ПИСЬМА ОБ ЭВОЛЮЦИИ (61). «Неонэп»
Итак, мы подошли к переломному, с социально-классовой точки зрения, моменту истории СССР 30-х годов. В конце 1934 года была отменена введённая в пору «хлебной забастовки» карточная система.
«Бюллетень оппозиции» в январе 1935 года называл новую политику «нео-нэпом» и писал о повороте к ней: «Плановое начало обнаружило свою силу. Но вместе с тем оно обнаружило и границу своей применимости... Давно ли тот же Сталин обещал отправить нэп, то есть рынок, «к чёрту»? Давно ли вся пресса трубила об окончательной замене купли-продажи «непосредственным социалистическим распределением»?.. Но все эти обещания тем более меркли, чем более вторая пятилетка близилась к концу. Бюрократии приходится ныне обращаться «к чёрту» с покорнейшей просьбой вернуть сданный ему на хранение рынок. Правда, торговля должна, по замыслу, осуществляться только через органы государственного аппарата. Будущее покажет, в какой мере удастся выдержать эту систему... Рынок имеет свои законы».
Суть экономических перемен, произошедших в стране в 1935 году, ярче всего отражает вот эта картинка:
Рисунок А. Топикова. 1935 год. «Закрытый распределитель - открытый магазин». На рисунке изображена показательная уличная сценка: рабочие снимают старую вывеску с закрытого распределителя продуктов, превращая его в обычный магазин-гастроном. Экономика СССР, пережившая «великий перелом» и выдержавшая «полосу трудностей», стабилизировалась
Здесь надо заметить, что ранее, в ходе «антикулацкой революции», советская печать, наоборот, всячески пропагандировала отказ от торговли в пользу «закрытых распределителей». Характерная почтовая открытка 1930 года, напечатанная тиражом в 2 млн экземпляров:
Из печати 1931 года:
Закрытые распределители прочно вошли в быт, потеснив магазины, над ними уже подшучивали (в 1932 году):
И вот в 1935 году, возвращаясь к заглавному рисунку, всё поменялось, распределители закрывали и превращали в самые обычные магазины. Возрождалась торговля...
Рисунки К. Ротова (1933 год) и М. Черемных (1935 год). Второй рисунок, написанный двумя годами позже, показывает возрождение торговли в СССР
Руководителей, которые не успели подхватить этот новый курс, теперь высмеивали, совсем как в начале ленинского нэпа, когда руководство тоже призывали «учиться торговать» (стихи 1934 года):
Тема изобилия, в том числе продуктового - одна из самых популярных тем второй половины 30-х годов. Ярким воплощением этой темы стала выпущенная в 1939 году «Книга о вкусной и здоровой пище», разделы которой предваряли эпиграфы из речей высших руководителей страны.
Иллюстрации из «Книги о вкусной и здоровой пище». Таким разворотом книга встречала читателя...
...а таким провожала
Изобилие было, например, рыбное:
Рисунок 1935 года
Юлий Клевер (младший) (1882-1942). В рыбном магазине. 1938
Или было, скажем, изобилие хлебное:
Илья Машков (1881-1944). Советские хлебы. 1936. Все эти хлебы художник рисовал с натуры, некоторые (например, в форме герба СССР) были испечены по его специальному заказу. Машков посвятил им две картины под общим названием
Кондитерское:
Ольга Яновская (Ряжская) (1900-1998). Мастера тортов. 1937-1938
Парфюмерное:
Павел Кузнецов (1878-1968). ТЭЖЭ. 1938
Рисунок 1935 года
Однако важнейшая перемена носила не экономический, а классовый характер. Заключалась она в том, что основная масса крестьянства - середняки и бедняки - которые до 1928 года следовали за кулачеством и нэпманами, в ходе «антикулацкой революции» переориентировались и пошли теперь за большевиками. Это был грандиозный переворот, во много раз превосходивший по своему значению приход в партию «ленинского призыва», который мы рассматривали ранее. В 1924 году в РКП(б) влилось всего-навсего несколько сот тысяч, как тогда выражались, «сырого человеческого материала», из рабочего класса. А теперь за ВКП(б) потекло целое стомиллионное крестьянское море! Или, как отмечала в уже приводившемся письме большевикам лидер левых эсеров Мария Спиридонова, «широкие слои масс входят в правящий аппарат». Под массами она, конечно, подразумевала в первую очередь крестьянство, которое волновало левых эсеров в наибольшей степени.
Что же означал этот грандиозный классовый сдвиг? Само собой, за большевиками к 1935 году пошли не кулаки, не нэпманы, а более лево- и антибуржуазно настроенные массы деревни. Но это были всё те же трудящиеся мелкие хозяева, мелкие собственники, какими по классовой психологии, классовому мироощущению всегда были и оставались крестьяне, хоть в общинах, хоть к колхозных артелях. Даже самому наивному человеку должно быть ясно, что невозможно вести за собой стомиллионное крестьянское море, не учитывая его привычное мировоззрение, устоявшиеся социальные вкусы и привычки, обычаи и традиции, бытовое и общественное поведение.
И здесь мы возвращаемся ко всё тому же общеэволюционному принципу преемственности, ради рассмотрения которого, собственно, и был затеян столь глубокий экскурс в советскую историю. Напомню формулу «3-го закона Ньютона» для исторического процесса, которую для СССР очень афористично выразил Л. Троцкий: «Завоевание власти, как ни важно оно само по себе, вовсе не превращает партию в полновластного хозяина исторического процесса. Овладев государством, партия получает, правда, возможность с недоступной ей ранее силой воздействовать на развитие общества; но зато и сама она подвергается удесятерённому воздействию со стороны всех других его элементов».
Вот именно эти «элементы общества», в лице стомиллионного крестьянства, пошедшие за партией, с 1935 года с «удесятерённой силой» стали воздействовать на ВКП(б). Что обусловило с этого времени резкий поворот её политики в общем направлении - «преемственности». О различных сторонах этого поворота мы поговорим далее.
(Продолжение следует).
ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ
«Бюллетень оппозиции» в январе 1935 года называл новую политику «нео-нэпом» и писал о повороте к ней: «Плановое начало обнаружило свою силу. Но вместе с тем оно обнаружило и границу своей применимости... Давно ли тот же Сталин обещал отправить нэп, то есть рынок, «к чёрту»? Давно ли вся пресса трубила об окончательной замене купли-продажи «непосредственным социалистическим распределением»?.. Но все эти обещания тем более меркли, чем более вторая пятилетка близилась к концу. Бюрократии приходится ныне обращаться «к чёрту» с покорнейшей просьбой вернуть сданный ему на хранение рынок. Правда, торговля должна, по замыслу, осуществляться только через органы государственного аппарата. Будущее покажет, в какой мере удастся выдержать эту систему... Рынок имеет свои законы».
Суть экономических перемен, произошедших в стране в 1935 году, ярче всего отражает вот эта картинка:
Рисунок А. Топикова. 1935 год. «Закрытый распределитель - открытый магазин». На рисунке изображена показательная уличная сценка: рабочие снимают старую вывеску с закрытого распределителя продуктов, превращая его в обычный магазин-гастроном. Экономика СССР, пережившая «великий перелом» и выдержавшая «полосу трудностей», стабилизировалась
Здесь надо заметить, что ранее, в ходе «антикулацкой революции», советская печать, наоборот, всячески пропагандировала отказ от торговли в пользу «закрытых распределителей». Характерная почтовая открытка 1930 года, напечатанная тиражом в 2 млн экземпляров:
Из печати 1931 года:
Закрытые распределители прочно вошли в быт, потеснив магазины, над ними уже подшучивали (в 1932 году):
И вот в 1935 году, возвращаясь к заглавному рисунку, всё поменялось, распределители закрывали и превращали в самые обычные магазины. Возрождалась торговля...
Рисунки К. Ротова (1933 год) и М. Черемных (1935 год). Второй рисунок, написанный двумя годами позже, показывает возрождение торговли в СССР
Руководителей, которые не успели подхватить этот новый курс, теперь высмеивали, совсем как в начале ленинского нэпа, когда руководство тоже призывали «учиться торговать» (стихи 1934 года):
Тема изобилия, в том числе продуктового - одна из самых популярных тем второй половины 30-х годов. Ярким воплощением этой темы стала выпущенная в 1939 году «Книга о вкусной и здоровой пище», разделы которой предваряли эпиграфы из речей высших руководителей страны.
Иллюстрации из «Книги о вкусной и здоровой пище». Таким разворотом книга встречала читателя...
...а таким провожала
Изобилие было, например, рыбное:
Рисунок 1935 года
Юлий Клевер (младший) (1882-1942). В рыбном магазине. 1938
Или было, скажем, изобилие хлебное:
Илья Машков (1881-1944). Советские хлебы. 1936. Все эти хлебы художник рисовал с натуры, некоторые (например, в форме герба СССР) были испечены по его специальному заказу. Машков посвятил им две картины под общим названием
Кондитерское:
Ольга Яновская (Ряжская) (1900-1998). Мастера тортов. 1937-1938
Парфюмерное:
Павел Кузнецов (1878-1968). ТЭЖЭ. 1938
Рисунок 1935 года
Однако важнейшая перемена носила не экономический, а классовый характер. Заключалась она в том, что основная масса крестьянства - середняки и бедняки - которые до 1928 года следовали за кулачеством и нэпманами, в ходе «антикулацкой революции» переориентировались и пошли теперь за большевиками. Это был грандиозный переворот, во много раз превосходивший по своему значению приход в партию «ленинского призыва», который мы рассматривали ранее. В 1924 году в РКП(б) влилось всего-навсего несколько сот тысяч, как тогда выражались, «сырого человеческого материала», из рабочего класса. А теперь за ВКП(б) потекло целое стомиллионное крестьянское море! Или, как отмечала в уже приводившемся письме большевикам лидер левых эсеров Мария Спиридонова, «широкие слои масс входят в правящий аппарат». Под массами она, конечно, подразумевала в первую очередь крестьянство, которое волновало левых эсеров в наибольшей степени.
Что же означал этот грандиозный классовый сдвиг? Само собой, за большевиками к 1935 году пошли не кулаки, не нэпманы, а более лево- и антибуржуазно настроенные массы деревни. Но это были всё те же трудящиеся мелкие хозяева, мелкие собственники, какими по классовой психологии, классовому мироощущению всегда были и оставались крестьяне, хоть в общинах, хоть к колхозных артелях. Даже самому наивному человеку должно быть ясно, что невозможно вести за собой стомиллионное крестьянское море, не учитывая его привычное мировоззрение, устоявшиеся социальные вкусы и привычки, обычаи и традиции, бытовое и общественное поведение.
И здесь мы возвращаемся ко всё тому же общеэволюционному принципу преемственности, ради рассмотрения которого, собственно, и был затеян столь глубокий экскурс в советскую историю. Напомню формулу «3-го закона Ньютона» для исторического процесса, которую для СССР очень афористично выразил Л. Троцкий: «Завоевание власти, как ни важно оно само по себе, вовсе не превращает партию в полновластного хозяина исторического процесса. Овладев государством, партия получает, правда, возможность с недоступной ей ранее силой воздействовать на развитие общества; но зато и сама она подвергается удесятерённому воздействию со стороны всех других его элементов».
Вот именно эти «элементы общества», в лице стомиллионного крестьянства, пошедшие за партией, с 1935 года с «удесятерённой силой» стали воздействовать на ВКП(б). Что обусловило с этого времени резкий поворот её политики в общем направлении - «преемственности». О различных сторонах этого поворота мы поговорим далее.
(Продолжение следует).
ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ