Зулейха открывает глаза
Прочла и я роман "Зулейха открывает глаза". Лиричная и сказочная книга, как бы парадоксально это ни звучало: слабая женщина, спелёнатая моралью шариата, побеждает и языческих духов, и красноордынских демонов. Вместе с тем пространство, куда прежняя жизнь Зулейхи не может быть перенесена (и куда Всевышний не дотягивается взором), не ломает её человеколюбивую, сострадательную и стойко принимающую невзгоды натуру. Мир словно бы формируется вокруг Зулейхи, изменяется в ответ на её поступки и прикосновения. Конечно, решающим в этом смысле становится эпизод рождения Юсуфа на мёртвой земле.
Книга Гузель Яхиной жизнеутверждающая, несмотря на страшную тему. А среди персонажей интересна не только Зулейха. Замечательные страницы посвящены Вольфу Карловичу Лейбе - до самого эпизода, как он победил яйцо. Не слишком тривиален, в общем, Иконников.
Обвинения же автора в определённой схематичности персонажей, обобщённости самого сюжета, может быть, и справедливы, но книга всё-таки хороша - в первую очередь языком и своеобразием (обусловленным в большой степени этнической принадлежностью) главной героини. Возможно, условность и обобщённость - по замыслу автора - создают тот необходимый фон, на котором наилучшим образом выступает образ героини. Людмила Улицкая в предисловии к роману говорит о кинематографичности авторского стиля, мне же книга видится скорее живописным полотном или фреской - триптихом, где изображён путь героини: от юдоли к горним высотам. Конкретное толкование этих понятий может, впрочем, и обходить религиозный аспект.
Книга Гузель Яхиной жизнеутверждающая, несмотря на страшную тему. А среди персонажей интересна не только Зулейха. Замечательные страницы посвящены Вольфу Карловичу Лейбе - до самого эпизода, как он победил яйцо. Не слишком тривиален, в общем, Иконников.
Обвинения же автора в определённой схематичности персонажей, обобщённости самого сюжета, может быть, и справедливы, но книга всё-таки хороша - в первую очередь языком и своеобразием (обусловленным в большой степени этнической принадлежностью) главной героини. Возможно, условность и обобщённость - по замыслу автора - создают тот необходимый фон, на котором наилучшим образом выступает образ героини. Людмила Улицкая в предисловии к роману говорит о кинематографичности авторского стиля, мне же книга видится скорее живописным полотном или фреской - триптихом, где изображён путь героини: от юдоли к горним высотам. Конкретное толкование этих понятий может, впрочем, и обходить религиозный аспект.