(no subject)
Мне приснился Гольфстрим.
Нет, приснился - неверно, мне он привиделся, когда я плюхнулась в кровать вчера во втором ночном часу, как всегда получается в воскресенье, когда о наступлении понедельника с будильником в лапах помнишь умом, но очень жалко ложиться спать, прихлопывая воскресенье.
Он тёк мощной рекой по океану. И цвет его отличался от морского.
Таня Бен как-то сказала, что из самого пронзительного, что в жизни она видела, - была встреча океанов - Атлантики и Индийского на мысу Доброй Надежды - океаны были разного цвета - один зелёный, другой синий.
Я не запомнила цвета Гольфстрима - мне кажется, он был светлей моря вокруг, - эдакая река с водяными берегами.
Наш живительный Гольфстрим, который остановится, если мировое потепление не прекратится. И наступят у нас беспросветные холода.
А всё потому что вечером я смотрела на фотки пляжей в Пулье под снегом, заледенелых римских фонтанов, и думала, что холода на востоке, в Италии, а нас защищает добрый дядюшка Гольфстрим.
Хочется ему пожелать - вечности, о которой я думала вчера, поднимаясь с Таней в лесу со дна оврага по боковой дорожке, по которой я редко хожу.
Я вспомнила, как именно по ней шли мы солнечным вечером с Васькой и с Эдиком Штейном двадцать с лишним лет назад. И подумала про липкую глину под ногами, про подмороженные скрипящие листья, про круглый бок земли, прогретый летом, холодный в январе. Что там сохранилось? Можно ли дотронуться до глины, которая двадцать лет назад там лежала, а двести? Корни на дорожке. Сколько лет деревьям?
А в вечных льдах чего не найдёшь, вмурованным в ледяные глыбы. Или янтарь - с каким-нибудь древним комариком, влипшим в смолу...
Нет, приснился - неверно, мне он привиделся, когда я плюхнулась в кровать вчера во втором ночном часу, как всегда получается в воскресенье, когда о наступлении понедельника с будильником в лапах помнишь умом, но очень жалко ложиться спать, прихлопывая воскресенье.
Он тёк мощной рекой по океану. И цвет его отличался от морского.
Таня Бен как-то сказала, что из самого пронзительного, что в жизни она видела, - была встреча океанов - Атлантики и Индийского на мысу Доброй Надежды - океаны были разного цвета - один зелёный, другой синий.
Я не запомнила цвета Гольфстрима - мне кажется, он был светлей моря вокруг, - эдакая река с водяными берегами.
Наш живительный Гольфстрим, который остановится, если мировое потепление не прекратится. И наступят у нас беспросветные холода.
А всё потому что вечером я смотрела на фотки пляжей в Пулье под снегом, заледенелых римских фонтанов, и думала, что холода на востоке, в Италии, а нас защищает добрый дядюшка Гольфстрим.
Хочется ему пожелать - вечности, о которой я думала вчера, поднимаясь с Таней в лесу со дна оврага по боковой дорожке, по которой я редко хожу.
Я вспомнила, как именно по ней шли мы солнечным вечером с Васькой и с Эдиком Штейном двадцать с лишним лет назад. И подумала про липкую глину под ногами, про подмороженные скрипящие листья, про круглый бок земли, прогретый летом, холодный в январе. Что там сохранилось? Можно ли дотронуться до глины, которая двадцать лет назад там лежала, а двести? Корни на дорожке. Сколько лет деревьям?
А в вечных льдах чего не найдёшь, вмурованным в ледяные глыбы. Или янтарь - с каким-нибудь древним комариком, влипшим в смолу...