о советской культурной элите
Меня это по советскому периоду удивляло: вот так покупают верность (ну, видимо, её).
Но не выходит же из этой покупки ни черта:
самые прикормленные, разбалованные -- самые же впоследствии антисоветчики
В свое время, когда Людмила Зыкина поселилась в писательском дачном кооперативе в Пахре, к ней решил наведаться с визитом вежливости комендант поселка - страстный поклонник ее таланта.
В своем лучшем костюме, с букетом и бутылкой шампанского он, робея, постучал в дверь ее дома.
Открыла домработница: «Вам что нужно?»
Он представился, сообщил о цели своего визита.
Она ушла вглубь дома доложить народной артистке о посетителе.
Народная артистка изнутри распорядилась: букет и шампанское взять, передать спасибо и наилучшие пожелания.
Что и было исполнено.
Однако взволнованный комендант настаивал на личной встрече с дражайшей Людмилой Георгиевной.
И домработница была вынуждена повторно побеспокоить артистку.
И тогда барыня (так и представляю ее полулежащей в каком-нибудь атласном халате на красной бархатной кушетке) велела: «Ну так вынеси ему водки!»
Мужик, конечно, страшно обиделся.
И, разумеется, в дальнейшем стал новой обитательнице Пахры, как мог, гадить…
Это я к тому, что и при Советской власти были у нас баре.
Вот, скажем, Евгений Евтушенко и Сергей Бондарчук.
Казалось бы, что между ними общего?
Один с радостью воспринял горбачевскую перестройку, стал народным депутатом, отменил депутатские залы в аэропортах, стал, наконец, секретарем правления Союза писателей СССР.
Другой в те же буквально дни был освистан на «перестроечном» съезде кинематографистов и с позором изгнан из правления этого творческого союза .
А общее между ними то, что оба принадлежали к одному классу советских бояр,
и сходство это подчеркивалось тем, что жили они один над другим в абсолютно одинаковых квартирах в высотном здании гостиницы «Украина» (не многие знают, что там сзади - жилые подъезды,
где советская власть селила «белую кость» нашей творческой интеллигенции).
У них даже мебель стояла схожая - из карельской березы.
И совершено одинаково был устроен быт, который обслуживал один и тот же набор челяди: водитель, кухарка, нянька для детей,
а на даче обязательно еще непременно постоянно живущая пара - как бы дворник и как бы кухарка №2.
Раньше-то Евтушенко жил в другой высотке - на Котельнической,
но после развода с женой Галиной оттуда пришлось съехать, оставив квартиру жене.
Советская власть безропотно выдала разведенному идентичную жилплощадь.
Это была квартира, которую для себя спроектировал архитектор этого здания Чечулин.
Поэт Вознесенский рассказывал мне, что квартира была так велика, что Евтушенко ездил по ней на мотоцикле.
В том же доме жили, естественно, и сам Андрей Андреич, и вышеупомянутая Людмила Зыкина.
Внутри этого дома уже был построен коммунизм, и бдительные вахтеры следили, чтоб простые граждане, которые коммунизм еще только строили, не попали внутрь и не увидели, что у кого-то коммунизм уже есть.
Однажды в доме завелись тараканы, и Евтушенко написал (и опубликовал!) стихотворение «Тараканы в высотном доме»,
где с возмущением описал, как вот, например, начинает петь Зыкина, а ей в рот падает таракан, начинает на рояле играть, допустим, Рихтер, а из рояля лезет таракан и т.д.
Заканчивалось звонко: «Тараканы… Тараканы… Тараканы ползут в коммунизм!»
Единственной целью стихотворца было извести тараканов в доме, что, после публикации стихотворения в центральной газете, было моментально исполнено.
Однако, когда много лет спустя Андропов разрешил Евтушенке издание трехтомника, стихотворение о тараканах из собрания сочинений исключила цензура - времена были другие, и сюжет о тараканах и коммунизме цензоры поняли расширительно.
Из воспоминаний Михаила Ширвиндта: «Когда я поселился в "высотке" на Котельнической набережной, моей мечтой было получить место в гараже.
Наконец, одно место освободилось, но претендентов было двое: я и Женя Евтушенко, с которым мы приятельствовали почти с детства. Конечно, мои шансы были ничтожны.
Но Женя в это время написал мощное стихотворение "Тараканы в высотном доме" и, конечно, писал он там не только о тараканах.
И хотя последних, действительно, в доме было навалом, но кто-то из членов правления гаража возмутился из патриотических чувств, и место в гараже досталось мне. Я возрадовался, что не пишу стихов.»
Действительно, радость: коммунизм пришел и в квартиру, и в гараж.
Ну это просто фильм Рязанова «Гараж»!
Из-за стихотворения лишили гаража! (кстати, с самим Рязановым я познакомился в том же доме на Котельнической, в квартире В.П.Аксенова).
Так, в борьбе за 200-метровые квартиры и близлежащие гаражи и проходила жизнь столпов нашей культуры.
Тут стоило бы еще описать борьбу за дачи, но я и так уже ушел далеко в сторону.
Одна из моих любимых книг - повесть Войновича «Шапка», но описанные там страсти - ничто по сравнению с тем, как была устроена жизнь «первых лиц» нашей культуры.
Причем вне зависимости от того, были они «ретрограды» или «шестидесятники», «левые» или «правые».
Я не знаю, кто решал, быть барину барином или нет.
Но своя иерархия была и среди них.
Например, Евтушенко страшно завидовал своему товарищу по поколению,
у которого дача была в Переделкино не литфондовская, как у него, а собственная,
а квартира у этого товарища вообще была на Тверской улице, окнами на Центральный телеграф.
Тверская (улица Горького, если кто забыл) - это считалось круче, чем «Украина» или Котельническая.
И этот его товарищ по поколению (который, кстати, мне запомнился как глубоко порядочный, совестливый человек), не просто имел домработницу, но каждое лето брал ее вместе со своей семьей за рубеж на отдых.
Обычно в Париж.
Ехали всегда вшестером: поэт, жена, две дочки, теща и домработница.
Красота!
Тут я вспомнил, как моя покойная теща-пенсионерка пришла в ЖЭК за характеристикой, чтобы ей выдали ВЫЕЗДНУЮ визу для поездки в Болгарию, и ей отказали.
Сказали: «Вы не занимаетесь у себя по месту жительства общественной работой».
Домработницам наших советских дворян таких вопросов не задавали, видимо.
Их хозяева ведь могли пожаловаться в случае подобной несправедливости непосредственно в ЦК КПСС.
Случай с Бродским уже у всех навяз в зубах, но ведь Евтушенко же пришел к председателю КГБ СССР Ю.В.Андропову
не потому, что решил похлопотать за высылаемого поэта (разговор об этом завел сам Андропов),
а потому, что у него накануне задержали на таможне в Шереметьево книги эмигрантских издательств.
Как здорово: вечером у тебя отнимают книги, а наутро ты уже звонишь Андропову (ведь надо знать телефон, чтоб позвонить) и жалуешься на таможенников!
Замечу, что ОБЫЧНЫХ людей, не дворян, их вообще-то за одну книжку издательства «Посев» сажали в тюрьму, а тут целый чемодан книжек, насколько я знаю от самого «пострадавшего»…
И вдруг все полетело в тартары.
Привычный ход жизни сломался.
Революция ударила прежде всего по дворянам.
Конечно, кое-кто вписался в новую жизнь.
Как, например, Михаил Шатров, ставший благодаря своему другу Гавриилу Попову крупнейшим московским домовладельцем (чудовищное нагромождение небоскребов на Краснохолмской набережной - комплекс «Красные холмы» - а глава ЗАО «Красные холмы» - наш барин-драматург).
Но большинству пришлось продавать свои квартиры в «Украине» и на Тверской, прижиматься, сокращать обслуживающий их семьи персонал, пересаживаться из «Мерседесов» в более скромные машины.
https://avmalgin.livejournal.com/1021751.html