В лесу Рамбуйе
Лошади в промокших попонках тихо стояли под дождём, и не понять было, терпят ли они его, по привычке не жалуясь, или им эти потоки воды, стекающие по спине, нисколько не докучают.
Под февральским ветреным дождём, бьющим в нос, рябящим лужи, срывающим жёлтые цветы с колючего дрока.
А потом небо открылось, дождь стёр с него серую шкуру, и обнажилась та самая «бледно-голубая эмаль, какая мыслима в апреле», и просияли разноцветные мохнатые коровы у края леса - рыжие, чёрные, золотистые...
И капли отражали, что могли.
И опять дорожки, столько раз езженные за столько лет, и на плакате просьба снизить скорость, потому что выползают из пруда жабы - я замедлилась, а жаб не было, - и взлетели в небо удоды из изумрудной травы.
На краю деревни любимый васькин дом прекрасной эпохи долго стоял бесхозный - с башенкой и оконными провалами с утерянными цветными стёклами, - давно его купили и скрыли забором, да и вязы разрослись.
Шпиль часовни спрятан за сгустившимся за годы лесом, земля круглая, и на фотках видно, как она уходит из-под ног, и главное в мире волшебников - pensieve - головой вниз - и сразу в том, как оно было, - и прыгай, сколько хочешь - а у маглов нету.
Фазан, пёстрый, упитанный, довольный миром и собой, вышел на обочину, и раскрылись первые, похожие на капли, белые цветы, название которых я всегда забываю.
Под февральским ветреным дождём, бьющим в нос, рябящим лужи, срывающим жёлтые цветы с колючего дрока.
А потом небо открылось, дождь стёр с него серую шкуру, и обнажилась та самая «бледно-голубая эмаль, какая мыслима в апреле», и просияли разноцветные мохнатые коровы у края леса - рыжие, чёрные, золотистые...
И капли отражали, что могли.
И опять дорожки, столько раз езженные за столько лет, и на плакате просьба снизить скорость, потому что выползают из пруда жабы - я замедлилась, а жаб не было, - и взлетели в небо удоды из изумрудной травы.
На краю деревни любимый васькин дом прекрасной эпохи долго стоял бесхозный - с башенкой и оконными провалами с утерянными цветными стёклами, - давно его купили и скрыли забором, да и вязы разрослись.
Шпиль часовни спрятан за сгустившимся за годы лесом, земля круглая, и на фотках видно, как она уходит из-под ног, и главное в мире волшебников - pensieve - головой вниз - и сразу в том, как оно было, - и прыгай, сколько хочешь - а у маглов нету.
Фазан, пёстрый, упитанный, довольный миром и собой, вышел на обочину, и раскрылись первые, похожие на капли, белые цветы, название которых я всегда забываю.