The Spectator: Рождение ребёнка - это величайший акт разрушения климата
Публикация Тома Вудмана из журнала от 16 октября 2021 г.
Без комментариев!
[iStock]
Том Вудман: «Рождение ребёнка - это величайший акт разрушения климата»
Около четырех лет назад мы с женой, которым обоим за тридцать, ненадолго подумали, что у нас будет ребенок. Следующие несколько ночей мне снились ядерные вспышки, освещающие небо, земля, раскалывающаяся, и волны, плещущиеся у входной двери.
Люди стремительно делают планету непригодной для жизни. Зачем нам нужно привести в мир еще одного человека? Я признаю, что мое беспокойство о климате настолько же мелодраматично, насколько и серьезно. Но опросы показывают, что я не одинок, и цифры снижения рождаемости говорят сами за себя. Чтобы население могло выжить, в среднем женщина должна иметь 2,1 ребенка в жизни. В 2017 году в Великобритании этот показатель составлял всего 1,74, а - отчасти благодаря опасениям за будущее планеты - сейчас он составляет около 1,6.
Это нечто особенное, учитывая, что деторождение встроено в человеческую психику. Передача наших генов - это биологическая причина нашего рождения. Вот почему мы хотим секса, возможно, поэтому мы вообще «хотим». Решить не иметь детей - значит отрезать себя от генетического древа - бросить вызов человеческой природе. Помочь планете, утилизируя или управляя электромобилем, не так уж и много. Но чтобы не иметь детей? Звучит экстремально. Но для меня и многих других тоже существует угроза, с которой мы все сталкиваемся.
Все внутри меня говорит: «У меня есть дети», но это все, что находится снаружи, заставляет многих представителей моего поколения сказать «нет». Научный консенсус ясен: если мы все не предпримем решительных шагов по ограничению выбросов углерода, планета станет непригодной для жизни, и я не верю, что человечество координирует эти шаги во времени. Выбор отцовства основан на надежде на будущее, поэтому, конечно, это сказывается, когда это будущее выглядит безнадежным.
Для меня здесь два уровня. Давайте сначала уберем с пути полуальтруистический, потому что, честно говоря, это меньшая половина: шум от каждой новой пары углеродных следов катастрофичен для мира.
В самые положительные моменты лучшее, на что я мог надеяться, это то, что мои дети умрут мирно.
Если вы серьезно относитесь к сокращению своего воздействия на климат, вы не можете сделать ничего более действенного, чем решить не заводить детей. Факты ясны и жестоки. Несколько лет назад в одном академическом исследовании было сформулировано следующее: если вы живете без автомобилей, вы экономите 2,4 тонны эквивалента CO2 (тCO2-экв.) В год. Если вы избегаете перелетов на самолете, это позволяет сэкономить 1,6 тCO2-экв. На круглый трансатлантический перелет. Растительная диета экономит 0,8 тCO2-экв. В год. Но отсутствие ребенка, по крайней мере в развитом мире, позволяет сократить выбросы на 59 тонн (тCO2-экв.) В год. Таким образом, наличие ребенка наносит планете гораздо больше вреда, чем все попытки перекусить самолетом и поедать стейки: он уничтожает все климатические блага, которые мы, как люди, надеемся достичь в течение своей жизни.
Я слишком много лет сортирую вторсырье и использую энергосберегающие лампы, чтобы не обращать внимания на эти цифры. Если вы согласитесь с тем, что полеты вокруг света и сжигание ископаемого топлива - это акт разрушения климата, тогда логично предположить, что - если вернуться на минутку в мелодраму - рождение ребенка - это величайший акт разрушения климата, который я могу легко совершить.
Даже без добавления небольшого количества выбросов CO2 население мира уже находится на пределе возможностей. Только за мою жизнь мы выросли с 5,2 миллиарда человек на Земле до 7,8 миллиарда; это лишняя половина. Я помню, что мои учебники для средней школы устарели на миллиард человек, что демонстрирует скорость глобального демографического бума (не говоря уже об отсутствии финансирования со стороны государственных школ). Нас слишком много. Подсчитано, что к 2050 году население мира может быть слишком большим, чтобы прокормить себя. В общем, больше людей - это не то, что нам нужно.
Вот с полуальтруизмом покончено. Вот более интуитивный уровень моего нежелания стать родителем, вызванного климатом. Если у меня есть дети, я не смогу их защитить. Это так просто. Я не могу защитить их не только от аморфных опасностей, которые всегда мешали родителям спать, не только от тяжелых и многогранных последствий климатического коллапса, но и от всепроникающего страха, который приходит с надвигающейся перспективой климатической катастрофы. , который истощает все стороны жизни и ухудшается с каждым годом.
Родительство уже непросто. Это становится еще более справедливым, когда ваши худшие опасения по поводу будущего вашей семьи подкрепляются почти универсально согласованными научными прогнозами планетарной гибели.
В прошлом году IPCC, группа ООН по изменению климата, смоделировала будущее для наших детей, в котором климатические катастрофы усиливаются. В этом сценарии еды становится мало, поскольку потепление морей уничтожает морскую жизнь, а ледяные щиты разрушаются. Наводнения поглощают землю по всему миру, в то время как недавно выпущенные микробы и воодушевленные комары процветают, усиливая сильную жару и экстремальные погодные условия, ухудшая ситуацию, с которой многие люди не могут справиться, - в этот момент человеческие реакции слишком предсказуемы.
IPCC определила пять возможных вариантов будущего. Описанный выше сценарий является наиболее оптимистичным.
Если у меня есть дети, все свидетельства, которые я вижу, говорят мне, что изменение климата напугает их, ограничит и отнимет у них годы. Я не могу делать то, что предназначено для родителей - я не могу дать им будущее, безопасность и уверенность, а также обещание, что все будет в порядке, пока все вокруг них рушится. В самые положительные моменты лучшее, на что я мог надеяться, это то, что мои дети мирно умрут до того, как наступит самое худшее, - на это я тоже надеюсь.
Вы можете подумать: я снова мелодраматичен. Человечество прошло через невзгоды и боль. У нас были дети с падающими на дороги бомбами, надвигающейся ядерной войной, свирепой чумой и неминуемой голодной смертью. Столкнувшись с серьезными угрозами, эволюционный инстинкт состоит в том, чтобы иметь больше потомства, а не меньше.
Но климатический коллапс носит всеобъемлющий характер, чего не было у других угроз. Нет места вне его рамок, нет реального времени «после», когда с нами все закончится. Это не просто прекратится и не сгорит, не будет прекращения огня, никакого чудесного лекарства. Это обрекает нас всех, без победителя, без конца. Бежать некуда. Если климатический коллапс подвергнет опасности всех, и у меня нет возможности предотвратить это, как я могу с чистой совестью привести детей в этот мир?
Опять же, я не одинок. Крупное американское исследование показало, что около 60 процентов молодых людей в возрасте от 27 до 45 лет обеспокоены тем, что дети способствуют изменению климата. Но почти все - 97 процентов - были обеспокоены тем, что ждет этих детей в мире, опустошенном изменением климата. То же исследование показало, что 6 процентов родителей признались, что сожалеют о том, что у них были дети. Одна 40-летняя мать сказала, что сожалеет о своих детях, «потому что я боюсь, что им грозит конец света из-за изменения климата».
Несмотря на все факты и цифры, подтверждающие мою версию, я надеюсь, что ошибаюсь. Возможно, если бы у нас был ребенок четыре года назад, я бы все еще мечтал о волнах, плещущихся у двери, но я бы также проснулся от четырехлетнего ребенка, который был шумным и трудным, и которого мы любили больше, чем что-нибудь на этой каменистой, беспокойной Земле. И хотя бремя всех этих климатических бедствий по-прежнему будет давить на мир и на нас, я не думаю, что пожалел бы, что они оказались в этом мире со мной.
НАПИСАНО
Том Вудман
Источник