Нахождение себя и других
С рождения мы смотрим наружу, ловим внешние впечатления, просто потому что это гораздо легче, чем улавливать внутреннее. Во-первых, получение информации снаружи - это пассивный процесс, во-вторых, внешние впечатления более яркие, более сильно ощущаются.
То, что ребенок видит, он автоматически считает своим и пытается заполучить/подчинить. Если ему действительно удается заполучить/подчинить, это становится его территорией. Примерно так же ребенок обнаруживается свое тело: дотягиваясь рукой до игрушки, обнаруживает длину руки, ударяясь ногой или лбом о препятствие, обнаруживает одновременно ногу/лоб и само препятствие. Сталкивая кошку, обнаруживает силу руки. Когда понимает, что не может сдвинуть кровать, обнаруживает собственную слабость. В итоге он находит свое тело, получает представление о своей силе и ловкости, по боли от столкновений находит границы тела.
«Территорией» ребенка становится все, на что он может влиять/управлять. Только в отличие от тела «территория» не отзывается болью. «Территорией» становится мама ребенка, сестры и братья, отец и бабушки-дедушки, игрушки, дом, двор. Изначально ребенок их воспринимает как «мое» и «продолжение меня». Те, кто не сопротивляется, подчиняется сигналам ребенка, так и остаются его «территорией», продолжением его самого. И весь мир по умолчанию ребенок считает «своим», продолжением себя. Из статуса «мое» члены семьи выходят, только когда начинают сопротивляться, и ребенок обнаруживает, что никакие его воздействия - руками, криком, слезами - не помогают ему их подчинить. Только тогда - методом исключения неподчиняющегося - он исключает их из «моего», начинает воспринимать как субъектов, а не как объекты.
Собственно, мы все несем в себе остатки такого детского восприятия мира. Заходим в пустую комнату и незаметно для себя присваиваем ее, - и присвоение это обнаруживаем по тому, как неприятно становится, когда еще кто-то в эту комнату входит. Смотрим на событие и мгновенно наделяем его будущим, а то, что мысленно подчинили его своей воле, обнаруживаем по «разочарованию» от того, что дела пошли не «по-моему» (результат спортивных состязаний, новости о действиях правительства, о войнах, о поступках людей). Пытаемся угадать/влиять на будущее в казино, в обсуждениях поведения людей, во многих других случаях. Этим же - желанием управлять миром - объясняется и популярность гадалок, нумерологов, систем сбычи желаний/мечт и пр. Это магическое мышление, изначально присущее всем людям. Мы верим, что влияем на мир, и все время пытаемся подчинить его своей воле, ищем пути влияния на окружающее и окружающих, начиная с самых грубых/«волшебных», заканчивая все более необычными/хитрыми. Все, что подчиняется (или нам кажется, что подчиняется, когда появляется внутренний всплеск ликования «Ой, совпало с моими ожиданиями!»), становится «моим», а я при этом становлюсь «больше». «Большим» быть приятно. Уменьшаться - исключать что-то из сферы своего влияния - неприятно. То, что «мое», по умолчанию должно подчиняться мне, не должно действовать самостоятельно, по своей воле. А поскольку мы на автомате практически все пытаемся присвоить, особенно то, что поначалу не сопротивляется (как ту пустую комнату), то любое живое/независимое движение приносит боль, и происходит короткая или длительная схватка за власть.
«Живым» и имеющим право на собственные действия воспринимается лишь то, что активно сопротивляется, и ты в процессе схватки понимаешь, что подчинить не удастся. В процессе борьбы же фигура появляется из фона (отделяется от территории), и обретает имя.
В общем, мы склонны захватывать, подчинять себе все, что можно, но, как ребенок с полевым поведением, хватаем игрушку, тут же теряем интерес к ней и бежим дальше, захватывать новые территории и игрушки. Интерес просыпается лишь в двух случаях: 1) когда захваченное сопротивляется (мы начинаем думать «Как же подчинить его?»), или 2) когда бежать дальше некуда. Тогда от скуки можно рассмотреть предмет поподробнее. Пока есть возможность бежать (расширять территорию), никто не склонен вдаваться в подробности. А вот когда приходится изучать то, что не подчиняется, тогда человек наконец-то включает внимание к деталям, запоминает поведение, сопоставляет, ищет закономерности, делает выводы, пробует разные способы - проделывает все то, что мы называем процессом познания.
В процессе познания то, что считалось «объектом», частенько осознается как независимая сущность, живая, со своим характером и свойствами. Конечно, в первую очередь это относится к людям и животным, но и неживые вроде бы камни, машины, предметы, начинают проявлять свой «характер» при длительном взаимодействии. Когда ты еще и вкладываешься в эту изучаемую сущность, делаешь что-то для ее лучшего существования, то начинаешь ее «любить». И размер любви зависит от того, насколько ты вложился. Вкладываешься в ребенка - начинаешь любить ребенка. Если ребенок болеет, и ты вкладываешься еще больше - то и любишь еще сильнее. Если ребенок вкладывается в родителя (когда тот не в порядке - пьет, болеет, просто слаб характером) - он начинает воспринимать родителя как очень ценного человека. Если ребенок не вкладывается в родителя (когда хорошие родители обеспечивают ему беззаботное существование) - к сожалению, родитель как личность для него не существует, только как инструмент достижения желаемого.
Мы любим то, во что вложились, и в той степени, в которой вложились. Без особого преувеличения можно сказать, что мы любим вложения своей души в окружающем, и воспринимаем как живое то, во что вложили много души.
Ребенку, поскольку он слаб и беспомощен (но при этом все время «присваивает» окружающее), нужны те, кто будет формировать понятие о нем самом. Причем поначалу максимально мягко, в благоприятных условиях. Мама трогает ребенка за лицо, руки, ноги, называет их, улыбается на улыбку ребенка, говорит медленно и нараспев, называет части тела, называет чувства. Похожим образом и окружающие называют нам наши чувства, дают характеристику нашему поведению - обозначают то, чего мы не видим.
Мы «проявляем» себя в действиях, хотим видеть результаты своих трудов, отражения себя/своих действий в окружающем мире. Когда нет обратной связи, нет реакции окружающей среды, нам быстро становится неинтересно действовать, теряется смысл. А если никогда не действовали, то и свой собственный образ сформировать, "проявить" не удается.
Кто-то стремится отражать себя в «неживой» материи - обычно на это требуется больше времени и физической работы, но и результат воздействия сохраняется дольше. А кто-то предпочитает отражать себя в сознаниях других людей - заставляет себя любить, просто помнить и думать, хочет обрести известность, авторитет, славу, чтобы его отражения начали распространяться сами собой и массово. Отображение в сознаниях окружающих создается порой быстрее и легче, чем в неживой материи, но и теряется/забывается такое отражение быстрее.
Слышать свое имя, видеть лица, обращенные к тебе - это формирует твою собственную фигуру в твоих же глазах. Для ребенка, пока он не владеет руками, - это единственный способ воздействия на мир, но ребенок довольно быстро теряет свое детское очарование, после чего некоторые ищут способы привлечения к себе чужого внимания, в том числе, манипулятивными действиями, а кто-то учится управлять своим собственным вниманием, направлять его на себя. И тем самым формировать себя.
То, что ребенок видит, он автоматически считает своим и пытается заполучить/подчинить. Если ему действительно удается заполучить/подчинить, это становится его территорией. Примерно так же ребенок обнаруживается свое тело: дотягиваясь рукой до игрушки, обнаруживает длину руки, ударяясь ногой или лбом о препятствие, обнаруживает одновременно ногу/лоб и само препятствие. Сталкивая кошку, обнаруживает силу руки. Когда понимает, что не может сдвинуть кровать, обнаруживает собственную слабость. В итоге он находит свое тело, получает представление о своей силе и ловкости, по боли от столкновений находит границы тела.
«Территорией» ребенка становится все, на что он может влиять/управлять. Только в отличие от тела «территория» не отзывается болью. «Территорией» становится мама ребенка, сестры и братья, отец и бабушки-дедушки, игрушки, дом, двор. Изначально ребенок их воспринимает как «мое» и «продолжение меня». Те, кто не сопротивляется, подчиняется сигналам ребенка, так и остаются его «территорией», продолжением его самого. И весь мир по умолчанию ребенок считает «своим», продолжением себя. Из статуса «мое» члены семьи выходят, только когда начинают сопротивляться, и ребенок обнаруживает, что никакие его воздействия - руками, криком, слезами - не помогают ему их подчинить. Только тогда - методом исключения неподчиняющегося - он исключает их из «моего», начинает воспринимать как субъектов, а не как объекты.
Собственно, мы все несем в себе остатки такого детского восприятия мира. Заходим в пустую комнату и незаметно для себя присваиваем ее, - и присвоение это обнаруживаем по тому, как неприятно становится, когда еще кто-то в эту комнату входит. Смотрим на событие и мгновенно наделяем его будущим, а то, что мысленно подчинили его своей воле, обнаруживаем по «разочарованию» от того, что дела пошли не «по-моему» (результат спортивных состязаний, новости о действиях правительства, о войнах, о поступках людей). Пытаемся угадать/влиять на будущее в казино, в обсуждениях поведения людей, во многих других случаях. Этим же - желанием управлять миром - объясняется и популярность гадалок, нумерологов, систем сбычи желаний/мечт и пр. Это магическое мышление, изначально присущее всем людям. Мы верим, что влияем на мир, и все время пытаемся подчинить его своей воле, ищем пути влияния на окружающее и окружающих, начиная с самых грубых/«волшебных», заканчивая все более необычными/хитрыми. Все, что подчиняется (или нам кажется, что подчиняется, когда появляется внутренний всплеск ликования «Ой, совпало с моими ожиданиями!»), становится «моим», а я при этом становлюсь «больше». «Большим» быть приятно. Уменьшаться - исключать что-то из сферы своего влияния - неприятно. То, что «мое», по умолчанию должно подчиняться мне, не должно действовать самостоятельно, по своей воле. А поскольку мы на автомате практически все пытаемся присвоить, особенно то, что поначалу не сопротивляется (как ту пустую комнату), то любое живое/независимое движение приносит боль, и происходит короткая или длительная схватка за власть.
«Живым» и имеющим право на собственные действия воспринимается лишь то, что активно сопротивляется, и ты в процессе схватки понимаешь, что подчинить не удастся. В процессе борьбы же фигура появляется из фона (отделяется от территории), и обретает имя.
В общем, мы склонны захватывать, подчинять себе все, что можно, но, как ребенок с полевым поведением, хватаем игрушку, тут же теряем интерес к ней и бежим дальше, захватывать новые территории и игрушки. Интерес просыпается лишь в двух случаях: 1) когда захваченное сопротивляется (мы начинаем думать «Как же подчинить его?»), или 2) когда бежать дальше некуда. Тогда от скуки можно рассмотреть предмет поподробнее. Пока есть возможность бежать (расширять территорию), никто не склонен вдаваться в подробности. А вот когда приходится изучать то, что не подчиняется, тогда человек наконец-то включает внимание к деталям, запоминает поведение, сопоставляет, ищет закономерности, делает выводы, пробует разные способы - проделывает все то, что мы называем процессом познания.
В процессе познания то, что считалось «объектом», частенько осознается как независимая сущность, живая, со своим характером и свойствами. Конечно, в первую очередь это относится к людям и животным, но и неживые вроде бы камни, машины, предметы, начинают проявлять свой «характер» при длительном взаимодействии. Когда ты еще и вкладываешься в эту изучаемую сущность, делаешь что-то для ее лучшего существования, то начинаешь ее «любить». И размер любви зависит от того, насколько ты вложился. Вкладываешься в ребенка - начинаешь любить ребенка. Если ребенок болеет, и ты вкладываешься еще больше - то и любишь еще сильнее. Если ребенок вкладывается в родителя (когда тот не в порядке - пьет, болеет, просто слаб характером) - он начинает воспринимать родителя как очень ценного человека. Если ребенок не вкладывается в родителя (когда хорошие родители обеспечивают ему беззаботное существование) - к сожалению, родитель как личность для него не существует, только как инструмент достижения желаемого.
Мы любим то, во что вложились, и в той степени, в которой вложились. Без особого преувеличения можно сказать, что мы любим вложения своей души в окружающем, и воспринимаем как живое то, во что вложили много души.
Ребенку, поскольку он слаб и беспомощен (но при этом все время «присваивает» окружающее), нужны те, кто будет формировать понятие о нем самом. Причем поначалу максимально мягко, в благоприятных условиях. Мама трогает ребенка за лицо, руки, ноги, называет их, улыбается на улыбку ребенка, говорит медленно и нараспев, называет части тела, называет чувства. Похожим образом и окружающие называют нам наши чувства, дают характеристику нашему поведению - обозначают то, чего мы не видим.
Мы «проявляем» себя в действиях, хотим видеть результаты своих трудов, отражения себя/своих действий в окружающем мире. Когда нет обратной связи, нет реакции окружающей среды, нам быстро становится неинтересно действовать, теряется смысл. А если никогда не действовали, то и свой собственный образ сформировать, "проявить" не удается.
Кто-то стремится отражать себя в «неживой» материи - обычно на это требуется больше времени и физической работы, но и результат воздействия сохраняется дольше. А кто-то предпочитает отражать себя в сознаниях других людей - заставляет себя любить, просто помнить и думать, хочет обрести известность, авторитет, славу, чтобы его отражения начали распространяться сами собой и массово. Отображение в сознаниях окружающих создается порой быстрее и легче, чем в неживой материи, но и теряется/забывается такое отражение быстрее.
Слышать свое имя, видеть лица, обращенные к тебе - это формирует твою собственную фигуру в твоих же глазах. Для ребенка, пока он не владеет руками, - это единственный способ воздействия на мир, но ребенок довольно быстро теряет свое детское очарование, после чего некоторые ищут способы привлечения к себе чужого внимания, в том числе, манипулятивными действиями, а кто-то учится управлять своим собственным вниманием, направлять его на себя. И тем самым формировать себя.