Письмо №9 об экзистенциализме и женщинах
Бесценный М.
Спасибо, что опомнились ответить, и что не забыли тот день, когда я, в красном платье, убегала от вас, неловко перебирая говнодавчиками, - а вы наконец-то изволили это заметить и даже сделали принтскрин. Впрочем, я исчисляю наше всё с другой даты, и у меня тоже сохранена о том картинка. Я тогда впервые попробовала на вас грубую лесть, а вы неожиданно не попались.
Уже рассказывала про этот трюк: нужно сказать «Удивительно, но вы, кажется, единственный мужчина, который не ведётся на грубую лесть!» Практически все розовеют, говорят - доооо, меня этим не возьмёшь! я нечувствителен! - и становятся, как воск. И лишь вы ответили иначе
Тогда я и поняла, что погибла, и побежала, и бегу до сих пор, правда, переодевшись по сезону.
В те страшные три дня, пока вы не писали, я мучилась мыслями о других ваших М, проводя время в горьких слезах. Чтобы как-то забыться, придумала тестировать ванильные эклеры. Были исследованы три образца, из Шоколадницы, Азбуки Вкуса и ларька подле метро, по цене сто пятьдесят, сто пятнадцать и четырнадцать рублей соответственно. В очередной раз пришла к выводу, что я и другие, это какое-то кафко, сартр и бодлер, смешать, но не взбалтывать, иначе нас всех тошнит.
Я говорю этой женщине из ларька: дайте мне эклер, пожалуйста, беленький. Она прячет руки под прилавок и через секунду достаёт пакет с десятью эклерами.
- Что же это, - говорю, - мне один!
- Берите, берите, - отвечает, - хорошие же, на работу отнесёте.
Понимаете? чтобы купить эклер в Азбуке вкуса, человеку нужно сто пятнадцать рублей, а чтобы купить эклер в ларьке подле метро, нужно найти работу, устроиться на неё, всех там возненавидеть и четырнадцать рублей. Я не умею этого и никогда не смогу.
- Но у меня нет работы, - говорю я беспомощно, - дайте, всё-таки, один. Беленький.
Она прячет руки под прилавок и через секунду достаёт пакет с двумя эклерами, взвешивает - двадцать восемь рублей. Берёт деньги и спохватывается, и смотрит человеком:
- Ой, а ничего что я два?
- Да чего уж с вами теперь, давайте. Хорошие же.
Ну как хорошие - экзистенциальные оказались, кафко, сартр и бодлер опять.
В последнем письме меня особенно взволновала история о горничной вашего турецкого соседа, ну о той, что в спецодежде и красивая, и "покажи ей пылесос или газовую плиту, смертельно удивится, - ой, а что это? а зачем это?". Вы знаете, ужасно понимаю, мой пылесос ведёт себя точно также. Даже голоса особенно не повышая - "мне? сосать? вот в это узенькое горлышко - хвою? ты с ума сошла, да?". Приходится крепко перехватывать за шейку, сворачивать голову и тыкать ему в горло тонкими предметами, - словом, проделывать все эти страшные тоскливые вещи, которые и составляют отношения, быт, близость.
И в эти минуты я с особенной силой чувствую и ценю нашу с вами отдалённость, праздничность нашего небытия и недеяния. Нам как-то удивительно повезло с этой невстречей.
Может, впервые в жизни-то и повезло по-настоящему.
Ваша заплаканная М.