О ПОГАНОМ СЛОВЕ
Я не лингвист. Но в силу своей сущности, которая есть высший примат, именуемый человеком, мне приходится пользоваться второй сигнальной системой в полном её содержании.
Иноземными языками я владею на уровне технический английский со словарём, разговорным на уровне *бич спик* - портовый сленг, а из всех иных мне известны всякие-разные словечки, отовсюду понемножку. Своим же родным русским я считаю родной мне опольский диалект и его же опольский лексикон. Но так же вполне мне доступны и иные его варианты, и сленги и многие местные говорки. И потому за языки иноземные я не ответчик, а за свой скажу так.
В русском языке всё сущее в реальности доступном хоть какому то осмыслению имеет имя собственное, что есть название этого сущего. И даже если например реальное существование чего либо только предполагается (например понятие Бога, понятие идеи, понятие вечности и … всё подобное), то поскольку они есть в чьих то бошках их тоже можно приписать к сущностям. И в русском языке для всего этого есть прямое официальное название - *Имя существительное*, то есть слово означающее сам объект или какое то понятие, или событие или явление. Оно, это слово может означать как единичную сущность, так и некое множество сущностей.
А ещё есть слова, которые называют прилагательными. Это такие слова, которые будучи приложенными к имени существительному или дают ему некую характеристику, или отличающую его от других ему подобных, либо наоборот объединяет его с ему подобными. Но употреблённое без имени сущности прилагательное безсмысленый набор фонем или буквиц.
Теперь о самом ПОГАНОМ слове. Услышал я его впервые довольно таки давно, ещё в советские времена. Произошло это в Москве на Минаевском колхозном рынке. Там сбывали свою продукцию и сельхозпредприятия разной формы собственности, совхозы, колхозы, артели, и так же частники со своих личных хозяйств. Торговый народ там был наверное со всех краёв и мест откуда можно привезти свой товар без больших усушки, утруски и порчи.
И вот однажды будучи командированным своей валькирией на закупки провианта, бродил я по этому рынку в поисках должной добычи забрёл я на овощные ряды. Торгаши как им и положено по их статусу зазывали меня каждый к своему прилавку, и уговаривали на всучение мне своего товара. Товар овощной был всякий и многочисленный. Были и торгаши из нашей средней полосы, и много южан, много кавказеров, и даже из дальних азиатских краёв.
Тут и случись, что одна из торговок примоталась ко мне, чтобы я купил у неё *СИНЕНЬКИХ*. При этом она указывала мне на баклажаны. Хорошие, достойные баклажаны. Я спросил её *синенькие* это баклажаны что ли? Ответ меня просто взбесил *Да это синенькие*. То есть тварь поняла мой вопрос, но не произнесла слово *БАКЛАЖАН*. Еле=еле я сдержался чтобы не забить её зубы в её же желудок, но сдержался. Тут же рядом стоял с таким же товаром какой то кавказский джигит и я спросил уже его указывая на баклажаны *Что это такое*. Мужик ответствоал *эта бакодлжаны*. Вот у него я и купил нужные мне два *баколджана*.
Тётка эта - торговка по виду и по говорку была откуда то из российских южных мест. Может кубаноидка, может с приазовщины, или ставропольщины, а может и с таврической губернии или ещё откуда то из тех далей. Спросу про то я ей не делал. Но слово это я запомнил. И потом уже слышал его неоднократно. И именно от каких то русских южных существ. Ни кавказеры, ни азиаты, ни хохлы, ни белорусы этот овощ так не называли. Могли конечно как то исказить его *имя существительное*, назвать *бакалашаном*, *бокложоном*, даже *боклачоном*, но было понятно, что это просто удобное для их языка транскрипирование этого слова. И только какие то *особо одарённые* выходцы из рускоязычных южан называли его *синеньким* упорно отрицая слово баклажан.
Так вот слова поганее этого я во всём русском языке не назову. Прежде чем дать ему определение *поганого*, я пробовал и другие, и *мерзкое*, и *паскудное*, и *говёное*, и … , но признал самым точным именно *поганое*.
У каждого высшего примата, который человек есть обусловленное самой его природой чувство языка, даже если это не твой родной язык, но тот, тот которым приходится активно пользоватся в силу обстоятельств. У кого то оно очень хорошее, у кого то слабее, но само естество языка, его устройство не позволяют использовать прилагательное ни как имя собственное, ни как имя существительное. Так какой же степени может быть, темнота, невежество, дремучесть, или даже извращённое сознание, чтобы так делать. От какого днища нужно оттолкнуться, чтобы так изуродовать, и изувечить родной язык. Можно простить мат, можно простить гхэканье, можно простить даже мову, но *синенького* простить нельзя. Может это уже что то генетическое, какой то врождённый порок, дефект разума.
Прошу сразу, чтобы никто мне не напоминал о том, что слово *русские* это тоже прилагательное не приложенное ни к какому имени существительному.
Продукция произведена в Мастерской Механического Разума в 7541г.
Иноземными языками я владею на уровне технический английский со словарём, разговорным на уровне *бич спик* - портовый сленг, а из всех иных мне известны всякие-разные словечки, отовсюду понемножку. Своим же родным русским я считаю родной мне опольский диалект и его же опольский лексикон. Но так же вполне мне доступны и иные его варианты, и сленги и многие местные говорки. И потому за языки иноземные я не ответчик, а за свой скажу так.
В русском языке всё сущее в реальности доступном хоть какому то осмыслению имеет имя собственное, что есть название этого сущего. И даже если например реальное существование чего либо только предполагается (например понятие Бога, понятие идеи, понятие вечности и … всё подобное), то поскольку они есть в чьих то бошках их тоже можно приписать к сущностям. И в русском языке для всего этого есть прямое официальное название - *Имя существительное*, то есть слово означающее сам объект или какое то понятие, или событие или явление. Оно, это слово может означать как единичную сущность, так и некое множество сущностей.
А ещё есть слова, которые называют прилагательными. Это такие слова, которые будучи приложенными к имени существительному или дают ему некую характеристику, или отличающую его от других ему подобных, либо наоборот объединяет его с ему подобными. Но употреблённое без имени сущности прилагательное безсмысленый набор фонем или буквиц.
Теперь о самом ПОГАНОМ слове. Услышал я его впервые довольно таки давно, ещё в советские времена. Произошло это в Москве на Минаевском колхозном рынке. Там сбывали свою продукцию и сельхозпредприятия разной формы собственности, совхозы, колхозы, артели, и так же частники со своих личных хозяйств. Торговый народ там был наверное со всех краёв и мест откуда можно привезти свой товар без больших усушки, утруски и порчи.
И вот однажды будучи командированным своей валькирией на закупки провианта, бродил я по этому рынку в поисках должной добычи забрёл я на овощные ряды. Торгаши как им и положено по их статусу зазывали меня каждый к своему прилавку, и уговаривали на всучение мне своего товара. Товар овощной был всякий и многочисленный. Были и торгаши из нашей средней полосы, и много южан, много кавказеров, и даже из дальних азиатских краёв.
Тут и случись, что одна из торговок примоталась ко мне, чтобы я купил у неё *СИНЕНЬКИХ*. При этом она указывала мне на баклажаны. Хорошие, достойные баклажаны. Я спросил её *синенькие* это баклажаны что ли? Ответ меня просто взбесил *Да это синенькие*. То есть тварь поняла мой вопрос, но не произнесла слово *БАКЛАЖАН*. Еле=еле я сдержался чтобы не забить её зубы в её же желудок, но сдержался. Тут же рядом стоял с таким же товаром какой то кавказский джигит и я спросил уже его указывая на баклажаны *Что это такое*. Мужик ответствоал *эта бакодлжаны*. Вот у него я и купил нужные мне два *баколджана*.
Тётка эта - торговка по виду и по говорку была откуда то из российских южных мест. Может кубаноидка, может с приазовщины, или ставропольщины, а может и с таврической губернии или ещё откуда то из тех далей. Спросу про то я ей не делал. Но слово это я запомнил. И потом уже слышал его неоднократно. И именно от каких то русских южных существ. Ни кавказеры, ни азиаты, ни хохлы, ни белорусы этот овощ так не называли. Могли конечно как то исказить его *имя существительное*, назвать *бакалашаном*, *бокложоном*, даже *боклачоном*, но было понятно, что это просто удобное для их языка транскрипирование этого слова. И только какие то *особо одарённые* выходцы из рускоязычных южан называли его *синеньким* упорно отрицая слово баклажан.
Так вот слова поганее этого я во всём русском языке не назову. Прежде чем дать ему определение *поганого*, я пробовал и другие, и *мерзкое*, и *паскудное*, и *говёное*, и … , но признал самым точным именно *поганое*.
У каждого высшего примата, который человек есть обусловленное самой его природой чувство языка, даже если это не твой родной язык, но тот, тот которым приходится активно пользоватся в силу обстоятельств. У кого то оно очень хорошее, у кого то слабее, но само естество языка, его устройство не позволяют использовать прилагательное ни как имя собственное, ни как имя существительное. Так какой же степени может быть, темнота, невежество, дремучесть, или даже извращённое сознание, чтобы так делать. От какого днища нужно оттолкнуться, чтобы так изуродовать, и изувечить родной язык. Можно простить мат, можно простить гхэканье, можно простить даже мову, но *синенького* простить нельзя. Может это уже что то генетическое, какой то врождённый порок, дефект разума.
Прошу сразу, чтобы никто мне не напоминал о том, что слово *русские* это тоже прилагательное не приложенное ни к какому имени существительному.
Продукция произведена в Мастерской Механического Разума в 7541г.