(no subject)
Приснилось, что Васька рядом, и утром я обнаружила, что даже перекатилась на свою часть кровати.
Объяснив Тане, что не каждый день - Татьянин, я поехала в город. Четвёртое воскресенье неподряд - брожу по незнакомым-полузнакомым местам и снимаю, снимаю...
Кажется, город начинает проникать в меня иначе, чем раньше. Неподвижностью домов, памятью неживого, письменами.
Хочется сказать - ледяной февральский день, но какой же он ледяной - для февраля-то не холодный совсем - 10 градусов. Ветер, как в Венеции ровно 6 лет назад, когда он не дул - давил - на нос, на лоб. И ночью, начинавшейся в 7 вечера, гнал за нами то ли эхо собственных шагов, то ли шаги прохожих, выкатывавшихся из единственной светящейся пещеры - из дверей супермаркета на набережной Дорсодуро.
Дождь, которым грозили, не состоялся. Рыжие крокусы в парке Монсури подрагивают от февральского озноба.
Объяснив Тане, что не каждый день - Татьянин, я поехала в город. Четвёртое воскресенье неподряд - брожу по незнакомым-полузнакомым местам и снимаю, снимаю...
Кажется, город начинает проникать в меня иначе, чем раньше. Неподвижностью домов, памятью неживого, письменами.
Хочется сказать - ледяной февральский день, но какой же он ледяной - для февраля-то не холодный совсем - 10 градусов. Ветер, как в Венеции ровно 6 лет назад, когда он не дул - давил - на нос, на лоб. И ночью, начинавшейся в 7 вечера, гнал за нами то ли эхо собственных шагов, то ли шаги прохожих, выкатывавшихся из единственной светящейся пещеры - из дверей супермаркета на набережной Дорсодуро.
Дождь, которым грозили, не состоялся. Рыжие крокусы в парке Монсури подрагивают от февральского озноба.