Размышления об опеке и опекаемых
Вроде пыль маленько осела, теперь и я решила высказаться по поводу опекунских дел на примере сами-знаете-кого. Тема мне не совсем чуждая: несколько лет назад моя сестра абсолютно внезапно стала опекуном своей внучки, в десятидневном возрасте оставшейся круглой сиротой. С тех пор я регулярно вникаю в тонкости отчётности, посещений, проверок и прочего подобного.
Итак, во-первых, дети под опекой - не родные, а отданы на воспитание. Чтобы они стали как родные, их нужно усыновить. Сестра отказалась от этой идеи по материальным причинам: когда всё случилось, она была уже на пенсии, сил поднимать ребёнка и параллельно снова пойти работать у неё не было, а вдвоём жить на одну пенсию вдвое хуже, чем одной. Насколько я понимаю, именно такие опекуны поневоле составляют основную массу этого контингента - бабушки и дедушки детей погибших или умерших родителей. И увы, никто не застрахован. Деньги, конечно, совсем не те не совсем те, о которых столько сказано: сейчас 16,5 тысяч для опекуна и 14,5 тысяч пенсия ребёнка по потере кормильцев. Это в Москве, как в других местах - не знаю. В сумме с пенсией самой сестры (15,5 тысяч) на эти деньги можно жить вполне нормально, хотя и без особого шика. За 31 тысячу в месяц нужно отчитываться раз в год, прежде требовали вообще все чеки, теперь есть некоторые послабления. Количество граф отчёта поражало воображение, например, там были разделы "моющие средства" и "гигиенические средства", сестра часами размышляла, что куда включать.
Во-вторых, поскольку ребёнок только на воспитании, за ним пристально следят. Проверяется всё: наличие жилплощади, кровати, рабочего стола, личных вещей, игрушек. Детка проходит внеплановую диспансеризацию, из школы запрашиваются характеристики. Это норма, таковы условия, под которыми подписывается опекун. Все крики о внезапности требований, о том, что прицепились к обычной семье, мягко говоря, не совсем правдивы, опекунская семья - НЕобычная и НЕнормальная.
В-третьих, ООП (это не Организация освобождения Палестины, а Отдел опеки и попечительства) - крайне медлительное заведение. Поскольку контроль за соблюдением прав опекаемого поистине тотальный, на любое действие, которое теоретически может ухудшить положение детки, требуется разрешение, которое оформляется натурально неделями. Объясняется это просто: люди, работающие в таких местах, оплачиваются не слишком щедро, текучка большая, плюс на них постоянно навешивают разные обязанности типа присутствия на всех судах при разводе супругов, имеющих детей, чтобы уж точно не вылезли с заседаний. В результате бумажка сначала мучительно готовится, потом не менее мучительно подписывается. В свете этого быстрые действия в Зеленограде вызывают натуральную оторопь: нужно до смерти испугать черепаху, чтобы она вдруг превратилась в лань. Не меньшую оторопь вызывает проживание в двух комнатах съёмной квартиры восьмерых детей под опекой, перевезённых из частного большого дома. Кто и каким образом позволил ТАК ухудшить условия у этих детей, наплевав даже на скудные санитарные нормы, для меня лично загадка. Никакие разговоры о строительстве нового дома не убеждают: сначала стройка, потом переезд, никак иначе. Своих можно хоть в палатке селить, пока серьёзного вреда здоровью не нанесено, никто не шевельнётся. С опекаемыми ситуация совсем иная. Если в первом случае по умолчанию ООП отсутствует и для его появления нужны веские причины, то во втором он по тому же умолчанию постоянно присутствует.
В-четвёртых, понятно, что детей бить нельзя. Но родных как бы можно, а опекаемых нельзя даже как бы, потому что опекун - это не родитель, а воспитатель. Он ближе к учителю в школе, к сотруднику детского сада. Можно им позволить наставить синяков ребёнку? Вот и опекун такого права не имеет.
В-пятых, вытекающих из в-четвёртых, если в детский сад прибыл ребёнок с синяками, то у воспитателей выбора нет, ведь коли они не заявят в ООП и полицию, то вечером в возникновении синяков обвинят уже их. И не отмоешься, работу потеряешь, ещё и присесть можешь. Так что да, осматривают детишек, раньше вообще медсестра ежедневно якобы сыпь искала. Видать, и теперь периодически ищет, вот, нашла наконец. Бессмысленно завывать, что "из-за одного синячка" - нашли они то, что им показалось опасным. Пусть даже не для жизни ребёнка, а для них самих - потенциальную статью нашли, которая им нафиг не сдалась, не они же били.
В-шестых, была ли та самая опасность. МОГЛА быть, поскольку тот, кто избил опекаемого ребёнка, а потом спокойно привёл его в детский сад, находится в явном неадеквате. Ну или мечтает, чтобы этого ребёнка куда-нибудь забрали. Или вместе и в неадеквате, и мечтает. А что может сделать мечтающий неадекват, никто не знает. И никто не возьмёт на себя ответственность отправить ребёнка к такому мечтателю, потому что если вдруг опасность для жизни реализуется, судить будут всех, кто отправил, ничто их не спасёт. Пусть скандал, оргвыводы, петиции, это куда лучше полной зависимости своей судьбы от поведения не-пойми-кого, вполне возможно, слетевшего с катушек от перенапряжения.
В-седьмых и последних. Никогда не нужно становиться в такое положение, когда ждёшь от других, что они покроют твой проступок. И других не нужно ставить в положение покрывающих.
Итак, во-первых, дети под опекой - не родные, а отданы на воспитание. Чтобы они стали как родные, их нужно усыновить. Сестра отказалась от этой идеи по материальным причинам: когда всё случилось, она была уже на пенсии, сил поднимать ребёнка и параллельно снова пойти работать у неё не было, а вдвоём жить на одну пенсию вдвое хуже, чем одной. Насколько я понимаю, именно такие опекуны поневоле составляют основную массу этого контингента - бабушки и дедушки детей погибших или умерших родителей. И увы, никто не застрахован. Деньги, конечно, совсем не те не совсем те, о которых столько сказано: сейчас 16,5 тысяч для опекуна и 14,5 тысяч пенсия ребёнка по потере кормильцев. Это в Москве, как в других местах - не знаю. В сумме с пенсией самой сестры (15,5 тысяч) на эти деньги можно жить вполне нормально, хотя и без особого шика. За 31 тысячу в месяц нужно отчитываться раз в год, прежде требовали вообще все чеки, теперь есть некоторые послабления. Количество граф отчёта поражало воображение, например, там были разделы "моющие средства" и "гигиенические средства", сестра часами размышляла, что куда включать.
Во-вторых, поскольку ребёнок только на воспитании, за ним пристально следят. Проверяется всё: наличие жилплощади, кровати, рабочего стола, личных вещей, игрушек. Детка проходит внеплановую диспансеризацию, из школы запрашиваются характеристики. Это норма, таковы условия, под которыми подписывается опекун. Все крики о внезапности требований, о том, что прицепились к обычной семье, мягко говоря, не совсем правдивы, опекунская семья - НЕобычная и НЕнормальная.
В-третьих, ООП (это не Организация освобождения Палестины, а Отдел опеки и попечительства) - крайне медлительное заведение. Поскольку контроль за соблюдением прав опекаемого поистине тотальный, на любое действие, которое теоретически может ухудшить положение детки, требуется разрешение, которое оформляется натурально неделями. Объясняется это просто: люди, работающие в таких местах, оплачиваются не слишком щедро, текучка большая, плюс на них постоянно навешивают разные обязанности типа присутствия на всех судах при разводе супругов, имеющих детей, чтобы уж точно не вылезли с заседаний. В результате бумажка сначала мучительно готовится, потом не менее мучительно подписывается. В свете этого быстрые действия в Зеленограде вызывают натуральную оторопь: нужно до смерти испугать черепаху, чтобы она вдруг превратилась в лань. Не меньшую оторопь вызывает проживание в двух комнатах съёмной квартиры восьмерых детей под опекой, перевезённых из частного большого дома. Кто и каким образом позволил ТАК ухудшить условия у этих детей, наплевав даже на скудные санитарные нормы, для меня лично загадка. Никакие разговоры о строительстве нового дома не убеждают: сначала стройка, потом переезд, никак иначе. Своих можно хоть в палатке селить, пока серьёзного вреда здоровью не нанесено, никто не шевельнётся. С опекаемыми ситуация совсем иная. Если в первом случае по умолчанию ООП отсутствует и для его появления нужны веские причины, то во втором он по тому же умолчанию постоянно присутствует.
В-четвёртых, понятно, что детей бить нельзя. Но родных как бы можно, а опекаемых нельзя даже как бы, потому что опекун - это не родитель, а воспитатель. Он ближе к учителю в школе, к сотруднику детского сада. Можно им позволить наставить синяков ребёнку? Вот и опекун такого права не имеет.
В-пятых, вытекающих из в-четвёртых, если в детский сад прибыл ребёнок с синяками, то у воспитателей выбора нет, ведь коли они не заявят в ООП и полицию, то вечером в возникновении синяков обвинят уже их. И не отмоешься, работу потеряешь, ещё и присесть можешь. Так что да, осматривают детишек, раньше вообще медсестра ежедневно якобы сыпь искала. Видать, и теперь периодически ищет, вот, нашла наконец. Бессмысленно завывать, что "из-за одного синячка" - нашли они то, что им показалось опасным. Пусть даже не для жизни ребёнка, а для них самих - потенциальную статью нашли, которая им нафиг не сдалась, не они же били.
В-шестых, была ли та самая опасность. МОГЛА быть, поскольку тот, кто избил опекаемого ребёнка, а потом спокойно привёл его в детский сад, находится в явном неадеквате. Ну или мечтает, чтобы этого ребёнка куда-нибудь забрали. Или вместе и в неадеквате, и мечтает. А что может сделать мечтающий неадекват, никто не знает. И никто не возьмёт на себя ответственность отправить ребёнка к такому мечтателю, потому что если вдруг опасность для жизни реализуется, судить будут всех, кто отправил, ничто их не спасёт. Пусть скандал, оргвыводы, петиции, это куда лучше полной зависимости своей судьбы от поведения не-пойми-кого, вполне возможно, слетевшего с катушек от перенапряжения.
В-седьмых и последних. Никогда не нужно становиться в такое положение, когда ждёшь от других, что они покроют твой проступок. И других не нужно ставить в положение покрывающих.