Самый вредный миф
Меня нередко обвиняют в сервилизме и в излишнем одобрении нашей власти, и, должен признаться, что я сам даю повод для таких упрёков, поскольку воспринимаю тех, кто называет себя нынче оппозицией, ещё хуже, чем тех, кто находится во власти (хотя и понимаю, что одно, наверняка связано с другим). Оппозицию я высмеиваю, и довольно зло, особенно когда она этого заслуживает, но вынужден с прискорбием сообщить, что есть вопросы, по которым наша «либеральная оппозиция» и нынешний президент сходятся, и нисколько не противопоставлены, даже в разрезе официальной риторики. Вопрос этот - приватизация!
Порой, хочется верить, что у Путина несколько другой взгляд на эту проблему (более государственнический), но вера эта имеет не так уж и много оснований.
Теперь о главном!
Существует очень вредный и чрезвычайно лживый миф, который, тем не менее, агрессивно насаждается в наши головы, звучит он так: «Приватизированные предприятия работают эффективнее, чем государственные, не приватизированные».
Сказать, что это ложь - ничего не сказать! Это наглейшая ложь!
Почти всякое предприятие, прошедшее процедуру разгосударствления и попавшее в «частные руки», то бишь приватизированное, в лучшем случае, прошло череду пертурбаций и банкротств, и лишь потом, спустя годы, потеряв значительную часть специалистов и оборудования, кое-как вышло на прежний уровень (уровень девяностого года).
Какое предприятие не возьми, даже из тех, что были, в советское время, экспортноориенироваными, история его «нового существования» начинается словами: «В девяностые, завод, к сожалению, переходил из рук в руки, сменил немало хозяев, отчего оборудование не обновлялось, зарплаты не выплачивались по несколько месяцев, производство с трудом выжило».
Существуют примеры более «мягкого перехода» к новому положению, когда приватизация если и повредила, то не так сильно, однако таких примеров мало.
Если говорить о частной инициативе вообще, то я могу сказать что-то хорошее о ней, но примеры сумею привести только такие, где предприятие создавалось практически с нуля, вот среди таких ещё можно найти действительно эффективные, иногда более эффективные, чем госпредприятия.
Но когда был себе завод, а потом его тупо приватизировали - почти никогда хорошего не было: его либо сразу и полностью растаскивали и разворовывали, либо делали это долго и мучительно, подвергая производство бесконечным сменам собственников, рейдерским захватам, и прочему.
Самое печальное, что статистика на моей стороне, она красноречиво свидетельствует против мифа, гласящего, что приватизированные предприятия работают эффективнее, ведь именно в те годы, когда приватизация происходила особенно активно, а также в следующие десять лет, производство в России упало на 60%.
До забавного! После прихода частных инвесторов в нефтяную отрасль, объем добычи нефти снизился! Вы слышите!? Это правда! Тут или смеяться, или плакать, но даже самая эффективная и прибыльная из современных наших отраслей испытала спад, после прихода «приватизаторов».
Я уже молчу каково было снижение объёмов геологоразведки, здесь и говорить не о чем.
Но этот вредный миф, лживый миф продвигают, его вдалюбливают в наши головы, даже несмотря на то, что сейчас появились уже и такие примеры, которые свидетельствуют о том, что приватизированные, в девяностые, отрасли, которые Путин, недавно, вернул под государственную опеку (в так называемые госкорпорации), работают эффективнее, то есть возвращение в государственный сектор может быть лишь благом, в условиях нынешней, уже совсем не капиталистической экономики, а посткризисной (или предкризисной), но такой, когда все ведущие экономики мира активно вводят социалистические методы в свой оборот.
Однако дорогой наш Медведев, будто заведенный, всё так и хлопочет, так и повторяет о необходимости срочной и безоговорочной приватизации, причём даже тех крох, которые, каким-то чудом, пока остались неприватизированными.
Вот и на заседании своего, так называемого «расширенного правительства», он снова глаголил: «Как бы кто не упирался, а приватизацию мы проведём!»
Мне всё хотелось прокричать ему: «А кто упирается-то? Не народ ли?»
Любопытная у нас демократия! Восемьдесят процентов населения против переименования милиции, но самый демократичный президент её всё равно переименовывает. Семьдесят процентов против поношения Сталина, но опять же побеждает не народное мнение, а «инициативы президента», восемьдесят процентов населения против приватизации, но самый демократичный президент, избранный, казалось бы, этим народом, делает вид, что не знает и не ведает сей простой правды, и что социологических опросов не читал.
Забавнее всего смотреть на состав этого самого «расширенного правительства» и видеть там любопытные мордашки. Вот Сванидзе, скажем, вот уж экземпляр! И в комиссии по борьбе с фальсификацией истории он заседает, и в расширенном правительстве опять-таки ему местечко нашлось!
И хотя вопрос: «А какой слой нашего общества, сколько миллионов человек он может представлять своей персоной?» - останется риторическим, но зато это смешно, до колик смешно! Мнение широких масс русского народа представляет Николай Сванидзе. Расширенное правительство!
И вот сидит это расширенное правительство, напротив самого демократичного из всех возможных президентов России, и прекраснодушно улыбаясь, а местами игриво остря, пребывает во всём согласное с «либеральной» линией горячо любимого лидера. И хоть бы одна собака встала и прокричала: «Да какое ж, мы к свиням собачьим, расширенное правительство, коль мнение общества, ни фига не представляем?! Послушайте, господин Медведев, приватизация, ваша, категорически не подходит народу, подавляющее большинство народу категорически против приватизации, против переименования милиции, против поношения Сталина, против многих других «либеральных» вещей, и коль вы действительно демократ и клянетесь, что представляете волю народа, избравшего вас, то с этим надо смириться и принять всё это, проводя в жизнь именно то, чего желает народ, а не то, чего диктует глас «Эхо Москвы», «Вашингтонский обком» и все эти горлопанистые сванидзы».
Но сдаётся мне, что сколько бы расширенных правительств не заводил Медведев, все они будут на один лад, и ни одного слова народа они транслировать не станут, ведь народу выгодно совсем не то, что выгодно Медведеву.
Тем не менее, хотя бы на уровне общества, мы должны бороться с тем мифом о котором я говорил, и глядя на реальные цифры, на упрямы факты, вновь и вновь опровергать ту навязчивую инфу, которую вбивают нам в головы. Порой, доводы приватизаторов попахивают нескрываемой наглостью. Вот, Кудрин, кажется, сказал недавно, что несмотря на приватизацию почти половины собственности одного из крупных стратегических предприятий, государственный контроль над ним всё ещё сохраняется, государство как контролировало его, так и контролирует.
И когда я слышу такое, мне хочется задать вопрос: «А надо сделать так. Чтоб крупные, системообразующие предприятия были неподконтрольны вообще???» А если вдруг война? А если обострение новых провокаций со стороны наших «западных партнёров»? И снова мы станем не хозяева у себя в дому, и снова распоряжаться будет кто угодно, но не единая и сильная власть?
Нет, нравится это кому-то, или нет, но России требуется сильная власть, с сохранением значительного госсектора в экономике. Такая потребность сложилась исторически, так устроена матрица русской социальности и государственности. Если же кто-то, из власть имущих, упираясь хочет всё это переделать, на уровне психологии, вбить в головы людям иной стереотип, то получается, что разговор опять звучит следующим образом: «Народ попался не тот, вот на эту бы территорию, да другой народ!»
Единственное, что может, хотя бы отчасти, успокаивать, так то, что на данном историческом этапе, как приватизация, так и обратный процесс - национализация, постепенно перестают иметь тот облик, когда требовалось физическое раскулачивание, или какие-то подобные вещи, сейчас экономическая формация подходит к тому, что национализация, к примеру, может происходить путём допэмиссии акций, то есть путём неких технических, весьма цивилизованных средств. И именно такими, тонкими, сложными и бережными средствами Путин проводил усиление роли государства в экономике, которое, все мы так приветствовали, в середине двухтысячных, когда и появились те самые госкорпорации.
К сожалению, в процессах приватизации девяностых годов, ничего цивилизованного не было, и носила она ещё более чудовищный характер, чем национализация двадцатых годов. Но, тем более настойчиво я готов повторять, что миф о более эффективной работе приватизированных предприятий - это именно миф, причём вредный миф, ложный миф.
По-настоящему эффективное частное предприятие создаётся с нуля, создаётся вокруг идеи, создается энтузиастами, а не людьми с горящими глазами, огонёк которых пылает жаждой лёгкой поживы за счёт советского наследия.