не претендовала ни на что другое, кроме как быть аутентичной формой христианства.
Однако в своём ответе на проблему Зла, эта форма христианства оказалась несовместима с ортодоксией Римской Церкви. Катаризм говорил о двух вечных и антагонистических началах творения - благом и злом принципах. Этот дуализм, и многие другие его положения, казались чем-то внешним, чуждым христианству, и Рим постановил искоренить этот феномен путём ужасных репрессий. С 11 по 15 столетие по всей Европе, и особенно в Лангедоке, тысячи мужчин и женщин умерли за веру катаров. Но всё же Запад не знал более прекрасного послания христианской любви со времен апостолов…
Религия спасения
Катаризм - это религия спасения, основанная на Откровении. Его священной Книгой является Новый Завет. Его молитвой является «Отче наш». Посланцем Бога и носителем Откровения является Христос и только он один. Спасение достигается через аскезу и крещение. Таким образом, катаризм является христианством; он никогда не был и не желал казаться ничем иным; он никогда не ссылался на источники других религий; более того, он претендовал на то, что в нём содержится аутентичное учение Христа.
Однако, интерпретация катарами Святого Писания было несовместимо с Римской ортодоксией. Катары не верили ни в крещение водой, ни в Евхаристию, ни в таинства католической Церкви. Это было христианство без искупительной роли Страстей, без Страшного Суда и без воскресения в телах. Их теология, литургия, моральное учение и основы догматики были абсолютно противоположны католическим. Их дуализм казался возрождением манихейства - религии, основанной в третьем столетии нашей эры персидским пророком Мани. Как бы там ни было, это «иное» христианство подавалось как нечто чуждое западному миру и угрожающее как догматике, так и структуре официальной Церкви, которая с 10 по 15 столетие обрекла катаризм на ужасные репрессии и фактически добилась того, что он был стёрт с лица земли.
Как мы можем что-либо знать о катаризме?
Катаризм известен по трём категориям исторических источников.
Прежде всего, это писания самих катаров. Они должны были быть очень многочисленны, однако, преследования привели к тому, что почти все они были уничтожены. Тем не менее, в наши руки попали два богословских трактата и три ритуала. Один из этих трактатов, сохранившийся во Флоренции, является латинским манускриптом, датированным около 1260 года, и представляет собой резюме фундаментального труда, написанного катарским доктором Джованни де Луджио, из Бергамо, около 1230 года: Книга о двух Началах. Другой трактат, обнаруженный в Праге в 1939 году, является латинской копией анонимного манускрипта, первоначально написанного на языке ок в начале 13 столетия, автором которого был очевидно «совершенный» Бартомью из Каркассона. Оба эти документа чрезвычайно ценны для изучения дуалистической теологии. Такими же ценными являются три ритуала для изучения литургии: Латинский Ритуал из Флоренции, Провансальский Ритуал, сохранившийся в Лионе и содержащий полный перевод Нового Завета на окситан, используемый катарами Лангедока, и еще один Ритуал на окситан, находящийся в Дублине. Каждый из этих документов датируется приблизительно 1250 годом. Следует также упомянуть о нескольких апокрифических писаниях, то есть о неортодоксальных христианских текстах, не содержащихся в каноническом Писании. Прежде всего, это «Видение Исайи», старинный текст, используемый еще богомилами, и «Вопросы Иоанна», текст, переданный богомилами итальянским катарам около 1190 года.
Очень полезными для нас являются также полемические работы, анализирующие и пытающиеся опровергнуть катаризм, принадлежащие перу католических теологов. Нам известно более тридцати таких произведений, написанных в конце 12 и в 13 веке, правда, не все они имеют одинаковую ценность и важность. Многие из них не пытались исказить описываемую ими религию, наоборот, они часто предупреждали читателей о том, чтобы те не верили досужим вымыслам о катаризме, распространяемым уже в их время. Их интересовали серьезные доктринальные вопросы, которые они детально исследовали с большой интеллектуальной честностью, хотя их отношение к катаризму крайне враждебно: особенно это касается «Liber contra Manicheos» бывшего вальденса, обращенного в католицизм, Дюранда де Хуески, «Summa quadrapartita» Алана Лилльского, написання в Монпелье или “Summa adversus catharos” Монеты Кремонского. Кроме того, не следует забывать о работе Райнерия Саккони, бывшего Совершенного катаров, обращенного в католицизм и ставшего доминиканцем и инквизитором. По крайней мере, он знал о катаризме не понаслышке.
И, наконец, последняя группа документов - это источники юридического характера, то есть показания и допросы, собранные инквизицией по всей стране, начиная с 1234 года. По ним очень подробно можно проанализировать ситуацию в Лангедоке - около 7000 сохранившихся показаний говорят нам о 40 000 верующих и более 1000 Совершенных. Большинство из этих источников до сих пор не опубликовано (за исключением реестров инквизиторов Жака Фурнье и Жоффре д’Абли). Именно там содержится огромное количество информации о социальной жизни того времени и о том, что представляло собой сформированное катарами общество. Что же касается доктрин, верований и ритуалов, то данные инквизиторов только дополняют предыдущие источники. В любом случае, знакомясь с этими документами, можно без особых затруднений увидеть и обстоятельства жизни людей, и их мнения, и даже то, в чем они говорили правду или лгали. В одном из показаний приводится например, даже молитва верующих катаров Лангедока: “ Paire sant, Dieu dreyturier de bons speritz…” (Отец Святой, Боже правый добрых духов).
Тайна происхождения.
За последние сорок лет, в основном благодаря работам Арно Борста, Жана Дювернуа и Рене Нелли, которые проводили исторические исследования, используя неизвестные ранее источники или более критически анализируя те, которые уже использовались. Вследствие этого не только усовершенствовались наши знания о катаризме, но и наше представление об этом явлении претерпело значительные изменения. Хотя тайна происходжения катаризма до сих пор не раскрыта, мы больше не можем считать катаризм прямым наследником Персидского манихейства, развившегося через посредничество различных еретических сект, таких как павликиане или мессалиане. Если катаризм и совпадает с манихейством по некоторым пунктам, это не значит, что он от него происходит. Концептуальный универсум катарских текстов абсолютно чужд как понятийному словарю, так образам и мифологии манихейских писаний. Определенная часть фундаментальних верований, разделяемых катаризмом, старше манихейства. Возможно, как манихейство, так и катаризм, почерпнули некоторые из своих идей у гностических христианских сект, к одной их которых Мани первоначально принадлежал. Это относится, например, к идее о двух противоположных творцах-началах; или о том, что душа является «не-созданной», а частью божественной субстанции, излитой в бренный мир, узницей Материи и Времени, забывшей свою истинную природу; или о том, что спасение достигается через своего рода просвещение, знание. Все это существовало у гностиков еще до возникновения манихейства и до катаров. Таким образом, вместо того, чтобы искать гипотетическое влияние манихейства на происхождение катаризма, современные исследователи обращаются к некоторым тенденциям первого христианства, которое, не ассимилировавшись полностью с гностицизмом, все же испытало на себе значительное влияние гнозиса, особенно в области прочтения и интерпретации Нового Завета. К примеру, некоторые Отцы Церкви, особенно Ориген из Александрии (2 столетие), тоже приложили руку к формированию и развитию религиозной системы катаризма.
Следует также учесть, что современная историческая наука считает само собой разумеющимся то, что болгарское богомильство 11 века и катаризм, известный в Западной Европе с 12 по 14 век - это одна и та же религия. Так называемый богомильский «Папа» из Константинополя, Никита, председательствовал на катарском соборе в 1167 году в Сан-Фелис-де Караман, возле Тулузы.
От катаров к альбигойцам.
Церковь Друзей Божьих.
В течение долгого времени считалось, что термин «катары» происходит от греческого “Katharos”, что означает «чистый». Сегодня нет сомнений, что сами катары никогда себя так не называли. Этот термин по отношению к ним употреблялся только их врагами, и, как мы можем судить, использовался в оскорбительном смысле немецким монахом Экбертом из Шонау, впервые упомянувшим его в своих проповедях в 1163 году. Через тридцать пять лет католический критик Алан Лилльский пишет, что им давали такое прозвище от латинского слова “catus” - кот, потому что, «как о них говорят, когда Люцифер является им в образе кота, они целуют его в зад…» Это оскорбление объяснялось тем, что катары, как мы увидим дальше, приписывали творение видимого мира принципу Зла, а во многих средневековых традициях, особенно в Германии, кот был символическим животным Дьявола. Распространялись слухи, что если катары считают, будто мир создан Дьяволом, то они и поклоняются ему в образе кота, - хотя на самом деле катары как никто были далеки от поклонения Дьяволу. Следует заметить, что средневековое немецкое слово Ketter, означающее «еретик», происходит от слова Katte - «Кот» (в современном немецком языке Ketzer и Katze). Дуалистам также давали и другие прозвища: если в Германии их называли «катарами», то во Фландрии «попликанами» и «пифлами», в Италии и Боснии «патаренами», на Севере Франции - «буграми» или «булграми» - особенно оскорбительное выражение, которое означало не только «болгары», но часто являлось синонимом слова «содомиты». Но им давали также и необидные прозвища. Например, в регионе Ок их часто называли «ткачами», потому что они предпочитали эту профессию. Использовали также региональные обозначения: «еретики из Ажена, Тулузы, Альби…» Последнее слово, вместе со словом «катары», приобрело огромную популярность, и с течением времени, слово «альбигойцы» стали эквивалентом слова «катары», и им стали называть людей, проживающих далеко от региона Альбижуа…
Однако сами себя катары называли «христиане» и «добрые христиане». Обычные верующие иногда называли их «совершенными», «добрыми людьми», но особенно часто употреблялось слово «друзья Божьи», о чем очень много свидетельств в Лангедоке 13 столетия. Это был буквальный перевод славянского слова «богу-мил». Так что будет абсолютно справедливо и в соответствии со словарем того времени называть эту дуалистическую Церковь, известную как «богомилы» на Балканах и «катары» на Западе, «Церковью Друзей Божьих».
«Мир» и «Царствие».
Если в катаризме присутствует дуализм двух начал, то это, без сомнения, и прежде всего дуализм двух творений. Вся остальная их система покоится на том, что для катаров было непререкаемым атрибутом жизненного опыта: существование двух категорий противоположных реальностей.
С одной стороны, это спиритуальное бытие, невидимое и вечное: это Царствие благого Бога, «правого Бога», «живого и истинного Бога», «Бога справедливости и правды», из которого души исходят путем эманации, «как лучи из солнца». Царствие - это «новая земля и новое небо», о котором говорится в Откровении Иоанна Богослова: «новое» - означает «иное», абсолютно отличное от того, что есть на видимой земле и в небесах.
С другой стороны, видимый Мир, соединение материальной и временной реальности, преходящий, обреченный на порчу и разрушение. Именно в этом Мире появляется Зло: кровь и плоть обречены на страдание, болезни, смерть; здесь, в этом материальном мире, становятся возможными горе, несчастья и бедствия. Иоанн сказал, что Мир «лежит во зле».
Можно привести очень много цитат из Нового Завета, которые катары использовали в доказательство фундаментальной оппозиции Мира и Царствия. «Все видимое преходяще, а невидимое вечно», «Земля и небо прейдут, а Слово Мое не прейдет», «Царство Мое не от мира сего», «Я не от мира» и т.д.
Но обе эти категории реальности, сталкиваясь лицом к лицу, не являются равноценными. Только Царствие есть абсолютным Бытием, потому что оно фактически совпадает с Богом, сущностью которого являются Любовь и Милосердие. Что же касается Мира, то он преходящ и суетен, и философски говоря, он как бы вообще не существует. Какой смысл в существовании и жизни, если они не вечны? Таким образом, Мир - это на самом деле Ничто. Это давало возможность катарам придать метафизическую интерпретацию словам святого Павла «без любви я ничто», в которой католики видели только моральный смысл. Для катаров слова «без любви я ничто» означают также: если во мне нет этой частицы божественной субстанции, которая является любовью, то я тогда - всего лишь сгусток плоти и крови, обреченных на смерть, принадлежащих этому Миру, и вследствие этого, принадлежащих Ничто.
Теология двух начал.
Катары не могли согласиться с тем, что одно и то же Бытие сотворило нетленное Царствие, где нет места для Зла, и преходящий Мир, отягощенный Злом. Это привело их к признанию двух различных и противоположных начал творения.
Этот фундаментальный для катаризма принцип базируется на трех типах аргументов.
· Аргументы чисто формальной логики, взятых из Аристотеля: «Противоположные начала противостоят друг другу. Добро и Зло - это противоположные принципы. Следовательно, они содержат и противоположные начала». И созвучно этому аргументу они цитировали Евангелие от Святого Матфея: «Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые; не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые».
· Аргументы из Писания. При этом они ссылались на третий стих первой главы Евангелия от Иоанна: “Per ipsum omnia facta sunt, et sino ipso nihil factum est”. Католики переводили это как «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть». Но катары считали этот перевод неверным из-за многозначности греческого оригинала и латинского перевода. Они переводили «Без Него Ничто стало быть». То есть, весь видимый мир. Фактически здесь все дело в том, можно ли придать латинскому слову «nihil» в данном контексте грамматическое, и лексическое значение существительного (в русском переводе это трудно продемонстрировать). Нет, говорили католические доктора. Да, говорили катарские доктора, и приводили множество цитат из Нового Завета, где слово ничто действительно употребляется как существительное, и в том числе цитируемый выше отрывок из св. Павла. Но тут они наталкивались на одну трудность: Иоанн говорит, что Бог сотворил Все; как можно тогда вообразить иное Творение, которое может существовать Без Него, даже если это Ничто? На это катары отвечали, что слово Все не всегда имеет одно и то же значение в Новом Завете: когда Иоанн говорит, что Бог сотворил все, это следует понимать как невидимый универсум, Благое Творение (omnia invisibilia): но существует также еще и видимый универсум (omnia visibilia), к которому Бог не имеет отношения. В доказательство они приводили то, что в Писании часто говорится «Все - суета». Но тогда мы не можем говорить об одном и том же «все», потому что Бог не может создать суетный универсум. Таким образом, существует Злое Творение, и оно имеет свое собственное начало.
· Третий аргумент является экзистенциальным: это был чисто моральный, этический отказ признавать и верить в то, что бесконечно добрый Бог может создать условия, позволяющие существовать Злу, то есть материю и время, иными словами, Мир. Для католиков Бог был прежде всего всемогущим, и Зло могло быть частью его тайного замысла. У катаров была своя иерархия божественных атрибутов. Конечно Бог является всемогущим, говорили они, но только и исключительно в Благе, потому что Его всемогущество ограничено Его бесконечной добротой. Поскольку Он есть Любовь, Он не может быть Злом или творить зло, не противореча самому себе и не отрицая самого себя.
Следовательно, мы можем предположить, что существует отдельное от Бога начало Мира, где существует Зло. Это начало «несотворенное» и единовечное с Благим Богом. Но это не «истинный Бог». Он ни в коем случае не может быть даже сравним с Богом. Это - Князь князя мира сего, Князь Тьмы, Враг. Кроме того, он не имеет абсолютного существования, принадлежащего только Благому Богу. Это негативное, деструктивное, разрушительное начало, а не «творческое» в подлинном смысле этого слова. Под его «творением» следует понимать только бесконечные попытки разрушить Благое Творение. Столкнувшись с Духом, он «изобретает» или «привлекает, использует» Материю, чтобы заставить Дух пасть: столкнувшись с Вечностью, он «изобретает» Время, чтобы все имело свое начало и конец. Его главная цель - разрушить Царствие и сделать так, чтобы оно было поглощено Миром, то есть, фактически, «сведено к ничто». Эта сила, противоположная Богу, в каком-то смысле является Его оборотной стороной, но не в коем случае не равной Ему, ни в области ценностей, ни в Бытии.
Вот каким образом катары рассматривали реальность Зла и «отягощенность» им мира.
Миф о падении.
Своей душой человек участвует в Царствии Духа, в Добром Творении; в своем теле он живет в Мире, в злом Творении. Это, как говорили катары, «смешение двух натур». И произошло все это из-за «великого Возмущения», то есть, Падения, которое катары объясняли с помощью нескольких мифов. Некая эманация Злого Начала, которую можно назвать Сатаной, Люцифером или Дьяволом, явилась искушать духов, с целью нанести удар по Благому Богу. Некоторые из этих духов соблазнились и добровольно пошли за Дьяволом, а некоторые были обмануты им. Тогда Проклятый сделал для них «одеяния из плоти», чтобы иметь возможность пленить их и поселить их на «земле забытья», чтобы они забыли и о своем происхождении, и о своей «небесной отчизне». Но тем не менее, у каждой души остался в Царствии ее небесный двойник, ее ангел-хранитель, который катары называли Духом. Спасение для них заключалось в воссоединении души и ее Духа.
Известно, что на вопросы относительно Падения различные течения в катарской Церкви отвечали по-разному: для некоторых Дьявол действовал без ведома Бога: так считали «абсолютные» дуалисты; для иных - с ведома Бога («умеренные» дуалисты). Но когда мы говорим о внутреннем единстве этой системы, то подобные различия являются второстепенными, а доктринальные различия часто были инспирированы оригинальными идеями отдельных личностей. По-видимому, подавляющее большинство катаров были абсолютными дуалистами. Особенно это заметно в регионе Лангедока.