«Корпорация, производящая нечто»
Понимаете, ведь дело не в том, с каким флагом и где выступал Noize MC, каковы его политические взгляды и что он говорит и делает. Весь ужас в том, что по какому-то звонку или списку в нашей стране, в нашем городе могут запретить абсолютно любой концерт, любое мероприятие, которое кому-то с властным ресурсом не нравится. Кто-то решает, на чьи концерты людям можно ходить, а на чьи - нет, не оставляя возможности выбирать самим.
Те, кто злорадствует, что чиновники в Белгороде не дали выступить Нойзу и Арбениной, скажите, вам самим нравится эта ситуация, когда за вас решают? Когда вас держат за неразумное стадо и отбирают право думать своей головой? Вас ведь даже лишили элементарной возможности самостоятельно выразить всю свою неприязнь к музыканту и просто не пойти на его выступление. Я уже молчу о том, что всё это абсолютно противоречит основам правового общества. Вижу, многим внушили, что слово «право» имеет такую же негативную коннотацию, как и «свобода» и «достоинство». Их стало уже опасно произносить.
Сегодня в Белгороде по звонку и письму хозяевам площадок запрещают проводить выступление украинских «Казаков» в ночном клубе, концерты Арбениной и Нойза, просветительскую лекцию о правах человека. Сейчас Земфира стала петь на концертах песни Вакарчука на украинском языке. Её тоже запретят, когда она в Белгород приедет?
Кто следующий?
В апреле в Белгород приезжал белорусский музыкант Атморави, сейчас он несколько лет живёт в Питере. Он не только сонграйтер, как себя называет, но и известный музыкальный блогер, опытный исследователь мировой музыкальной индустрии, поп-культуры, её предпосылок, влияния на умы. Я и Серёжа Егоров очень много и говорили с Атморави, из нашего знакомства получилось два больших интервью для разных изданий.
Тогда мы, в том числе, заговорили об этой набирающей обороты тенденции административным ресурсом запрещать концерты, акции и любые другие свободные встречи людей. Сегодня я хочу запостить несколько отрывков и цитат. Атморави раскладывает всё по полочкам, копает глубоко. Прочитайте и попробуйте применить к окружающей действительности, а потом ответить на вопрос, почему в нашей стране такие огромные проблемы с культурой. И не только с ней. И как мы могли бы это изменить.
«Для многих людей клёво - это Советский Союз. Когда о тебе заботились, и тебе не надо было ни о чём беспокоиться. Это как в «Матрице»: ты где-то лежишь, в тебя воткнуты всякие шнуры, ты получаешь иллюзию, что ты живёшь в лучшей стране мира. Просто потому, что ты ничего не знаешь о другом мире. И весь твой мир - иллюзия, которую транслируют тебе в голову по кабелю. Но для многих людей это осознанный выбор. Даже в фильме это показано: да, я знаю, что это иллюзия, но я выбираю её, потому что она намного приятнее реальности. А чтобы выбраться из матрицы, нужно сначала почувствовать, что здесь есть какой-то подвох. Захотеть попасть в реальность, пожертвовать своим минимальным иллюзорным комфортом. И только когда ты видишь, какова реальность - попытаться что-то изменить. Ты говоришь машинам «нет» и начинаешь разгребать своими руками этот ужас. Пытаешься построить что-то.
«...Государство держит на бюджете тех людей, которые создают видимость культуры. Заполняют нишу, которая не имеет шанса заполниться кем-то другим, потому что у государства есть гигантский ресурс на заполнение этой ниши. Соответственно люди, чтобы утолить голод по музыке, общению, используют то, что предлагает им государство. Корпорация, производящая нечто. Если бы государство это не производило, пустое место заполнялось бы теми, кто действительно хочет это делать. У кого есть талант это делать. Возникала бы конкуренция в этой сфере.»
«Вот почему недавно деятели культуры подписали письмо об одобрении политики президента, поддержали введения войск в Украину? Потому что работники культуры целиком зависят от государства. Население привыкло к тому, что оно не то, что на выборах не голосует, оно и рублём не очень-то хочет голосовать. Почему-то до сих пор считается, что государство - гарант качества, честности. Люди считают, что коммерческое - заведомо плохое и ради наживы. А в государственной машине - альтруисты. И это даже со всеми коррупционными делами. Как это укладывается в голове у людей, я не знаю.
- А ты допускаешь мысль о том, что деятели культуры, которые подписывали то самое письмо - хотя бы часть из них - искренне верят в содержание этого документа?
- Да, конечно. У меня есть приятель, который переехал жить в Нью-Йорк. И женился на женщине, работавшей в крупной корпорации. Его поразило, что сотрудники корпорации каждое утро собираются и коллективно молятся за успех своего общего предприятия. Потому что от его успешной деятельности зависит их последующая жизнь. Они хотят молиться за это. Работники культуры в России тоже молятся. Но на государство, потому что являются заложниками этой системы. По сути, работники культуры при любом авторитарном режиме являются работниками рекламного отдела этой корпорации. Их задача - создавать для населения образ корпорации, вызывающий доверие. При этом проще жить, если ты сам в это искренне поверишь.
- Это же ужасно.
- Есть разные точки зрения. Зависит от системы ценностей. Что для тебя первично, что вторично.
- Такие вещи можно разделить на понятия «жизнь» и «не жизнь». Если ты в широком смысле слова маргинал - ты живой. Ты пытаешься искать какие-то новые пути, решения. Если же ты встроен в чуждую систему и даже более того - получаешь от этого удовольствие - ты мёртвый. Зомби. Разве не так?
- Ну, с твоей точки зрения да, с моей точки зрения да, а с их точки зрения это и есть жизнь. Многие наши певцы сильно обижаются, когда на их гастрольных афишах не написано, что они народные артисты. А что это вообще значит - «народный артист»?
- Это действительно странно. Как может государство присваивать титул «народный»? Пусть они были бы тогда «государственные» артисты. Это было бы, по крайней мере, честно.
- Конечно. В Британии, скажем, есть награда «За заслуги перед империей». Это понятно. И понятно, когда Леннон возвращал свой орден, объясняя это несогласием с политикой империи. Британия тогда поддержала войну во Вьетнаме.»
«В Америке, к примеру, нет никакого министерства культуры. Там государство на культуру денег не тратит вообще. Но оно делает так, что бизнесу выгодно давать деньги на благотворительность и на культуру. Создаёт ситуацию, которая культуру поддерживает, уменьшает налоги. Существует множество фондов, частных проектов. Есть другие формы. Например, в Швейцарии есть государственный фонд, который разрабатывает культурные программы и отправляет музыкантов на гастроли за рубеж. Но это маленькая страна. Америка большая, и там просто нет культурной политики. Они позволяют людям самим создавать свою культуру.
- Получается, что сама постановка вопроса о культурной политике какая-то некорректная.
- Чуть ли не кощунственная. Вот наши театры репертуарные. Вроде бы культурное явление, не поспоришь. Но если посмотреть на их репертуар... они же сплошного Чехова ставят. А культура должна как-то с нынешним днём соотноситься. Ценность культуры в том, что она здесь и сейчас связывает людей друг с другом. А так это музей. В Петербурге идёшь по улице - сплошные «Дядя Ваня» и «Три сестры». Молодёжь не пойдёт на это, для них это официоз и старьё. В этом и страх - что молодые люди не имеют своего голоса. Всем нашим героям рок-н-ролла уже хорошо за 40, а то и за 50. В Америке люди к 20 годам могут иметь огромный музыкальный опыт. Начинают выступать в клубах в 13-14 лет. И их наличие в музыкальном продукте тоже очень важно. Главный потребитель - это не отягощённые обязательствами подростки. А для того, чтобы они тратили деньги на музыку, нужно, чтобы её исполняли подростки. Должен быть молодой голос. А в нашем патриархальном обществе получается, что молодёжь не имеет возможности быть услышанной. Во-первых, не имеет возможности для того, чтобы получить опыт, необходимый для выхода на сцену. Плюс ты должен пройти через всю мясорубку специализированных учебных заведений. В наших театрах, скажем, примой можно стать где-то к 40 годам. Кстати, успех Земфиры зависел во многом именно от того, что она была тогда представителем подростков. Вот это был голос молодости. Внезапно услышанный. Хотя по традиции ей помогли товарищи, уже добившиеся успеха - Бурлаков и Лагутенко. Но это был голос талантливой молодой девушки. Доселе не слышанный в России.
- У нас больше нет голосов молодости?
- За очень редким исключением. Была такая история. После первого концерта Muse в Москве Земфира прибежала к ним в гримёрку. Рассказывает: отлавливаю басиста и говорю: извини, такой тупой вопрос, сколько тебе лет? Девятнадцать, отвечает. А сколько ты играешь? Четыре года. Подбежала к барабанщику: сколько лет? Девятнадцать. А сколько играешь? Четыре года. А потом та же история с Мэтью Белами. Нельзя поверить, что люди в такие годы играют такой сложности музыку. И вдобавок так космически популярны. Мне кажется, что важна среда, в которой растёт музыкант. У Мэтью Белами, например, папа был гитаристом. Хотя при этом они выросли в жопе мира, где даже клуба не было, чтобы живьём играть. Но была возможность играть на хороших инструментах и слушать хорошую музыку.
- Ну это всей культуры человека касается. Если ты живёшь в красивом городе, ты видишь прекрасные здания и впитываешь эту красоту в себя. А если живёшь посреди каменных коробок, не знаю, что тут можно впитать.
- Кое-что в голове, конечно, возникает. Например, что всё должно быть одинаковое. Типовые квартиры, окна определённого размера. Должен быть общий ритм. Считается же, что в армии хорошо. Там тебя воспитают, научат. И дальше всё это распространяется. Беда патриархального общества в том, что молодёжь не имеет права голоса. А для поп-культуры это смерть. Опять же, все главные российские рокеры - за 50 лет. Это в какие ворота? Важно, чтобы был стимул для достижения успеха. Что ты можешь покорить мир. Показать всем. И стать очень богатым. Что одно и то же. В нашей системе такого нет. Музыкант у нас - вечный прислужник, шут у власти.
- В итоге, мы живём в системе запретов. Если представителям власти не по нраву то, что поёт музыкант, пусть и очень известный, они начинают пытаться запрещать и отменять его концерты. Так было с «Ляписом Трубецким», Мадонной, Шевчуком, «Океаном Эльзы» и другими. То есть, если ты сам считаешь, что какой-то музыкант оскорбляет твои патриотические чувства, просто не ходи на его концерт. Но чиновники даже право выбора у людей отнимают.
- Дело в том, что концертные площадки в России принадлежат корпорациям, то бишь, в нашем случае, государству. У корпорации, конечно, есть коммерческие интересы, она хочет получать прибыль. Но так как существует административный ресурс, прибылью приходится пожертвовать. Поэтому они могут просто на свой бизнес кого-то не пускать. Зачем государству портить себе общую картину ради сотрудничества с сомнительными, по их мнению, группами? Если бы были коммерческие площадки, стадионы, дворцы, которые не имели бы отношения к государству. Государство вместо функции мощения дорог хочет выполнять воспитательную функцию. Управлять культурой, делами молодёжи. Абсурд. Мы так к этому привыкли, что просто не обращаем на это внимания.
- Но это же всего касается, в том числе и журналистики. Как-то тот же телеведущий Владимир Соловьёв сказал, что свободная пресса у нас будет тогда, когда появится свободная экономика. Тогда вместо пяти каналов будет пятьдесят пять. Потому что, если будет экономика, то будет много рекламы и конкуренция.
- Да, и важно, чтобы государство не имело своих каналов. Или законодательно должно быть определено: не больше такой-то суммы на финансирование. И он должен быть убогий-убогий. Взять, например, «Дождь». Он же чисто экономически нерентабелен, - хитрят они. А потом включаешь «Первый канал» и начинаешь представлять, сколько же денег туда влито. Тут ведь никому нельзя соревноваться. И какая тут может быть конкуренция в сфере СМИ? В Америке не случайно нет ни одного государственного СМИ. При этом в Белом доме есть комната, где постоянно дежурят журналисты. Поэтому если будет экономика - будут СМИ, если будут СМИ - они будут бороться за свой сегмент населения, социальные группы. А бороться можно только одним способом - предоставлять интересную для этих людей информацию.
- Поэтому такому государству, как наше, не нужно, чтобы культура свободно развивалась? Потому что оно видит в ней конкуренцию? Ведь культура опасна, она «несанкционированно» объединяет людей.
- Люди - это существа, которые хотят быть вместе. Жизнь человека - это, по сути, баланс между «быть вместе» и «быть самим собой». Культура, работники культуры создают поводы для общения людей. И общество вынуждено генерировать новые образы, новые точки пересечения. Концерт - это что такое? Это не просто музыка. Это повод побыть вместе, вместе пережить что-то. Задать какую-то вибрацию, вместе соорганизоваться, найти общий знаменатель. А потом на контрасте почувствовать: а кто я такой? Это очень нужно обществу, но важно, чтобы это было искренне, а не по указке. Если мы идём на демонстрацию, как в 1984 году, на которую никто не хочет идти, но надо - единения не происходит. Это псевдоединство.
- Как-то можно повлиять на будущее?
- Без радикального изменения государственной системы ничего не двинется. Нужно, чтобы установилась другая система ценностей. Если люди хотят жить вечной пенсией - с детства до смерти - ничего не получится. Тут, к сожалению, ничего не попишешь. Читал вот статью профессора Зубова. Он говорит, что революция 1917 года была шагом назад. Большевики вернули крепостное право. А за новую Россию билась как раз белая армия. За реформы. Большевики же боролись за возвращение обратно в сельскохозяйственное государство и новое крепостное право. Людей, желавших свободы, оказалось слишком мало. Сейчас их, к сожалению, тоже немного.
Автор фото - koutchma, фотостудия Точка, Белгород.
Те, кто злорадствует, что чиновники в Белгороде не дали выступить Нойзу и Арбениной, скажите, вам самим нравится эта ситуация, когда за вас решают? Когда вас держат за неразумное стадо и отбирают право думать своей головой? Вас ведь даже лишили элементарной возможности самостоятельно выразить всю свою неприязнь к музыканту и просто не пойти на его выступление. Я уже молчу о том, что всё это абсолютно противоречит основам правового общества. Вижу, многим внушили, что слово «право» имеет такую же негативную коннотацию, как и «свобода» и «достоинство». Их стало уже опасно произносить.
Сегодня в Белгороде по звонку и письму хозяевам площадок запрещают проводить выступление украинских «Казаков» в ночном клубе, концерты Арбениной и Нойза, просветительскую лекцию о правах человека. Сейчас Земфира стала петь на концертах песни Вакарчука на украинском языке. Её тоже запретят, когда она в Белгород приедет?
Кто следующий?
В апреле в Белгород приезжал белорусский музыкант Атморави, сейчас он несколько лет живёт в Питере. Он не только сонграйтер, как себя называет, но и известный музыкальный блогер, опытный исследователь мировой музыкальной индустрии, поп-культуры, её предпосылок, влияния на умы. Я и Серёжа Егоров очень много и говорили с Атморави, из нашего знакомства получилось два больших интервью для разных изданий.
Тогда мы, в том числе, заговорили об этой набирающей обороты тенденции административным ресурсом запрещать концерты, акции и любые другие свободные встречи людей. Сегодня я хочу запостить несколько отрывков и цитат. Атморави раскладывает всё по полочкам, копает глубоко. Прочитайте и попробуйте применить к окружающей действительности, а потом ответить на вопрос, почему в нашей стране такие огромные проблемы с культурой. И не только с ней. И как мы могли бы это изменить.
«Для многих людей клёво - это Советский Союз. Когда о тебе заботились, и тебе не надо было ни о чём беспокоиться. Это как в «Матрице»: ты где-то лежишь, в тебя воткнуты всякие шнуры, ты получаешь иллюзию, что ты живёшь в лучшей стране мира. Просто потому, что ты ничего не знаешь о другом мире. И весь твой мир - иллюзия, которую транслируют тебе в голову по кабелю. Но для многих людей это осознанный выбор. Даже в фильме это показано: да, я знаю, что это иллюзия, но я выбираю её, потому что она намного приятнее реальности. А чтобы выбраться из матрицы, нужно сначала почувствовать, что здесь есть какой-то подвох. Захотеть попасть в реальность, пожертвовать своим минимальным иллюзорным комфортом. И только когда ты видишь, какова реальность - попытаться что-то изменить. Ты говоришь машинам «нет» и начинаешь разгребать своими руками этот ужас. Пытаешься построить что-то.
«...Государство держит на бюджете тех людей, которые создают видимость культуры. Заполняют нишу, которая не имеет шанса заполниться кем-то другим, потому что у государства есть гигантский ресурс на заполнение этой ниши. Соответственно люди, чтобы утолить голод по музыке, общению, используют то, что предлагает им государство. Корпорация, производящая нечто. Если бы государство это не производило, пустое место заполнялось бы теми, кто действительно хочет это делать. У кого есть талант это делать. Возникала бы конкуренция в этой сфере.»
«Вот почему недавно деятели культуры подписали письмо об одобрении политики президента, поддержали введения войск в Украину? Потому что работники культуры целиком зависят от государства. Население привыкло к тому, что оно не то, что на выборах не голосует, оно и рублём не очень-то хочет голосовать. Почему-то до сих пор считается, что государство - гарант качества, честности. Люди считают, что коммерческое - заведомо плохое и ради наживы. А в государственной машине - альтруисты. И это даже со всеми коррупционными делами. Как это укладывается в голове у людей, я не знаю.
- А ты допускаешь мысль о том, что деятели культуры, которые подписывали то самое письмо - хотя бы часть из них - искренне верят в содержание этого документа?
- Да, конечно. У меня есть приятель, который переехал жить в Нью-Йорк. И женился на женщине, работавшей в крупной корпорации. Его поразило, что сотрудники корпорации каждое утро собираются и коллективно молятся за успех своего общего предприятия. Потому что от его успешной деятельности зависит их последующая жизнь. Они хотят молиться за это. Работники культуры в России тоже молятся. Но на государство, потому что являются заложниками этой системы. По сути, работники культуры при любом авторитарном режиме являются работниками рекламного отдела этой корпорации. Их задача - создавать для населения образ корпорации, вызывающий доверие. При этом проще жить, если ты сам в это искренне поверишь.
- Это же ужасно.
- Есть разные точки зрения. Зависит от системы ценностей. Что для тебя первично, что вторично.
- Такие вещи можно разделить на понятия «жизнь» и «не жизнь». Если ты в широком смысле слова маргинал - ты живой. Ты пытаешься искать какие-то новые пути, решения. Если же ты встроен в чуждую систему и даже более того - получаешь от этого удовольствие - ты мёртвый. Зомби. Разве не так?
- Ну, с твоей точки зрения да, с моей точки зрения да, а с их точки зрения это и есть жизнь. Многие наши певцы сильно обижаются, когда на их гастрольных афишах не написано, что они народные артисты. А что это вообще значит - «народный артист»?
- Это действительно странно. Как может государство присваивать титул «народный»? Пусть они были бы тогда «государственные» артисты. Это было бы, по крайней мере, честно.
- Конечно. В Британии, скажем, есть награда «За заслуги перед империей». Это понятно. И понятно, когда Леннон возвращал свой орден, объясняя это несогласием с политикой империи. Британия тогда поддержала войну во Вьетнаме.»
«В Америке, к примеру, нет никакого министерства культуры. Там государство на культуру денег не тратит вообще. Но оно делает так, что бизнесу выгодно давать деньги на благотворительность и на культуру. Создаёт ситуацию, которая культуру поддерживает, уменьшает налоги. Существует множество фондов, частных проектов. Есть другие формы. Например, в Швейцарии есть государственный фонд, который разрабатывает культурные программы и отправляет музыкантов на гастроли за рубеж. Но это маленькая страна. Америка большая, и там просто нет культурной политики. Они позволяют людям самим создавать свою культуру.
- Получается, что сама постановка вопроса о культурной политике какая-то некорректная.
- Чуть ли не кощунственная. Вот наши театры репертуарные. Вроде бы культурное явление, не поспоришь. Но если посмотреть на их репертуар... они же сплошного Чехова ставят. А культура должна как-то с нынешним днём соотноситься. Ценность культуры в том, что она здесь и сейчас связывает людей друг с другом. А так это музей. В Петербурге идёшь по улице - сплошные «Дядя Ваня» и «Три сестры». Молодёжь не пойдёт на это, для них это официоз и старьё. В этом и страх - что молодые люди не имеют своего голоса. Всем нашим героям рок-н-ролла уже хорошо за 40, а то и за 50. В Америке люди к 20 годам могут иметь огромный музыкальный опыт. Начинают выступать в клубах в 13-14 лет. И их наличие в музыкальном продукте тоже очень важно. Главный потребитель - это не отягощённые обязательствами подростки. А для того, чтобы они тратили деньги на музыку, нужно, чтобы её исполняли подростки. Должен быть молодой голос. А в нашем патриархальном обществе получается, что молодёжь не имеет возможности быть услышанной. Во-первых, не имеет возможности для того, чтобы получить опыт, необходимый для выхода на сцену. Плюс ты должен пройти через всю мясорубку специализированных учебных заведений. В наших театрах, скажем, примой можно стать где-то к 40 годам. Кстати, успех Земфиры зависел во многом именно от того, что она была тогда представителем подростков. Вот это был голос молодости. Внезапно услышанный. Хотя по традиции ей помогли товарищи, уже добившиеся успеха - Бурлаков и Лагутенко. Но это был голос талантливой молодой девушки. Доселе не слышанный в России.
- У нас больше нет голосов молодости?
- За очень редким исключением. Была такая история. После первого концерта Muse в Москве Земфира прибежала к ним в гримёрку. Рассказывает: отлавливаю басиста и говорю: извини, такой тупой вопрос, сколько тебе лет? Девятнадцать, отвечает. А сколько ты играешь? Четыре года. Подбежала к барабанщику: сколько лет? Девятнадцать. А сколько играешь? Четыре года. А потом та же история с Мэтью Белами. Нельзя поверить, что люди в такие годы играют такой сложности музыку. И вдобавок так космически популярны. Мне кажется, что важна среда, в которой растёт музыкант. У Мэтью Белами, например, папа был гитаристом. Хотя при этом они выросли в жопе мира, где даже клуба не было, чтобы живьём играть. Но была возможность играть на хороших инструментах и слушать хорошую музыку.
- Ну это всей культуры человека касается. Если ты живёшь в красивом городе, ты видишь прекрасные здания и впитываешь эту красоту в себя. А если живёшь посреди каменных коробок, не знаю, что тут можно впитать.
- Кое-что в голове, конечно, возникает. Например, что всё должно быть одинаковое. Типовые квартиры, окна определённого размера. Должен быть общий ритм. Считается же, что в армии хорошо. Там тебя воспитают, научат. И дальше всё это распространяется. Беда патриархального общества в том, что молодёжь не имеет права голоса. А для поп-культуры это смерть. Опять же, все главные российские рокеры - за 50 лет. Это в какие ворота? Важно, чтобы был стимул для достижения успеха. Что ты можешь покорить мир. Показать всем. И стать очень богатым. Что одно и то же. В нашей системе такого нет. Музыкант у нас - вечный прислужник, шут у власти.
- В итоге, мы живём в системе запретов. Если представителям власти не по нраву то, что поёт музыкант, пусть и очень известный, они начинают пытаться запрещать и отменять его концерты. Так было с «Ляписом Трубецким», Мадонной, Шевчуком, «Океаном Эльзы» и другими. То есть, если ты сам считаешь, что какой-то музыкант оскорбляет твои патриотические чувства, просто не ходи на его концерт. Но чиновники даже право выбора у людей отнимают.
- Дело в том, что концертные площадки в России принадлежат корпорациям, то бишь, в нашем случае, государству. У корпорации, конечно, есть коммерческие интересы, она хочет получать прибыль. Но так как существует административный ресурс, прибылью приходится пожертвовать. Поэтому они могут просто на свой бизнес кого-то не пускать. Зачем государству портить себе общую картину ради сотрудничества с сомнительными, по их мнению, группами? Если бы были коммерческие площадки, стадионы, дворцы, которые не имели бы отношения к государству. Государство вместо функции мощения дорог хочет выполнять воспитательную функцию. Управлять культурой, делами молодёжи. Абсурд. Мы так к этому привыкли, что просто не обращаем на это внимания.
- Но это же всего касается, в том числе и журналистики. Как-то тот же телеведущий Владимир Соловьёв сказал, что свободная пресса у нас будет тогда, когда появится свободная экономика. Тогда вместо пяти каналов будет пятьдесят пять. Потому что, если будет экономика, то будет много рекламы и конкуренция.
- Да, и важно, чтобы государство не имело своих каналов. Или законодательно должно быть определено: не больше такой-то суммы на финансирование. И он должен быть убогий-убогий. Взять, например, «Дождь». Он же чисто экономически нерентабелен, - хитрят они. А потом включаешь «Первый канал» и начинаешь представлять, сколько же денег туда влито. Тут ведь никому нельзя соревноваться. И какая тут может быть конкуренция в сфере СМИ? В Америке не случайно нет ни одного государственного СМИ. При этом в Белом доме есть комната, где постоянно дежурят журналисты. Поэтому если будет экономика - будут СМИ, если будут СМИ - они будут бороться за свой сегмент населения, социальные группы. А бороться можно только одним способом - предоставлять интересную для этих людей информацию.
- Поэтому такому государству, как наше, не нужно, чтобы культура свободно развивалась? Потому что оно видит в ней конкуренцию? Ведь культура опасна, она «несанкционированно» объединяет людей.
- Люди - это существа, которые хотят быть вместе. Жизнь человека - это, по сути, баланс между «быть вместе» и «быть самим собой». Культура, работники культуры создают поводы для общения людей. И общество вынуждено генерировать новые образы, новые точки пересечения. Концерт - это что такое? Это не просто музыка. Это повод побыть вместе, вместе пережить что-то. Задать какую-то вибрацию, вместе соорганизоваться, найти общий знаменатель. А потом на контрасте почувствовать: а кто я такой? Это очень нужно обществу, но важно, чтобы это было искренне, а не по указке. Если мы идём на демонстрацию, как в 1984 году, на которую никто не хочет идти, но надо - единения не происходит. Это псевдоединство.
- Как-то можно повлиять на будущее?
- Без радикального изменения государственной системы ничего не двинется. Нужно, чтобы установилась другая система ценностей. Если люди хотят жить вечной пенсией - с детства до смерти - ничего не получится. Тут, к сожалению, ничего не попишешь. Читал вот статью профессора Зубова. Он говорит, что революция 1917 года была шагом назад. Большевики вернули крепостное право. А за новую Россию билась как раз белая армия. За реформы. Большевики же боролись за возвращение обратно в сельскохозяйственное государство и новое крепостное право. Людей, желавших свободы, оказалось слишком мало. Сейчас их, к сожалению, тоже немного.
Автор фото - koutchma, фотостудия Точка, Белгород.
Click to view