Aurelius Tepes

[mau]

Summary for the English-speaking Friends

This is an illustration to Scene 4-9 Conterere Magus. What will do a boy, naturally inclined to seeking adventures, if his mother takes him to the distant and ancient castle and strictly prohibits to leave his room

Comments

[distan]

Ну вот, попытаюсь про картинку. Об Аврелии надо отдельно писать. Мне очень дорого то, что его потихоньку стали разглядывать наши зрители и читатели. Он действительно проявлялся очень постепенно и не очень просто для восприятия: чуть ли не первое появления -- шоковое. Растерзал невесту Ренфильда (темная, темная история). Напал на мальчика. Но почему-то и в первом и во втором случае, если все-таки приглядеться и прислушаться, -- говорил слова, которые вряд ли сказал бы просто лесной зверь, чудо-юдо, кровопиец без страха и упрека. А потом выскакивают эти эпизоды -- Рим и знакомство с Катариной, жуткое приключение с молодой Эржебет (господи, вот теперь поняла, сколько отцовского было в обреченном поднятии перчатки юным SS, когда он согласился на авантюру "Эванс". Он ведь сказал то, что князь тогда был вынужден сказать Эржебет -- что мужчины женщинам не отказывают), потом вся история с будайским комьюнити и с Энтони и охотой на единорога... И Катарина, которая так и не ушла от этой стены, и сын, который возвращался к ней постоянно, даже

[distan]

Дело вот в чем. В картинке два действующих лица, и каждый из них как будто пришел из жанровых изображений. Аврелий, даже в том, как он изумительно изогнулся, струясь из пролома, идеальная иллюстрация из вампирского романа. О руке вообще говорить страшно: нигде никаких перехлестов, ничто не утрировано: когтей на этой руке нет, а острые клыки хотя и ломают линию губ, и глаза хотя и нездорово сфокусированы, но это не ужастик. Видно, что у человека слегка съехала крыша (сорри), но он ее все-таки удерживает. А мальчик -- как будто из какого-то мультфильма. Вот эта его застывшесть, попытка тихонько отойти назад на цыпочках, боязнь лишний раз повернуть глаза... И страх, и какой-то комизм. И я понимаю, почему. Потому что глаза отказываются видеть эту сцену так, как она могла произойти. Это слишком ужасно, на самом деле. Это, эта стена -- тот самый вечный тупик всей этой семьи, тупик, в который они приходят все, рано или поздно, вольно или невольно. И самое ужасно, что вольно -- тоже. И, в сущности, в конце Седьмой все решилось там же,

[mau]

С самого начала - помимо идеи - была главная посылка: не изуродовать Аврелия соблюдением обязательных деталей и не унизить его, изображая в том бедственном состоянии, когда - внезапно выхвачен из заключения, из одиночества, в котором провел долгие годы, и каким безумием, какими мороками это одиночество было наполнено! Ведь это ужасно. И ужасно представлять себе, что чувствовал Аврелий, слушая звуки жизни из-за стены, что ощущала Катарина - вдова при живом муже, что творилось в душе у княжича - невозможно представлять, как он дошел до того, чтобы это зелье принести отцу, и все болит. Но вот после трех десятков лет кошмара и погребения заживо князь ступает наружу, сразу видит жертву, борется - и не выдерживает. "Ронять" его в этот момент уступки инстинкту не хотелось. Но начала рисовать, и стало видно, что его не очень-то уронишь. Князь сразу стал рисоваться человеком впечатляющим, невзирая даже на выражение лица и на соблюдение необходимых маячков, заданных текстом: черные жилы на руке, и зубы, и возраст - "старик с зубами". Но и

[mau]

Да, тема инициации Профессора... вопрос, повисший в морозном воздухе на шесть лет. Ужасно интересно, как это могло получиться. Позиция Профессора видна, и что же такое должно было произойти, и кем должен был быть инициатор, и как вообще это все было? Пока задача выглядит почти неподъемной. Хотя - после той смеси из розового сиропа с горючими слезами, которыми укормил нас канон, кто поверил бы, что можно интерпретировать отношения с Лили Эванс так жестко, и жизненно, и дерзко, и волнующе? А вот получилось же. Чуткой клавиатуры Мэри Сьюзан. А я нарисую.

[distan]

Спасибо, дорогая. Будем работать в этом направлении -- оно ведь недаром было обозначено. :)

[distan]

Да, все так. И хорошо, что в конце Седьмой мы узнали, что дело было не в инстинкте, а в инициации. Другой вопрос, что инициация у него получилась, видимо, осложненной ужасами заключения и помутнением сознания... Самое же жуткое в этом всем -- пожалуй, для меня, две вещи (именно в этой сцене): совершенно неподдельная и холодная жестокость, с которой Профессор отца добивал (медленно) и то, как это переколбасило Нео. Страдание Нео оттого, что он видел эту жестокость и это уничтожение. Ужасно совершенно.

Аврелий еще не завершен как персонаж, это совершенно ясно. И это радует.

[mau]

За детеныша глотку перегрыз бы, как зверь. Так я себе это объяснила.
Мне кажется, Профессору пелена на глаза пала, когда он увидел, что его ребенок в опасности, и его действия в тот момент - действия неадекватного человека. Когда он появился, Нео успел обмякнуть в руках Князя - что Профессор мог подумать? Он там чего только ни передумал, наверное, и - действовал нетипично для себя. Страшная сцена, с какой стороны ни посмотри. Тем страшнее, что Аврелия мы узнали уже немного - не такого конца он заслуживал.
...Может быть, теперь они друг с другом разберутся? Ведь и Аврелий за своего сына - глотку перегрыз бы. Они оба заслуживают ясности.
Любит ли отца Профессор? Он его любит. Он даже это и сказал - в другой ипостаси, неважно - Аврелий услышал. Как они встретятся? Ведь ясно, что встретиться им придется. Что друг другу скажут. Как друг на друга посмотрят. Меня уже заранее колбасит...