24 сентября
На полях кипит работа (блин, за спиной прошел папа, посмотрел на экран и пробубнил "бесы варят позолоту"). Лето прошло, и поле надо готовить к зиме. Такой гонки как летом уже нет, но все равно, работа идет под девизом "раньше встанем - раньше выйдем". С нашей стороны все достаточно проще, ибо глобальными вопросами занимается Джо - семена по весне, транспорт по осени. Удобрения и все дела. Но об этом писать неинтересно, так что вернусь туда, на чем закончила. А закончила я... ах ну да, на горшке.
Томпсон (так звали ту черную) прихватила меня, как американцы говорят - со спущенными штанами. причем - в прямом смысле. Она стояла в дверном проеме, с выпученными белыми глазами и зубами... выпученными зубами. Это я сильно ляпнула :)
Мы с Лори молча смотрели на черную. Она смотрела на нас. Молчание затягивалось. Неудобное само по себе, не говоря уже о моем положении. И только выдержав достаточную паузу наша потенциальная противница хототнула и метнула в меня половину рулона туалетной бумаги: "Пригодится. И добро пожаловать". Развернулась, и ушла.
Мы выдохнули одновременно. Лори хихикнула, а я сообразила, что туалетной бумаги-то у нас действительно не было. Неудобняк мог получиться :)
Сами мы вылезать знакомиться сразу не решились. Плюс - мы устали и хотелось спать. Не зная еще, что нас в тюрьме может ожидать, спали мы в ту ночь по очереди. Я завалилась первой, на верхнюю полку, а моя сокамерница осталась внизу, караулить. Что было совсем тоскливо, с учетом того, что у нас не было ничегошеньки, чем себя занять. Я это сполна прочувствовала, когда настала пора мне джурить и Лори меня тихонечко разбудила посреди ночи. Это была пытка, если честно. Потому что вечером я долго не могла уснуть - кровать без белья и даже одеяла. Я в конечном итоге сняла футболку, свернула и подложила ее себе под голову. Через пол-часа, так и не заснув, надела ее снова - внутри было совсем не жарко. Плюс атмосфера общая совершенно не способствовала расслабленному сну. На ферме, даже в доме, мы постоянно слышали трещание цикад и отдаленный рёв жаб. Это для нас было белым шумом и его отсутствие вдруг оказалось не только непривычным и неуютным, но и откровенно пугающим. Как в могиле. Хотя нет, звуки из соседних камер все таки раздавались. Преимущественно храп. Так что если это и была могила - то братская.
В общем, про тюрьму можно рассказывать много. Но некоторые детали я опущу. Утром нас двоих вывели из общего блока и выдали нам полагающиеся причиндалы - одеяло, тонкую подушку, полотенца, туалетную бумагу, мыло, и зубные щетки с пастой. Судя по остальным заключенным - спецодеждой никто не заморачивался. Все были в той одежде, в которой их или арестовали или им ее передали.
Тюрьма эта принадлежала графству, и была чем-то типа перевалочного пункта. Ее обитательницы или ожидали суда или сидели небольшие сроки, исчисляемые парой месяцев. Так что на длительное пребывание ничего там расчитано не было. Томпсон сидела там дольше всех остальных, и корона "хозяйки" была именно у нее. Не знаю, как там в настоящих тюрьмах, где сидят матерые уголовники, но в нашей это было сравнительно проще.
Втечение трех первых дней у нас сменилась половина контингента, наше положение автоматически перешло в старожилов (относительно новичков, конечно), мы стали нормально спать и ждать очередного свидания. Будь то с близкими (Зак и Джо-младший уже к полудню следующего дня выяснили где мы и начали оббивать пороги), или с адвокатом. И последний и преподнес нам сюрприз - мне и папе. Если всех остальных обвинили "только" в нападении на полицейских и создании угрозы общественной безопасности, то нам добавили нелегальное пребывание в США. Вот уж не думала, что ИНС еще работает и им есть какое то дело до нелегалов. Но как оказалось, с настоятельной подачи полиции, нами занялись.
По словам адвоката - вариантов защиты у нас было немного. Или уходить в отказ, или признать, что мы на ментов напали и начинать оправдываться, надеясь, что присяжные примут наши оправдания во внимание. Первый вариант не проходил - нас видели и запомнили слишком многие. Так что оставалось отмазываться, безо всякой надежды на оправдание, впрочем.
И пока адвокат с прокурором пихались бумагами, Зак и Джо младший принялись за работу со своей стороны. Джо надел свою парадную форму пожарника, которая пылилась в шкафу с начала войны, нашел подходящую по размеру для Зака, произведя его сходу в сержанты, для солидности, и сев на две машины (протокол!) они занялись объездом всех прилегающих к Филадельфии пожарных команд.
Если у нас, на периферии, пожары случались достаточно редко, то сам город, с учетом площади застройки и количества домов, горел достаточно часто. Причем каждый пожар каждый раз грозил уничтожению как минимум квартала, иногда и пограничного с незачищеной зоной, что означало прорыв зедов, не будь он потушен вовремя и максимально эффективно. И следующий большой пожар произошел дней через десять после нашего ареста. Стандартным протоколом действий на этот случай был вызов всех ближайших пожарных команд. Расчет был всегда не на команды из соседнего Филадельфийского депо, а как раз на команды из пригородов. Им зачастую было проще и быстрее добраться до места. Так вот, на следующий пожар из пригородов не приехал НИКТО. Джо умеет убеждать, особенно когда речь идет о жизни того, кого он убеждает. Пример у него был под рукой и никому из тех, с кем он говорил, не хотелось оказаться в западне. Отрезанным от помощи не только зедами, но и отказывающимися от сотрудничества полицейскими. Ну и плюс профессиональная солидарность. Хотя, как мне кажется, первичным было все таки нежелание таскать из огня чужие каштаны.
Филадельфийцы высказали свое "фе". Потом второй раз. Потом третий, после того, как у них, втечение недели выгорело два блока и появлись жертвы среди своих. На выручку к ним все равно никто не рвался. Мало того, все сопредельые с городом пожарные команды официально ввели у себя в правила пункт "вернуться домой живым". Если коротко, то официальными (уже) правилами недвусмысленно приказывалось не выезжать, в случае, когда не гарантировалась безопасность персонала. И именно в этот пункт потыкали комиссара Филадельфийских пожарников в Мерионе, когда он сам (а шишка он очень большая) приехал туда выяснять, что же все таки происходит, категорически отказавшись шевелить даже пальцем, пока он не разрулит проблему с нами.
На все про все в общей сложности ушло три недели. Включая утрясание вопросов с Брауном - нагловатым черным генеральным прокурором города (и графства, походу), который в конечном итоге обвинения все снял и приказал нас отпустить. Точнее как - нас. Лори, Джо-старшего и Стива. На нас с папой висели обвинения в нарушении имиграционго законодательства и Браун с ними уже ничего поделать не мог. Нам назначили дату суда и как там Зак ни бился - большего ничего для нас сделать было невозможно. По словам адвоката, заседание было назначено в рекордно кратчайший срок (обычно речь идет о многих месяцах) и нам оставалось только ждать. А что самое плохое - после того, как филадельфийские полиция и прокуратура пошли на попятную, пригородные пожарники возобновили сотрудничество с городскими коллегами. Если я правильно поняла, Джо-младший (скотина) особо не настаивал на продолжении моратория после того, как выпустили Стива и его родителей, и Зак остался в одиночестве. Так же как и я.
Лариса
Томпсон (так звали ту черную) прихватила меня, как американцы говорят - со спущенными штанами. причем - в прямом смысле. Она стояла в дверном проеме, с выпученными белыми глазами и зубами... выпученными зубами. Это я сильно ляпнула :)
Мы с Лори молча смотрели на черную. Она смотрела на нас. Молчание затягивалось. Неудобное само по себе, не говоря уже о моем положении. И только выдержав достаточную паузу наша потенциальная противница хототнула и метнула в меня половину рулона туалетной бумаги: "Пригодится. И добро пожаловать". Развернулась, и ушла.
Мы выдохнули одновременно. Лори хихикнула, а я сообразила, что туалетной бумаги-то у нас действительно не было. Неудобняк мог получиться :)
Сами мы вылезать знакомиться сразу не решились. Плюс - мы устали и хотелось спать. Не зная еще, что нас в тюрьме может ожидать, спали мы в ту ночь по очереди. Я завалилась первой, на верхнюю полку, а моя сокамерница осталась внизу, караулить. Что было совсем тоскливо, с учетом того, что у нас не было ничегошеньки, чем себя занять. Я это сполна прочувствовала, когда настала пора мне джурить и Лори меня тихонечко разбудила посреди ночи. Это была пытка, если честно. Потому что вечером я долго не могла уснуть - кровать без белья и даже одеяла. Я в конечном итоге сняла футболку, свернула и подложила ее себе под голову. Через пол-часа, так и не заснув, надела ее снова - внутри было совсем не жарко. Плюс атмосфера общая совершенно не способствовала расслабленному сну. На ферме, даже в доме, мы постоянно слышали трещание цикад и отдаленный рёв жаб. Это для нас было белым шумом и его отсутствие вдруг оказалось не только непривычным и неуютным, но и откровенно пугающим. Как в могиле. Хотя нет, звуки из соседних камер все таки раздавались. Преимущественно храп. Так что если это и была могила - то братская.
В общем, про тюрьму можно рассказывать много. Но некоторые детали я опущу. Утром нас двоих вывели из общего блока и выдали нам полагающиеся причиндалы - одеяло, тонкую подушку, полотенца, туалетную бумагу, мыло, и зубные щетки с пастой. Судя по остальным заключенным - спецодеждой никто не заморачивался. Все были в той одежде, в которой их или арестовали или им ее передали.
Тюрьма эта принадлежала графству, и была чем-то типа перевалочного пункта. Ее обитательницы или ожидали суда или сидели небольшие сроки, исчисляемые парой месяцев. Так что на длительное пребывание ничего там расчитано не было. Томпсон сидела там дольше всех остальных, и корона "хозяйки" была именно у нее. Не знаю, как там в настоящих тюрьмах, где сидят матерые уголовники, но в нашей это было сравнительно проще.
Втечение трех первых дней у нас сменилась половина контингента, наше положение автоматически перешло в старожилов (относительно новичков, конечно), мы стали нормально спать и ждать очередного свидания. Будь то с близкими (Зак и Джо-младший уже к полудню следующего дня выяснили где мы и начали оббивать пороги), или с адвокатом. И последний и преподнес нам сюрприз - мне и папе. Если всех остальных обвинили "только" в нападении на полицейских и создании угрозы общественной безопасности, то нам добавили нелегальное пребывание в США. Вот уж не думала, что ИНС еще работает и им есть какое то дело до нелегалов. Но как оказалось, с настоятельной подачи полиции, нами занялись.
По словам адвоката - вариантов защиты у нас было немного. Или уходить в отказ, или признать, что мы на ментов напали и начинать оправдываться, надеясь, что присяжные примут наши оправдания во внимание. Первый вариант не проходил - нас видели и запомнили слишком многие. Так что оставалось отмазываться, безо всякой надежды на оправдание, впрочем.
И пока адвокат с прокурором пихались бумагами, Зак и Джо младший принялись за работу со своей стороны. Джо надел свою парадную форму пожарника, которая пылилась в шкафу с начала войны, нашел подходящую по размеру для Зака, произведя его сходу в сержанты, для солидности, и сев на две машины (протокол!) они занялись объездом всех прилегающих к Филадельфии пожарных команд.
Если у нас, на периферии, пожары случались достаточно редко, то сам город, с учетом площади застройки и количества домов, горел достаточно часто. Причем каждый пожар каждый раз грозил уничтожению как минимум квартала, иногда и пограничного с незачищеной зоной, что означало прорыв зедов, не будь он потушен вовремя и максимально эффективно. И следующий большой пожар произошел дней через десять после нашего ареста. Стандартным протоколом действий на этот случай был вызов всех ближайших пожарных команд. Расчет был всегда не на команды из соседнего Филадельфийского депо, а как раз на команды из пригородов. Им зачастую было проще и быстрее добраться до места. Так вот, на следующий пожар из пригородов не приехал НИКТО. Джо умеет убеждать, особенно когда речь идет о жизни того, кого он убеждает. Пример у него был под рукой и никому из тех, с кем он говорил, не хотелось оказаться в западне. Отрезанным от помощи не только зедами, но и отказывающимися от сотрудничества полицейскими. Ну и плюс профессиональная солидарность. Хотя, как мне кажется, первичным было все таки нежелание таскать из огня чужие каштаны.
Филадельфийцы высказали свое "фе". Потом второй раз. Потом третий, после того, как у них, втечение недели выгорело два блока и появлись жертвы среди своих. На выручку к ним все равно никто не рвался. Мало того, все сопредельые с городом пожарные команды официально ввели у себя в правила пункт "вернуться домой живым". Если коротко, то официальными (уже) правилами недвусмысленно приказывалось не выезжать, в случае, когда не гарантировалась безопасность персонала. И именно в этот пункт потыкали комиссара Филадельфийских пожарников в Мерионе, когда он сам (а шишка он очень большая) приехал туда выяснять, что же все таки происходит, категорически отказавшись шевелить даже пальцем, пока он не разрулит проблему с нами.
На все про все в общей сложности ушло три недели. Включая утрясание вопросов с Брауном - нагловатым черным генеральным прокурором города (и графства, походу), который в конечном итоге обвинения все снял и приказал нас отпустить. Точнее как - нас. Лори, Джо-старшего и Стива. На нас с папой висели обвинения в нарушении имиграционго законодательства и Браун с ними уже ничего поделать не мог. Нам назначили дату суда и как там Зак ни бился - большего ничего для нас сделать было невозможно. По словам адвоката, заседание было назначено в рекордно кратчайший срок (обычно речь идет о многих месяцах) и нам оставалось только ждать. А что самое плохое - после того, как филадельфийские полиция и прокуратура пошли на попятную, пригородные пожарники возобновили сотрудничество с городскими коллегами. Если я правильно поняла, Джо-младший (скотина) особо не настаивал на продолжении моратория после того, как выпустили Стива и его родителей, и Зак остался в одиночестве. Так же как и я.
Лариса