Картография и хронология жадин. Почему «турецкий барабан» - не обязательно признак москвича
В феврале мы попросили наших читателей продолжить фразу «Жадина-говядина», чтобы узнать, какие существуют региональные варианты этой дразнилки и как они меняются со временем. Выяснились неожиданные вещи: «турецкий барабан» - вовсе необязательно признак москвича (и чем дальше, тем меньше), в Дагестане существует абсолютно уникальный вариант этой дразнилки, «зеленый огурец» родом с Украины (а возможно, и весь «огурец» вообще), Екатеринбург почему-то похож на Питер. А еще мы нашли уникальный способ опознать жителя Иркутска и Тюмени.
Коротко для нетерпеливых
«Огурец» победил, даже, скорее, «соленый огурец» победил, причем с подавляющим перевесом, и не только в России, но в основном и за границей. Впрочем, в процессе анализа данных мы обнаружили массу других интересных вещей. Если вы хотите узнать подробности - про пензенскую, дагестанскую и тюменскую аномалии, «шоколадный мост», падение барабана, о том, как опознать жителя Омска или Тюмени, и другие интересные вещи, которые мы обнаружили, - читайте ниже.
Мы должны извиниться: мы обещали участникам опроса, что результаты обработки данных будут готовы через две недели, но справились с этим только через четыре месяца. Это отчасти потому, что мы сами не ожидали получить столько ответов - 40 506, отчасти потому, что у нас не было навыков работы с большими данными (это первый наш опыт в этой сфере).
Не совсем удачно был составлен и опросник: он оставлял слишком большую свободу респондентам. Кто-то писал в графе «год рождения» возраст, кто-то ставил обязательные 1488, один из участников опроса написал год рождения в двоичном коде (привет, zborovsky, мы оценили шутку).
Но сложнее всего пришлось собственно с данными, поскольку у нас не было другого выхода, кроме как вручную исправлять десятки однотипных опечаток. Например, оказалось, что автокорректор не знает слова «шоколадина» и во всех случаях заменяет ее на «шоколад на». Но мы все-таки справились и смогли обнаружить кое-что интересное.
Чуть-чуть теории, или Почему это вообще интересно
Если вы когда-нибудь видели диалектологический атлас, то вряд ли его забудете: это толстенная папка, набитая картами размером метр на метр. Не каждый студент в силах его поднять, поэтому в нашем случае атлас лежал на кафедре. Каждая из сотни карт этого атласа показывала распространение какого-то одного языкового явления по территории России (и это при том, что составители атласа не картировали «территории позднего заселения», то есть речь идет о Руси времен Ивана Грозного, не более того).
Здесь можно было найти карту, где показаны границы между аканьем и оканьем, между меной [ц] на [ч] и наоборот, границы распространения постпозитивных частиц-артиклей и многое другое. Конкретные диалектологические признаки собираются в комплексы признаков, и когда мы видим, что чаще всего на каких-то территориях встречаются определенные наборы таких признаков (например, оканье и взрывное [г] или аканье и [г] фрикативное), мы можем кое-что узнать об истории этого места и людей, которые живут здесь. Ученые не раз замечали, что границы между диалектами до сих пор соответствуют границам между давно уже не существующими русскими княжествами.
Диалектологам в каком-то смысле легче, чем фольклористам, - диалектные черты чаще всего слышны сразу, как только носитель диалекта откроет рот. Конечно, нужно задать носителю пару десятков вопросов, попросить сказать несколько фраз (как он скажет, «в л[я]су» или «в л[и]су»?). Фольклористам значительно труднее: фольклорные тексты довольно быстро забываются со сменой образа жизни и уходом из жизни старшего поколения, их сложнее воспроизводить и запоминать, наконец, сами тексты могут быть очень вариативны, на одном конце деревни вы можете записать один вариант былички, а на другом конце - абсолютно другой. Поэтому картографирование фольклорной традиции до сих пор находится в зачаточном состоянии.
Детский фольклор (а дразнилка «жадина-говядина» - часть детского фольклора) находится в несколько более выгодном положении, во многих случаях его легче собирать и обрабатывать. Дети более восприимчивы к традиции, отчасти потому, что их культурный багаж еще относительно невелик, отчасти потому, что они (особенно школьники) проводят большую часть времени со своими сверстниками, внутри группы, где и происходит взаимный обмен фольклорными текстами.
Главное же отличие состоит в том, что тексты детского фольклора, как правило, сугубо функциональны. Как для средневекового исландца умение сказать вису было залогом его социального статуса, так и для школьника умение словесно обороняться, ответить на оскорбление, рассказать смешной анекдот, знание считалок и песен-переделок, умение оформить и вести альбом-песенник - без преувеличения жизненно важны. Именно поэтому определенным набором дразнилок и остроумных ответов на них владеет практически каждый ребенок (и помнит их почти каждый взрослый) - это в определенном смысле оружие, необходимое для выживания во дворе и в школе, не менее важное, чем умение «ответить за базар» среди подростков. И поэтому же детские фольклорные тексты, с одной стороны, достаточно легкий для сбора материал, а с другой стороны - за счет «плотности» его распространения - столь показательный.
Краткая предыстория
Не будет большим преувеличением сказать, что с появлением интернета, а затем форумов, чатов и социальных сетей жители России заново открыли для себя свою страну. Раньше о существовании петербургской произносительной нормы или старшей и младшей московской нормы из молодежи знали в лучшем случае первокурсники-филологи (и сразу забывали, как только был сдан экзамен по фонетике). Теперь же слово «поребрик» и связанные с ним коннотации известны практически всем. В соцсетях появилось множество словарей региональных слов, люди, общаясь друг с другом, фактически впервые узнают, что русский язык вовсе не так монолитно един, как можно было бы подумать, глядя в телевизор, что в нем есть местные региональные слова, местные разговорные топонимы, различные произносительные нормы и акценты.
Именно обитатели соцсетей обнаружили, что известные каждому тексты детского фольклора могут быть разными в разных регионах. И если «повторюшу» в одном регионе дразнят одним образом, то в другом ему достается совершенно иначе.
Пользователи «Живого журнала», судя по всему, впервые обнаружили всем известный сегодня факт, что следом за словами «жадина-говядина» может следовать разное продолжение, и каким оно будет - зависит от места жительства человека в детстве. Возможно, первое такое открытие было сделано почти 15 лет назад, в сентябре 2005 года, когда этим вопросом задалась пользователь ЖЖ dashi_ell (лингвист Дарья Кавицкая). Через пару месяцев похожий опрос в своем ЖЖ провел лингвист и научный журналист Максим Руссо - он получил 102 ответа и собрал все основные варианты, а в 2008 году о региональных вариантах вскользь упомянула лингвист Ирина Левонтина.
Наконец, в 2011 году вышла первая научная статья, в которой была сделана попытка действительно широкомасштабного обзора имеющихся региональных вариантов дразнилки. Ее автор, филолог Мария Ахметова, не стала проводить опрос в соцсетях, а воспользовалась существовавшим тогда поиском Яндекса по блогам, выбирая из результатов те, где видна региональная принадлежность человека.
Всего Марии Ахметовой удалось обнаружить и обработать более 1200 упоминаний дразнилки про жадину с определяемым регионом. Выяснилось, что основных вариантов три, с продолжениями «...барабан», «...огурец» и «...шоколадина», что «барабан», действительно, встречается в основном в Москве и Московской области, «огурец» распространен по всей территории России, а «шоколадина» чаще встречается в Петербурге, Карелии и Эстонии.
Эти данные отчасти подтверждаются и уточняются в наших материалах.
Кто ответил на нашу анкету?
Напомним, что каждому участнику мы задали три вопроса: попросили его продолжить дразнилку «жадина-говядина...» (и в случае, если он знает больше одного варианта, заполнить анкету повторно), назвать своей год рождения и местность, где он провел детство, а также оставить свой электронный адрес, если он захочет получить результаты (мы, честно, не предполагали, что это займет столько времени).
Всего с 20 февраля по 9 марта, когда мы перестали принимать данные, было получено 40506 ответов. Из этого числа 40207 респондентов корректно указали год рождения, а 40087 - место, где они жили в детстве. В некоторые моменты (спасибо «Лентачу») мы получали по десятку ответов в секунду. Так выглядит график пополнения нашей базы с ответами на анкету (обратите внимание, что вертикальная шкала - логарифмическая).
География
Из числа корректно указавших регион около 36 тысяч человек были из России, примерно 1,6 тысячи - из Украины, около 1 тысячи - из Белоруссии, около 700 - из Казахстана, по нескольку десятков человек из стран Прибалтики и Средней Азии, по нескольку человек - из стран, не входивших в состав СССР. Если говорить о регионах России, то ответы мы получили из всех областей, республик и краев. Больше всего ответов, как и ожидалось, пришло из Москвы (5314), на втором месте Петербург (2852), на третьем месте Московская область (2308), за ними следуют Свердловская (1210) и Челябинская (1021) области. Относительно мало ответов - меньше 100 - пришло с Чукотки (19), из Еврейской автономной области (9) и Ненецкого (18) автономного округа, а также республик Кавказа. Абсолютный минимум - 1 ответ - был достигнут в случае Ингушетии.
На карте России распределение выглядит так:
(Эта и следующие карты отражают состояние границ на период до 2013 года)
Естественный вопрос, который возникает в такой ситуации: в какой степени опрос фиксирует реально существующую традицию и нет ли в этом случае перекоса в сторону Москвы просто в силу большего распространения интернета в столичном регионе. Может быть, если бы количество опрошенных в процентном отношении соответствовало бы численности населения регионов, мы бы получили другие цифры. Чтобы проверить географическую «смещенность» данных, мы сравнили процентное отношение числа опрошенных к численности населения в каждом из федеральных округов.
Понятно, что это сравнение не совсем точно, поскольку мы используем современные данные о численности населения. Изменения в численности населения, разумеется, произошли, но не в разы, и с определенной осторожностью такое сравнение провести можно.
Представленность регионов среди опрошенных
Как видно из гистограммы, лучше всего в опросе представлен Северо-Западный, а не Центральный федеральный округ, как можно было бы ожидать. Хорошо выглядит и Дальневосточный округ, то есть в любом случае о глобальном перекосе в сторону столицы говорить не приходится.
Возраст
Действительно, серьезное отклонение от идеальной выборки демонстрируют возрастные характеристики опрошенных: медианный возраст ответивших на анкету - 22 года, то есть большинство опрошенных - 1997 года рождения, их 7,04 процента, или 2835 человек. Вправо кривая резко падает, опрошенных в возрасте 13 лет всего 22 человека. Влево она падает медленнее, однако людей старше 50 лет уже меньше сотни для каждого года рождения.
Если мы сопоставим наши данные с возрастной пирамидой по данным Росстата, мы увидим, что наши опрошенные - по преимуществу люди 20-30 лет и наша выборка страдает очевидной непредставленностью старшего поколения.
Таким образом, проводя этот опрос, мы узнали о том состоянии детской фольклорной традиции, которая существовала приблизительно в середине-конце 1990-х годов, на которые пришлось детство нынешних 20-30-летних. Однако большое количество опрошенных позволяет нам делать некоторые выводы и о более ранних периодах. В частности, мы получили достаточно показательную картину для Москвы. Но не будем забегать вперед.
Инвентаризация вариантов
Первый шаг, который нужно сделать при анализе собранных текстов, - проанализировать варианты. Всего мы получили 2180 вариантов - в этом случае одним вариантом считались все полностью совпавшие тексты (за вычетом очевидных опечаток). При этом единичных вариантов - встретившихся только один раз - оказалось 450, дважды встретились 280 вариантов, трижды - 78 вариантов. В 370 случаях ответы оказались неподходящими для обработки - то есть тексты не имели прямого отношения к нашему вопросу.
Самым частотным, как можно было предвидеть, оказался вариант «соленый огурец», его привели 11122 человека, на втором оказался более развернутый «соленый огурец, на полу валяется никто его не ест» (8185 раз), на третьем - «пустая шоколадина» (3457), на четвертом вновь появляется слегка видоизмененный «огурец»: «соленый огурец по полу валяется никто его не ест» - 3244 раза. И только на пятом месте возникает «турецкий барабан» - 1812 раз.
Мы попытались собрать полное дерево, состоящее из всех вариантов, но нам пришлось исключить из него варианты, которые встречались менее 10 раз, поскольку дерево получалось чересчур сложным. Однако даже в упрощенном виде это дерево выглядит так:
Георгий Мороз
На специальной странице вы можете посмотреть на это дерево же в интерактивном формате.
Из этой картины хорошо видно, что господствует с большим перевесом следующий вариант:
Жадина-говядина
Соленый огурец
По полу валяется
Никто его не ест.
К этой же ветви относится самый длинный зафиксированный вариант:
Жадина-говядина
Соленый огурец
По полу валяется
Никто его не ест.
Муха прилетела
Понюхала и съела
Самый «мощный» из его конкурентов - вариант
Жадина-говядина
Турецкий барабан
Кто на нем играет
(Имя) - таракан
сильно уступает «огурцу». Если у «огурца» даже на уровне четвертой строки толщина ветви составляет более 14 тысяч, то «барабан» на четвертой строке «усаживается» до 850.
Общее распределение вариантов и их эволюция во времени
Еще одна деталь, которую важно отметить для дальнейшего анализа: очевидно, что второе слово во второй строке дразнилки более устойчиво, чем первое, оно значительно меньше варьируется, что можно связать с его положением в конце стихотворной строки и тем, что предшествующее слово - прилагательное, заменить которое на любое другое, подходящее по числу слогов, значительно проще, чем слово в конце строки.
Опираясь на это наблюдение, мы можем грубо разделить все имеющиеся варианты на четыре группы: «огурец», «барабан», «шоколадина» и «остальные».
Подробнее здесь