Нужен ли героизм и пафос в рассказах о Войне?
Завтра Девятое Мая, и я хочу затронуть довольно-таки сложный казус, который касается не их - победивших, а нас - принявших наследство. Казус, этот, заключен в проблеме - как именно относиться к памяти, и как говорить о ветеранах - пафосно, или простецки?
В девяностые годы, да и сейчас можно услыхать: «Да бросьте вы лишнюю героизацию, лишний пафос, ведь всё это лишь вредит доброй памяти, делает её постаментной, закаменевшей, говорите как можно проще, по-свойски, о малых чертах, а не о том, какие великие все были! Проще будьте, тогда и жизненности прибавится».
Помнится, года два назад, в преддверии Девятого Мая, просматривал жежешные дневники, в которых встречались воспоминания детей-внуков о своих ветеранах, и наткнулся на заметочку какой-то дамы о своем деде. Дама, быть может, и не лишенная литературных способностей, писала о том, как её дед, будучи солдатом, попал под плотную бомбёжку, оказавшись на арбузном поле, где-то под Ростовом, или Воронежем, в разгар лета.
И в рассказе этом, то и дело, встречались такие слова и обороты: «слопал, по горячке, полтора арбуза», «перетрухался весь», «чуть не пропоносило», «драпал, как мог», «схоронился в какой-то яме».
В конце заметки дама отдает должное и деду в обыденной жизни, говоря, что он дольше других мог находиться в парилке, мог выпить больше прочих, но всегда был трезв, потому вырастил четверых детей.
Повторюсь, что и юмор и литературность, в этой заривосовчке, присутствовали, однако осадок остался какой-то не очень хороший, тогда меня покоробило что-то, но что именно - я как-то не сформулировал для себя, ведь написано, в общем-то, с симпатией к деду.
Быть может, описан был хороший мужик, но не орёл, совсем не герой.
Собственно говоря, говорить о Войне, как можно проще, поначалу стремились те люди, которые сами прошли Войну и придя, посмотрев фильмы и почитав книги, увидали слишком много лишнего пафоса. И один из по-настоящему талантливых драматургов Виктор Розов - автор пьесы «Вечно живые» (по которой был снят лучший фильм столетия «Летят журавли»), даже при работе над этим фильмом очень настаивал в разговоре с режиссером - Калатозовым, чтоб в военных сценах было как можно меньше пафоса и красивости, чтоб герой, погибая, падал в грязь, в пустынном слякотном холодном лесу, прямо в эту слякоть, ведь вся Война, на самом деле, очень некрасива изнутри.
И хотя мне нравились разные фильмы о Войне, и пафосные тоже, но конечно же, «Летят журавли» - это событие, это отдельная страница, как в разговоре о Войне, так и в умении чувствовать. Это шедевр. И я, как кажется, понимал мысль Розова (он разъяснял её, не раз, в своих интервью), мне было ясно, отчего он, прошедший Войну, не хочет лишнего пафоса, яркости подвига, величия сюжета, ведь он и сам герой, (причем настоящий, перенесший тяжелую контузию, чуть было не лившийся ног), для него была органична и естественна именно скромность подвига, именно простота, он хотел говорить откровенно о том, что подвиг - это будни, причем такие, каких не пожелаешь детям, это лишение себя чего-то главного и остронеобходимого, лишение на долгие годы. И на Войне слишком мало красивого и героического, вещество чистого подвига встречается редко в мёрзлой окопной земле, а когда она оттаивает, то вообще - грязь, но лишь всё целиком - подвиг, всё это огромное дело, которое подняли все вместе.
И это даёт понять Розов и его режиссер - Калатозов, ведь и подвиг и пафосность видны, вернее они проявляются-таки, как талантливая канва.
Однако, некое «опрощение», разговора о Войне, на которое имели право сами ветераны, доходит нынче до крайности, нынешние мастера слова и кадра говорят о Войне, зачастую так «простецки», что порой и не отличишь - какой из мастеров стремится выказать любовь к ветеранам, а какой «бичует русских варваров»?
Простецкие «окопные правды», незатейливость и обычность, а то и глуповатость, бестолковость, (а когда и характеристики похуже), пробиваются, то и дело, в нынешних творениях о Войне.
О печально известном фильме «Кукушка» я уже писал... так ведь ни он один представляет русского солдата тупым простачком, немногим лучше дикого варвара. Полно, нынче, таких фильмов и книг! И авторов, подрядившихся писать о таком, полно, и имя им - легион.
Однако немалая часть, из этих авторов, "отрабатывает" западные гранты, и осуществляет простую, до тупости, задачу - снизить градус правоты и героизма советских солдат, принизить их дело, а то и опорочить их, (чтоб легче потом было заставлять нас каяться, нас, забывших о том насколько велико было моральное преимущество русских над гитлеровскими армиями и сателлитами).
И если с такими творцами новых мифов и «ниспровергателями» старых правд, всё, более или менее, ясно, то с той дамой, о которой я говорил вначале, с нею-то посложней! Она говорит про своего героя, про своего деда, как можно более простецки, нарочно высвечивая именно обыденно-человеческое, как бытовое, что далеко не всегда показывает в нём героя, а если честно говорить, то и вообще не создаёт впечатления… и перед собой я вижу парнишку, которого случайно занесло куда-то, он бежит по арбузному полю и хочет по нужде.
Дама наслушалась каких-то голосов, которые всё убеждают, будто пафос и героизация вредит доброй памяти, и дама рассуждает о герое так, будто это её сопливый племяш, или младший братишка, будто он не войну прошел, а в пионерлагере прохлаждался.
И вся та неизбывная правота, которая была за плечами таких вот простых парней, прошедших Войну, (а потом поднявших страну из руин), вся та невозможность поколебать, отодвинуть ту границу, которую мы не имеем права переходить, чтоб опять не упустить мир, чтоб он не покатился с горки, не заполыхал от кошмара, всё это как-то растворяется в простецком изложении почти пошленькой бытовухи, всё куда-то уходит, за деревьями становится не видно леса, героев не видно.
Но должны ли мы так говорить о них, о наших фронтовиках? Правильно ли это? Имеем ли мы право так «видоизменять» прежний вектор, прежний пафос памяти о Войне?
Сам ветеран имел право говорить о Войне без пафоса, скорее даже так: чем менее пафосно человек говорил о себе и своих подвигах, тем более настоящим он был. Но ведь он прошел такое, чего нам и не снилось! О сравнивает-то себя и сопоставляет с такой огромностью событий и с такими невыносимыми испытаниями, что любой личный подвиг кажется малым. Но мы-то, его потомки, можем ли мы говорить «простецки» о том, что происходило с ним? Имеем ли мы право говорить о нём так?
И даже не только ради него самого, но ради себя, ради детей! Ведь отнимая у священных вещей их героичность, мы вынимаем главные спицы из колес нашей машины, и если довести это дело до конца, то она не поедет больше, она достанется на разграбление тем, кто всегда хотел поживиться на наших бедах.
И думается, всё же, что пафосность и героизация нужна и полезна. Разве что нельзя допускать бездарной пафосности, на грани гротеска, нелепой героизации. Но ведь всегда нужно искать разумную грань, всегда нужно отыскивать единственно возможную разумность. И если излишний пафос - это одна крайность, то мельчающая «простецкость» в рассказах о героях Войны - другая крайность, и, быть может, худшая.
Для того, чтоб говорить о Войне нужен талант, хотя бы не литературный, хотя бы простой человеческий, как умение любить свою семью и Родину.
И если мне хочется пафосно говорить о Войне, если эта пафосность - часть моей органики, то возможно у меня есть на это какие-то основания, которые мне передали на уровне недосказанного, неформулируемого, мои кровные предки, прошедшие Войну.
И конечно же на Войне была какая-то часть и струсивших, и ошибшихся, и даже предателей, но их было мало, очень мало, иначе мы бы не победили, а больше было тех, кто каждый день совершал малые поступки, которые сложились в одно больше дело, и я героизирую ветеранов, это моя потребность.
Главное - держаться грани, не забываться, не впадать в бездарность, но время без героизма - пустое время.