Ну, за ЛЮБОВЬ ( верную, нелицемерную). А почему бы и нет?
МОРАЛЬНЫЙ КОДЕКС
Чтоб вы не приняли за быль
Мой стих, скажу я вскользь -
Всё это я придумал сам
С начала до конца.
[читаем?]Медовый месяц пролетел, пришлось с женой проститься,
Вновь Джонса служба позвала, афганская граница,
Там гелиограф на скале, а он связист бывалый
И научить жену успел читать свои сигналы.
Она красой, а он умом равны друг другу были,
В разлуке их Амур и Феб сквозь дали единили.
Чуть рассветет, с Хуррумских гор летят советы мужа,
И на закате нежный Джонс твердит мораль всё ту же.
Остерегаться он просил повес в мундирах красных,
Сладкоречивых стариков, не менее опасных,
Но всех страшней седой сатир, кого чураться надо, -
Их генерал, известный Бэнгз (о нем и вся баллада!).
Однажды Бэнгз и с ним весь штаб дорогой едут горной,
Тут гелиограф вдалеке вдруг стал мигать упорно.
Тревожны мысли: бунт в горах и гибнут гарнизоны...
Сдержав коней, они стоят, читают напряженно.
Летят к ним точки и тире. "Да что за чертовщина!
“Моя любовь!” Ведь вроде нет у нас такого чина!"
Бранится Бэнгз: "Будь проклят я! “Малышечка!” “Богиня!”
Да кто же, тысяча чертей, засел на той вершине?"
Молчит придурок-адъютант, молчит штабная свита,
В свои блокноты странный текст все пишут деловито,
От смеха давятся они, читая с постной миной:
"Не вздумай с Бэнгзом танцевать - распутней нет мужчины!"
Так принял штаб с Хуррумских гор от Джонса передачу
(Любовь, возможно, и слепа, но люди-то ведь зрячи),
В ней Джонс супруге молодой из многомильной дали
О жизни Бэнгза сообщал пикантные детали.
Молчит придурок-адъютант, молчит штабная свита,
Но багровеет всё сильней затылок Бэнгза бритый.
Вдруг буркнул он: "Не наша связь! И разговор приватный.
За мною, по три, рысью ма-арш!" - и повернул обратно.
Честь генералу воздадим: ни косвенно, ни прямо
Он Джонсу мстить не стал никак за ту гелиограмму,
Но от Мультана до Михни, по всей границе длинной,
Прославился почтенный Бэнгз: "Распутней нет мужчины!"
Редьярд Киплинг (перевод Якова Берлина)
Поскольку нет предела совершенству (тм), то имеющуюся у меня книгобазу ( около 3 тыщ единиц хранения) я решила еще немного упорядочить. Ибо перестали меня устраивать карточки переводчиков в виде фамилии и инициала. Значит, надо расширить и углубить.В процессе нагулила и отъяндексила массу интересного. В частности- переводчика Якова Вениаминовича Берлина. Невероятной судьбы человечище.
Ну и ... вот это стихотворение Певца Колоний мне ранее читать не довелось. Хорошо ведь?;)
Лестница к форту Калаватин Дург ( 700 ступеней!)
Чтоб вы не приняли за быль
Мой стих, скажу я вскользь -
Всё это я придумал сам
С начала до конца.
[читаем?]Медовый месяц пролетел, пришлось с женой проститься,
Вновь Джонса служба позвала, афганская граница,
Там гелиограф на скале, а он связист бывалый
И научить жену успел читать свои сигналы.
Она красой, а он умом равны друг другу были,
В разлуке их Амур и Феб сквозь дали единили.
Чуть рассветет, с Хуррумских гор летят советы мужа,
И на закате нежный Джонс твердит мораль всё ту же.
Остерегаться он просил повес в мундирах красных,
Сладкоречивых стариков, не менее опасных,
Но всех страшней седой сатир, кого чураться надо, -
Их генерал, известный Бэнгз (о нем и вся баллада!).
Однажды Бэнгз и с ним весь штаб дорогой едут горной,
Тут гелиограф вдалеке вдруг стал мигать упорно.
Тревожны мысли: бунт в горах и гибнут гарнизоны...
Сдержав коней, они стоят, читают напряженно.
Летят к ним точки и тире. "Да что за чертовщина!
“Моя любовь!” Ведь вроде нет у нас такого чина!"
Бранится Бэнгз: "Будь проклят я! “Малышечка!” “Богиня!”
Да кто же, тысяча чертей, засел на той вершине?"
Молчит придурок-адъютант, молчит штабная свита,
В свои блокноты странный текст все пишут деловито,
От смеха давятся они, читая с постной миной:
"Не вздумай с Бэнгзом танцевать - распутней нет мужчины!"
Так принял штаб с Хуррумских гор от Джонса передачу
(Любовь, возможно, и слепа, но люди-то ведь зрячи),
В ней Джонс супруге молодой из многомильной дали
О жизни Бэнгза сообщал пикантные детали.
Молчит придурок-адъютант, молчит штабная свита,
Но багровеет всё сильней затылок Бэнгза бритый.
Вдруг буркнул он: "Не наша связь! И разговор приватный.
За мною, по три, рысью ма-арш!" - и повернул обратно.
Честь генералу воздадим: ни косвенно, ни прямо
Он Джонсу мстить не стал никак за ту гелиограмму,
Но от Мультана до Михни, по всей границе длинной,
Прославился почтенный Бэнгз: "Распутней нет мужчины!"
Редьярд Киплинг (перевод Якова Берлина)
Поскольку нет предела совершенству (тм), то имеющуюся у меня книгобазу ( около 3 тыщ единиц хранения) я решила еще немного упорядочить. Ибо перестали меня устраивать карточки переводчиков в виде фамилии и инициала. Значит, надо расширить и углубить.В процессе нагулила и отъяндексила массу интересного. В частности- переводчика Якова Вениаминовича Берлина. Невероятной судьбы человечище.
Ну и ... вот это стихотворение Певца Колоний мне ранее читать не довелось. Хорошо ведь?;)
Лестница к форту Калаватин Дург ( 700 ступеней!)
