Коррида: хвост для тореро
Лето 2019 я провела на фериях, ходила на корриду. Испытывала, как водится, противоречивые чувства - от неподдельного восторга до неизбывной тоски. Но в этом моем персональном сезоне было две кульминации. Дважды я видела, как матадор получал максимальное количество трофеев - два уха и хвост. Это означало, что его выступление потрясло зрителей и сам тореро вознесся до высот мастерства, коснулся, как говорят велеречивые тауринные критики, рукой неба.
Первый триумф был ожидаемым.
Хосе Томас - это полтергейст. Он есть, я сама видела. Но его вроде бы и нет. Жарким июньским вечером в Гранаде JT вышел из сумерек патио де куадрильяс - хмурый, отчужденный, с седым клоком волос надо лбом. Буквы JT - это пиктограмма славы, ее лаконичный графический символ.
На арену выпрыгнул первый бык Нуньес дель Кувильо, ганадерии выбранной для открытия и закрытия этого вечера. Появилось неконтролируемое желание кричать оле, иногда невовремя.
Началась коррида, и к ее исходу, к шестому быку я наконец, кожей - от ступней до корней волос, поняла, что такое дуэнде, странное состояние, о котором все говорят к месту и не к месту, оказавшись на андалусской земле.
Тут, наверное, нужно несколько пояснений. Однажды Лорка услышал ноктюрн "В Хенералифе" (это часть симфонической поэмы Мануэля де Фальи "Ночи в садах Испании") в исполнении самого автора и сказал нечто загадочное. Он сказал: "Всюду, где черные звуки, там дуэнде".
С тех пор в дуэнде видят проявления мистической творческой силы, которую "все чувствуют и ни один философ не объяснит". Согласно Лорке, дуэнде не появляется, "пока не почует смерть", поэтому оно присутствует в бое быков, где "не ищут развлечения, где "жизнь играет трагедию и ранит в самое сердце".
В пример поединка, наполненного дуэнде, Лорка приводит корриду: "Дуэнде правит литургией корриды, этой подлинно религиозной драмой, где, так же как и в мессе, благословляют и приносят жертвы. <....> Если тореро одержим дуэнде, он дает зрителям урок пифагорейской гармонии, заставляя забыть, что сам он ежесекундно бросает сердце на рога".
Гармония - это главное, что есть в корриде Хосе Томаса. Она в ритме синхронного движения быка и мулеты в руке матадора. Ритм имеет определяющее значение в корриде. Ее суть состоит в том, чтобы управлять атакой быка, усмирять его и сражаться с ним как можно медленнее вопреки бычьей природе. И в этом искусстве JT можно считать платоническим искателем абсолюта.
Когда воздух над ареной отравлен ожиданием драмы, когда несколько тысяч голосов как одна глотка тянут восхищенное ole, лицо матадора не выражает никаких эмоций. Несмотря на очевидное мужество, в том, что он делает, нет ни показного куража, ни демонстративного презрения к смерти. Он излучает серьезность и неподдельное равнодушие к опасности. Кажется, что в нем очень немного витальной силы, он не расплескивает вокруг себя нервную энергию, хотя работает близко к быку как никто другой. Его фигура абсолютно расслаблена, будто он не испытывает напряжения боя, будто на него не давит вибрация трибун. Вот эта божественная безмятежность, эта иератическая неподвижность и побуждает тысячи людей срываться с места и собираться на арене, которую JT укажет.
Вот мы и собрались в Гранаде, на местной Монументаль. К исходу вечера, к последнему быку казалось уже, что под ареной установлена горелка. Три предыдущих быка уже довели зрителей до кипения, солнце и +35 градусов доделали остальное. Novelero, бык ганадерии Нуньес де Кувиль выбежал из чикерос для последнего сражения. В этот вечер Хосе Томас был еще более спокойным и расслабленным, чем обычно. Мне показалось, что он, сохраняя полную неподвижность в центре воронки, концентрировал всю энергию в запястье, неуловимым движением посылая быка в бесконечную погоню за куском ткани.
Тауринные критики потом составят скрупулезный реестр того, что он делал: вот приветственные вероники перетекают в разнообразные delantales и tafalleras, - локти прижаты к телу, капоте оплетает ноги, когда бык проходит мимо. Вот его усыпляющий капоте раскачивается медленно как маятник. Вот брионеса, отозвавшаяся децибеллами на трибунах. Вот безупречная калесерина; вот крылатый полет ларга кордобеса, вот бык в тисках удушающей гаонеры.
Во время этого последнего выступления кто-то из публики попросил оркестр не играть традиционный пасодобль, позволить фаэне пройти в тишине. Эта просьба была вполне уместной, потому что коррида, которую практикует Хосе Томас, включает в себя музыку. , которая выражает то, что находится за пределами метафорических возможностей языка.
Вот время остановилось, хотя часы отсчитывали последние минуты этого вечера. Мулета наматывала натурали как в замедленной съемке. Вот увертюра перед суэрте супрема: невозмутимые эстатуарио, ноги вместе, подбородок прижат к галстуку. Каменный идол на алтаре древних богов.
Вот финальный удар эстоком, и волшебство закончилось. У JT есть профессиональное прозвище, которое, впрочем, мало кто использует - Каменный Идол из Галапагара (это деревня под Мадридом, откуда божество родом). Во время вуэльты (триумфатору положено ходить кругами вдоль зрительских рядов) кривоватая улыбка, наконец, исказила некрасивое лицо. Мол, ну я пойду уже. Непонятно, через какие бреши в барьере публика хлынула на песок, маэстро воссел на плечах "косталеро", и его унесли с арены. Наверное, до следующего года. Ну вдруг.
Первый триумф был ожидаемым.
Хосе Томас - это полтергейст. Он есть, я сама видела. Но его вроде бы и нет. Жарким июньским вечером в Гранаде JT вышел из сумерек патио де куадрильяс - хмурый, отчужденный, с седым клоком волос надо лбом. Буквы JT - это пиктограмма славы, ее лаконичный графический символ.
На арену выпрыгнул первый бык Нуньес дель Кувильо, ганадерии выбранной для открытия и закрытия этого вечера. Появилось неконтролируемое желание кричать оле, иногда невовремя.
Началась коррида, и к ее исходу, к шестому быку я наконец, кожей - от ступней до корней волос, поняла, что такое дуэнде, странное состояние, о котором все говорят к месту и не к месту, оказавшись на андалусской земле.
Тут, наверное, нужно несколько пояснений. Однажды Лорка услышал ноктюрн "В Хенералифе" (это часть симфонической поэмы Мануэля де Фальи "Ночи в садах Испании") в исполнении самого автора и сказал нечто загадочное. Он сказал: "Всюду, где черные звуки, там дуэнде".
С тех пор в дуэнде видят проявления мистической творческой силы, которую "все чувствуют и ни один философ не объяснит". Согласно Лорке, дуэнде не появляется, "пока не почует смерть", поэтому оно присутствует в бое быков, где "не ищут развлечения, где "жизнь играет трагедию и ранит в самое сердце".
В пример поединка, наполненного дуэнде, Лорка приводит корриду: "Дуэнде правит литургией корриды, этой подлинно религиозной драмой, где, так же как и в мессе, благословляют и приносят жертвы. <....> Если тореро одержим дуэнде, он дает зрителям урок пифагорейской гармонии, заставляя забыть, что сам он ежесекундно бросает сердце на рога".
Гармония - это главное, что есть в корриде Хосе Томаса. Она в ритме синхронного движения быка и мулеты в руке матадора. Ритм имеет определяющее значение в корриде. Ее суть состоит в том, чтобы управлять атакой быка, усмирять его и сражаться с ним как можно медленнее вопреки бычьей природе. И в этом искусстве JT можно считать платоническим искателем абсолюта.
Когда воздух над ареной отравлен ожиданием драмы, когда несколько тысяч голосов как одна глотка тянут восхищенное ole, лицо матадора не выражает никаких эмоций. Несмотря на очевидное мужество, в том, что он делает, нет ни показного куража, ни демонстративного презрения к смерти. Он излучает серьезность и неподдельное равнодушие к опасности. Кажется, что в нем очень немного витальной силы, он не расплескивает вокруг себя нервную энергию, хотя работает близко к быку как никто другой. Его фигура абсолютно расслаблена, будто он не испытывает напряжения боя, будто на него не давит вибрация трибун. Вот эта божественная безмятежность, эта иератическая неподвижность и побуждает тысячи людей срываться с места и собираться на арене, которую JT укажет.
Вот мы и собрались в Гранаде, на местной Монументаль. К исходу вечера, к последнему быку казалось уже, что под ареной установлена горелка. Три предыдущих быка уже довели зрителей до кипения, солнце и +35 градусов доделали остальное. Novelero, бык ганадерии Нуньес де Кувиль выбежал из чикерос для последнего сражения. В этот вечер Хосе Томас был еще более спокойным и расслабленным, чем обычно. Мне показалось, что он, сохраняя полную неподвижность в центре воронки, концентрировал всю энергию в запястье, неуловимым движением посылая быка в бесконечную погоню за куском ткани.
Тауринные критики потом составят скрупулезный реестр того, что он делал: вот приветственные вероники перетекают в разнообразные delantales и tafalleras, - локти прижаты к телу, капоте оплетает ноги, когда бык проходит мимо. Вот его усыпляющий капоте раскачивается медленно как маятник. Вот брионеса, отозвавшаяся децибеллами на трибунах. Вот безупречная калесерина; вот крылатый полет ларга кордобеса, вот бык в тисках удушающей гаонеры.
Во время этого последнего выступления кто-то из публики попросил оркестр не играть традиционный пасодобль, позволить фаэне пройти в тишине. Эта просьба была вполне уместной, потому что коррида, которую практикует Хосе Томас, включает в себя музыку. , которая выражает то, что находится за пределами метафорических возможностей языка.
Вот время остановилось, хотя часы отсчитывали последние минуты этого вечера. Мулета наматывала натурали как в замедленной съемке. Вот увертюра перед суэрте супрема: невозмутимые эстатуарио, ноги вместе, подбородок прижат к галстуку. Каменный идол на алтаре древних богов.
Вот финальный удар эстоком, и волшебство закончилось. У JT есть профессиональное прозвище, которое, впрочем, мало кто использует - Каменный Идол из Галапагара (это деревня под Мадридом, откуда божество родом). Во время вуэльты (триумфатору положено ходить кругами вдоль зрительских рядов) кривоватая улыбка, наконец, исказила некрасивое лицо. Мол, ну я пойду уже. Непонятно, через какие бреши в барьере публика хлынула на песок, маэстро воссел на плечах "косталеро", и его унесли с арены. Наверное, до следующего года. Ну вдруг.