(no subject)
В пятницу пришёл ко мне на ланч Лионель.
Лил первый в сезоне ноябрьский дождь.
Лионель открыл дверь моего офиса, держа на отлёте открытую толстую тетрадку. Одет он был в летнюю рубашку и летнюю куртку сверху, зонтика у него не было, так что тетрадка была мокровата, а куртка просто мокрая.
За те несколько недель, что мы не виделись, он так и не посетил парикмахерской, о которой в прошлый раз он говорил, как о недостижимом месте паломничества, куда не отправишься, потому как, где ж время взять.
На голове у него отросла копна, торчащая во все стороны. Когда Васька доходил до такого вида, он хватал ножницы и перед зеркалом прореживал лохмы. Всегда это чёрное дело он делал в моё отсутствие, и я, приходя с работы, вечно ругалась - нет чтоб дать шерсти расти свободно.
Джейк, дорастая до такого, заставлял меня брать ножницы и отрезать часть, а Лионель вот и сам не стрижёт, и Эмманюэль не заставляет, даёт шерсти вольную жизнь.
И борода за это время тоже нестриженая отросла, и оказалась с сединой. Вот ведь. Когда он пришёл к нам работать в 2010-ом его незнакомые люди принимали за студента. Было ему 35.
Впрочем, от седой шерсти в бороде старше он выглядеть не стал.
С открытой тетрадкой он вошёл, потому как в метро, на него снизошло - он скорей всего решил задачу, которая его полгода изводит. Ну, во всяком случае, нашёл нужный пример.
Когда его черёд сидеть с Базилем, который в ясли ходит раз в неделю, он обычно отправляется работать с соавтором в кафе на площади Клиши - дома у них работать негде, потому как нет мебели, спят они на полу, а в качестве стола используют стул. И вроде, глупо мебелью обзаводиться - они собираются продавать квартиру и покупать бОльшую с маминой помощью, чтоб у банка никаких денег не брать. Правда, у них нет времени этим заниматься, так что нельзя исключить, что они ещё долго будут обедать на стуле в теперешней квартире. Я дала ему добрый совет, который почему-то им самим не пришёл в голову, так что он радостно сказал, что предложит такой план действий Эмманюэль, - поискать квартиру в первую неделю рождественских каникул.
Так что Лионель ходит с Базилем в кафе - в одну сторону на автобусе, а в другую пешком. Базиль в свои полтора года проходит пешком около километра, ну, иногда 800 метров, и на руки просится.
Эмманюэль принимает пациентов три раза в неделю, один из этих раз - воскресенье с утра до ночи, второй - утро субботы, так что Лионелю выпадает викенд и один будний день.
А сейчас он едет в Канаду на неделю с тремя докладами.
Сестра же его Сесиль по вечерам отпускает няньку и возится с близняшками, а иногда и Базиля прихватывает, Ахмед отправился по издательским их делам на месяц в Японию, но она бодро управляется хоть и с тремя.
Лионель в очередной раз высказал восхищение Сесилью - как она справляется с работой и с младенцами, впрочем, согласился со мной, что когда няня с восьми до шести, и не к ней водишь, а она домой приходит, жизнь как-то проще, и вечером можно и справиться.
Франк, у которого тоже с временем, прям скажем, не просто, - недавно огорчённо смотрел на дырку на джинсовом колене и говорил: «чёрт, всё не соберусь штаны купить». Теперь Франк так раскидал своё преподавание, что в среду вечером на последнем поезде уезжает до вечера воскресенья к себе под Авиньон. Но чтоб успеть, у него есть один выход, - вызывать ко входу в кампус мототакси - и на мотоцикле с ветерком на Лионский вокзал. Как-то раз он оставил рюкзак у входа, на accueil. И забыл про него, - так и уехал. Вспомнил про рюкзак, садясь на мотоцикл, а вернуться уже не было времени.
Ещё один наш преподаватель, Каис, доцент в универе, тунисец по происхождению, который у нас много подрабатывает, прежде всего чтоб за квартиру расплатиться, тоже недавно заходил в дырявых джинсах, - ну, чего в самом деле, штаны выкидывать, - могут ещё и послужить.
В 79-ом году одной из радостей отъезда, в тот первый год, когда тяжёлого куда больше, чем радостного, из самого приятного было ощущение отбрасывания принятых условностей, - собственно, и сейчас для меня свобода очень сильно связана с возможностью сидеть на уличных ступеньках, носить что попало, забыть про приличную одежду, ну, и всякая прочая хрень мелкой повседневной жизни… Конечно же, попади мы в тогдашнюю какую-нибудь фирму, а не в кампус брауновского универа, был бы другой коленкор, который представлять не больно хочется…
А Васька когда-то говорил, что он не поехал на «Свободу» в центральное бюро в Мюнхен не только потому, что ему хотелось жить в Париже, но ещё и потому, что в Мюнхене надо было ходить на работу к девяти утра в приличном виде, с ненавистной удавкой (галстуком). Правда, Таня Бен говорит, что про галстук Васька заливал, не было такого.
Лил первый в сезоне ноябрьский дождь.
Лионель открыл дверь моего офиса, держа на отлёте открытую толстую тетрадку. Одет он был в летнюю рубашку и летнюю куртку сверху, зонтика у него не было, так что тетрадка была мокровата, а куртка просто мокрая.
За те несколько недель, что мы не виделись, он так и не посетил парикмахерской, о которой в прошлый раз он говорил, как о недостижимом месте паломничества, куда не отправишься, потому как, где ж время взять.
На голове у него отросла копна, торчащая во все стороны. Когда Васька доходил до такого вида, он хватал ножницы и перед зеркалом прореживал лохмы. Всегда это чёрное дело он делал в моё отсутствие, и я, приходя с работы, вечно ругалась - нет чтоб дать шерсти расти свободно.
Джейк, дорастая до такого, заставлял меня брать ножницы и отрезать часть, а Лионель вот и сам не стрижёт, и Эмманюэль не заставляет, даёт шерсти вольную жизнь.
И борода за это время тоже нестриженая отросла, и оказалась с сединой. Вот ведь. Когда он пришёл к нам работать в 2010-ом его незнакомые люди принимали за студента. Было ему 35.
Впрочем, от седой шерсти в бороде старше он выглядеть не стал.
С открытой тетрадкой он вошёл, потому как в метро, на него снизошло - он скорей всего решил задачу, которая его полгода изводит. Ну, во всяком случае, нашёл нужный пример.
Когда его черёд сидеть с Базилем, который в ясли ходит раз в неделю, он обычно отправляется работать с соавтором в кафе на площади Клиши - дома у них работать негде, потому как нет мебели, спят они на полу, а в качестве стола используют стул. И вроде, глупо мебелью обзаводиться - они собираются продавать квартиру и покупать бОльшую с маминой помощью, чтоб у банка никаких денег не брать. Правда, у них нет времени этим заниматься, так что нельзя исключить, что они ещё долго будут обедать на стуле в теперешней квартире. Я дала ему добрый совет, который почему-то им самим не пришёл в голову, так что он радостно сказал, что предложит такой план действий Эмманюэль, - поискать квартиру в первую неделю рождественских каникул.
Так что Лионель ходит с Базилем в кафе - в одну сторону на автобусе, а в другую пешком. Базиль в свои полтора года проходит пешком около километра, ну, иногда 800 метров, и на руки просится.
Эмманюэль принимает пациентов три раза в неделю, один из этих раз - воскресенье с утра до ночи, второй - утро субботы, так что Лионелю выпадает викенд и один будний день.
А сейчас он едет в Канаду на неделю с тремя докладами.
Сестра же его Сесиль по вечерам отпускает няньку и возится с близняшками, а иногда и Базиля прихватывает, Ахмед отправился по издательским их делам на месяц в Японию, но она бодро управляется хоть и с тремя.
Лионель в очередной раз высказал восхищение Сесилью - как она справляется с работой и с младенцами, впрочем, согласился со мной, что когда няня с восьми до шести, и не к ней водишь, а она домой приходит, жизнь как-то проще, и вечером можно и справиться.
Франк, у которого тоже с временем, прям скажем, не просто, - недавно огорчённо смотрел на дырку на джинсовом колене и говорил: «чёрт, всё не соберусь штаны купить». Теперь Франк так раскидал своё преподавание, что в среду вечером на последнем поезде уезжает до вечера воскресенья к себе под Авиньон. Но чтоб успеть, у него есть один выход, - вызывать ко входу в кампус мототакси - и на мотоцикле с ветерком на Лионский вокзал. Как-то раз он оставил рюкзак у входа, на accueil. И забыл про него, - так и уехал. Вспомнил про рюкзак, садясь на мотоцикл, а вернуться уже не было времени.
Ещё один наш преподаватель, Каис, доцент в универе, тунисец по происхождению, который у нас много подрабатывает, прежде всего чтоб за квартиру расплатиться, тоже недавно заходил в дырявых джинсах, - ну, чего в самом деле, штаны выкидывать, - могут ещё и послужить.
В 79-ом году одной из радостей отъезда, в тот первый год, когда тяжёлого куда больше, чем радостного, из самого приятного было ощущение отбрасывания принятых условностей, - собственно, и сейчас для меня свобода очень сильно связана с возможностью сидеть на уличных ступеньках, носить что попало, забыть про приличную одежду, ну, и всякая прочая хрень мелкой повседневной жизни… Конечно же, попади мы в тогдашнюю какую-нибудь фирму, а не в кампус брауновского универа, был бы другой коленкор, который представлять не больно хочется…
А Васька когда-то говорил, что он не поехал на «Свободу» в центральное бюро в Мюнхен не только потому, что ему хотелось жить в Париже, но ещё и потому, что в Мюнхене надо было ходить на работу к девяти утра в приличном виде, с ненавистной удавкой (галстуком). Правда, Таня Бен говорит, что про галстук Васька заливал, не было такого.