«НОВЫЙ ДОЗОР» СЕРГЕЯ ЛУКЬЯНЕНКО: Я ЗНАЮ, ЧТО БОГ ЕСТЬ!
Сергей Лукьяненко - это бренд современной российской фантастики. Человек, который благодаря своему таланту, сделал себе имя. Кроме всего прочего, Сергей Лукьяненко - это личность, которая представляет интерес не только, как писатель, но и как умный, незаурядный и самобытный человек.
Существует теория, согласно которой, читая книгу, ты незримо общаешься с писателем. В своё время книги Сергея Лукьяненко мне здорово помогли скрасить тяжёлые моменты моей жизни, поддержали. Значит, это была и его поддержка. Я был счастлив, что мне представилась возможность при личной встрече поблагодарить его за это. Две стёжечки судьбы переплелись…
Я не мог отказать себе в удовольствии задать Сергею несколько вопросов, и он любезно согласился на них ответить.
- Я просто хотел задать несколько вопросов, может быть, не совсем ординарных. Боюсь…больше всего боюсь глупых интервью, тем более, что я сам по профессии не журналист (и с этим это никак не связано). А просто личность Сергея Лукьяненко для меня очень интересна, особенно в свете некоторых животрепещущих, в частности для меня, вопросов. Вчера на пресс-конференции, если её можно так назвать, в библиотеке Горького, у тебя прозвучала такая интересная мысль, что «я верю, что американцы были на Луне, и я знаю, что Бог есть». Вот откуда появилось это знание и твой личный опыт Богообщения?
- Ну, во-первых, конечно надо понять, что это, как любая такая хлёсткая фраза, она, естественно, имеет в себе значительную натяжку. Т.е. я, конечно, верю, что американцы были на Луне, но всё равно определённая доля сомнений остаётся.
- Я больше в контексте познания Бога…
- А-а, ну, если в контексте познания Бога, ну, это просто. Это, как сказать… это факт. Это понятно, что Бог есть.
- Вот этот вывод он основан на каком-то опыте духовном?
- Ну, можно сказать так. Да.
- Когда вот какой-то может быть толчок или какое-то событие в жизни, что, так сказать, сподвигло вообще к вере, как к таковой?
- Нет, ну, это очень личный вопрос. Я не отвечаю на них не то, что в интервью, но даже в беседах, как правило.
- Я не пытаюсь докопаться до каких-то глубин души. Может быть, просто в житейском плане был какой-то толчок?
- Ну, я говорю, я не отвечаю на эти вопросы.
- Хорошо. Понял.
- Это личное.
- Хорошо. Тогда ещё вот в этом плане заключительный вопрос. Что для тебя вера?
- Для меня вера - это надежда, т.е. без веры жизнь, в общем-то, бессмысленна и пуста. Потому что в любом случае наше существование оно всего лишь миг, и жить, зная, что ты вот такая искра, которая сверкнула и погасла…ну, это достаточно глупо.
В своё время Достоевский сказал, что если Бога нет, то всё дозволено. Таким образом как бы выразив свой протест против безверия. Но я бы сказал, наверное, так, что если Бога нет, то всё бессмысленно. А это даже, наверное, ещё хуже, чем «дозволено».
- Тогда позволю себе ещё один вопрос по этой теме, который уже не касается каких-то личных мотивов, а касается, скажем так, жизни общества нашего. Что ты думаешь в свете последних таких богоборческих движений в обществе? Что ты вообще об этом думаешь?
- Я думаю, что у любого человека есть полнейшее право верить - не верить, высказывать свою веру, высказывать своё неверие. Но, как в обычной жизни, право каждого человека на это заканчивается там, где начинается право другого. Т.е., грубо говоря, можно выйти на площадь и там устроить пикет или пляску с криками, что Бога нет, Бога ради. Или ещё как-то. Ну, а скажем, когда это делается действительно с целью задеть, оскорбить других людей, ну, это хулиганство и всё. Здесь на самом деле ничего особого не нужно и, на мой взгляд, даже нет особой необходимости в каком-то специальном законе, который сейчас приняли. По большому счёту, это всё регулируется обычными человеческими законами, что нельзя оскорблять чувства других людей. Вот и всё. Т.е. пока человек этого правила придерживается, всё нормально. Будь он атеист или не атеист…ну, как, ну…у меня есть куча друзей, которые абсолютнейшие атеисты, где-то, может быть, даже воинственные атеисты, но это как бы их выбор, это их вера, по-сути. Бога ради, пока они уважают чужую веру, я уважаю их.
- Т.е., пока они не вторгаются на чью-то территорию?
- Конечно, конечно. Это обычное простейшее правило человеческого общежития, что не делай с другими так, как ты не хотел бы, чтобы сделали с тобой. Вот и всё.
- Сергей, ты вот упомянул Достоевского. А насколько его творчество повлияло на твоё творчество?
- Я бы не сказал, что очень сильно повлияло. Ну, т.е., вообще, конечно, изучение Достоевского в школе оно скорее приносит вред, наверное, отбивает даже желание его читать. К Достоевскому, как к любому великому писателю надо прийти в своём возрасте. Ну, то, что это один из самых великих русских писателей, и, может быть, самый великий, это понятный для меня факт абсолютный.
- А ты когда к нему пришёл?
- Ну, достаточно уже зрелым уже человеком. Мне, по-моему, уже было лет сорок.
- А скажи, в твоём творчестве (я не скажу, не могу похвастаться, что я всё-всё его прочитал, но, скажем так, основную часть прочёл в своё время) и могу сказать, что мне кажется (как мне кажется!), основная нить - это борьба добра со злом. И у тебя, если говорить о жанре фантастики, какой-то свой особый стиль в этом плане выработался. Вот это твоя жизненная позиция или это просто элемент творчества? Что это?
- Наверное, жизненная в первую очередь.
- Т.е., это отражение какой-то твоей сущности?
- Надеюсь, что да. Да.
- А вот эти имена, например, Завулон. Это же библейские имена, т.е. откуда они вообще были почерпнуты, оттуда?
- Имена Гессер и Завулон были взяты совершенно методом «тыка». Т.е., я в буквальном смысле взял мифологический словарь и открыл наугад. Ткнул пальцем, палец пришёлся на имя Гессер. Я прочитал и восхитился, потому что у меня была как раз задача найти имена для начальников «Ночного» и «Дневного» дозоров. Ну, я прочитал и восхитился, потому что персонаж абсолютно подходящий, т.е. такой мифологический борец с силами тьмы, защитник людей от чудовищ и так далее. Потом я ткнул второй раз, и палец попал на имя Завулон. Я прочитал, вначале мне показалось, что это не совсем подходит. Потом я читаю дальше, а там «Завулон - одно из колен Израилевых, народ, предавший душу свою тьме. Я думаю, ну как же опять совпало замечательно.
- А вот эта тема «борьба добра и зла», как ты думаешь, она себя не исчерпала?
- Ну, как-то она не сильно себя исчерпывает последнюю тысячу лет. Я думаю, ещё на несколько тысяч лет её хватит.
- Т.е. ты и дальше планируешь работать в этом же направлении или есть какие-то другие ещё мысли?
- Ну, дело в том, что любая тема она рано или поздно всё равно будет выводиться к каким-то глобальным вещам, таким, например, как «добро и зло», «тьма и свет» и т.д. Т.е., можно писать про что-угодно, но в итоге всё равно в основе выйдешь на эти вещи.
- Т.е. ты сразу выбрал для себя вот такую основную тему и нет желания с неё сворачивать?
- Я не думал осознанно ничего такого выбирать. Я просто писал те истории, которые мне были интересны, которые мне нравились. Вот и всё.
- А нет желания себя попробовать, например, в жанре исторического романа или что-нибудь в этом роде?
- Ну, исторического, наверное, нет, мне это менее интересно. Детективного - скорее да. Я никогда сознательно не ставлю себе цель, к примеру, написать такой-то роман, в таком-то жанре. Я пишу, потом смотрю, что получается. Ну, пока фантастика для меня более привлекательна.
- Может быть, вопрос, немного касающийся личных переживаний, но, тем не менее, хотел бы поинтересоваться процессом написания вот в каком контексте. Толстой (русский классик), он писал по простой схеме. Он, собственно говоря, просто принуждал себя писать не менее трёх листов день. Он садился просто за стол и писал, как по программе. Пушкин - это человек вдохновения. А как у тебя это происходит?
- Я, на самом деле, считаю, что, конечно, подход Толстого более правильный, потому что дисциплинирует автора и так пишет большинство авторов. Но я, скорее всего, стараюсь писать тогда, когда приходит вдохновение, когда появляется желание написать ту или иную вещь.
- У меня есть знакомые творческие люди, в частности, художники. Они утверждают, что когда вот это вдохновение посещает, то можно работать всю ночь, не спать, не есть. У тебя тоже так это происходит?
- Да, да. Да, примерно так всё и происходит. Всю ночь не знаю, но если я сажусь и с утра начинаю работать, то, как правило, есть какой-то физический порог и где-то там в шесть вечера ты понимаешь, что уже просто ВСЁ! Больше ни одно слово уже из головы не вылезет. (Смеётся)
- Понятно. Хотелось…
- Давай закруглимся, а?
- Да, сейчас. Ещё буквально пару вопросов. Хотел ещё поинтересоваться. Вчера эти вопросы задавали (на встрече с читателями - прим. автора), но я хотел бы конкретизировать. Я в принципе отчасти смотрел фильмы, снятые по «Дозорам», и, на мой взгляд, они существенно расходятся с книгами…
- Конечно…
- И в то же время ты выступаешь сценаристом в этих фильмах. А с чем связано такое расхождение?
- Потому что невозможно экранизировать роман буквально. Когда пытаешься это делать (а так изначально и пытались), то, скажем так, всё идёт наперекосяк, т.е. получается неинтересно. У кино свои законы и приходится многое менять. Мы начинали экранизировать довольно буквально к тексту, потом поняли, что надо менять.
- И вчера говорили ещё вообще о ситуации на книжном рынке, о планах. Неужели так всё плохо на самом деле? Книги стали хуже гораздо продаваться?
- Книги очень плохо сейчас продаются. Дело в том, что в стране гуляет, наверное, миллионов пять букридеров, на которые все закачивают файлы бесплатно из интернета. Плюс огромное количество людей читают с планшетов, ноутбуков, айпадов, телефонов, чего-угодно.
- А в связи с этим. Ты говоришь (на встрече с читателями, прим. автора), что «я буду заниматься какими-то вещами, которые приносят деньги». А чем ещё ты можешь заниматься, кроме написания книг? Изначально по профессии ты кто?
- По профессии я врач-психиатр. Разумеется, к работе врача я не вернусь. Человек, работающий с текстом профессионально, он, конечно, найдет себе, чем заняться: сценарии, компьютерные игры, колонки в газетах журналах и т.д.
- Талантливый человек талантлив во всём…
- Работать с текстом можно разными способами, но суть в том, что, конечно же, работа писателя она умирает. Умирает как раз из-за пиратства в первую очередь электронного.
- Понятно. И последний вопрос. У тебя есть семья, у тебя есть дети. И воспитание детей, как мне кажется, одна из главных задач любого нормального человека,
- Угу…
- У которого есть семья. Твой взгляд на эти вещи. Что бы ты хотел? Какими вырастут твои дети? Чего бы ты хотел, чтоб они добились, кем стали?
- Я бы хотел (и надеюсь, что так будет), что бы они умели думать, умели понимать, принимать решения сами, не полагаться на чужие слова. Вот, по-моему, самое основное. Я надеюсь, что такими они и вырастут, способными самостоятельно выбирать, самостоятельно принимать решения. А кем они станут, куда захотят пойти работать, это уже всё их личное дело, я тут вмешиваться не буду. Я постараюсь дать какой-то такой базис, который позволит им хорошо стартовать. Т.е., естественно, хорошее образование, всё это самое главное, что нужно дать ребёнку. Ну, а далее уже их право, их воля, куда двигаться.
- Как ты считаешь, если так получится, что двои дети, твои отпрыски когда-нибудь (ну, вдруг!) станут управлять страной, у них будет лучше получаться, чем сейчас?
- Я думаю, что в любом случае наши дети должны это делать лучше, чем делаем это мы сейчас. Разумеется, просто потому, что это следующее поколение и поколение, которое избавлено от многих наших проблем, от многих наших комплексов, ошибок. Я надеюсь…я надеюсь, что это поколение обойдётся со страной лучше, чем мы обошлись с ней. Поскольку то, что сейчас вообще происходит с Россией и то, как мы последние двадцать лет, в общем, живём, …всё, что творится, …ну, я считаю, что это и наша вина, и моя вина тоже. Потому что в какой-то момент те, кто должен был встать и сказать нет, не встали и не сказали. И мы позволили сделать то, что сделали с нашей страной: изнасиловали, расчленили, убили.
- Спасибо, Сергей, спасибо за интервью.
- Не за что.
06.10.2012 г. 10.30 пансионат «Солотча», г.Рязань
Лукьяненко на встрече с читателями
О сокращении школьной программы
- Жестоко убивать за это. На самом деле вообще любое сокращение образования, сокращение наук, физики, химии, математики… Я не знаю, за это надо просто подвергать высшей мере социальной защиты… Любое убирание предмета из школьного курса или сокращение его - это путь к тому, чтобы наша страна деградировала.
О космонавтах
- У космонавтов глаза людей, которые поняли что-то такое, чего мы не знаем.
О книгах
- В нынешнее время книга - это увлечение для умных людей.
- Ребёнок включит телевизор, включит компьютер. Я не знаю, что из этого хуже, - оба варианта ужасны.
О ядерных технологиях
- Я не вижу никаких альтернатив у мирного атома. Я считаю, что ядерная энергетика самая чистая и безопасная. Мне за это не платят, это моё личное мнение. Атомное оружие - это тоже прекрасно, оно сохраняет мир на нашей планете.
Об экологии
Борьба за экологию сегодня превратилась с одной стороны в бизнес, с другой стороны в ужас. Вместо того, чтобы реально заниматься экологией, начинается какая-то околополитическая и околоденежная возня.
О прогнозах фантастов.
Фантастика - это такая стрельба вслепую. У нас есть задача описать то будущее, которого нам бы не хотелось.
…не надо стрелять друг в друга ядерными ракетами, не надо устраивать тоталитарное государство.
Общество
Громов:
- Я подумал, что бы было, если бы на какой-то планете все люди были совершенно одинаковы, т.е. внешне они чем-то отличаются, а психотип один и тот же.
Лукьяненко:
- Да это глубокий реализм!
О Есенине
К Сергею Есенину я отношусь с огромным уважением, пиететом, восторгом. Считаю его одним из самых великих русских поэтов. Можно, конечно, сказать, что Пушкин - это наше всё, но Есенин - это чуть больше.
О высадке американцев на Луну
Первушин:
- Да, американцы высадились на Луну.
Лукьяненко:
А почему флаг колыхался?
Первушин:
- Потому что флаг колыхался. (хохот в зале)
- А у меня к тебе вопрос: а летал Гагарин в космос?
Лукьяненко:
- Гагарин летал в космос, - это всем известно. (гомерический хохот в зале)
О Боге
- Я знаю, что Бог есть, а то, что американцы высаживались на Луну, я верю.
Существует теория, согласно которой, читая книгу, ты незримо общаешься с писателем. В своё время книги Сергея Лукьяненко мне здорово помогли скрасить тяжёлые моменты моей жизни, поддержали. Значит, это была и его поддержка. Я был счастлив, что мне представилась возможность при личной встрече поблагодарить его за это. Две стёжечки судьбы переплелись…
Я не мог отказать себе в удовольствии задать Сергею несколько вопросов, и он любезно согласился на них ответить.
- Я просто хотел задать несколько вопросов, может быть, не совсем ординарных. Боюсь…больше всего боюсь глупых интервью, тем более, что я сам по профессии не журналист (и с этим это никак не связано). А просто личность Сергея Лукьяненко для меня очень интересна, особенно в свете некоторых животрепещущих, в частности для меня, вопросов. Вчера на пресс-конференции, если её можно так назвать, в библиотеке Горького, у тебя прозвучала такая интересная мысль, что «я верю, что американцы были на Луне, и я знаю, что Бог есть». Вот откуда появилось это знание и твой личный опыт Богообщения?
- Ну, во-первых, конечно надо понять, что это, как любая такая хлёсткая фраза, она, естественно, имеет в себе значительную натяжку. Т.е. я, конечно, верю, что американцы были на Луне, но всё равно определённая доля сомнений остаётся.
- Я больше в контексте познания Бога…
- А-а, ну, если в контексте познания Бога, ну, это просто. Это, как сказать… это факт. Это понятно, что Бог есть.
- Вот этот вывод он основан на каком-то опыте духовном?
- Ну, можно сказать так. Да.
- Когда вот какой-то может быть толчок или какое-то событие в жизни, что, так сказать, сподвигло вообще к вере, как к таковой?
- Нет, ну, это очень личный вопрос. Я не отвечаю на них не то, что в интервью, но даже в беседах, как правило.
- Я не пытаюсь докопаться до каких-то глубин души. Может быть, просто в житейском плане был какой-то толчок?
- Ну, я говорю, я не отвечаю на эти вопросы.
- Хорошо. Понял.
- Это личное.
- Хорошо. Тогда ещё вот в этом плане заключительный вопрос. Что для тебя вера?
- Для меня вера - это надежда, т.е. без веры жизнь, в общем-то, бессмысленна и пуста. Потому что в любом случае наше существование оно всего лишь миг, и жить, зная, что ты вот такая искра, которая сверкнула и погасла…ну, это достаточно глупо.
В своё время Достоевский сказал, что если Бога нет, то всё дозволено. Таким образом как бы выразив свой протест против безверия. Но я бы сказал, наверное, так, что если Бога нет, то всё бессмысленно. А это даже, наверное, ещё хуже, чем «дозволено».
- Тогда позволю себе ещё один вопрос по этой теме, который уже не касается каких-то личных мотивов, а касается, скажем так, жизни общества нашего. Что ты думаешь в свете последних таких богоборческих движений в обществе? Что ты вообще об этом думаешь?
- Я думаю, что у любого человека есть полнейшее право верить - не верить, высказывать свою веру, высказывать своё неверие. Но, как в обычной жизни, право каждого человека на это заканчивается там, где начинается право другого. Т.е., грубо говоря, можно выйти на площадь и там устроить пикет или пляску с криками, что Бога нет, Бога ради. Или ещё как-то. Ну, а скажем, когда это делается действительно с целью задеть, оскорбить других людей, ну, это хулиганство и всё. Здесь на самом деле ничего особого не нужно и, на мой взгляд, даже нет особой необходимости в каком-то специальном законе, который сейчас приняли. По большому счёту, это всё регулируется обычными человеческими законами, что нельзя оскорблять чувства других людей. Вот и всё. Т.е. пока человек этого правила придерживается, всё нормально. Будь он атеист или не атеист…ну, как, ну…у меня есть куча друзей, которые абсолютнейшие атеисты, где-то, может быть, даже воинственные атеисты, но это как бы их выбор, это их вера, по-сути. Бога ради, пока они уважают чужую веру, я уважаю их.
- Т.е., пока они не вторгаются на чью-то территорию?
- Конечно, конечно. Это обычное простейшее правило человеческого общежития, что не делай с другими так, как ты не хотел бы, чтобы сделали с тобой. Вот и всё.
- Сергей, ты вот упомянул Достоевского. А насколько его творчество повлияло на твоё творчество?
- Я бы не сказал, что очень сильно повлияло. Ну, т.е., вообще, конечно, изучение Достоевского в школе оно скорее приносит вред, наверное, отбивает даже желание его читать. К Достоевскому, как к любому великому писателю надо прийти в своём возрасте. Ну, то, что это один из самых великих русских писателей, и, может быть, самый великий, это понятный для меня факт абсолютный.
- А ты когда к нему пришёл?
- Ну, достаточно уже зрелым уже человеком. Мне, по-моему, уже было лет сорок.
- А скажи, в твоём творчестве (я не скажу, не могу похвастаться, что я всё-всё его прочитал, но, скажем так, основную часть прочёл в своё время) и могу сказать, что мне кажется (как мне кажется!), основная нить - это борьба добра со злом. И у тебя, если говорить о жанре фантастики, какой-то свой особый стиль в этом плане выработался. Вот это твоя жизненная позиция или это просто элемент творчества? Что это?
- Наверное, жизненная в первую очередь.
- Т.е., это отражение какой-то твоей сущности?
- Надеюсь, что да. Да.
- А вот эти имена, например, Завулон. Это же библейские имена, т.е. откуда они вообще были почерпнуты, оттуда?
- Имена Гессер и Завулон были взяты совершенно методом «тыка». Т.е., я в буквальном смысле взял мифологический словарь и открыл наугад. Ткнул пальцем, палец пришёлся на имя Гессер. Я прочитал и восхитился, потому что у меня была как раз задача найти имена для начальников «Ночного» и «Дневного» дозоров. Ну, я прочитал и восхитился, потому что персонаж абсолютно подходящий, т.е. такой мифологический борец с силами тьмы, защитник людей от чудовищ и так далее. Потом я ткнул второй раз, и палец попал на имя Завулон. Я прочитал, вначале мне показалось, что это не совсем подходит. Потом я читаю дальше, а там «Завулон - одно из колен Израилевых, народ, предавший душу свою тьме. Я думаю, ну как же опять совпало замечательно.
- А вот эта тема «борьба добра и зла», как ты думаешь, она себя не исчерпала?
- Ну, как-то она не сильно себя исчерпывает последнюю тысячу лет. Я думаю, ещё на несколько тысяч лет её хватит.
- Т.е. ты и дальше планируешь работать в этом же направлении или есть какие-то другие ещё мысли?
- Ну, дело в том, что любая тема она рано или поздно всё равно будет выводиться к каким-то глобальным вещам, таким, например, как «добро и зло», «тьма и свет» и т.д. Т.е., можно писать про что-угодно, но в итоге всё равно в основе выйдешь на эти вещи.
- Т.е. ты сразу выбрал для себя вот такую основную тему и нет желания с неё сворачивать?
- Я не думал осознанно ничего такого выбирать. Я просто писал те истории, которые мне были интересны, которые мне нравились. Вот и всё.
- А нет желания себя попробовать, например, в жанре исторического романа или что-нибудь в этом роде?
- Ну, исторического, наверное, нет, мне это менее интересно. Детективного - скорее да. Я никогда сознательно не ставлю себе цель, к примеру, написать такой-то роман, в таком-то жанре. Я пишу, потом смотрю, что получается. Ну, пока фантастика для меня более привлекательна.
- Может быть, вопрос, немного касающийся личных переживаний, но, тем не менее, хотел бы поинтересоваться процессом написания вот в каком контексте. Толстой (русский классик), он писал по простой схеме. Он, собственно говоря, просто принуждал себя писать не менее трёх листов день. Он садился просто за стол и писал, как по программе. Пушкин - это человек вдохновения. А как у тебя это происходит?
- Я, на самом деле, считаю, что, конечно, подход Толстого более правильный, потому что дисциплинирует автора и так пишет большинство авторов. Но я, скорее всего, стараюсь писать тогда, когда приходит вдохновение, когда появляется желание написать ту или иную вещь.
- У меня есть знакомые творческие люди, в частности, художники. Они утверждают, что когда вот это вдохновение посещает, то можно работать всю ночь, не спать, не есть. У тебя тоже так это происходит?
- Да, да. Да, примерно так всё и происходит. Всю ночь не знаю, но если я сажусь и с утра начинаю работать, то, как правило, есть какой-то физический порог и где-то там в шесть вечера ты понимаешь, что уже просто ВСЁ! Больше ни одно слово уже из головы не вылезет. (Смеётся)
- Понятно. Хотелось…
- Давай закруглимся, а?
- Да, сейчас. Ещё буквально пару вопросов. Хотел ещё поинтересоваться. Вчера эти вопросы задавали (на встрече с читателями - прим. автора), но я хотел бы конкретизировать. Я в принципе отчасти смотрел фильмы, снятые по «Дозорам», и, на мой взгляд, они существенно расходятся с книгами…
- Конечно…
- И в то же время ты выступаешь сценаристом в этих фильмах. А с чем связано такое расхождение?
- Потому что невозможно экранизировать роман буквально. Когда пытаешься это делать (а так изначально и пытались), то, скажем так, всё идёт наперекосяк, т.е. получается неинтересно. У кино свои законы и приходится многое менять. Мы начинали экранизировать довольно буквально к тексту, потом поняли, что надо менять.
- И вчера говорили ещё вообще о ситуации на книжном рынке, о планах. Неужели так всё плохо на самом деле? Книги стали хуже гораздо продаваться?
- Книги очень плохо сейчас продаются. Дело в том, что в стране гуляет, наверное, миллионов пять букридеров, на которые все закачивают файлы бесплатно из интернета. Плюс огромное количество людей читают с планшетов, ноутбуков, айпадов, телефонов, чего-угодно.
- А в связи с этим. Ты говоришь (на встрече с читателями, прим. автора), что «я буду заниматься какими-то вещами, которые приносят деньги». А чем ещё ты можешь заниматься, кроме написания книг? Изначально по профессии ты кто?
- По профессии я врач-психиатр. Разумеется, к работе врача я не вернусь. Человек, работающий с текстом профессионально, он, конечно, найдет себе, чем заняться: сценарии, компьютерные игры, колонки в газетах журналах и т.д.
- Талантливый человек талантлив во всём…
- Работать с текстом можно разными способами, но суть в том, что, конечно же, работа писателя она умирает. Умирает как раз из-за пиратства в первую очередь электронного.
- Понятно. И последний вопрос. У тебя есть семья, у тебя есть дети. И воспитание детей, как мне кажется, одна из главных задач любого нормального человека,
- Угу…
- У которого есть семья. Твой взгляд на эти вещи. Что бы ты хотел? Какими вырастут твои дети? Чего бы ты хотел, чтоб они добились, кем стали?
- Я бы хотел (и надеюсь, что так будет), что бы они умели думать, умели понимать, принимать решения сами, не полагаться на чужие слова. Вот, по-моему, самое основное. Я надеюсь, что такими они и вырастут, способными самостоятельно выбирать, самостоятельно принимать решения. А кем они станут, куда захотят пойти работать, это уже всё их личное дело, я тут вмешиваться не буду. Я постараюсь дать какой-то такой базис, который позволит им хорошо стартовать. Т.е., естественно, хорошее образование, всё это самое главное, что нужно дать ребёнку. Ну, а далее уже их право, их воля, куда двигаться.
- Как ты считаешь, если так получится, что двои дети, твои отпрыски когда-нибудь (ну, вдруг!) станут управлять страной, у них будет лучше получаться, чем сейчас?
- Я думаю, что в любом случае наши дети должны это делать лучше, чем делаем это мы сейчас. Разумеется, просто потому, что это следующее поколение и поколение, которое избавлено от многих наших проблем, от многих наших комплексов, ошибок. Я надеюсь…я надеюсь, что это поколение обойдётся со страной лучше, чем мы обошлись с ней. Поскольку то, что сейчас вообще происходит с Россией и то, как мы последние двадцать лет, в общем, живём, …всё, что творится, …ну, я считаю, что это и наша вина, и моя вина тоже. Потому что в какой-то момент те, кто должен был встать и сказать нет, не встали и не сказали. И мы позволили сделать то, что сделали с нашей страной: изнасиловали, расчленили, убили.
- Спасибо, Сергей, спасибо за интервью.
- Не за что.
06.10.2012 г. 10.30 пансионат «Солотча», г.Рязань
Лукьяненко на встрече с читателями
О сокращении школьной программы
- Жестоко убивать за это. На самом деле вообще любое сокращение образования, сокращение наук, физики, химии, математики… Я не знаю, за это надо просто подвергать высшей мере социальной защиты… Любое убирание предмета из школьного курса или сокращение его - это путь к тому, чтобы наша страна деградировала.
О космонавтах
- У космонавтов глаза людей, которые поняли что-то такое, чего мы не знаем.
О книгах
- В нынешнее время книга - это увлечение для умных людей.
- Ребёнок включит телевизор, включит компьютер. Я не знаю, что из этого хуже, - оба варианта ужасны.
О ядерных технологиях
- Я не вижу никаких альтернатив у мирного атома. Я считаю, что ядерная энергетика самая чистая и безопасная. Мне за это не платят, это моё личное мнение. Атомное оружие - это тоже прекрасно, оно сохраняет мир на нашей планете.
Об экологии
Борьба за экологию сегодня превратилась с одной стороны в бизнес, с другой стороны в ужас. Вместо того, чтобы реально заниматься экологией, начинается какая-то околополитическая и околоденежная возня.
О прогнозах фантастов.
Фантастика - это такая стрельба вслепую. У нас есть задача описать то будущее, которого нам бы не хотелось.
…не надо стрелять друг в друга ядерными ракетами, не надо устраивать тоталитарное государство.
Общество
Громов:
- Я подумал, что бы было, если бы на какой-то планете все люди были совершенно одинаковы, т.е. внешне они чем-то отличаются, а психотип один и тот же.
Лукьяненко:
- Да это глубокий реализм!
О Есенине
К Сергею Есенину я отношусь с огромным уважением, пиететом, восторгом. Считаю его одним из самых великих русских поэтов. Можно, конечно, сказать, что Пушкин - это наше всё, но Есенин - это чуть больше.
О высадке американцев на Луну
Первушин:
- Да, американцы высадились на Луну.
Лукьяненко:
А почему флаг колыхался?
Первушин:
- Потому что флаг колыхался. (хохот в зале)
- А у меня к тебе вопрос: а летал Гагарин в космос?
Лукьяненко:
- Гагарин летал в космос, - это всем известно. (гомерический хохот в зале)
О Боге
- Я знаю, что Бог есть, а то, что американцы высаживались на Луну, я верю.