Письмо №7, о танцах и образцах
Бесценный М.
В ночи читала переписку Пастернака и Цветаевой - я подумала, нам же нужно иметь образцы? С одной стороны, у них всё же повеселей было, они хотя бы познакомились, а это уже чуть больше нашего "никогда". С другой, всё кончилось паршиво, он женился. Она злилась и намекала, что у ней в одном комке целлюлита больше мозгов и души, чем во всей Зиночке, - а толку-то.
Но даже в лучшие дни они писали друг другу ужасные вещи.
Она:
"Бог по ошибке создал Вас человеком, оттого Вы так и не вжились - ни во что! И - конечно - Ваши стихи не человеческие: ни приметы. Бог задумал Вас дубом, - сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии (есть - такие дубы!), а Вы должны жить"
Я примерила это к нашей с вами ситуации - вы бы меня, наверное, убили за такое, да? Наплевали бы на наше концептуальное "никогда", ворвались в Москву на лошади, сдёрнули бы меня с качелей и того, насмерть. Возможно, вы бы даже ворвались на двух лошадях, пересаживаясь и джигитуя на ходу, как вариант взбесившегося Ван-Дамма
(извините, это был момент женского ухода от мысли к мечтаниям).
Он, впрочем, неплохо отдаривался:
"Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественно родное предназначенье, утренняя дымящаяся моя душа, Марина"
Вы вообще как, сумели бы столько принять, и чтобы не заснуть, и не пойти куролесить, а сесть писать об утреннем и дымящемся? И чтобы именно душа, а не какая-нибудь урина - при вашей-то склонности стыдливо снижать лексику, едва начинаете чувствовать.
Потом они, конечно, подуспокоились, это попервости очень крыло.
И я подумала, может, они не так уж неправы; может, нам как-то нужно больше эпитетов? Чаще вставать на фоне Бога, повернувшись левым профилем к сиянию Его, а правым к зрителю, и говорить всякое?
Бесценный М, Вы дуб.
Нет, нет, не так.
Вы снег и куст, и Друг Камней, и серая ворона. Вы этой зимой вдруг стали везде, во всех моих устройствах. Но это не выглядит вторжением, я добровольно открываю окна и сыплю зёрна для вашей почтовой голубицы Васи. Просто не могу избавиться от мыслей о том, как стану их закрывать.
Но всё это позже, не сейчас. Пока же ничто не предвещает, и мысленно я вам танцую, примерно так:
В ночи читала переписку Пастернака и Цветаевой - я подумала, нам же нужно иметь образцы? С одной стороны, у них всё же повеселей было, они хотя бы познакомились, а это уже чуть больше нашего "никогда". С другой, всё кончилось паршиво, он женился. Она злилась и намекала, что у ней в одном комке целлюлита больше мозгов и души, чем во всей Зиночке, - а толку-то.
Но даже в лучшие дни они писали друг другу ужасные вещи.
Она:
"Бог по ошибке создал Вас человеком, оттого Вы так и не вжились - ни во что! И - конечно - Ваши стихи не человеческие: ни приметы. Бог задумал Вас дубом, - сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии (есть - такие дубы!), а Вы должны жить"
Я примерила это к нашей с вами ситуации - вы бы меня, наверное, убили за такое, да? Наплевали бы на наше концептуальное "никогда", ворвались в Москву на лошади, сдёрнули бы меня с качелей и того, насмерть. Возможно, вы бы даже ворвались на двух лошадях, пересаживаясь и джигитуя на ходу, как вариант взбесившегося Ван-Дамма
(извините, это был момент женского ухода от мысли к мечтаниям).
Он, впрочем, неплохо отдаривался:
"Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественно родное предназначенье, утренняя дымящаяся моя душа, Марина"
Вы вообще как, сумели бы столько принять, и чтобы не заснуть, и не пойти куролесить, а сесть писать об утреннем и дымящемся? И чтобы именно душа, а не какая-нибудь урина - при вашей-то склонности стыдливо снижать лексику, едва начинаете чувствовать.
Потом они, конечно, подуспокоились, это попервости очень крыло.
И я подумала, может, они не так уж неправы; может, нам как-то нужно больше эпитетов? Чаще вставать на фоне Бога, повернувшись левым профилем к сиянию Его, а правым к зрителю, и говорить всякое?
Бесценный М, Вы дуб.
Нет, нет, не так.
Вы снег и куст, и Друг Камней, и серая ворона. Вы этой зимой вдруг стали везде, во всех моих устройствах. Но это не выглядит вторжением, я добровольно открываю окна и сыплю зёрна для вашей почтовой голубицы Васи. Просто не могу избавиться от мыслей о том, как стану их закрывать.
Но всё это позже, не сейчас. Пока же ничто не предвещает, и мысленно я вам танцую, примерно так:
Click to view