Алина Алонсо и Петербургское фехтование
В преддверии первого понедельника апреля, который традиционно открывает Дни фехтовальной Культуры в Санкт-Петербурге, хочу вспомнить, как прошёл Святочный вечер в школе "Плащ и шпага", организованной Санкт-Петербургским Фехтовальным Клубом. И сказать несколько слов о его председателе - Алине Туляковой-Алонсо.
Во-первых, вечер. Он был прекрасен. Огромная ёлка, счастливые детские лица и торжественное вручение мушкетерских плащей.
Ребята, конечно, очень забавно смотрелись в спортивной одежде под плащами 17 века. Но ведь они пришли фехтовать, поэтому одеты были максимально удобно. Детская группа ещё не "обросла" полным обмундированием, но, надеюсь, это впереди!
Во вторых, уроки.
На святочном вечере прошло сразу два мастер-класса:
- по этикету с плащом (собственно, для чего и понадобился этот атрибут!) - ребят учили правильно приветствовать друг друга,
- по штыковому бою.
А ещё на вечере были гости - кадеты из трёх учебных заведений, причем не только Питера ;)
Более подробно о вечерае - в видеоролике:
Click to viewА теперь - несколько слов о бессменном организаторе всего этого великолепия - Алине Туляковой (Алонсо).
На самом деле, это просто волшебная женщина, и я очень рада, что несколько лет назад нам удалось с нею познакомиться, прикоснуться к такому энергичному фонтану идей, который скрывает в себе Председатель СПб Фехтовального клуба.
Истинная леди, настоящая дама, неизменно элегантная и всегда улыбчивая - это она, Алина.
По страничке в соцсети, ещё до личного знакомства с нею, я конечно, понимала, что Алина Тулякова - личность не просто интересная, но и с богатым "хипповым" прошлым. Но как-то всё не решалась напроситься на интервью. Это было бы так же бестактно, как ворваться без стука в будуар королевы.
Но вот меня опередили, и в "Караване историй" появился довольно большой и хороший материал, отражающий Судьбу Алины из первых рук. Поэтому, не мудрствуя лукаво, я просто возьму наиболее интересные выдержки из этой публикации (с позволения самой Алины - тут всё по честному) и представляю их вам.
Итак, знакомьтесь:
Алина Алонсо. Дом воспоминаний
Друзья до сих пор называют меня Алиной Алонсо. Хотя по паспорту я сейчас Тулякова, как и бабушка с дедушкой, которые меня воспитали. А «испанкой» Алонсо я стала в молодости, во время первого замужества. Однако для тех, с кем я дружила в те годы, кто бывал в моей квартире на Большой Монетной улице, я так и осталась с этой экзотической фамилией. Это рок-музыканты, поэты, художники, известные и не очень.
Когда сын стал старшеклассником, я почувствовала, что период «счастливого материнства» закончился. Появилось свободное время. Чем его заполнить, долго не думала. Наступил момент воплощения мечты детства - я начала заниматься фехтованием. Ведь еще в пятом классе я прочла «Три мушкетера», и хотела взять шпагу в руки всю жизнь. Конечно, когда-то я водила сына в фехтовальную секцию при Дворце пионеров. Но спортсменом он не стал, фехтование разлюбил.
На самом деле спорт имеет мало общего с настоящим фехтованием - это электрифицированная игра на счет. А мне хотелось, как в прошлые века, внимательно изучать приемы для настоящей дуэльной шпаге, уметь держать в руках рапиру. И тогда родилась идея Санкт-Петербургского Фехтовального Клуба, объединяющего всех близких по духу людей.
В игру включились многие старые друзья и появились новые. Мы организовали уникальный праздник День Фехтовальщика. Уже четырнадцать лет в центре Петербурга, в парке, собираются все, кто любит холодное оружие и умеет или хочет научиться им владеть.
Музыканты времен рок-клуба помогают со звуковой аппаратурой для действа. На сцене идет спектакль - показательные выступления фехтовальных студий и клубов старинных танцев. Это удивительное зрелище, от него трудно оторвать взгляд. И сверкают на солнце шпаги, как в старые добрые времена.
В новом увлечении я на полную мощность использовала творческий потенциал семьи. Шинкарев начал писать картины на фехтовальную тему, чтобы поддержать мою художественную выставку «Фехтование в искусстве». В каждом произведении на этом вернисаже должно быть холодное оружие. С 2009 года я провожу такое биеннале, и все друзья-художники с радостью в нем участвуют.
Сергий, знаток компьютера, делает дизайн для клуба и всех наших мероприятий, иногда работают вместе с Владимиром. Еще сын познакомил меня с Валерией Мироновой, которая стала нашим модельером и художником по костюмам. На каждый праздник она шьет мне новое красивое платье. (Те, кто помнит скудость советских времен, оценят это женское счастье).
Я придумала еще одно летнее мероприятие «Фехтование на пленэре». Приглашаем за город человек двадцать друзей. Сначала опытный инструктор дает урок фехтования. Затем проходят вольные поединки. Незабываемо выглядел Шинкарев не с мольбертом, а со шпагой. Он проявил такой азарт и темперамент, что опытная соперница проиграла от удивления.
Мы с мужем любим путешествовать вместе. Когда Шинкарева наградили премией Бродского, он три месяца провел в Риме, в Американской академии у него была своя мастерская. Я тоже прилетала, но только на месяц - общественная работа надолго не отпускает. Правда, порой мои фехтовальные дела счастливо совпадают с его художественными планами. Например, в прошлом году бывшие «митьки» делали выставку в Берлине. А через пару дней в Гамбурге мне надо было присутствовать на генеральной ассамблее Международной Федерации Исторической европейский боевых искусств - IFHEMA, так что мы отправились в Европу вместе.
…У меня, как всегда, мало свободного времени. Деятельность клуба расширяется, недавно появилась школа «Плащ и шпага», в которой ребят обучают тому же, чему много лет назад преподаватели фехтования учили в Пушкинском лицее. Шинкарев тоже, по-прежнему, много работает. Как говорится, ни дня вдали от холста. Сергий находится в недоступных моему пониманию дебрях компьютерного проектирования.
Иногда меня спрашивают, скучаю ли я по временам своей бурной рок-молодости. Да, для меня они были счастливыми, но нет, не скучаю - сейчас жизнь тоже яркая и насыщенная. У меня есть новый крепкий якорь: шпага XVII века, которую подарил мне любимый муж Шинкарев. А воспоминания о прошлом и друзьях все равно никуда не денутся.
Воспоминания
… Свою квартиру на Большой Монетной улице я помню, сколько помню себя. Дореволюционный дом начала XIX века, на мансарде в нашей парадной два года жил Александр Блок.
Мои бабушка с дедушкой - Николай Иванович и Клара Моисеевна Туляковы, переехали сюда после войны.
Вернее, бабушка с мамой были в эвакуации, а дедушка воевал на Ленинградском фронте, на Дороге жизни. Среди его наград - медаль «За оборону Ленинграда». Прежняя комната семьи была разрушена, дедушка нашел квартиру в соседнем доме. У меня до сих пор сохранился договор с ЖАКТом, в котором он обязуется на свои средства восстановить ее, пострадавшую от артиллерийского обстрела. Снаряд попал в кухню, а в комнатах все сохранилось: и потолки, и паркет, и двери.
Перед поступлением на военную службу дедушка окончил Институт Гражданских инженеров. Много домов в Петербурге построены выпускниками именно этого вуза. Он сам придумал проект перепланировки нового жилья, восстановил полы, укрепил стены, а главное - установил ванную, которой в квартире не было. Как человек, не чуждый сибаритства, решил сделать себе кабинет с входом в ванную. Сейчас это не удивляет, но для того времени идея была смелой. Задумка, увы, воплотилась не до конца. Дверь-то прорубили, а «кабинет» заняла бабушкина сестра, оставшаяся после войны одна с тремя детьми.
Эта дверь много лет спустя спасла меня от подселения - из квартиры грозились сделать коммуналку, то есть отобрать пресловутый «кабинет», когда из него уехали родственники. Но помещение, смежное с ванной, оказалось непригодным для отдельного проживания.
К слову, именно у этой двери в одном из эпизодов фильма «Взломщик» стоит Костя Кинчев. Режиссер Валерий Огородников решил часть картины снимать у меня дома. Но об этом позднее.
Бабушка до революции закончила гимназию. Став женой военного, она не помышляла о работе - обслуживала семью. Готовила прекрасно. Ели мы в столовой - большой комнате с овальным столом, покрытым крахмальной скатертью. На кухню вел длинный коридор, и бабуся говорила, что она не один десяток километров проходит за день
.
Держали меня строго: спать вовремя, все телевизор смотрят, а меня закрывают. Но имелись и отголоски «барского» воспитания. До школы у меня была бонна - немка Матильда Георгиевна, мы разговаривали на языке ее родины. Вдобавок я училась играть на пианино, ходила на балет и фигурное катание.
Моя мама Надежда была красивая и одаренная - играла на рояле, писала акварели. Она закончила юридический факультет в ЛГУ, потом поступила на журналистику. Мама собрала большую библиотеку: почти все подписные издания, альбомы по искусству, томики стихов. Мы ходили в Эрмитаж, филармонию, к Новому году смотрели балет «Щелкунчик» в Мариинском театре. Летом мама каталась с нашей детской компанией на велосипедах у залива. Помогала нам ставить домашние спектакли, на которые собирались зрители окрестных дач.
И все рухнуло в одночасье, когда мне только исполнилось одиннадцать. В начале октября мы весело отмечали мой день рождения. Я получила чудные подарки: кукол, тигра, двух плюшевых собачек. Мы играли в жмурки, пятнашки и прыгали так, что маятник больших часов в столовой слетел и воткнулся в пол.
А через десять дней мамы не стало. Опухоль мозга, операция не могла бы помочь. После похорон бабушка с дедушкой официально меня удочерили, ведь к тому времени папа уже с нами не жил - родители развелись. После того, как мама умерла, бабушка словно погасла. Она лишь лежала на диване, читала и курила.
Мамина двоюродная сестра, которую все 90 лет ее жизни звали Туся, помогала мне мыть длинные волосы в тазу. И по воскресеньям ходила со мной гулять. Мы часто шли в Дом книги - в Ленинграде только этот магазин из не продуктовых был открыт в выходной день.
Дедушка после смерти мамы сам вел хозяйство. Он умел абсолютно все - сварить суп, построить дом, перелицевать пальто, тачать ботинки. И, конечно, выращивать огород на даче. Я тоже многое умею, но до дедушки мне далеко.
После школы поступила в институт. В детстве мечтала быть библиотекарем, но без мамы было все равно куда. Пошла в ЛИИЖТ (Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта), поскольку у нас в семье уже были железнодорожники. Студенческая жизнь закружила: сессии как-то сдавались, появились новые друзья и новые интересы. Мы стали ходить на сейшны - концерты рок-групп в разных институтах или на танцы.
Западную музыку тогда практически не играли. К примеру, чтоб услышать на английском «Би джиз» в исполнении группы «Шестое чувство», мы ходили в актовый зал ликеро-водочного завода. Терпели фокстроты и «Танец конькобежцев» ради пары песен во втором отделении.
Но музыканты и художники появились в моей квартире не сразу. Сначала я была хиппи. Семидесятые - светлые годы расцвета хиппианства. Большими компаниями мы собирались, слушали музыку, иногда выпивали. Развлекались, шокируя окружающих.
При бабушке я не могла уехать автостопом на Байкал или на Тихий океан, она бы сошла с ума. А когда осталась одна - пожалуйста. Познакомиться с кем-то было тогда делом пяти минут, и вот - я влилась в Систему. Ко мне приходили ночевать незнакомые ребята, ехавшие стопом. Нам было где остановиться в разных городах по всей стране. Встречая парня в Ангарске, я видела свой телефон в его записной книжке. С весны мы выходили на трассу. Обычно первая поездка - в Вильнюс, на ярмарку Святого Казимира. Потом в Крым, в Киев, по Золотому кольцу, в Сибирь, в Туву… Времена тогда были безопасные, водители подвозили бесплатно.
Десять лет я провела в путешествиях автостопом, а зимой были другие развлечения. В Доме архитектора режиссер Эрик Горошевский ставил спектакли, в которых играли музыканты «Аквариума» с друзьями. Там я впервые встретилась с Владимиром Болучевским, он всех друзей ко мне привел, и с Курехиным познакомил, и с Андреем Макаревичем. Постепенно мы стали одной большой компанией.
Из Москвы «Машина времени» тогда приезжала на неофициальные концерты в Ленинград. С поезда Андрей Макаревич, Женя Маргулис, Сережа Кавагое, притаскивали ко мне аппаратуру и инструменты. Вечером, если облавы не было, где-нибудь выступали. Милиция часто вмешивалась в программу рок-концертов, и всегда можно было ожидать, что увезут в отделение. Однажды всех повязали на концерте в день рождения Ринго Старра, и у ментов на столе под стеклом, рядом с разыскиваемыми преступниками, оказалась фотография ударника Битлз.
…На все лето я по-прежнему уезжала в тусовку автостопом, квартиру сдавала, чтоб заплатить потом коммунальные за целый год. И снимали у меня ее те же самые музыканты. Один год - Сева Гаккель, другой - Борис Гребенщиков.
Неофициальная культура в восьмидесятые расцвела: рок-концерты, квартирные выставки картин. Со многими художниками и литераторами я подружилась благодаря Курехину. Он тогда тесно общался с поэтом Аркадием Драгомощенко и его окружением. Компания мне понравилась: все были остроумными, живыми, с ними было интересно.
Меня называли «бабушка русского рока». Музыкантов у меня, по-прежнему, бывало много: квартира-то в центре, у «Ленфильма». Порой в комнате стояло 10-12 гитар. Ребятам было удобно оставлять здесь инструменты, чтоб не тащить их домой после репетиции. Кто-то занес, кто-то забрал, встретились, поговорили об искусстве, попили чаю, а то и чего покрепче.
Однажды для друзей американцев я устроила музыкальный вечер. Они меня научили на американский манер без стола и стульев сидеть на полу. Так больше народу помещается, мебель двигать не надо. Гости в большой комнате расположились кругом, слушали Витю Цоя и Майка Науменко. Витя как раз только вышел из дурдома, где косил от армии, и написал «Транквилизатор». Песня всем очень понравилась. Правда, про дурдом американцы не знали.
Часто заходили Костя Кинчев и Слава Задерий - основатель группы «Алиса». Выступал Саша Башлачев, его ко мне привела подруга Женя Каменецкая, на тот момент его официальная жена. Конечно, был и «Аквариум», и Жора Ордановский - лидер популярных тогда «Россиян».
Время мы проводили так: пили и пели. Но вино не было самоцелью. Скорей уж, средством для поддержания атмосферы раскованности. По очереди гитару брали все гости. Костя Кинчев, БГ, Цой, СашБаш, Юра Шевчук, Жора Ордановский… Иногда гости ссорились. Юра Шевчук задирал Сережу Африку, Слава Бутусов злился на цинично-вызывающее поведение ленинградского философа и художника Владимира Сорокина. Однажды он готов был ударить Сорокина в лицо. Успокаивал Бутусова Шевчук: «Здесь так принято, это такая манера общения у них».
Мой 33-й день рождения праздновался особенно пышно. С утра пришел Сорокин - подарил коллаж, потом заходил художник Олег Котельников - подарил мой портрет. Этот день совпал с концертом в Рок-клубе. Туда почему-то пришли Алла Пугачева и Михаил Боярский. Приняли их, мягко говоря, прохладно. К примадонне за автографом никто не подходил, пиетета не выказывал. Понятно, что у посетителей рок-клуба - свои кумиры. Пугачева с недоумением смотрела на огромный букет в моих руках, ей-то цветы не подарили. После концерта все привычно толпились на улице. Подъехала черная машина, вышли охранники певицы. Майк Науменко, проявив галантность, на прощание поцеловал Пугачевой руку. Гости отчалили. А мы всей толпой вместе с Артемием Троицким, человек семьдесят, поехали ко мне.
Помню, в тот вечер я впервые принимала у себя знаменитого Свинью - Андрея Панова. Он был знаменем движения панков в СССР. И хотя сам говорил, что играет «анархический рок», группу «Автоматические Удовлетворители» все сравнивали с «Секс Пистолз». Несмотря на прозвище, Андрей не был грязным или толстым, а стройным, умным и интеллигентным.
А еще гости неизменно помогали по хозяйству, - в одиночку было бы не справиться. Ребята резали салаты, накрывали стол, мыли посуду. Однажды мы устроили на даче субботник, нужно было расчистить участок. У меня сохранилась фотография, где Шевчук, как Ленин, несет большое бревно.
Порой «звездные» друзья возмущались, что приходится работать. Помню, Петя Самойлов из «Алисы» резал яблоки для компота. Мы варили его для вечернего поэтического чтения. Он ворчал, что, мол, известным на весь Союз музыкантам приходится готовить для поэтов. Свин не ворчал на эту тему никогда.
К слову, режиссер Валерий Огородников боялся брать Свинью на съемки «Взломщика». Думал, что тот учинит дебош. Пришлось уговаривать: «Под мою ответственность!». Огородников сдался, Андрей вел себя примерно, в итоге остался в фильме и упомянут в титрах.
А идею снимать одну из сцен у меня дома подкинул автору Костя Кинчев.
- Где вы чаще всего бываете поблизости? - спросил у него режиссер.
- У Алины, - честно ответил тот.
И Валерий пришел ко мне в гости. Квартира ему понравилась. Но я с опаской отнеслась к предложению киношников.
- Здесь всегда натерт паркет, - объясняю, - вы хорошо за собой уберете?!
Для меня всегда было важно состояние паркета: натертый воском, чтоб мебель отражалась. В бытность бабушки и дедушки к нам регулярно приходил полотер. После их смерти я тоже поддерживала порядок - натирала полы сама. И многочисленные гости - независимо от известности и статуса- убирали квартиру после очередного музыкального вечера.
Огородников мне клятвенно обещал, что паркет не пострадает. Приехала съемочная группа, работали они у меня почти неделю. Закрыли черной бумагой все окна, отчего мы оказались будто в безвременьи. Не понимали, утро, день или вечер. На улице сияло солнце, а у меня в квартире все время была ночь. Мы жили в своем, нереальном мире. А так как несколько музыкантов оставались еще и ночевать, то казалось, что вся неделя - одна бесконечная ночь.
В какой-то момент загримировали и меня. Правда, в кадр попала лишь мельком. Меня же красиво накрасили, припудрили, завили волосы. Помню, сидим за столом, говорим, все это снимает камера. А на столе совсем пусто, есть в доме нечего. Я смогла лишь нарезать батон, чтобы как-то улучшить ситуацию. Так и осталась в этой сцене голая скатерть и тарелка с батоном посередине.
Костя Кинчев во время работы был не в своей тарелке. В одной из сцен он стоит в моем халате в пресловутом дверном проеме из ванной, это ему понравилось, а половина сценария - нет. После премьеры «Взломщика» он заявил, что не будет больше сниматься в кино.
Мой дом помнит многих гостей. Жил у меня однажды и Юра Шевчук. Сначала снимал квартиру - я уехала с сыном на дачу. Именно в тот год у него начались первые концерты в СКК. И вот, мне с младенцем домой возвращаться надо, а он никуда переехать не может - концерты в разгаре. Так что какое-то время мы делили кров с Юрой и его красивой и обаятельной женой Элей. И мама Шевчука приезжала, Фания Акрамовна. Готовила потрясающие котлеты. Очень хвалила меня за хозяйственность, когда увидела, как деловито я строчу наперники для подушек.
Юра никогда не был говоруном и еще реже рассказывал о себе. Но в какой-то вечер его «прорвало» - часа три он говорил о своем детстве в Уфе. Про реальности этого далекого от меня мира. Драки район на район, шпану с кастетами, «правила» дворового общения. А еще много рассказывал про своего брата Володю, которого очень любит.
После отъезда Юры я получила бонус. Убирая квартиру, обнаружила большое количество пустых бутылок. Погрузила их в детскую коляску и повезла в пункт приема стеклотары сдавать. Пришлось сделать две ходки, в коляску все бутылки сразу не поместились. Я выручила приличную сумму денег и купила набор нержавеющих кастрюлек. Но, если серьезно, Юра всегда был щедрым человеком. К примеру, когда у меня испортился проигрыватель, он приехал и привез новую импортную «вертушку».
Впрочем, большинство из музыкантов не страдали скупостью и рационализмом. Помню, приезжает с гастролей Боря Гребенщиков и спрашивает: «У тебя есть друзья в Саратове?». Я прикинула, кто б это мог быть из наших хиппи. Вычислила: наверное, Коля Таллинский, которого я лет десять уже не видела. «Есть, - говорю, - а что?». «Да вот один прорвался за сцену, сослался на тебя, попросил денег в долг. Я дал». Мне стало неловко. «Хочешь, я отдам долг за него». Боря махнул рукой: «Не надо. Он тебе привет передавал. Вот, передаю, поэтому и вспомнил…».
Со многими из тех моих гостей я дружу до сих пор. С Севой Гаккелем из «Аквариума». Сева стал крестным отцом моего сына Сергия. Он много раз бывал у нас на даче со своей маленькой дочкой Катей. Отношения до сих пор по-настоящему родственные. А кого-то из тех, кто приходил ко мне, сейчас уже нет в живых.
Продолжение следует...
А Дни фехтовальной культуры стартуют в понедельник, в 18:00 по адресу Невский пр, д. 20.