Пугачевский бунт глазами турок-османов
Версия , что Емельян Пугачев, поднявший “русский бунт” против правительства Екатерины II в 1773-1775 г.г., был связан с османами, а то и вовсе направлялся Стамбулом,
хоть и интересна сама по себе,
но не имеет никаких серьезных доказательств.
Зато у нас есть источники, указывающее на восприятие пугачевского восстания османскими современниками.
***
Турки-османы того времени скептично относились к легитимности Екатерины, считая ее, мягко говоря, проблематичной, и внимательно следили за вызовами ее власти.
Таким образом, восстание Пугачева является одним из немногих внутрироссийских событий, которое весьма подробно рассматривается османскими источниками того времени.
При этом источники как правило отклоняют более широкие социальные причины восстания и вместо этого представляют бунт как вызов самой императрице, особенно ее способности править.
****
Один из отчетов о восстании оставил Неджати эфенди, чьи сефаретнаме (путевые заметки) строго говоря являются записками пленного.
Неджати эфенди воевал на крымском фронте под командованием Ибрагима паши, вместе с которым он был взят в плен в 1772 году, и отправлен в качестве военнопленного в Санкт-Петербург.
Его повествование о восстании часто запутано и неточно, и скорее всего основывается на слухах, циркулировавших в столице.
***
Этот Пугачев - или Бугачор (Bugaçor), как Неджати называет его - был родом из казацкой знати, то есть старшины (Kazak tâifesinden bir bey-zâde).
Он освободился из тюрьмы в Сибири в 1772 году, а затем собрал от сорока до пятидесяти тысяч человек и за два с половиной года захватил многие города и крепости под Москвой, Поволжьем и Казанью.
В конце концов, утверждает Неджати, русские послали армию под командованием генерала Бибикова (Bibek).
По его словам, Пугачев встретил и разбил эту армию, после чего последовала еще одна неудачная экспедиция.
Пугачев тогда не только захватил город Казань, но и угрожал Москве и направился на Астрахань (Ejderhan).
***
Неджати утверждает, что народный гнев из-за правления Екатерины способствовал разжиганию восстания, и что даже москвичи, от губернатора и генералов до солдат и мещан, строили заговоры, чтобы сдать город бунтовщикам.
Дворян называли “дворниками” (‘kennâs’), говорит он.
Они были очень разочарованы императрицей, говоря: “Fürû-mâyeden kimesneye i‘tibâr eder bizlere i‘tibâr yokdur” (“Она уважает всякого низкорожденного, но не уважает нас”).
Эти настроения со временем распространились на Санкт-Петербург, где однажды письмо от Пугачева к Екатерине появилось на воротах дворца.
Там было сказано:
***
Ben ki senin zevcin kral Petro’yum ben kral iken devletim ile bir olub ve ‘askerim Brandebol cenglerinde iken ber-takrîb Petrohof nâm bağçede ahz ve habs ve yerime kraliçe oldun ki oğlum sagîr ve sabîdir büyüdükde oğlum kraldur deyü bu gûne tezvîrât ile beni katl murâd eylediğinde benim yerime âharı katl olundu ve bana müşâbih olmak hasebiyle beni halâs itdiler ve ben on yedi senedir ki gezerim şimdi geldim ben eski tahtgâhım olan Rusya’da sâkin olurum sen dahî oğlumu kral idüb bir kilisede sâkin olasın ve illâ kendisi helâk bilesin.
***
(“Я твой муж, царь Петр!
Я был один с моим царством в качестве царя, но, когда моя армия воевала с Бранденбургом, меня схватили и заключили в тюрьму определенным образом в саду под названием Петергоф.
Ты стала царицей вместо меня с оправданиями о том, что мой сын был ребенком, и когда он вырастет, он станет царем.
Когда ты хотела убить меня, другого убили вместо меня.
Этот человек напоминал меня, и поэтому они освободили меня. Я странствовал семнадцать лет и теперь я вернулся.
Я буду жить в России, моем старом царстве.
Ты сделаешь моего сына царем и уйдешь в церковь, иначе узнаешь, что ты обречена”).
****
Это “письмо”, похоже, полностью сфабриковано, но правильно определяет Пугачева как претендента на имя мертвого Петра III.
Передавая его Неджати подчеркивает хрупкую легитимность Екатерины в качестве императрицы.
****
Неджати также рисует Пугачева как друга Османам, вписывая свою собственную империю в историю бунта на основе татарских источников и слухов.
Он утверждает, что мятежник обещал отдать казанских татар царству Ислама (‘sizleri diyâr-ı islâma çıkarub halâs iderim’), если они помогут ему.
Точно так же он говорит, что Пугачев отправил послов к османам после того, как захватил “Судурму” (Самара?).
Пугачев в этом сообщении попросил султанскую армию быть наготове.
***
‘Sâbıkâ Moskov kralı Deli Petro yirmi iki târihinde Şived kralını nice Osmanlı toprağına sürüb çıkardı ise inşallâhu te‘âlâ ben dahî bu kraliçeyi öyle iderim murâdım Devlet-i ‘Aliyye’ye hizmeddir ma‘lûmları ola’
**
(“Пусть они знают, что подобно тому, как старый московский царь Петр изгнал шведского короля в османские владения в 1710 году, так же, если Бог даст, я поступлю с этой царицей. Моя цель - служить Османской империи”).
***
Эти рассказы конечно же кажутся прежде всего продуктами wishful thinking - у нас нет никаких признаков того, что они правдивы.
Неджати связывает Пугачева схожим образом с судьбой его родины и ее войной с Екатериной.
Он пишет, что это было такое великое восстание, что если бы империя продержалась еще несколько месяцев, она, вероятно, победила бы русских.
****
Интересно, что Неджати отрицает, будто Пугачев был схвачен и казнен -что вообще то является хорошо документированным событием.
Вместо этого, говорит он, мятежник погиб от рук двух сбежавших преступников, которые присоединились к нему по дороге в Астрахань.
Эти люди убили Пугачева с помощью других недовольных офицеров, а затем привезли труп в Москву, где он был публично сожжен.
Неджати говорит, что османские пленники видели, как это произошло, но не решались передать информацию, потому что это деморализовало бы их товарищей. Затем он добавляет:
***
“lâkin mesfûr Bugaçor’un ele girmesinin aslı yok idi’”
(“Но нет никакой правды о пленении Пугачева”).
***
Садулла Энвери и Ахмед Васиф предложили немного другие взгляды на восстание в своих хрониках.
Тем не менее, они также ставят Екатерину и ее легитимность в центр вопроса.
***
Энвери пишет, что восстание произошло из-за плохого управления Екатерины, особенно ее обращения с казаками.
Беда началась, когда императрица преступила все пределы справедливости (‘hadd-i i‘tidâli tecâvüz ve ta‘addî’), заставив казаков нести военную службу и и запретив им гнать водку.
Екатерина также заключила в тюрьму некоторых из их вождей, говорит Энвери.
Повстанцы со своим лидером Пугачевым, который здесь называется Соганшеф (Soganşef), затем захватили место под названием Оренбург (Durinburg), завладели тайниками с оружием и набрали силу.
Пугачев освободил заключенных и собрал армию около сорока тысяч человек; он отправился на Москву, разгромил генералов, присланных против него Екатериной.
Только в этот момент императрица начала относиться к восстанию всерьез, пишет Энвери, отправила армию и предложила награда 360 пиастров за его голову.
Однако к тому времени ситуация стала критической.
Энвери подчеркивает, что эти события разожгли полномасштабный кризис легитимности Екатерины, так как последователи Пугачева начали собирать поддержку, убивать своих противников и ставить под сомнение само право императрицы на престол:
****
Mesfûr Soganşef ise fi’l-asl Petreburk’da ba‘zı tarafgîrler peydâ itmiş olmağla mersûme Katerine’nin imparatoriçeliğin gasben tahsîl eylediğin iddi‘â ve imparatoriçeliği sahîh olmadığın da‘vâ idüb imparatorluk irsen mesfûrenin oğlı Granduka’nın olmağla ana teb‘iyyeti izhâr ve belki imparator itmek sevdâlarında oldığın âşikâr eyleyüb.
****
(“Что касается Пугачева, то он изначально нашел сторонников в Петербурге.
Они утверждали, что упомянутая Екатерина захватила трон силой и что ее правление было сомнительным.
Так как трон по наследству принадлежал ее сыну, великому князю, они объявили ему верность и даже дали понять, что хотели бы сделать его императором”)
***
Основывая свои сведения частично на хронике Энвери, Васиф обобщает неправильное правление Екатерины от конкретных нападений на казаков до явной и общей несправедливости.
В целом его акцент остается таким же, хотя Васиф пишет, что после дворцового переворота ей повезло в войнах с Австрией и Пруссией и, таким образом, она получила подчинение и преданность своего народа.
Однако появился казак по имени Пугачев (Soganşef) и поклялся защищать крестьян от тирании императрицы (zulm), смести ее несправедливости (def‘-я mezâlim ü” mazarrat ’) и восстановить законного наследника престола.
Пугачев захватил Оренбург, с огромным количеством оружия и припасов, и уничтожил своих противников.
Он освободил заключенных в тюрьмах и, распространяя пропаганду, собрал огромную массу войск.
По словам Васифа, эта ситуация порадовала сторонников покойного императора, но сила духа Орловых остановила восстание от распространения; бросив Россию в великие потрясения, Пугачев и большинство его последователей погибли от рук агентов императрицы.
Как и Неджати, Васиф заканчивает свой отчет коротко остановившись на связи восстания с османскими землями.
Он пишет, что известие об этом беспрецедентном восстании достигло армии, но хотя многие образованные люди надеялись на падение императрицы, они были разочарованы.
Она еще долго жила и продолжала приносить беды Османской империи.
Васиф затем завершает отчет арабской строчкой:
****
«Инна аль-киляб тавилят аль-амар»
***
(«Воистину, собаки долгоживущи»).
***
Цитаты из статьи Итана Л. Менчингера “Взгляды османских современников на Екатерину Великую” ( Contemporary Ottoman Views of Catherine the Great)
https://medium.com/@alnur/bugacor-e72936851d5a