(no subject)
Суббота тает четвертой парой. Аудитория с каждой неделей желтеет все больше - нездоровой желтизной залежалой красной рыбы. Горбатится ядовито-зеленая кофточка, потекшая ручьями волос. Время сжимает ладонь, медленно ломая сопротивление тугого эспандера. Вместо песка сквозь пальцы выскальзывают люди, теплота и духота. Холод из окна тупо пронзает потный воздух. У лектора то же лицо, голос и свитер. Прошлая неделя была одну пару назад. Неделя уместилась в час обеденного перерыва.
Потом дремотный дождь, белый туман, драконьи колышки фонарей на Тверской, завернутый в синее покрывало Долгорукий, четырехзубец гигантских стрелок разметки. Темно-малиновый троллейбус, подмаргивающий цифрами цвета упсавита (оказывается, никогда раньше не видела крышу троллейбуса. Серая и ребристая, как вода, в буграх и горбах).
- и я опять придумываю образы, опять говорю, плету, выдумываю, хотя все это только слова, слова, ничего больше и меньше: мифы, умолчания, отражения.
А на Китай-городе оранжевый шарик перекатывался по белому своду потолка. Просто перекатывался сам через себя по потолку. И почему-то наблюдали за ним только два человека: я и невысокий юноша старшего школьного возраста.
Потом дремотный дождь, белый туман, драконьи колышки фонарей на Тверской, завернутый в синее покрывало Долгорукий, четырехзубец гигантских стрелок разметки. Темно-малиновый троллейбус, подмаргивающий цифрами цвета упсавита (оказывается, никогда раньше не видела крышу троллейбуса. Серая и ребристая, как вода, в буграх и горбах).
- и я опять придумываю образы, опять говорю, плету, выдумываю, хотя все это только слова, слова, ничего больше и меньше: мифы, умолчания, отражения.
А на Китай-городе оранжевый шарик перекатывался по белому своду потолка. Просто перекатывался сам через себя по потолку. И почему-то наблюдали за ним только два человека: я и невысокий юноша старшего школьного возраста.