история конфликта СССР и Югославии после Второй Мировой войны - 1
обширный текст про революционный радикализм Коммунистической Партии Югославии в годы Второй Мировой войны, которую “группа Тито” стремилась, - по немного скорректированным ленинским рецептам, - превратить из войны “межимпериалистической” (а затем и “антифашистской”) в войну “гражданскую”, постоянно сталкиваясь на этом пути с недовольством советских “старших братьев”.
.
Тема советско-югославского раскола в современной русскоязычной литературе в основном сводится к геополитическому противостоянию между московским центром и Белградом, пытавшимся сохранить свою относительную самостоятельность от Кремля во внешней политике, что вызвало острейшее недовольство Сталина.
..
В старом советском агитпропе источник конфликта вовсе сведен к голословному утверждению о том, что “фашистско-гестаповская банда Тито”, встав на позиции буржуазного национализма, изменила делу пролетарского интернационализма, пойдя в услужение мировому империализму. Больше советскому человеку знать было не нужно, все и так понятно.
...
Между тем, конфликт КПЮ и Москвы имел конечно и идейные предпосылки, которые в общем и целом остаются неизвестны для интересующегося русскоязычного читателя.
.
.
Йосип Броз
.
Точно так же, как неизвестной остаётся та действительно большая идейная и практическая роль, которую югославы сыграли в процессе “исправления” московской (“димитровской”) модели “антифашистского народного фронта”, которая в своем “классическом” виде образца 1935 года не отличалась эффективностью и везде по итогу увенчалась провалом.
Не будет преувеличением сказать, что именно югославы, реализовав на практике собственную “работающую” модель “антифашистского народного фронта”, внесли существенный вклад в победу левых сил в Восточной Европе в период 1944-48 гг.
..
Впоследствии, молодецкий революционный радикализм югославов вошел в неразрешимое противоречие с реальными (и достаточно умеренными) целями Москвы, считавшей именно себя идейным и организационным центром мирового коммунистического движения, из чего собственно и вырос межпартийный конфликт.
Белградские руководители последовательно были обвинены в предательстве, фашизме и работе на иностранные разведки,
сама Югославия лишилась всякой помощи, оказалась в полной изоляции
и, после короткого периода одновременного противостояния Западу и Востоку,
страна в конечном итоге была логично выдавлена в сторону менее агрессивного к ней Запада, с которым были выстроены устойчивые экономические отношения.
.
I.Вторая Мировая война и югославская модель “народного фронта”.
.
В статье https://marss2.livejournal.com/5586116.html про использование панславистской идеи советским антифашистским агитпропом упоминается об исключительном (по сравнению с другими компартиями) радикализме руководящей верхушки КПЮ, всерьез намеревавшейся превратить войну с фашизмом в войну против капиталистического мира.
.
Такая решительность югославов объясняется прежде специфическими качествами самой верхушки КПЮ во главе с Йосипом Броз Тито, сформированными еще в довоенное время.
.
“Левый уклон” самого Тито проявился впервые в 1938 году, когда после смещения и ареста в Москве генсека КПЮ Милана Горкича, фактически занявший его место организационный секретарь Йосип Броз в письме представителю Коминтерна Вильгельму Пику предлагал организовать в Югославии всеобщее восстание против королевской власти, что вообще не устраивало Москву, которая к тому моменту, сняв лозунг разрушения Югославии как “уродливого детища Версаля”, сделала ставку на консолидацию всех сил королевства в борьбе с фашистской угрозой.
.
В следующий раз Тито проявил свою радикальность на заседании Исполнительного Комитета Коминтерна (ИККИ) 17 сентября 1938.
Заседание проходило на фоне скверной внешнеполитической обстановки: помимо шокирующего раздела Чехословакии, руководители “штаба всемирной революции” были обескуражены повсеместным крушением тактики “народного антифашистского фронта”, которая в теории Георгия Димитрова вроде бы выглядела очень здорово, но на практике, - во Франции, Испании, Греции, Польше, Чехословакии, - работала плохо и не очень эффективно.
.
Ментально державшийся еще радикальных взглядов эпохи коминтерновской тактики “класс против класса” (1928-35) и осведомленный о перипетиях трагической судьбы народных фронтов в Испании и Франции, Тито открыто высказывал недоверие и к про-английскому королевскому правительству Югославии (именуя его, вопреки новым установкам Коминтерна, “плохо скрываемой военно-фашистской диктатурой”), и к буржуазным партиям, неспособным ни на какие, даже минимальные социальные изменения.
Поэтому любые “верхушечные коалиции” с этими партиями изначально нежизнеспособны. Вместе с тем Тито высказывал мысль о необходимости сотрудничества на низовом уровне не только с социалистами (с ними прежде всего), но даже с членами проправительственных партий, навязывая им исподволь собственную линию.
.
В общем, Тито призывал к отказу от роли “помощников” буржуазных сил в деле борьбы с фашизмом, настаивая на том, что коммунисты должны играть ведущую роль в этой борьбе, откинув прочь всякое приспособленчество к буржуазному лагерю.
.
Такая позиция куда больше соответствовала не принятой в 1935 стратегии “антифашистского народного фронта”, с его обузданием левой социальной базы во имя сохранения партнерских отношений с “антифашистскими” буржуазными элитами, а применявшейся Коминтерном в 20-х тактики “единого рабочего фронта” с попытками объединения трудящихся разных политических взглядов на базе компромиссной, но тем не менее левой программы.
.
Однако полностью отвергнуть возможность временного союза с буржуазными секторами Тито не мог в принципе, т.к. подобный вывод однозначно был бы квалифицирован как “троцкизм” и “ревизия” идеи народного фронта.
Чего-чего, а повторять судьбу своего предшественника Горкича, сгинувшего во время Большого террора, Тито не хотел.
Поэтому теоретическое “окошко” для взаимодействия с буржуазными партиями и организациями Тито все-таки оставил.
Но на практике это взаимодействие выглядело не так, как планировали в Москве, где надеялись на “временное совпадение” интересов лидеров буржуазных сил и интересов пролетариата.
.
Ибо, вообще не испытывая никакого доверия к буржуазному лагерю и его руководителям, Тито дал указание на создание нелегальных коммунистических ячеек в легальных и даже чисто буржуазных политических и общественных организациях - партиях, женских и молодежных ассоциациях, спортивных и патриотических сообществах, реформистских профсоюзах, - с целью постепенного сдвигания влево их участников.
Причем руководители этих ячеек, подчиняясь непосредственно ЦК КПЮ, должны были скрывать свою принадлежность к коммунистической партии.
Подобного рода конспиративный характер партийной деятельности внутри некоммунистических массовых групп стал “фирменным стилем” югославов, обеспечившим эффективность их идейно-организационной работы.
И впоследствии, - уже после советско-югославского раскола, - этот “стиль” подвергся особой критике Кремля, который называл такой подход “искажением идеи народного фронта” и “мелкобуржуазной конспирацией”.
.
Ну и, - как бы невзначай, - можно заметить сходство этого “югославского стиля” с троцкистской тактикой “энтризма”.
Отличие только в том, что у троцкистов особенно ничего не вышло и впоследствии “энтризм” ими был так же раскритикован, а югославы (как позднее и пакистанские коммунисты) добились на поприще “революционизации” изначально совершенно нереволюционных секторов немалых успехов.
..
Вместе с тем, любовь КПЮ к конспиративным маневрам содействовала тому, что югославы, в отличие от других компартий, довольно легко восприняли пакт Молотова-Риббентропа и соответствующие распоряжения Коминтерна о прекращении антинацистской пропаганды.
Если среди многих честных и наивных европейских коммунистов произошедшее вызвало недоумение (неслись даже отдельные обвинения в “предательстве”), то “группа Тито” отнеслась к договору о ненападении как к военно-дипломатической уловке СССР с попыткой оттянуть время перед неизбежной войной с фашизмом.
.
Даже более того: предварявшие пакт неудачные попытки Москвы сблизиться с британцами и французами, а так же явные провалы народных фронтов с их стремлением объединить левых с “антифашистской буржуазией”, укрепили уверенность верхушки КПЮ в бестолковости “равноправных коалиций” с партиями политического истеблишмента, готовыми предать коммунистов в любой момент.
.
Поэтому как только Коминтерн совершил новый резкий поворот, объявив начавшуюся Вторую Мировую “межимпериалистической войной”, югославы без проблем приняли новую линию, которая фактически соответствовала их собственным взглядам.
Однако тут же впервые возникли разногласия между СССР и КПЮ: если Сталин, скованный пактом о ненападении, объявил зачинщиками войны Англию и Францию, то югославы по-прежнему подчеркивали опасность немецкого нацизма, готовые сражаться в надвигающейся битве сразу на три фронта: против немецких нацистов, против англо-французских империалистов, против капитулянтского буржуазного правительства Югославии, и, в конечном итоге против самого капитализма, который воспринимался источником всех враждебных коммунистам сил.
..
Посему, уже осенью 1939 югославский посланник в ИККИ Никола Петрович просил разрешения на организацию боевых отрядов коммунистов для противодействия полиции и монархистам, а так же настаивал на необходимости свержения “капитулянтского” пробританского правительства с установлением “народной власти” для более эффективного отпора нацистам.
Но ни на то, ни на другое Москва одобрения не дала.
Не потому, что в тот момент в Кремле не разделяли таких же взглядов, а потому что советские товарищи вплоть до 1943-44 гг. не верили в военно-политический потенциал КПЮ.
..
Значительную роль в деле радикализации югославов сыграла ликвидация в июне 1940 года координационного центра Коминтерна в Брюсселе, который временно переместился в хорватский Загреб.
Благодаря этому верхушка КПЮ получала оперативные данные о подготовке нацистского вторжения в СССР, укрепляя свою веру в грядущую антифашистскую войну против капитализма.
Именно благодаря информации загребского центра, уже в начале весны 1941 югославы начали подготовку к вооруженному выступлению, что в общем и целом противоречило московской линии.
.
Другим существенным вкладом в поддержание левых настроений в югославской верхушке стала новая фаза осмысления неудачного опыта испанского Народного фронта.
.
Югославы, довольно тесно связанные с зарубежным центром испанской эмиграции через таких людей как Иван Гошняк и Лавро Кухар, - интернированных во Франции добровольцев-республиканцев, - были неплохо осведомлены о широких итоговых дискуссиях в рядах проигравших, которые в основном очень критически оценивали коалиционную тактику народного фронта в том виде, в каком она применялась.
А в 1940 году бежавший в СССР генсек Компартии Испании Хосе Диас разразился статьёй “Уроки войны испанского народа”, через которую красной нитью проходили утверждения о предательской политике, которую внутри коалиции проводили некоммунистические партии, и о необходимости строительства народного фронта “снизу” для купирования этой опасности.
Нет никаких сомнений, что поднявшая много шуму среди испанских эмигрантов аналитика Хосе Диаса, перекликавшаяся с собственными соображениями Йосипа Броз Тито, была принята югославами к сведению, лишь укрепив их недоверие к “классической” схеме народного фронта образца 1935-39 гг.
.
Вторжение стран Оси в Югославию в апреле 1941 существенно ускорило “левый поворот” команды Тито, которая в преддверии Первомая начала сыпать воззваниями и заявлениями, призывающими к борьбе с империалистами, не обращая внимания на то, как они сами себя называют, - национал-социалистами, фашистами или демократами, - и к захвату власти трудящимися.
Соответственно, уже 26 апреля в Словении под руководством Бориса Кидрича (будущего автора теории “самоуправляемого социализма”) было образовано первое партизанское соединение, получившее название “Антиимпериалистический фронт”.
Впоследствии название было изменено на более нейтральное, - “Освободительный фронт”, - но от этого “ультралевый” курс верхушки КПЮ не изменился.
..
И уже 22 июня 1941 долго готовившиеся к борьбе партизаны, получившие наконец официальную отмашку Москвы, начали освободительное восстание, о котором Политбюро КПЮ объявило публично 4 июля.
.
Само собой, не только коммунисты взялись за оружие; чуть ранее партизанскую борьбу инициировали и т.н. “четники” Драже Михайловича, - состоявшие в основном из бывших военнослужащих развалившейся королевской армии, - с которыми КПЮ поначалу наладила взаимодействие на низовом уровне.
.
Однако из-за принципиальной политики Тито, это альянс почти сразу же начал трещать по швам.
.
Во-первых, КПЮ отказывалась от восстановления на освобожденных территориях “старой” югославской администрации, насаждая повсюду как бы беспартийные “комитеты национального освобождения”, в которых существенную роль играли как раз конспиративно скрывавшие своё нутро коммунисты.
...
Во-вторых, ссылаясь на “военные потребности”, эти комитеты начали насаждать практику экономического планирования и контроля, устанавливая цены, замораживая арендную плату на землю и даже переводя фабрики и сельхозпредприятия под рабочее самоуправление.
..
Все это вкупе совершенно не устраивало четников и стоявшее за их спиной пробританское королевское правительство, намеренное с помощью антифашистской борьбы просто вернуть сброшенный немцами “старый режим”.
.
В Кремле на все “левацкие инициативы” КПЮ смотрели без восторга и даже более того: после восстановления СССР дипотношений с королевским правительством в изгнании в сентябре 1941, Москва настаивала на том, чтобы коммунисты перешли в подчинение Михайловичу, отказавшись в противном случае поставлять КПЮ оружие.
.
Однако к ноябрю 1941 года ситуация в Югославии вышла из-под контроля Москвы и трения между коммунистами и четниками переросли в обычную гражданскую войну, которая собственно во многом и послужила крушению т.н. “Ужицкой партизанской республики” в ходе немецкого наступления в ноябре-декабре.
.
Соответственно, подобное совмещение массовой партизанской войны против внешнего врага с вооруженной борьбой против врагов внутренних придавало югославской компартии весьма радикальный характер, разительно отличавшийся от облика компартий других стран Европы.
Этот радикализм усугублялся еще и тем, что ряд соратников Тито, - Милован Джилас, Иван Милутинович, Петко Милетич, - помимо антифашизма и антикапитализма распространяли еще и открыто антибританские и антиамериканские настроения, что в условиях разворота Советского Союза (а значит - и всего “международного коммунистического движения”) лицом к Западу, не лезло ни в какие ворота.
.
К этому добавилось и растущее недоверие югославов к СССР, попытки которого навязать КПЮ союз с четниками во что бы то ни стало воспринимались довольно негативно, а освещение советской прессой побед партизан как побед королевских четников и вовсе вызывало в Политбюро КПЮ настоящий гнев.
.
В конце марта 1942 Тито сообщил руководителю Коминтерна Димитрову о намерении публично противостоять королевскому правительству в изгнании если оно не отречется от четников, которые, по мнению верхушки КПЮ, являются немецкими коллаборационистами.
Димитров был категоричен: нельзя создавать “протоправительство”, нельзя противопоставлять его дружественному СССР правительству в Лондоне.
Однако, идущий к своему закату Коминтерн уже не мог существенно повлиять на проводимый югославами курс как в былое время.
.
Продолжение работы КПЮ по активному сколачиванию нового параллельного правительства вообще не устраивало Москву, панически боявшуюся негативной реакции союзников.
И когда наконец под эгидой КПЮ было создано Антифашистское вече народного освобождения Югославии, оно получило поддержку….от Великобритании. Разведслужбы которой ежедневно получали сообщения о взаимодействии четников с нацистами, значительно охладев в итоге к монархистам.
.
Тот факт, что первыми признали справедливость борьбы партизан британские империалисты, а не “первое в мире рабочее государство”, на которое возлагалось столько надежд, лишь углубило разочарование в СССР.
Который вплоть до Тегеранской конференции, где англичане и американцы признали Антифашистское вече “союзной силой”, продолжал попытки навязать КПЮ умеренный курс подчинения беглому королю и буржуазным секторам.
.
Однако югославы уже слишком далеко зашли и, в период 1943-45, контролирующая Антифашистское вече КПЮ фактически сконцентрировала в своих руках всю полноту политической власти.
Что уже постфактум, - в 1945-47 гг., - советской же пропагандой было выдано за образец блестящей реализации тактики Народного фронта, описанной Димитровым.
Хотя само советское правительство в течение войны пыталось обуздать “ультрелевую” верхушку КПЮ в её стремлении к “двойной борьбе” против фашизма и капитализма.
.
https://telegra.ph/Vtoraya-Mirovaya-vojna-i-yugoslavskaya-model-narodnogo-fronta-08-17