Быть рыбой
Вдалеке башня, крепость, скалы, поросшие лесом,
за которыми море или, может быть, сам океан.
Раньше молчание мучило, жгло, изнуряло,
теперь я погружена в него,
как рыба в бескрайние воды.
Говори со мной, воздух, через толщу воды,
говори со мной, жёлтое солнце,
по вечерам - шарлаховый горизонт.
Рыбы тем внимательней,
чем молчаливей.
Я путаюсь в иле, но звуки сюда доходят,
и есть о чём думать
в ожидании собственных слов,
пока они созревают меж чешуйками кожи,
за оболочками глаз, под жаберной крышкой.
Труба загудит над крышей, и откроется:
что было крепостью, стало заводом,
и скал за деревьями нет. Но голоса -
не человеческие, другие -
с жёлтыми нитями света
достигают воды и чешуек
и проникают дальше.
Главное - не утратить способность
слышать воздух и отвечать ему
движением век.
за которыми море или, может быть, сам океан.
Раньше молчание мучило, жгло, изнуряло,
теперь я погружена в него,
как рыба в бескрайние воды.
Говори со мной, воздух, через толщу воды,
говори со мной, жёлтое солнце,
по вечерам - шарлаховый горизонт.
Рыбы тем внимательней,
чем молчаливей.
Я путаюсь в иле, но звуки сюда доходят,
и есть о чём думать
в ожидании собственных слов,
пока они созревают меж чешуйками кожи,
за оболочками глаз, под жаберной крышкой.
Труба загудит над крышей, и откроется:
что было крепостью, стало заводом,
и скал за деревьями нет. Но голоса -
не человеческие, другие -
с жёлтыми нитями света
достигают воды и чешуек
и проникают дальше.
Главное - не утратить способность
слышать воздух и отвечать ему
движением век.