Три бабушки
Причастил двух старушек. Живут с неверующими детьми и внуками. Вернее, когда-то верили, но потом отошли от христианства.
И в сердце и в жизни.
Старушки скорбят, но уже почти смирились с безверием близких. Но больше переживают за то, что их дети плохо живут.
- Не навязывай нам свою веру, мы не зря учились и понимаем как это всё глупо.
С горечью, почти в слово в слово, передавали бабульки высказывания своих детей и внуков.
- Но почему, если они такие умные, у них нет счастья? Почему они не живут, а мучаются? - спрашивали они кого-то, глядя сквозь меня.
Третья старушка была без сознания. Дочь где-то нашла мой телефон и уговорила приехать к своей умирающей маме. Люди не церковные, но почему-то решившие, что необходимо позвать священника, хотя в таких обстоятельствах уже поздно звать.
Поехал для очистки совести, отказавшись от дневного отдыха.
Прочитал Отче Наш над лежащей в коме бабушкой с растрёпанными белыми волосами, причудливым веером рассыпавшимися по подушке. Затем, взяв безжизненную руку, громко спросил:
- Анастасия Ивановна, я священник, приехал вас причастить. Вы согласны?
Женщина внезапно ожила и, раскрыв глаза, отрицательно помотала головой.
У меня было не мало случаев, когда лежащие в коме оживали после молитвы и причащались.
Но ожить и отказаться - такое в первый раз!
Я собрался и ушел, с борьбой в душе не взяв неизвестно зачем предлагаемый мне щедрый гонорар.
И в сердце и в жизни.
Старушки скорбят, но уже почти смирились с безверием близких. Но больше переживают за то, что их дети плохо живут.
- Не навязывай нам свою веру, мы не зря учились и понимаем как это всё глупо.
С горечью, почти в слово в слово, передавали бабульки высказывания своих детей и внуков.
- Но почему, если они такие умные, у них нет счастья? Почему они не живут, а мучаются? - спрашивали они кого-то, глядя сквозь меня.
Третья старушка была без сознания. Дочь где-то нашла мой телефон и уговорила приехать к своей умирающей маме. Люди не церковные, но почему-то решившие, что необходимо позвать священника, хотя в таких обстоятельствах уже поздно звать.
Поехал для очистки совести, отказавшись от дневного отдыха.
Прочитал Отче Наш над лежащей в коме бабушкой с растрёпанными белыми волосами, причудливым веером рассыпавшимися по подушке. Затем, взяв безжизненную руку, громко спросил:
- Анастасия Ивановна, я священник, приехал вас причастить. Вы согласны?
Женщина внезапно ожила и, раскрыв глаза, отрицательно помотала головой.
У меня было не мало случаев, когда лежащие в коме оживали после молитвы и причащались.
Но ожить и отказаться - такое в первый раз!
Я собрался и ушел, с борьбой в душе не взяв неизвестно зачем предлагаемый мне щедрый гонорар.