Блеск и нищета Пролетарки
Однажды мы с моей коллегой Олей Моисеевой зимним днем гуляли про Пролетарке. Когда Оля пришлет снимки, подложу их
Еще у меня есть удивительная история одной здешней жительницы
Блеск и нищета Пролетарки
Фабриканты Морозовы оставили своим работникам огромное наследство. Полученным капиталом наследники распорядились по-разному.
В последнее время эта часть Твери почему-то стала назваться Двор Пролетарки, Так и почтовые адреса пишут: Двор Пролетарки, дом такой-то. Какой же это двор? Коренные тверитяне-калининцы и спустя полвека после установления советской власти называли Пролетарку Морозовским городком, в честь семьи Морозовых, построивших сей уникальный комплекс промышленных и жилых зданий.
По-хорошему надо бы это название закрепить официально и призвать капиталистов двадцать первого века равняться на их удивительных предшественников. В наши дни подход к ведению бизнеса даже в масштабе одной стотысячной от морозовского уважительно величают социально ориентированным, говорят об инвестициях в человеческий капитал. Это не мешает наплевательски относиться к наследию фабрикантов-кровопийцев (так их ругали семьдесят лет подряд) Морозовых, в крепких домах которых уже второй век живут тысячи человек.
Реформы постсоветского времени в Морозовском городке чувствуются особенно отчетливо. Огромные здания фабрик по большей части давно не используются по назначению. Пока что работает прядильная фабрика, вырабатывает нить, но в знаменитые тверские ткани она не превращается. Ткацкого производства в Твери больше не существует. Хлопчатобумажные ткани в бывшей столице текстильной промышленности России не вырабатываются уже несколько лет. Корпуса по проспекту Калинина перестроены в торгово-развлекательный центр.
Герой Социалистического Труда ткачиха Любовь Ивановна Парфенова рассказывает: «Вошла в магазин, нашла место, где-то здесь был наш цех №1, вот примерно здесь стояли мои станки. Тяжело смотреть, как теперь на месте нашего ткацкого производства торгуют привозным товаром».
Производственное наследство Морозовых и их советских продолжателей больше не дает работу тверским текстильщикам. Договор тысяч, сквозные бригады, великий почин, стахановское движение - все осталось в прошлом, о том времени можно читать в подшивках старых газет и в книгах.
Текстильщикам Пролетарки повезло - у них был свой писатель. Именитый литератор Борис Полевой, начинавший свою трудовую биографию помощником мастера на Пролетарке, многие свои книги написал о том, что хорошо знал - о своих земляках-текстильщиках.
А что с социальной сферой Морозовского городка? Здесь так же печально, как на фабриках? Не везде. Бывший Народный театр (потом Пролетарский) еще в советское время превратился в спорткомплекс с бассейном. В этом качестве нарядный особняк, стоящий в ухоженном сквере, до сих пор служит людям. Недавно сюда пустили маршрутное такси, что сразу приблизило его к любителям здорового досуга. Для малышей в сквере оборудованы игровые площадки.
Много ужасов рассказывают о морозовских казармах, где и потолки падают на людей и стены рассыпаются. Отчасти так и есть, но не везде. Не приходилось слышать, чтобы жалобы поступали из самой большой казармы тверской Пролетарки - 70-й, знаменитого «Парижа».
«Парижем» мы залюбовались еще издалека. Огромное пятиэтажное здание, затейливо украшенное всеми приемами романтизированного модерна - любимец кинематографистов. Вблизи зрелище не становится хуже. Дом как дом, подъезды закрыты и снабжены домофонами, детская площадка, каток, многие окна сияют пластиковыми рамами. Секрет благополучия - частная собственность. Советская власть перестроила казарму с бесконечным коридором в обычный дом с небольшими, но отдельными квартирами, и тем спасла его от коммунального разорения.
Парижская жительница Валентина Ивановна Егорова охотно согласилась продемонстрировать нам свою жилплощадь. У нее двухкомнатная квартира площадью 53 квадратных метра с высоченными потолками и огромными арочными окнами. А тридцать с лишним лет назад Егоровы имели в этой же казарме всего лишь небольшую комнатку, каморку, как говорили раньше. Свекровь Валентины Ивановны работала на шелкоткацкой фабрике. Сюда Валентина Ивановна вышла замуж, родила сына. Жить на Пролетарке привыкла, квартирой довольна: все удобства, плюс просторный тамбур, превращенный двумя соседями из куска широкого коридора.
При реконструкции 70-й казармы удалось сохранить знаменитую ажурную чугунную лестницу, настоящий шедевр модерна. В отремонтированном подъезде она смотрится богато.
Если бы советская власть успела перестроить все казармы! Тогда обитатели Пролетарки легче пережили бы наступление новых времен. Но о хорошей жизни обитатели соседних с «Парижем» домов могут только мечтать.
Вот 118-я казарма. Полвека назад здесь жила Любовь Ивановна Парфенова. «Впятером мы занимали комнатку 13,5 метров на четвертом этаже, - вспоминает Герой Социалистического Труда, - сюда я принесла из роддома свою старшую дочку. Комнаты не запирали, царила дружба и взаимовыручка. В праздники выносили в коридор столы и гуляли все вместе. Было бедно и весело».
Сейчас на четвертом этаже 118-й казармы, о котором вспоминает Любовь Ивановна, окна распахнуты настежь и стекла в них выбиты. На остальных этажах царит бедность, добрососедская дружба в глаза не бросается. Говорят, что здесь прямо с плиты могут украсть кастрюлю с едой.
Но равенства нет и в этих стенах. Например, на третьем этаже 118-й в одном крыле кухня напоминает вокзальный туалет, а через коридор такое же помещение по чистоте и благоустройству приближается к операционной. Власти недавно сделали на этаже ремонт. Женщины с гордостью демонстрируют нам общественную ванную комнату. Некоторые жильцы держат в коридоре стиральные автоматы, их запирают в короба. Где-то общими усилиями из коммунальной кухни выгораживают душевую кабину.
Мы вспоминаем о знаменитых общественных печах. Нам советуют отправиться в 119-ю казарму. Это одна из самых небольших казарм. Входная дверь приветливо распахнута настежь, в чугунной лестнице некоторые ступеньки заменены досками, открытый подвал блестит водой. В огромной кухне действительно стоит та самая огромная печь. У нее десять заслонок в два ряда, внизу уютная приступочка с матрасами. К печке жмутся кошки - белая и черная. Печку давно никто не топит, но вроде бы она вполне исправна.
Любовь Геннадьевна живет в 119-й двенадцать лет. Здесь с благодарностью вспоминают покойного мэра Твери Александра Петровича Белоусова, который в трудные 1990-е годы дал казарменный кров нескольким семьям переселенцев с окраин бывшего Союза. С тех пор ничего лучшего у здешних жителей не появилось. Нет и особых надежд. Люди понимают, что не придет добрый дядя и не подарит ордер на отдельную благоустроенную квартиру.
Жизнь в казарме кажется невозможной только на первый взгляд. Многие люди за десятилетия привыкают к коммунальной жизни и мечтают не об отдельном жилье, а о реальном - ремонте в местах общего пользования. Свои-то комнаты они держат в порядке, благоустраивают вплоть до замены окон и дверей.
Нельзя сказать, что власти не делают ничего. Огромные корпуса бывших семейных казарм 47-48-я встретили нас стуком ремонта. Отсюда переселены почти все жители. По соседству с ней конфеткой смотрится епархиальная школа, это бывшая 15-я казарма.
По «Парижу» и школьному зданию видно, как здорово был задуман Морозовский городок. Здесь все предусмотрено для полноценной жизни нескольких тысяч людей. Осталось только рачительно распорядиться наследием наших предшественников.
Факты
1. «Дело о морозовских казармах» слушали в передаче «ЖКХ» Первого канала. Приглашенный в эфир глава администрации Твери Василий Толоко оценил полную реконструкцию казарм в 1,5 миллиарда рублей. Ход работ, по его словам, замедляют самозахватчики пустующих комнат, в основном это граждане ближнего зарубежья. Тверской сити-менеджер рассказал о ремонте казарм №№ 47 и 48. Консультанты передачи считают, что для реставрации казарм следует использовать федеральные средства, выделяемые на ремонт ветхого и аварийного жилья.
2. В Морозовском городке провели детство народные артисты СССР Владимир Зельдин и Татьяна Устинова, певец и музыкант Михаил Круг.
В 70-й казарме прожил всю свою короткую жизнь будущий Герой Советского Союза Анатолий Маслов, павший в боях Великой Отечественной.
В небе над Пролетаркой в марте 1942 года совершил свой подвиг и пал смертью храбрых летчик Евгений Пичугин.
Еще у меня есть удивительная история одной здешней жительницы
Блеск и нищета Пролетарки
Фабриканты Морозовы оставили своим работникам огромное наследство. Полученным капиталом наследники распорядились по-разному.
В последнее время эта часть Твери почему-то стала назваться Двор Пролетарки, Так и почтовые адреса пишут: Двор Пролетарки, дом такой-то. Какой же это двор? Коренные тверитяне-калининцы и спустя полвека после установления советской власти называли Пролетарку Морозовским городком, в честь семьи Морозовых, построивших сей уникальный комплекс промышленных и жилых зданий.
По-хорошему надо бы это название закрепить официально и призвать капиталистов двадцать первого века равняться на их удивительных предшественников. В наши дни подход к ведению бизнеса даже в масштабе одной стотысячной от морозовского уважительно величают социально ориентированным, говорят об инвестициях в человеческий капитал. Это не мешает наплевательски относиться к наследию фабрикантов-кровопийцев (так их ругали семьдесят лет подряд) Морозовых, в крепких домах которых уже второй век живут тысячи человек.
Реформы постсоветского времени в Морозовском городке чувствуются особенно отчетливо. Огромные здания фабрик по большей части давно не используются по назначению. Пока что работает прядильная фабрика, вырабатывает нить, но в знаменитые тверские ткани она не превращается. Ткацкого производства в Твери больше не существует. Хлопчатобумажные ткани в бывшей столице текстильной промышленности России не вырабатываются уже несколько лет. Корпуса по проспекту Калинина перестроены в торгово-развлекательный центр.
Герой Социалистического Труда ткачиха Любовь Ивановна Парфенова рассказывает: «Вошла в магазин, нашла место, где-то здесь был наш цех №1, вот примерно здесь стояли мои станки. Тяжело смотреть, как теперь на месте нашего ткацкого производства торгуют привозным товаром».
Производственное наследство Морозовых и их советских продолжателей больше не дает работу тверским текстильщикам. Договор тысяч, сквозные бригады, великий почин, стахановское движение - все осталось в прошлом, о том времени можно читать в подшивках старых газет и в книгах.
Текстильщикам Пролетарки повезло - у них был свой писатель. Именитый литератор Борис Полевой, начинавший свою трудовую биографию помощником мастера на Пролетарке, многие свои книги написал о том, что хорошо знал - о своих земляках-текстильщиках.
А что с социальной сферой Морозовского городка? Здесь так же печально, как на фабриках? Не везде. Бывший Народный театр (потом Пролетарский) еще в советское время превратился в спорткомплекс с бассейном. В этом качестве нарядный особняк, стоящий в ухоженном сквере, до сих пор служит людям. Недавно сюда пустили маршрутное такси, что сразу приблизило его к любителям здорового досуга. Для малышей в сквере оборудованы игровые площадки.
Много ужасов рассказывают о морозовских казармах, где и потолки падают на людей и стены рассыпаются. Отчасти так и есть, но не везде. Не приходилось слышать, чтобы жалобы поступали из самой большой казармы тверской Пролетарки - 70-й, знаменитого «Парижа».
«Парижем» мы залюбовались еще издалека. Огромное пятиэтажное здание, затейливо украшенное всеми приемами романтизированного модерна - любимец кинематографистов. Вблизи зрелище не становится хуже. Дом как дом, подъезды закрыты и снабжены домофонами, детская площадка, каток, многие окна сияют пластиковыми рамами. Секрет благополучия - частная собственность. Советская власть перестроила казарму с бесконечным коридором в обычный дом с небольшими, но отдельными квартирами, и тем спасла его от коммунального разорения.
Парижская жительница Валентина Ивановна Егорова охотно согласилась продемонстрировать нам свою жилплощадь. У нее двухкомнатная квартира площадью 53 квадратных метра с высоченными потолками и огромными арочными окнами. А тридцать с лишним лет назад Егоровы имели в этой же казарме всего лишь небольшую комнатку, каморку, как говорили раньше. Свекровь Валентины Ивановны работала на шелкоткацкой фабрике. Сюда Валентина Ивановна вышла замуж, родила сына. Жить на Пролетарке привыкла, квартирой довольна: все удобства, плюс просторный тамбур, превращенный двумя соседями из куска широкого коридора.
При реконструкции 70-й казармы удалось сохранить знаменитую ажурную чугунную лестницу, настоящий шедевр модерна. В отремонтированном подъезде она смотрится богато.
Если бы советская власть успела перестроить все казармы! Тогда обитатели Пролетарки легче пережили бы наступление новых времен. Но о хорошей жизни обитатели соседних с «Парижем» домов могут только мечтать.
Вот 118-я казарма. Полвека назад здесь жила Любовь Ивановна Парфенова. «Впятером мы занимали комнатку 13,5 метров на четвертом этаже, - вспоминает Герой Социалистического Труда, - сюда я принесла из роддома свою старшую дочку. Комнаты не запирали, царила дружба и взаимовыручка. В праздники выносили в коридор столы и гуляли все вместе. Было бедно и весело».
Сейчас на четвертом этаже 118-й казармы, о котором вспоминает Любовь Ивановна, окна распахнуты настежь и стекла в них выбиты. На остальных этажах царит бедность, добрососедская дружба в глаза не бросается. Говорят, что здесь прямо с плиты могут украсть кастрюлю с едой.
Но равенства нет и в этих стенах. Например, на третьем этаже 118-й в одном крыле кухня напоминает вокзальный туалет, а через коридор такое же помещение по чистоте и благоустройству приближается к операционной. Власти недавно сделали на этаже ремонт. Женщины с гордостью демонстрируют нам общественную ванную комнату. Некоторые жильцы держат в коридоре стиральные автоматы, их запирают в короба. Где-то общими усилиями из коммунальной кухни выгораживают душевую кабину.
Мы вспоминаем о знаменитых общественных печах. Нам советуют отправиться в 119-ю казарму. Это одна из самых небольших казарм. Входная дверь приветливо распахнута настежь, в чугунной лестнице некоторые ступеньки заменены досками, открытый подвал блестит водой. В огромной кухне действительно стоит та самая огромная печь. У нее десять заслонок в два ряда, внизу уютная приступочка с матрасами. К печке жмутся кошки - белая и черная. Печку давно никто не топит, но вроде бы она вполне исправна.
Любовь Геннадьевна живет в 119-й двенадцать лет. Здесь с благодарностью вспоминают покойного мэра Твери Александра Петровича Белоусова, который в трудные 1990-е годы дал казарменный кров нескольким семьям переселенцев с окраин бывшего Союза. С тех пор ничего лучшего у здешних жителей не появилось. Нет и особых надежд. Люди понимают, что не придет добрый дядя и не подарит ордер на отдельную благоустроенную квартиру.
Жизнь в казарме кажется невозможной только на первый взгляд. Многие люди за десятилетия привыкают к коммунальной жизни и мечтают не об отдельном жилье, а о реальном - ремонте в местах общего пользования. Свои-то комнаты они держат в порядке, благоустраивают вплоть до замены окон и дверей.
Нельзя сказать, что власти не делают ничего. Огромные корпуса бывших семейных казарм 47-48-я встретили нас стуком ремонта. Отсюда переселены почти все жители. По соседству с ней конфеткой смотрится епархиальная школа, это бывшая 15-я казарма.
По «Парижу» и школьному зданию видно, как здорово был задуман Морозовский городок. Здесь все предусмотрено для полноценной жизни нескольких тысяч людей. Осталось только рачительно распорядиться наследием наших предшественников.
Факты
1. «Дело о морозовских казармах» слушали в передаче «ЖКХ» Первого канала. Приглашенный в эфир глава администрации Твери Василий Толоко оценил полную реконструкцию казарм в 1,5 миллиарда рублей. Ход работ, по его словам, замедляют самозахватчики пустующих комнат, в основном это граждане ближнего зарубежья. Тверской сити-менеджер рассказал о ремонте казарм №№ 47 и 48. Консультанты передачи считают, что для реставрации казарм следует использовать федеральные средства, выделяемые на ремонт ветхого и аварийного жилья.
2. В Морозовском городке провели детство народные артисты СССР Владимир Зельдин и Татьяна Устинова, певец и музыкант Михаил Круг.
В 70-й казарме прожил всю свою короткую жизнь будущий Герой Советского Союза Анатолий Маслов, павший в боях Великой Отечественной.
В небе над Пролетаркой в марте 1942 года совершил свой подвиг и пал смертью храбрых летчик Евгений Пичугин.