Как обменять базар на сало
Всовывание обслуживающей деятельности в понятие "труд" имеет всегда одну цель - обменять базар на сало.
Врач, инженер, чиновник, дворник - сыты овеществленными результатами труда, одет в результаты овеществленного труда, прячется от дождя и мороза в овеществленных результатах труда. При этом сам не создает овеществленных результатов труда.
Если мы возвращаемся к сути, к тому, что без овеществленных результатов труда, без вещественной потребительной стоимости не возможна жизнь; возвращаясь к тому, что именно и только овеществленная потребительная стоимость составляет богатство, мы можем увидеть критерий полезности дворника, учителя, президента, топ-менеджера, конструктора.
Но это чертовски не выгодно креативному классу и иже с ним. Им удобнее априори определить, что любая обслуживающая деятельность есть труд, и баста. Врач? Все, на выяснение его полезности - табу, он трудится! Как его результат скажется на динамике богатства общества? Вы что! Такой вопрос задавать кощунственно! Он же жЫзни спасает!
И это дорога в ад. Ибо желающих обменять свой базар на мое сало всегда будет предостаточно.
Вот, жило нас в деревне (которая - модель Земли, не меньше - точно такая же замкнутая хозяйственная система) трое. Трудились, создавая все нужное для существования и постепенного улучшения жизни. Но бабка Перселенка решила податься во врачи. Нужно ж нас, старых пердунов и пердуний лечить. И лечила. И толк был - здоровья прибавилось, и мы вдвоем стали делать столько, сколько втроем делали. То есть, живем не беднее, а чихаем меньше - хорошо.
Однако ж, для лечения Перселенке потребовалось отдельное строение, его обогрев, кой-какие струменты. И часть созданного нами пришлось перекинуть из привычного хозяйственного оборота в медицину. Стало голодновато и холодновато - часть нашего труда и его овеществленного результата ухнула в здравоохранение.
От того, что голодно и холодно, стали мы чаще болеть. Перселенка здраво рассудила, что ейли у ней работы больше, то и получать она должна больше. И стала забирать не треть овеществленного нашего труда, а половину.
Самое забавное, что при этом она стала жить беднее. Потому что двое трудящихся, вечно голодные и больные, стали делать гораздо меньше, чем раньше.
Чтобы поднять производительность труда и улучшить качество жизни, решили еще одного врача завести. И дед Базеленок тоже подался в медицину. Я же один создавал потребительную стоимость, овеществлял свой труд в картохе, лаптях, дровишках, айфонах и томографах.
Нищета навалилась невообразимая. И как врачи с меня ни пытались отжать лишку, все одно все беднее жили. В результате сожрала нас медицина - умерли мы с голоду.
Вру, конечно. Не умерли. Пришел я ко врачам с вилами, поговорил по душам: "Ето, склихасофские, двайте так определимся: труд - создание овеществленной потребительной стоимости. Все остальное - обслуживающая деятельность. Она нужна. Но только в том случае, если ведет к росту общедеревенского богатства. Если медицина повышает производительность труда настолько, что позволяет себя содержать - она нужна. Нет - нет. Иначе забота о здоровье приводит к ухудшению здоровья и голодной смерти в пределе".
И все наладилось. Причем, не только со врачами, но и с конструкторами, и с топ-менеджерами. Если их работа ведет к увеличению производительности труда, если их мозгокопание выливается в рост общего богатства - они нужны. Нет - в поле! Причем, нужно еще пасти, чтобы обслуживающий персонал не забирал больше, чем опосредованно пользы приносит. А то - те же роги: увеличил производительности на три картофелины, а сожрал десять.
Короче, у нас в деревне базар на сало фиг обменяешь - ученые мы на своем горьком опыте.
Врач, инженер, чиновник, дворник - сыты овеществленными результатами труда, одет в результаты овеществленного труда, прячется от дождя и мороза в овеществленных результатах труда. При этом сам не создает овеществленных результатов труда.
Если мы возвращаемся к сути, к тому, что без овеществленных результатов труда, без вещественной потребительной стоимости не возможна жизнь; возвращаясь к тому, что именно и только овеществленная потребительная стоимость составляет богатство, мы можем увидеть критерий полезности дворника, учителя, президента, топ-менеджера, конструктора.
Но это чертовски не выгодно креативному классу и иже с ним. Им удобнее априори определить, что любая обслуживающая деятельность есть труд, и баста. Врач? Все, на выяснение его полезности - табу, он трудится! Как его результат скажется на динамике богатства общества? Вы что! Такой вопрос задавать кощунственно! Он же жЫзни спасает!
И это дорога в ад. Ибо желающих обменять свой базар на мое сало всегда будет предостаточно.
Вот, жило нас в деревне (которая - модель Земли, не меньше - точно такая же замкнутая хозяйственная система) трое. Трудились, создавая все нужное для существования и постепенного улучшения жизни. Но бабка Перселенка решила податься во врачи. Нужно ж нас, старых пердунов и пердуний лечить. И лечила. И толк был - здоровья прибавилось, и мы вдвоем стали делать столько, сколько втроем делали. То есть, живем не беднее, а чихаем меньше - хорошо.
Однако ж, для лечения Перселенке потребовалось отдельное строение, его обогрев, кой-какие струменты. И часть созданного нами пришлось перекинуть из привычного хозяйственного оборота в медицину. Стало голодновато и холодновато - часть нашего труда и его овеществленного результата ухнула в здравоохранение.
От того, что голодно и холодно, стали мы чаще болеть. Перселенка здраво рассудила, что ейли у ней работы больше, то и получать она должна больше. И стала забирать не треть овеществленного нашего труда, а половину.
Самое забавное, что при этом она стала жить беднее. Потому что двое трудящихся, вечно голодные и больные, стали делать гораздо меньше, чем раньше.
Чтобы поднять производительность труда и улучшить качество жизни, решили еще одного врача завести. И дед Базеленок тоже подался в медицину. Я же один создавал потребительную стоимость, овеществлял свой труд в картохе, лаптях, дровишках, айфонах и томографах.
Нищета навалилась невообразимая. И как врачи с меня ни пытались отжать лишку, все одно все беднее жили. В результате сожрала нас медицина - умерли мы с голоду.
Вру, конечно. Не умерли. Пришел я ко врачам с вилами, поговорил по душам: "Ето, склихасофские, двайте так определимся: труд - создание овеществленной потребительной стоимости. Все остальное - обслуживающая деятельность. Она нужна. Но только в том случае, если ведет к росту общедеревенского богатства. Если медицина повышает производительность труда настолько, что позволяет себя содержать - она нужна. Нет - нет. Иначе забота о здоровье приводит к ухудшению здоровья и голодной смерти в пределе".
И все наладилось. Причем, не только со врачами, но и с конструкторами, и с топ-менеджерами. Если их работа ведет к увеличению производительности труда, если их мозгокопание выливается в рост общего богатства - они нужны. Нет - в поле! Причем, нужно еще пасти, чтобы обслуживающий персонал не забирал больше, чем опосредованно пользы приносит. А то - те же роги: увеличил производительности на три картофелины, а сожрал десять.
Короче, у нас в деревне базар на сало фиг обменяешь - ученые мы на своем горьком опыте.