(no subject)
Утром хожу на работу через парк. Там физически ощущаешь жизнь, все вокруг тебя движется, шуршит, дышит. Деревья шумят, грибы на пнях растут, белки прыгают, дятлы стучат, ты идешь как незначительная часть большого живого мира.
Иду и вижу: на темных стволах светлые проплешины. Кора содрана, и по голой древесине черным фломастером - номера; беззащитное, нелепое тело вываливается через разодранную одежду. Наверно, будут прореживать и, готовясь, решили наставить клейма. Деревья росли много лет, а теперь высохли, и с ними надо вот так. Старикам тут не место.
Застывшие обреченные вертикали с номерами, ждущие исполнения приговора - и живность, наделенная счастливой способностью летать, прыгать, отсиживаться в дуплах. Только бы не пустить корни, спастись бегством в случае чего.
Иду и вижу: на темных стволах светлые проплешины. Кора содрана, и по голой древесине черным фломастером - номера; беззащитное, нелепое тело вываливается через разодранную одежду. Наверно, будут прореживать и, готовясь, решили наставить клейма. Деревья росли много лет, а теперь высохли, и с ними надо вот так. Старикам тут не место.
Застывшие обреченные вертикали с номерами, ждущие исполнения приговора - и живность, наделенная счастливой способностью летать, прыгать, отсиживаться в дуплах. Только бы не пустить корни, спастись бегством в случае чего.