***
Как дерево со взрытыми корнями,
стою в нетвёрдой почве, тяжела
едва зеленоватыми ветвями,
поникшими вдоль шаткого ствола.
Скажи, мой друг, как я, такой же шаткий,
как оставаться благостным в краю,
где на обманутых сгорают шапки?
Достанет ли скорбящим мест в раю?
Пусть всякий, кто взывает к небесам,
утешен ожиданием ответа;
но ты один, за всё в ответе сам.
И радость - только отблеск жаркий лета
на бледном с точкой-родинкой плече
и тишина, когда закроешь уши,
чтобы не слышать ничего вообще,
но только голос из пустыни слушать.
стою в нетвёрдой почве, тяжела
едва зеленоватыми ветвями,
поникшими вдоль шаткого ствола.
Скажи, мой друг, как я, такой же шаткий,
как оставаться благостным в краю,
где на обманутых сгорают шапки?
Достанет ли скорбящим мест в раю?
Пусть всякий, кто взывает к небесам,
утешен ожиданием ответа;
но ты один, за всё в ответе сам.
И радость - только отблеск жаркий лета
на бледном с точкой-родинкой плече
и тишина, когда закроешь уши,
чтобы не слышать ничего вообще,
но только голос из пустыни слушать.