Андрей Кокотюха: Порно в законе: как это понимать
16 августа, 19:11
Создание подобного контента - только бизнес
Я лично знал человека, украинского гражданина, еще и лауреата высокой государственной награды, которого убила криминализация порнографии. Узнав на том свете об инициативе группы нардепов узаконить ее, писатель Олесь Ульяненко наверняка переворачивается в гробу. Ведь он был первым за все время Независимости и, к счастью, единственными, чей роман официально запретили как порнографический и изъяли из продажи. Кстати, тогда, в феврале 2009 года, на полках книжных магазинов, откуда снимали книгу Женщина его мечты, оставалась Кама Сутра. Это тоже не порнография, но факт является свидетельством двойной морали цензоров. Отстояв достоинство в суде и доказав, что его книга - не порнография, Ульяненко не выдержал напряжения и летом следующего года покинул этот мир.
Оказывается, статьи 301 и 302 Уголовного кодекса Украины, которыми предусмотрены ввоз, изготовление, сбыт и распространение порнографических предметов и создание мест разврата - подпадают вебкам-студии для виртуального секса, - достаточно рабочие. По ним открываются сотни дел. И составом преступления становится даже частный обмен в мессенджерах так называемыми нюдсами - снимками собственных обнаженных тел и половых органов.
Но в прошлом году, с началом российского вторжения в Украину, на территории России заблокировали два самых популярных порносайта в мире. Тогда же сервис Pornhub уволил единственного российского работника. А уже под конец декабря в Украине стремительно потерял популярность топовый запрос русское домашнее порно. Вместо него в пятерку самых запрашиваемых вошло украинское порно. Что означает: доступ к порнографическому контенту в нашей стране свободный - но сам контент криминализирован.
Еще раз: я могу беспрепятственно просмотреть в сети у себя дома все, что угодно. Но буква нашего закона требует непонятным образом наказать того, кто порнографию создал и распространил на меня. Через интернет, на котором подобный контент не заблокирован.
Авторы законопроекта приложили к нему записку с пояснениями, чего они хотят. Если коротко - ничего неприемлемого. Не заставлять насильно сниматься в порно, сбыт и демонстрация без согласия лица, наказывать за использование детей, записывать, продавать и распространять реальные сцены насилия. Словом, оставить право одним взрослым людям снимать и сниматься в порнофильмах, в том числе - любительских. А другим взрослым людям - смотреть хоть наедине, хоть в компании. Главное, чтобы при этом не было детей. И здесь уже ответственность на родителях или кто там о них заботится: доступ к порнографии на гаджетах должен быть заблокирован. Хотя все равно кто-то когда-то разблокирует, полностью контролировать инфопространство научились в тоталитарных государствах.
Мое знакомство с подобным продуктом началось в СССР в начале 1980-тых. Тогда в школах среди подростков были популярны так называемые порнушные карты: перефотографированные кустарным способом черно-белые карты с голыми женщинами в разных позициях. В середине того же десятилетия советская пресса вдруг взорвалась публикациями о Чиччолине - Илоне Сталлер, звезде жесткого порно, которая баллотировалась в итальянский парламент и стала депутатом от Радикальной партии. На уроках политинформации нам, старшеклассникам, продавали этот факт как красноречивую демонстрацию падения буржуазной морали, но при этом едва ли не впервые произнесли вслух слово порнография. А советские газеты еще и наперегонки публиковали фото Чиччолины - такой себе лайт-контент с элементами порно.
Потом, уже в студенческие годы, были Греческая смоковница и Эммануэль - хиты пиратских видеосалонов, считавшиеся изрядной порнухой, кассеты с настоящим порно, купленные в закоулках тогда еще Петровки, и наконец - Народ против Ларри Флинта, знаменитый фильм Милоша Формана, тоже просмотренный на пиратских кассетах. Так я узнал о Hustler, первом полноформатном порножурнале, который фактом своего существования доказал: Playboy, за хранение которого в СССР сажали, - лишь мягкая безобидная эротика. В фильме есть сцена, когда Флинт, издатель Hustler, показывает поочередно слайды с ужасными последствиями войн и голыми женскими телами. И спросит у тех, кто обвиняет его в нарушении морали: что безопаснее - война или секс.
Новейшая история Украины знает немало случаев, когда граждан преследовали за публикации эротических произведений, пытались запретить эротику в журналах, клипах, наружной рекламе. Именно эротику, которую упорно именовали порнографией. В целом же порнографией у нас часто именуют зрелище, действо или действие, лишенное эстетического вкуса, а то и просто позорное, неприемлемое. Хотя мародерство во время войны - преступление значительно большее и значительно больший позор, чем обмен нюдсами в соцсетях.
Однако у легализации порнографической продукции есть другая, не слишком светлая сторона. Она описывается бородатым анекдотом, герои которого ждут, что порнофильм наконец завершится свадьбой. Сексуальное просвещение в Украине в целом на невысоком уровне и до сих пор относится к табуированным темам. Каким здесь боком порнофильмы? Объясняю: многие зрители воспринимают снятое зрелище чем-то вроде учебного пособия. И когда не удается - а практически никогда не удается! - повторить это самим, теряется уверенность в себе. Снижается самооценка. Соответственно, растет уровень агрессии. А потом говорят и пишут: вот насмотрелся порнухи со всеми последствиями, сиди теперь за более серьезную статью.
Вывод: легализации, изъятия лишних статей из УКУ, лишения нечистых на руку полицейских левого заработка и кооптации порнобизнеса в экономику как источника поступления налогов недостаточно. Стоит вместе с тем объяснять, что создание подобного контента - всего лишь бизнес. Такой же, как обычное кино. И если все, что вы видите, происходит по полному согласию сторон - не пытайтесь повторить это. Получаете от просмотра индивидуальное удовольствие? Получайте его, как, например, от Миссии: невыполнимой - вы же вряд ли повторите все экранные трюки Тома Круза.
