Финляндия, февраль 2006, часть 1.
"Не прошло и полгода"? Прошло, прошло. И полгода прошло, и год прошел. И даже почти полтора... А я все никак не мог дописать свой отчет о поездке в Финляндию в марте 2006 года. Все мне что-то мешало, все меня кто-то отвлекал. Но вот, похоже, свершилось. Итак:
Действующие лица и краткие характеристики:
1) Фастер - счастливый водитель полноприводного автомобиля Субару и молодожен;
2) Саша Фастер - молчаливая и мнительная Валькирия, жена Фастера;
3) Толик - компьютерный гений с ноутбуком (и набором проводов к нему), знаток «Age of Empires» и других компьютерных игр, в душе - Портос;
4) Ваш покорный слуга - старый брюзга с элементами уклона в романтизм, эпатажный авантюрист и любитель словесной пурги, переходящей в клинический бред, из-за запущенности болезни неизлечим;
5) Даня - православный адепт и водитель автомобиля Сааб, неизвестной автору модели;
6) Ирина - «профессиональная» жена, любительница «Гарри Поттера», жена Дани;
7) Пелтонен - собирательный образ финского обывателя, вне зависимости от половых, рассовых, религиозных и прочих предпочтений;
8) Тула - особа женского пола, весьма недурна собой и уже этим отличающаяся от мадам Пелтонен;
9) Йолли - круглоликий фин, отличающийся от Пелтонена (обыкновенного) общительностью и незашоренностью мышления;
10) Й.В. Снеллман - отец-основатель Финляндии, первооткрыватель периодической таблицы финских химических элементов, чемпион Финляндии по всем зимним видам спорта, а также первый финский космонавт.
Случилось мне волею судеб в канун полуфинального матча Олимпиады в Турине по хоккею между Финляндией и Россией оказаться в отеле «Скандинавия» на Финско-Российской границе. Отель этот представлял собой несколько маленьких деревянных домиков-коттеджей, расположенных рядом с сосново-еловым (боРеальным) лесом. После целого дня переезда на автомобиле по маршруту Тверь - Выборгская область меня уже интересовало только одно: наличие в номере телевизора. Фастер, телепатически прочитав этот вопрос в моих глазах, как заправский медиум, ретранслировал его хранительнице ключей от номеров. Эта особа пост-бальзаковского возраста, в связи с предстоящей ночью явно желавшая мужского внимания, ответила, что телевизор есть только у нее в каморке, куда мы вшестером по-любому никак не помещались… Однако уже было поздняк метаться, оставалось смириться с неизбежностью. Нам с Толиком, как представителям холостяцкого меньшинства, достался самый дешевый номер. Номер 8. Это вряд ли могло меня смутить. А когда я увидел телевизор, чувства снова вернулись ко мне. Наверное, нечто подобное испытывает моя мама, приходя с работы, не раздеваясь включающая первым делом свой очередной «любимый» сериал. Прямо в ботинках мы направились к волшебному ящику. Однако тот наотрез отказывался показывать ТВ-вещание. Звук при этом шел нормально. Ну и то хлеб, - подумал я. Толик же всесторонне осмотрев чудо техники, обнаружил антенну. - Должен показывать, - резюмировал он. Вообще, Толик не склонен к долгим и пространным речам. Если уж он открывает рот, то это либо за тем, чтобы отправить туда недюжую порцию пищи, либо за тем, чтобы сказать что-либо по существу. Это "существо" на этот раз нашло живой отклик в моем сердце. Но время поджимало, и я направил свои стопы к даме пост-бальзаковского возраста, чтобы узнать «чо за на фиг». Дама, признав в своей предыдущей реплике о наличии в номерах телевизоров искрометную петросяновскую шутку, взялась устранить неполадку. Однако пока мы совершали с ней неспешный моцион от ее каморки до нашего коттеджа, Толик уже со всем справился сам. Вот ведь как далеко шагнула техническая мысль: надо было просто отключить ди-ви-ди проигрыватель.
Радость наша, тем не менее, оказалась весьма недолгой. Уже в дебюте матча наши накосячили, остались в меньшинстве, и тут же получили первую шайбу от беззубого финского хоккеиста по имени Пелтонен. До перерыва игра нашей сборной была настолько безрадостной, что в перерыве срочно понадобились русские народные антидепрессанты. После недавней победы в четвертьфинале над грозной Канадой все-таки верилось, что наши еще себя покажут. Фастер, зашедший на огонек, был отряжен за пивом. Мы же с Толиком не могли подняться с кроватей, ибо носки наши были насквозь мокрыми от снега, занесенного нами в комнату на ботинках. В перерыве Толик всесторонне изучил комплекс услуг, который с гордостью обещал в рекламном буклете предоставить нам отель «Скандинавия», и пришел в праведное негодование от отсутствия в нашем номере холодильника. Нет, холодильник нам и на фиг не уперся, но раз обещано и деньги уплочены… Сами понимаете, нехорошо это как-то! Пиво помогло только до второй пропущенной шайбы, а уж после третьей - Фастер отправился к молодой жене, а я повернулся на бок и только успел вспомнить, как мы хотели гордо въехать в Финляндию под российским триколлором, так и заснул. Я все-таки помню еще те времена, когда хоккейные матчи СССР - Финляндия таили в себе только одну интригу: пять или семь шайб на этот раз мы им накидаем..?
Во сне мне живо вспоминались события последних двух дней. Как мы встретились вечером у станции метро «Динамо», как заехали в гипермаркет «Метро» на выезде из Москвы, где закупились едой и питьем, ибо в Евросоюзе все это стоит на порядок больше. И как они там живут, бедолаги?! Сама по себе сеть «Метро» представляет из себя что-то странное, противоестественное с точки зрения законов рыночной экономики. Если ты - обычный хер с горы - тебя туда даже на экскурсию не пустят. Чтобы туда попасть, у тебя должна быть специальная карточка. Карточки выдаются на работе во всяких разных учреждениях и корпорациях. Ну и, слава богу, не в Европе какой-нибудь живем, карточку эту можно справить через всяких разных умельцев, коими кишит интернет. Я вот в свое время закончил экономический факультет, и что-то не припомню, чтобы продавцу при капитализме было хоть какое-либо дело до того, КТО покупает его товар. У него одна задача: впарить его как можно большему количеству лохов. При этом особенно удивительно, что сеть «Метро» это не какое-нибудь там «российское ноу-хау», эта сеть зародилась в Германии. Только вот что-то не могу я себе представить, чтобы в Германии покупателя не пустили в магазин. Бред какой-то! Ну да ладно. Чего париться, вон идет бесплатная дегустация «Бейлиз» со льдом. Короче, благодаря тому, что 23 февраля сделали наконец нерабочим днем, мы поздно вечером уже приехали в Тверь, где нас гостеприимно встретили Даня и Ира, с которыми утром следующего дня нам предстояло ехать в Финляндию кататься на горных лыжах. В их просторном доме, как ни странно, время отчего-то совсем не желало стыковаться с пространством. Хотя, признаюсь, поначалу наряженная елка во дворе у гаража в конце февраля меня не сильно насторожила. Не придал я особого значения и теням-привидениям, то и дело курсирующим по дому. Одна из этих теней принадлежала некому французскому подданному, видимо, забытому армией Наполеона при отступлении. Ну, так и что, мало ли какие чудеса случаются в российской глубинке?! За ужином мы дружно дали друг другу торжественную клятву выехать в 8 утра. Перед тем, как отправить спать, меня познакомили с синим, плоским двулапым муравьем-мутантом, шведского происхождения. Вместо подушки мне подсунули мухомор, поэтому всю ответственность за последующие события, а также за их описание я с себя решительно снимаю. В конце концов, это всего лишь сон.
Выехали мы на следующий день на двух машинах уже ближе к 11. И все-таки это следует признать безусловной победой, ибо предыдущее хождение за три моря к чухонцам Даня и Фастер, обильно помолившись, начали лишь в полшестого вечера, что следовало из воспоминаний очевидцев того крестового похода окологодичной давности. Мы сделали круг почета вокруг Твери, проехав по самой живописной части города, гордо именуемой Химзаводом, и отправились в дальний путь. За окном мелькали одинаковые российские деревушки со странными названиями: Овинище, Яжелбицы.
На фото: Я, конечно, не мог просто так проехать мимо деревню с таким названием.
Мне больше всего запомнилась деревня КрЕстцы, жители которой, в соответствии с законами рынка, выкатили прямо к дороге русские самовары, предлагая путнику горячего чайку. Деревянные места общего пользования говорили о том, что политкорректность еще не докатилась до этих мест. Сексизм просматривался в том очевидном факте, что они явно были не приспособлены для нужд особ женского пола, ибо монбланы вторичного продукта в них, как правило, возвышались над тем, что в обычной ситуации именовалось бы стульчаками. Ничего удивительного, деревни все еще живут в строгом соответствии с Традицией. Долго ли коротко ли, так мы и доехали до отеля «Скандинавия», что за Выборгом.
С утра я проснулся и, поколдовав недолго над рукомойником, который был настолько мал, что даже не вмещал в себя для наполнения водой электрический чайник, любезно предоставленный нам отелем, мы отправились завтракать. Ибо завтрак был включен в стоимость проживания. За завтраком Толик несколько успокоился, выяснив, что и в других номерах не было холодильника, т.е. не мы одни были обделены комфортом, уютом и удобствами. Мне же непрестанно вспоминалось улыбчивое беззубое лицо Пелтонена, отправившего первую шайбу в ворота нашей сборной (всего их там, как выяснилось, в итоге побывало четыре, однако имена авторов остальных трех шайб история не сохранила). Кто бы мог подумать, что в самое ближайшее время этот Пелтонен будет являться нам весьма часто, правда, в разных обличиях.
Первое его обличие явилось нам в виде двух таможенников на границе.
- Кто фодитель? - с интонацией немецко-фашистских оккупантов из советского кино спросил меня один из них.
- Вон, Олег Быстрецких, - промямлил я, указывая на Фастера.
- Тогта фам ф друкое окошко, - резюмировал он.
Очереди практически не было, поэтому все формальности были улажены довольно быстро. Удивляло и обескураживало только, что с русской стороны нас проверили трижды, видимо, опасаясь лазутчиков, желающих незаконно пробраться в магазин Duty Free, что расположен на КПП Nuijama (читается также: Ну и яма), а с финской - лишь один раз. В этом самом нуиямском Duty Free мы закупились алкоголем, а до этого в последний раз под завязку заправились дешевым (во всех смыслах этого слова) российским бензином. За границей он стоил, как минимум, в два раза дороже. Странным образом, как только мы пересекли границу и даже не проехали еще одного километра, выглянуло солнце. Такое впечатление, что пограничники не пропускают солнце без визы на нашу территорию. Граница на замке! Мы отметили пересечение границы 100 граммами йогурта и двинулись дальше.
(на фото (слева направо): Даня, Ира, Фастер, Саша Фастер, Толик.
Путь нам предстоял не такой уж дальний, однако, Фастер предостерег нас от преждевременного ликования:
- В Финляндии очень жесткие ограничения скорости. В редких случаях разрешается ехать с космической скоростью 100 км. в час. А русские водители по праву считаются в Финляндии самыми законопослушными, ибо за стольник от Пелтонена уже не откупишься!
После России казалось, что мы стоим на месте. Везде маячили ограничители скорости с выложенными лампочками циферками 60 и 80, а также интересные экраны, которые показывают водителю проезжающей машины, с какой скоростью он едет. По недоразумению, потеряв ориентир в виде Даниного Сааба, мы заехали в маленький городишко Лапиинранта. Ничего особенного: маленькие дома, вроде наших хрущевок, раскрашенные правда в довольно жизнерадостные цвета: желтый, красный… Приятно удивило большое количество велосипедистов. Не то, что это явилось каким-то откровением, приходилось видеть их ранее и в Голландии, и в Германии… Но вот именно зимой на снегу это впечатляет. Конечно, для них все удобства: стоянки, дорожки. Очередной раз я пожалел, что в родной Москве передвижение на велосипедах весьма ограничено. Полюбовавшись местными красотами и созвонившись с Даней, мы вернулись на трассу на Миккеле и вжарили разрешенные 100 км. в час. Пелтонен, правда, проезжавший рядом, не особенно был озабочен ограничением в скорости, и порой развивал до 130 км. в час. Микко Хаккинен! Наверное, он знает, где на трассах проверяют скорость. Финские деревеньки, которые мы проезжали, сильно отличаются от русских. Они как бы разбросаны по два-три дома, и порой весьма затруднительно сказать, где начинается / заканчивается деревенька. Снег белейший, солнце светит! Хорошо! Еще бы скорости добавить! Финское радио тоже сильно отличается от нашего: куда-то напрочь исчезла вся попса, и даже наш канал «Спутник» передавал вполне вменяемую музыку. Впрочем, скоро он исчез из диапазона…
Вскоре, естественным образом, Саше захотелось в туалет, и мы остановились у придорожной кафешки. Фастер, говорящий по-английски, взялся навести мосты. Они зашли в кафешку. Далее, минуты через две, мы с Толиком, оставшиеся в машине, наблюдали следующую картину (маслом): на крыльцо вышли трое: Фастер, Саша и Пелтонен. Пелтонен показал им жест, который едва ли можно было толковать двояко. Мы его озвучили знаменитой фразой Кузьмича из «Особенностей национальной охоты»: «Девки у нас красивые. А зверь ушел на дальний кордон!». Короче, фин показал им куда-то вдаль вдоль трассы.
- Ну, чего он тебе сказал? - спросили мы вернувшегося несолоно хлебавши Фастера.
- Да хрен его знает, - ответил тот.
Короче, первый контакт третьего рода с Пелтоненом следовало было признать неудачным.
- Ну, я могу еще терпеть, - успокоила нас Саша.
Мы проехали еще какое-то время, пока не обнаружили наскальное искусство местных умельцев. Прямо на скале висела ультра авангардистская фигурная конструкция из автомобильных ремней безопасности. Понять глубокозатаенную мораль сего произведения представлялось несколько затруднительным, зато легко представлялась гордость Пелтонена, лазавшего по довольно высоким отвесным скалам, автора сего шедевра.
На фото: финское народное наскальное искусство.
Рядом обнаружилась неказистая будка, недвусмысленно напоминающая туалет. Туалетом, впрочем, она и оказалась. Ни «эМ», ни «Жо» на дверях не значилось, как и других гендерных опознавательных знаков, поэтому я зашел проведать обе, имеющиеся в наличии, кабинки. К удивлению своему я обнаружил, что мода на монбланы докатилась и до этих отдаленных мест. Правда, нашим они, конечно, были не чета. Они практически совсем не превышали ватерлинию. Так что оказались вполне применимыми для лиц обоего пола.
День постепенно стал сдавать свои позиции вечеру, когда мы съехали с трассы на дороги поменьше. Здесь стали отчетливо заметны палочки, заботливо воткнутые кем-то по обе стороны дороги прямо в сугробы, отражающие свет, так, что в темноте в свете фар сразу заметны контуры дороги. И уже совсем скоро мы приехали в Саарисенте, расположенную неподалеку от города Нильсия, где нам предстояло провести следующую неделю. Из вежливости проехав мимо первого поворота, который нам был нужен, мы вернулись и оказались в живописном месте: несколько коттеджей на берегу озера. Наверное, здесь очень красиво летом, но и зимой тоже - сказочно красиво. Остановившись у домика хозяина, чтобы взять ключи, мы обнаружили две пары детских лыж, воткнутых в сугроб. Я поначалу был не склонен придавать этому хоть какое-либо значение. Но Фастер настоял на том, чтоб я обратил внимание на надпись на лыжах. Peltonen, - прочитал я и захохотал. Знак свыше. Все правильно, значит, мы дома.
Пелтонен, в лице хозяина этого райского уголка, взялся лично проводить нас до дома и объяснить, что к чему. Это обнадеживало. Он бодро ходил по дому и рассказывал нам о предназначении того и этого, как правильно пользоваться сауной и туалетами. В нашей компании было два профессиональных переводчика английского языка, однако, оба явно пасовали перед лингвистическими познаниями Пелтонена. Вершиной его речи стал жест, отдаленно напоминающий фашистское приветствие «Хайль Гитлер» с вытянутым указующим перстом. Перст указывал под ничем не примечательный поворот лестницы, ведущий на второй этаж. Все это сопровождалось красноречивым “No”. В течение последующей недели, как только выпадала свободная минутка, я пытался найти под лестницей хоть что-либо, что могло вызвать такую реакцию. Увы-увы! Скудна моя фантазия, беден словарный запас! Утешало лишь то, что и Фастер не брался объяснить сей феномен.
Мы, как могли, заверили Пелтонена, что его слова произвели на нас должное впечатление и что отныне и впредь мы будем действовать в строгом соответствии с его рекомендациями. На том и расстались. И до самого последнего дня, когда мы возвращали ему ключ от дома, мы его больше не видели. И снова, следовало признать, что попытка контакта третьего рода с Пелтоненом потерпела чувствительное фиаско.
Дом был просторным двухэтажным строением с четырьмя спальнями, двумя туалетами, сауной, кухней, переходящей в просторную гостиную с камином, сушилкой и двумя верандами. Даня с Ирой заняли спальню с двухместной кроватью на первом этаже, остальные расположились на втором. Мы с Толиком могли занять по отдельной комнате, но решили, что вместе все-таки веселее. Занятно, что в инструкциях, полученных нами еще в Москве, особо подчеркивалось, что хозяин не предоставляет простыни и наволочки. И хорошо еще, что Фастер вовремя обнаружил этот пункт (буквально в день отъезда). Поэтому постельное белье было тоже привезено нами из России. Для особо любопытных любителей статистики вкратце сообщу, что дом нам обошелся в 800 евро за неделю. Что весьма дешево. А если бы мы, как планировалось изначально, приехали бы в составе 9 человек, то это все обернулось бы менее чем 100 евро с носа. Троим отколовшимся - наше презрение и позор. Впрочем, они сами себя наказали!
Мы отужинали, опробовали сауну с нырянием в снег с веранды… Сауна оказалась маломощной и, по оценке главного эксперта Донских Бань Жени Федяева, пар в ней едва ли бы удостоился даже его полупрезрительного эпитета «Диетический». В течение последующей недели мы пытались, как могли, нагнать температуру, даже дошли до 140 градусов, но, видимо, погрешность градусника была слишком велика: до того, чтобы полностью превысить его шкалу оставалось каких-то 10 градусов, а особенного жара что-то не очень ощущалось. Зато купание в снегу очень даже бодрило и радовало: не так много мест, где белейший снег находится в такой непосредственной близости от парилки.
Продолжение следует...
UPD. Продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/13710.html