можно по-разному относиться к датам...
ибо они бывают разными.
Сегодня ровно 9 лет со дня, когда мы в первый раз заговорили с Арсением. Когда он меня заговорил. Когда мы встретились не случайно, а скорее потому, что не могли не встретиться - двумя месяцами раньше наши взгляды сошлись - и столкнулись. Что бы там ни думали...
***
Я тебя позову сквозь сны.
Сквозь мои черно-белые сны.
Ты запомнишь меня сквозь дожди,
Сквозь эти дожди проливные.
Ты вернешься ко мне сквозь года.
Сквозь года и века - так будет.
Ты увидишь меня в облаках.
В облаках, позолоченных солнцем.
Я уйду, не замедлив шагов.
Ты спокойно взглядом проводишь.
Может быть, я найду покой.
Может быть, ты его не нарушишь.
24 июля 2000
***
Разошлись.
Что теперь?
Краткий бред -
и покой.
Бурный ливень
затих.
Что
с тобой?
Дочитай же
свой стих
и помедли
мгновенье.
Ты - когда-то
живой -
нынче как при-
виденье.
Но - постой:
тишина.
Мгла завесила
окна.
Не зажжешь
ты огня?
Поздно, поздно. И -
глохнет
часовой меха-
низм.
Дверь открой же
скорее.
И - по лестнице
вниз.
Так мы не по-
стареем.
март 2002
(Арсению Н. - возможному Маяковскому)
«Глаза твои должны влажниться
лишь поцелуями поэта»
Не в силах мы остановиться,
прознав про все про это.
Танцует где-то эта Брик,
а может быть, снимает фильму.
Скажи мне, что это за стык
времен и судеб? Это - мы ли?..
Я больше не приду за ростом
и рыка твоего не надо.
Я буду женщиною просто,
а ты не будь моей громадой.
Я подойду, и ты возьмешь
руками - больше не огромными.
Ты никогда не пропадешь! -
ласками неуемными…
11 марта '03
Пробуждение
Я очнулась в платье голубом
- ото сна.
Ты блистал Маяковского лоском.
А мне хотелось, чтоб о другом -
тем самым
Мюнхгаузеном - Янковским -
чтобы ты выдумал страну,
где бывает 32 часа пополудни,
и на стихи ману
разменивают некто люди.
И чтобы еще - на ядре -
пушечном -
за облака - и вернулся.
А ты стоял Владимиром-
двурушником -
неба шляпой коснулся.
Сплю, сплю, сплю -
Убаюканная нежной пересыпью -
Мюнхгаузен время заказывает.
Сплю, сплю, сплю.
Со времен последней переписи,
Оказалось, ты - есть, а я - стаиваю.
18 марта '04
***
Беречь мечты, растить их, как детей…
Мне так хотелось быть… нет, не твоей.
Хотелось быть - не чьей-то, а ничьей…
Хотелось БЫТЬ - без всяческих затей.
Ты рядом оказался - в дождь пришёл.
Потом накрыли стол, купили дом.
И стали ждать… болтали обо всём…
Год шёл за месяцем, месяц тёк за днем.
Мы были мученики - к рукам прибит был крест.
Мы ждали солнца, нам не хватало мест.
Мы радовались, пили чай и не желали есть.
И Бог тянул к нам не десницу - перст.
Ну а потом… потом взошла звезда.
И вместо НЕТ произносилось ДА.
И вместо ГОД хотелось быть ЛЕТА.
Забудем всё, что было? - НИКОГДА.
Мы завтра станем жить как боги,
беречь мечты, не обивать пороги.
И наши имена поведать многим
мы захотим под вальс нежнейший Доги.
июль '04
***
Не смотри, что бледнее обычного
и что руки будто дрожат.
Ты бы выпил сейчас «Столичной»,
мне приходится - яд.
Я тебя то любила и нежила,
то была волчицы лютей.
Говоришь мне: моя ты нежная…
Долго плавал, мой Одиссей!
Заменил мне лиру Гермес,
напоил вином Дионис.
И Эрот шаловливый слез
с облаков - в этот подлый низ.
Я давно не была такой:
легче воздуха, горячей огня.
Знали верной меня женой…
Нынче боги боятся меня!
Не смотри, что бледней обычного…
Ты меня, как мог, уберёг.
Только мне пожары привычнее,
а не спичечный огонёк.
Я тебя любила и нежила…
Ты меня любил целовать.
Друг сердешный! с тобой мы не жили! -
лишь хотели живыми стать.
Заменил мне лиру Гермес -
звонче эта и веселей.
Увела меня в тёмный лес.
Нет в лесу тебя, Одиссей!
Я давно не была такой…
Одиссей! (Славлю имя героя!)
Я осталась верной женой,
какой не узнала Троя.
24 сентября '04
***
И зачеркнуть число.
Привычней с каждым днём
себя черпaть
из родника Унынья.
Вертится колесо.
Святейшества вдвоём
не расторгать -
и не желать отныне.
10 декабря '04
***
Любовь меняла лики у зеркал -
Простится ей, она ведь женщина.
Любовь меняла платья у менял -
Так было ей людьми завещано.
И вот теперь, прикрыв рукой свечу,
Явилась в платье строгом сером.
Она сказала мне: «Хочу,
Чтоб он тебе был другом первым».
И я, не смея ей перечить,
К тебе иду не с россыпями ласк.
Нам делать, милый, больше нечего,
Как лишь проснуться на счёт «раз».
25 декабря '04
***
А я просто тебе
была бабочкой в доме,
что жила среди стен,
позабыв о лугах.
А я просто нигде
не насытилась вдоволь
этим мёдом и тем…
А хотелось в мечтах.
Прилечу, может быть,
с наступлением лета.
Ты тогда мне окно
отвори, отвори!
Прилечу, может быть,
из-за белого света.
Приготовь же вино -
я к тебе до зари.
26-27 декабря '04
Ответ Лалы
Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы…
С. Есенин
Знает Лала все слова и тайны -
Сам, Гяур, ты выдал их когда-то.
Та, что кротче и нежнее лани,
Разменяла жемчуга и злато
На твои, Гяур, прекрасные напевы,
На твои слова, что ветра легче.
Поцелуи красной розой веяли -
А теперь, певец, уж делать нечего…
Знало много счастья сердце Лалы -
Много песен пел Гяур прекрасный,
И она сама с лица чадру срывала,
Нынче Лала только морок ванский.
Не тяни, Гяур, ты к Лале руки -
Пусть другой теперь поёт для Лалы.
От любви не требуют поруки.
Так чего ты хочешь от менялы?
27 декабря '04
***
Сколько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
А. Ахматова
И сейчас как будто даже легче -
После всех обид, досад и слёз.
Шуткою с тобой мы были венчаны,
Шуткою, а значит - не всерьёз.
Я тебе так благодарна, милый,
За всё то, что было с нами врозь.
Всё же сильно я тебя любила...
Ты мой первый - в душу - званый гость!
Что, не веришь?.. Верно - всё неправда.
Я теперь сильней, чем раньше лгу.
Просто мне тебя сильнее надо!
А просить об этом не могу.
Ты одним размахом кончил дело.
Так и надо. Нужно ль дальше длить,
Раз любовь так быстро надоела:
Просит есть - и нечем накормить.
Вот и всё. Ступай на все четыре.
Хочется - так даже и на шесть.
Много есть других в сём белом мире -
Может, кто захочет приобресть.
Порх - голубка с крыши полетела.
Бедный дом! Пустует навсегда.
Милый, милый! Я с тобой хотела!
Впрочем, нет... Всё это - лебеда.
Лебеда, сорняк... унылый, горький.
До свиданья, ласковый и нежный.
Я вернусь когда-то незнакомкой.
Позабудь всё то, что было прежде...
28 февраля '05, Ростов-на-Дону
***
Ты показал мне северное сияние.
Ты явил мне замки пустынь.
Я поняла: любовь - слияние
Несуществующих святынь.
20 марта '05
Экспромт
Не болей!
погоды нынче
против снега
и прочих казусов
я своей
тебя вылечу
радостью
на тебя -
будь и здравствуй!
3 декабря '05
Эпилог («Поэма о стихах и поэтах»)
Милый, милый! Вас не забуду!
Заходите ко мне во сны.
Вы - хроническая простуда -
вечной моей весны.
И сама к Вам явлюсь не однажды,
чтобы слёз и мучений юдоль
превратилась в стихов пассажи,
чтобы горним стало доль-
нее.
Чтобы над Вашей главой
установилось сияние.
Чтобы Вы поняли: домой -
это к стихо-старанию,
к стихо-ведению, к стихо-памяти,
к стихо-прозрению …
Милый!
Не требуйте памятников
своему Гению!
2005
***
Подумай обо мне без зла.
без сожалений, без обиды.
Я просто бабочкой была,
всеускользающей Сильфидой.
Подумай обо мне с тоской,
что завтра вот растает пламя.
Я бабочкой была, мечтой,
фантазией. Живой - не стала.
Ты вспомяни - и улыбнись:
как славно я неслась по свету.
И не было дороги вниз,
а только к лету, лету, лету.
Подумай обо мне без зла,
не воскрешай былых страданий.
Всё нынче - пепел, я - зола,
а завтра будет всё - преданье.
28 июня ‘06
Из «Переклички»
Бог напишет нам строчку
чёрт напишет нам строчку
мы выкинем слова прочь
я поставлю пол-точки
ты поставишь пол-точки
а получатся хаос и ночь
Арсений Останин
А мне милей свет,
а дом мой - где лето.
И сколько же лет
нестись так по свету -
по миру - по жизни -
по хаосу - ночью.
Отдайся лиризму!
Открой свои очи!
Как гулко, как странно
мелькают страницы.
И скоро ль мы встанем
от бреда, что снится
обоим. - И страшно.
В угаре едином
взобрались на башню.
Глядим - и не видим.
А башня не рухнет,
а боги не внемлют.
Тела наши - рухлядь,
так сбросим - на землю…
19 июля ‘06
Заключительная сцена (из «Сцен для двоих»)
Вся сцена - в комнате, неубранной, с разобранной смятой постелью. Останин, небрежно одетый, то сидит на ней, то вскакивает, пройдётся по комнате с сигаретой и жестяной банкой (в качестве пепельницы), то близко подходит к Музе. Он почти всё время курит. Она стоит у стены, напротив окна.
Останин:
Ты вернулась и снова травишь.
Муза:
Не травлю, я всего проведать.
Останин:
Может быть, ты сейчас растаешь,
как богиня какая-то Леда?
Муза:
Ты всё тот же. Охотник шутить.
Останин:
Я серьёзен, как Апокалипсис.
Раз пришла - оставайся жить.
Без тебя ничего не ладится.
Муза:
И опять ультиматумы, клятвы…
Сытость брюха и голод стиховный…
В чём же мы вдвоём виноваты?
Останин:
Ты - ни в чём. А я - в блудословии.
Муза:
И опять - весь сценарий по кругу.
Снова слёзы, болезни, истерики.
Пусть найдёшь ты себе подругу -
и прибьёшься к новому берегу.
Там - тепло, домашний уют,
борщ и прочьи телячие нежности.
И наверно, стихов там не ждут.
Останин: (вскакивает, ходит нервно по комнате)
Ну, давай - режь по кости!
Мясо - до последнего волокна -
содрала в бытность общую.
Ты не муза, ты - плача стена!
Целинная моя вотчина.
Где стихов было взять, как вывести
формулу великой связанности,
когда рядом - одни травести,
вместо Венеры любви и радости?!
Как было петь, когда страданием
шамкал немотою забитый рот…
Это потом каким-нибудь зданием
прославится твой Афродитин род -
храмом, дворцом, алтарём, гротом,
наконец, колонной твоего тела.
А я, как был слов транжиром и мотом,
так и останусь. Мне мало дела
до всего, что не ты. Кончено.
Судьба больше любви. Мы связаны.
Муза:
Я поверила бы и в прочее -
всё, что скажешь, - в самое разное.
Только пьеса играется срочно.
Только жизнь кончается сразу.
Колонна Венериной плоти
рушится, как Помпея.
Но Владимир, молотобоец и плотник,
Лилю вознёс в эмпиреи.
6 ноября 2006
Два стихотворения о вдребезги разбитой кошке
1.
Я, проспекты меряя кошачьим
шагом, вкрадчивым,
держась настороже,
позабыла будто (не иначе),
что прошла давно. Давно уже.
Вышла за какие-то там грани,
перешла любые рубежи.
Своей поступью
кошачьей, странной,
не окликнув жалобным «сдержи».
В твоём доме вдребезги упала
кошка тёмная с изгибом
шеи томным.
Жизни срок ей был - едва полбала:
поживилась наскоро скоромным.
2.
Скажи, что меня нет,
а лучше - дай тишины.
Мне не нужен ответ -
тот, что короче стены.
Не оставляй же дверь
открытой - чтобы вошла.
И не считай потерь.
Просто нет им числа.
Утром взойдёт мне заря -
тихо исчезну в просвет.
Не сожалей только зря.
Просто же - меня нет.
Будешь смотреть в окно,
приметы и знаки гадать.
Кофе сбежит (молоко) -
причиной не я. Понимать
нужно только одно -
я преходяща, как свет.
Я только с тем заодно,
кого давно уже нет.
Вдребезги кошку разбив,
маленький сувенир
(нечаянно), этот порыв
не истолкуй как мир
рухнувший. Это так,
кончилось маятьё
отступов и атак.
Кончилось горе твоё.
Очи от пыли протри,
радугой восхитись
и на коварный «три»
весело вниз сорвись.
Кошкой своё отходив,
вдребезги растеряв
(без права реваншных битв)
и гонор, и стыд, и нрав,
стану пылью простой -
веничком лишь смахнуть.
Дверь не держи, открой -
за нею остался мой путь.
Может быть, обрету
новую жизнь - из семи.
Лови меня на лету!
Намечтай - и насни.
21-22 июля 2007 г.
***
Мне бы хотелось, чтобы мир ещё постоял.
Написать что-то, приближённое к яркой осени,
когда мы строчили стихи на обоях -
на полуразрушенных стенах, ограждающих
нашу безответную жизнь, обусловленную
притяжением друг к другу. Нешуточным.
Мне бы хотелось, чтобы мир ещё постоял.
Зарифмовать нечто подобное инциденту,
когда я над железной дорогой
(ночью, зимой) раскачивала прыжками
мост. И смеялась. А слёзы падали.
Снег становился горячим. И не таял.
18/19 января, ночь, ~09
Сегодня ровно 9 лет со дня, когда мы в первый раз заговорили с Арсением. Когда он меня заговорил. Когда мы встретились не случайно, а скорее потому, что не могли не встретиться - двумя месяцами раньше наши взгляды сошлись - и столкнулись. Что бы там ни думали...
***
Я тебя позову сквозь сны.
Сквозь мои черно-белые сны.
Ты запомнишь меня сквозь дожди,
Сквозь эти дожди проливные.
Ты вернешься ко мне сквозь года.
Сквозь года и века - так будет.
Ты увидишь меня в облаках.
В облаках, позолоченных солнцем.
Я уйду, не замедлив шагов.
Ты спокойно взглядом проводишь.
Может быть, я найду покой.
Может быть, ты его не нарушишь.
24 июля 2000
***
Разошлись.
Что теперь?
Краткий бред -
и покой.
Бурный ливень
затих.
Что
с тобой?
Дочитай же
свой стих
и помедли
мгновенье.
Ты - когда-то
живой -
нынче как при-
виденье.
Но - постой:
тишина.
Мгла завесила
окна.
Не зажжешь
ты огня?
Поздно, поздно. И -
глохнет
часовой меха-
низм.
Дверь открой же
скорее.
И - по лестнице
вниз.
Так мы не по-
стареем.
март 2002
(Арсению Н. - возможному Маяковскому)
«Глаза твои должны влажниться
лишь поцелуями поэта»
Не в силах мы остановиться,
прознав про все про это.
Танцует где-то эта Брик,
а может быть, снимает фильму.
Скажи мне, что это за стык
времен и судеб? Это - мы ли?..
Я больше не приду за ростом
и рыка твоего не надо.
Я буду женщиною просто,
а ты не будь моей громадой.
Я подойду, и ты возьмешь
руками - больше не огромными.
Ты никогда не пропадешь! -
ласками неуемными…
11 марта '03
Пробуждение
Я очнулась в платье голубом
- ото сна.
Ты блистал Маяковского лоском.
А мне хотелось, чтоб о другом -
тем самым
Мюнхгаузеном - Янковским -
чтобы ты выдумал страну,
где бывает 32 часа пополудни,
и на стихи ману
разменивают некто люди.
И чтобы еще - на ядре -
пушечном -
за облака - и вернулся.
А ты стоял Владимиром-
двурушником -
неба шляпой коснулся.
Сплю, сплю, сплю -
Убаюканная нежной пересыпью -
Мюнхгаузен время заказывает.
Сплю, сплю, сплю.
Со времен последней переписи,
Оказалось, ты - есть, а я - стаиваю.
18 марта '04
***
Беречь мечты, растить их, как детей…
Мне так хотелось быть… нет, не твоей.
Хотелось быть - не чьей-то, а ничьей…
Хотелось БЫТЬ - без всяческих затей.
Ты рядом оказался - в дождь пришёл.
Потом накрыли стол, купили дом.
И стали ждать… болтали обо всём…
Год шёл за месяцем, месяц тёк за днем.
Мы были мученики - к рукам прибит был крест.
Мы ждали солнца, нам не хватало мест.
Мы радовались, пили чай и не желали есть.
И Бог тянул к нам не десницу - перст.
Ну а потом… потом взошла звезда.
И вместо НЕТ произносилось ДА.
И вместо ГОД хотелось быть ЛЕТА.
Забудем всё, что было? - НИКОГДА.
Мы завтра станем жить как боги,
беречь мечты, не обивать пороги.
И наши имена поведать многим
мы захотим под вальс нежнейший Доги.
июль '04
***
Не смотри, что бледнее обычного
и что руки будто дрожат.
Ты бы выпил сейчас «Столичной»,
мне приходится - яд.
Я тебя то любила и нежила,
то была волчицы лютей.
Говоришь мне: моя ты нежная…
Долго плавал, мой Одиссей!
Заменил мне лиру Гермес,
напоил вином Дионис.
И Эрот шаловливый слез
с облаков - в этот подлый низ.
Я давно не была такой:
легче воздуха, горячей огня.
Знали верной меня женой…
Нынче боги боятся меня!
Не смотри, что бледней обычного…
Ты меня, как мог, уберёг.
Только мне пожары привычнее,
а не спичечный огонёк.
Я тебя любила и нежила…
Ты меня любил целовать.
Друг сердешный! с тобой мы не жили! -
лишь хотели живыми стать.
Заменил мне лиру Гермес -
звонче эта и веселей.
Увела меня в тёмный лес.
Нет в лесу тебя, Одиссей!
Я давно не была такой…
Одиссей! (Славлю имя героя!)
Я осталась верной женой,
какой не узнала Троя.
24 сентября '04
***
И зачеркнуть число.
Привычней с каждым днём
себя черпaть
из родника Унынья.
Вертится колесо.
Святейшества вдвоём
не расторгать -
и не желать отныне.
10 декабря '04
***
Любовь меняла лики у зеркал -
Простится ей, она ведь женщина.
Любовь меняла платья у менял -
Так было ей людьми завещано.
И вот теперь, прикрыв рукой свечу,
Явилась в платье строгом сером.
Она сказала мне: «Хочу,
Чтоб он тебе был другом первым».
И я, не смея ей перечить,
К тебе иду не с россыпями ласк.
Нам делать, милый, больше нечего,
Как лишь проснуться на счёт «раз».
25 декабря '04
***
А я просто тебе
была бабочкой в доме,
что жила среди стен,
позабыв о лугах.
А я просто нигде
не насытилась вдоволь
этим мёдом и тем…
А хотелось в мечтах.
Прилечу, может быть,
с наступлением лета.
Ты тогда мне окно
отвори, отвори!
Прилечу, может быть,
из-за белого света.
Приготовь же вино -
я к тебе до зари.
26-27 декабря '04
Ответ Лалы
Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы…
С. Есенин
Знает Лала все слова и тайны -
Сам, Гяур, ты выдал их когда-то.
Та, что кротче и нежнее лани,
Разменяла жемчуга и злато
На твои, Гяур, прекрасные напевы,
На твои слова, что ветра легче.
Поцелуи красной розой веяли -
А теперь, певец, уж делать нечего…
Знало много счастья сердце Лалы -
Много песен пел Гяур прекрасный,
И она сама с лица чадру срывала,
Нынче Лала только морок ванский.
Не тяни, Гяур, ты к Лале руки -
Пусть другой теперь поёт для Лалы.
От любви не требуют поруки.
Так чего ты хочешь от менялы?
27 декабря '04
***
Сколько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
А. Ахматова
И сейчас как будто даже легче -
После всех обид, досад и слёз.
Шуткою с тобой мы были венчаны,
Шуткою, а значит - не всерьёз.
Я тебе так благодарна, милый,
За всё то, что было с нами врозь.
Всё же сильно я тебя любила...
Ты мой первый - в душу - званый гость!
Что, не веришь?.. Верно - всё неправда.
Я теперь сильней, чем раньше лгу.
Просто мне тебя сильнее надо!
А просить об этом не могу.
Ты одним размахом кончил дело.
Так и надо. Нужно ль дальше длить,
Раз любовь так быстро надоела:
Просит есть - и нечем накормить.
Вот и всё. Ступай на все четыре.
Хочется - так даже и на шесть.
Много есть других в сём белом мире -
Может, кто захочет приобресть.
Порх - голубка с крыши полетела.
Бедный дом! Пустует навсегда.
Милый, милый! Я с тобой хотела!
Впрочем, нет... Всё это - лебеда.
Лебеда, сорняк... унылый, горький.
До свиданья, ласковый и нежный.
Я вернусь когда-то незнакомкой.
Позабудь всё то, что было прежде...
28 февраля '05, Ростов-на-Дону
***
Ты показал мне северное сияние.
Ты явил мне замки пустынь.
Я поняла: любовь - слияние
Несуществующих святынь.
20 марта '05
Экспромт
Не болей!
погоды нынче
против снега
и прочих казусов
я своей
тебя вылечу
радостью
на тебя -
будь и здравствуй!
3 декабря '05
Эпилог («Поэма о стихах и поэтах»)
Милый, милый! Вас не забуду!
Заходите ко мне во сны.
Вы - хроническая простуда -
вечной моей весны.
И сама к Вам явлюсь не однажды,
чтобы слёз и мучений юдоль
превратилась в стихов пассажи,
чтобы горним стало доль-
нее.
Чтобы над Вашей главой
установилось сияние.
Чтобы Вы поняли: домой -
это к стихо-старанию,
к стихо-ведению, к стихо-памяти,
к стихо-прозрению …
Милый!
Не требуйте памятников
своему Гению!
2005
***
Подумай обо мне без зла.
без сожалений, без обиды.
Я просто бабочкой была,
всеускользающей Сильфидой.
Подумай обо мне с тоской,
что завтра вот растает пламя.
Я бабочкой была, мечтой,
фантазией. Живой - не стала.
Ты вспомяни - и улыбнись:
как славно я неслась по свету.
И не было дороги вниз,
а только к лету, лету, лету.
Подумай обо мне без зла,
не воскрешай былых страданий.
Всё нынче - пепел, я - зола,
а завтра будет всё - преданье.
28 июня ‘06
Из «Переклички»
Бог напишет нам строчку
чёрт напишет нам строчку
мы выкинем слова прочь
я поставлю пол-точки
ты поставишь пол-точки
а получатся хаос и ночь
Арсений Останин
А мне милей свет,
а дом мой - где лето.
И сколько же лет
нестись так по свету -
по миру - по жизни -
по хаосу - ночью.
Отдайся лиризму!
Открой свои очи!
Как гулко, как странно
мелькают страницы.
И скоро ль мы встанем
от бреда, что снится
обоим. - И страшно.
В угаре едином
взобрались на башню.
Глядим - и не видим.
А башня не рухнет,
а боги не внемлют.
Тела наши - рухлядь,
так сбросим - на землю…
19 июля ‘06
Заключительная сцена (из «Сцен для двоих»)
Вся сцена - в комнате, неубранной, с разобранной смятой постелью. Останин, небрежно одетый, то сидит на ней, то вскакивает, пройдётся по комнате с сигаретой и жестяной банкой (в качестве пепельницы), то близко подходит к Музе. Он почти всё время курит. Она стоит у стены, напротив окна.
Останин:
Ты вернулась и снова травишь.
Муза:
Не травлю, я всего проведать.
Останин:
Может быть, ты сейчас растаешь,
как богиня какая-то Леда?
Муза:
Ты всё тот же. Охотник шутить.
Останин:
Я серьёзен, как Апокалипсис.
Раз пришла - оставайся жить.
Без тебя ничего не ладится.
Муза:
И опять ультиматумы, клятвы…
Сытость брюха и голод стиховный…
В чём же мы вдвоём виноваты?
Останин:
Ты - ни в чём. А я - в блудословии.
Муза:
И опять - весь сценарий по кругу.
Снова слёзы, болезни, истерики.
Пусть найдёшь ты себе подругу -
и прибьёшься к новому берегу.
Там - тепло, домашний уют,
борщ и прочьи телячие нежности.
И наверно, стихов там не ждут.
Останин: (вскакивает, ходит нервно по комнате)
Ну, давай - режь по кости!
Мясо - до последнего волокна -
содрала в бытность общую.
Ты не муза, ты - плача стена!
Целинная моя вотчина.
Где стихов было взять, как вывести
формулу великой связанности,
когда рядом - одни травести,
вместо Венеры любви и радости?!
Как было петь, когда страданием
шамкал немотою забитый рот…
Это потом каким-нибудь зданием
прославится твой Афродитин род -
храмом, дворцом, алтарём, гротом,
наконец, колонной твоего тела.
А я, как был слов транжиром и мотом,
так и останусь. Мне мало дела
до всего, что не ты. Кончено.
Судьба больше любви. Мы связаны.
Муза:
Я поверила бы и в прочее -
всё, что скажешь, - в самое разное.
Только пьеса играется срочно.
Только жизнь кончается сразу.
Колонна Венериной плоти
рушится, как Помпея.
Но Владимир, молотобоец и плотник,
Лилю вознёс в эмпиреи.
6 ноября 2006
Два стихотворения о вдребезги разбитой кошке
1.
Я, проспекты меряя кошачьим
шагом, вкрадчивым,
держась настороже,
позабыла будто (не иначе),
что прошла давно. Давно уже.
Вышла за какие-то там грани,
перешла любые рубежи.
Своей поступью
кошачьей, странной,
не окликнув жалобным «сдержи».
В твоём доме вдребезги упала
кошка тёмная с изгибом
шеи томным.
Жизни срок ей был - едва полбала:
поживилась наскоро скоромным.
2.
Скажи, что меня нет,
а лучше - дай тишины.
Мне не нужен ответ -
тот, что короче стены.
Не оставляй же дверь
открытой - чтобы вошла.
И не считай потерь.
Просто нет им числа.
Утром взойдёт мне заря -
тихо исчезну в просвет.
Не сожалей только зря.
Просто же - меня нет.
Будешь смотреть в окно,
приметы и знаки гадать.
Кофе сбежит (молоко) -
причиной не я. Понимать
нужно только одно -
я преходяща, как свет.
Я только с тем заодно,
кого давно уже нет.
Вдребезги кошку разбив,
маленький сувенир
(нечаянно), этот порыв
не истолкуй как мир
рухнувший. Это так,
кончилось маятьё
отступов и атак.
Кончилось горе твоё.
Очи от пыли протри,
радугой восхитись
и на коварный «три»
весело вниз сорвись.
Кошкой своё отходив,
вдребезги растеряв
(без права реваншных битв)
и гонор, и стыд, и нрав,
стану пылью простой -
веничком лишь смахнуть.
Дверь не держи, открой -
за нею остался мой путь.
Может быть, обрету
новую жизнь - из семи.
Лови меня на лету!
Намечтай - и насни.
21-22 июля 2007 г.
***
Мне бы хотелось, чтобы мир ещё постоял.
Написать что-то, приближённое к яркой осени,
когда мы строчили стихи на обоях -
на полуразрушенных стенах, ограждающих
нашу безответную жизнь, обусловленную
притяжением друг к другу. Нешуточным.
Мне бы хотелось, чтобы мир ещё постоял.
Зарифмовать нечто подобное инциденту,
когда я над железной дорогой
(ночью, зимой) раскачивала прыжками
мост. И смеялась. А слёзы падали.
Снег становился горячим. И не таял.
18/19 января, ночь, ~09