СЛАВА ТЕБЕ, ПОКАЗАВШЕМУ НАМ СВЕТ !
Византийская иконография Преображения.
0. Фреска в люнете западной стены (точно напротив «Вознесения» на стене восточной) в церкви свт. Николая в Прилепе, Македония. Роспись 1298 г. Фигуры Моисея и Илии на иконе Преображения заканчивают ряд фигур пророков, размещенных по обеим сторонам свода вдоль всего нефа.
Сегодня мы вспоминаем и празднуем великое чудо Христово - Его Преображение пред избранными апостолами на горе Фавор. Рассказ об этом событии мы находим в трех синоптических евангелиях: Мф. 17:1-13, Мк. 9:1-12, Лк. 9:28-36.
Содержание их вкратце таково (изложение П.Ю.Малкова):
«В те дни уже близилось время страданий и крестной смерти Христа: Сам Иисус все чаще и чаще говорил со Своими апостолами о предстоящих Ему мучениях и распятии. И вот, однажды Он, взяв с Собой трех самых близких Ему учеников, взошел с ними на вершину Фавора, дабы совершить здесь молитву. Имена трех этих апостолов - Петр, Иоанн и Иаков. Когда Христос начал молиться, с Ним - как увидели Его спутники - вдруг произошла удивительная перемена: лицо Его преобразилось, просияв, как солнце; даже одеяние Его сделалось белоснежным и блистающим неземным светом. По словам евангелиста Марка, одежды Спасителя стали "весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить". А рядом с преобразившимся Иисусом предстали великие древние ветхозаветные пророки: Моисей и Илия. Они беседовали с Господом и вели речь о Его предстоящих крестных страданиях. Тогда апостол Петр, пораженный совершающимся чудом, обратился ко Христу с просьбой разрешить ученикам прямо здесь - на горе - устроить три палатки: одну для Иисуса и две для Моисея и Илии. Апостолу попросту не хотелось, чтобы все происходящее с ним когда-либо закончилось, прервалось: так хорошо ему было в те мгновения находиться возле Христа. В тот же миг в небе появилось облако, осенившее всех их своей тенью, и из этого облака раздался Голос: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте". И тут же видение пропало; апостолы более не видели рядом с собой никого, кроме Самого Спасителя. Он подошел к ним, стоявшим в благоговейном страхе на коленях, и, коснувшись их рукой, сказал: "Встаньте и не бойтесь"».
Сюжет, казалось бы, очень простой. Но возможно ли нашими слабыми человеческими силами, даже имея талант художника, отобразить его красками на плоской поверхности? Возможно ли передать тот таинственный - дело не в яркости, конечно! - свет, осиявший апостолов и все вокруг? Конечно, нет. Можно лишь изобразить формальный, так сказать, антураж и в какой-то малой степени - может быть, лишь намеком - приблизиться к отображению самого главного - именно этого таинственного божественного света. И каждый человек по-разному представляет себе это чудесное событие, а потому, даже при наличии определенного канона, иконы Преображения чрезвычайно разнообразны. И мы это увидим на многочисленных примерах, которые я приведу ниже.
Прежде, чем мы приступим к рассмотрению икон Преображения, выясним: что же такое показал Христос избранным ученикам на горе Фавор, что оказалось так важно и для них, и для нас, их учеников и последователей?
О празднике Преображения и непосредственно связанной с ним проблеме фаворского света написано немало и очень компетентными людьми.
Очень лаконично и ёмко рассуждает на эту тему инок-иконописец Григорй (Круг):
«Не пред всем народом и даже не перед всеми учениками совершилось чудо Преображения, но лишь перед тремя избранными Христом апостолами, которые смогли перенести видение нестерпимой славы. И не сразу сделал их Господь свидетелями Своего Преображения, но по восхождении на вершину Фаворской горы, указывая этим, что не всюду и не во всяком состоянии можно сделаться свидетелями и соучастниками Преображения Господня, но лишь трудом восхождения. В жизни Церкви этим горним путем шли подвижники, устремленные к созерцанию. К явлению Божественного света их приводило восхождение на вершину безмолвия, и Церковь хранит множество свидетельств об этом свете, который был опытно постигаем при погружении в молитву и созерцание.
О природе этого таинственного света, излившегося в Преображении Господнем, возникали разногласия и велись тяжкие споры, особенно в монастырях Афонской горы, вершина которой венчается храмом Преображения. На Афоне, где внутренний опыт ищущих безмолвия подвижников (исихастов) с особой силой и постоянством сопрягался с появлением Фаворского света, возникли споры о природе этого света. Некоторые, во главе с монахом Варлаамом, под влиянием западных схоластических представлений, утверждали, что свет, виденный на Фаворе апостолами, не был несотворенным светом, Божественным светом, но был сотворенным Богом явлением и только в силу этой своей сотворенности и мог быть видим. Также созданным мыслил Варлаам и всякое действие Божественной Благодати и проявление Божественных сил-энергий.
<…>
Завершился этот спор на соборе в Константинополе исповеданием святого Григория Паламы, обличившего Варлаама и единомысленного с ним Акиндиана и навсегда утвердившего православное учение о природе благодати, Божественных сил и Фаворского света. Свет, явленный апостолам на горе Фавор, по свидетельству святого Григория Паламы, есть свет несозданный, несотворенный, но является излучением Самого Божества, светолучным излиянием Благодати Пресвятой Троицы, освящающей мир.
"Свет Преображения Христова таинственно наполняет Церковь, делая светоносными ангельские чиноначалия и проявляясь в святых, и этот свет есть уже слава Будущего Века, и святые (здесь и далее выделено мною - М.К.), свидетельствующие о Фаворском свете, бывают не только свидетелями его, но сами наполняются им, потому что всем, взирая откровенным лицем на славу Господа нашего, должно преобразоваться Духом Божиим от славы в славу. Преображение точно дает и образ нашего преображения" (архиеп. Иннокентий Херсонский).
<…>
В бесчисленном ряду свидетельств о Фаворском свете есть одно особенно близкое нам по времени и по условиям, в которых произошло чудо. Это явление благодатного света, которым завершилась беседа о смысле и назначении христианской жизни преподобного Серафима Саровского с его другом Мотовиловым. В беседе этой преподобный Серафим разъяснил Мотовилову, что ни чистота жизни, ни достоинство и богатство заслуг не являются конечным смыслом христианской жизни, но лишь необходимыми условиями к достижению этого смысла. То сокровище, которое одно достойно быть завершением жизни, есть полнота стяжания Святого Духа, когда душа человеческая, обретая полноту благодати, "светлеется Троическим единством". Мотовилов не мог понять, что есть стяжание Святого Духа, и вот преподобный, для того, чтобы Мотовилов окончательно уяснил себе сказанное, сделал его причастником и тайнозрителем чуда. Лицо св. Серафима начало неизъяснимо просветляться. На вопрос старца, отчего Мотовилов не смотрит на него, тот ответил: "Не могу, батюшка, смотреть, из глаз Ваших молнии сыпятся, лицо Ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли".
Далее Мотовилов такими словами передает виденное им: "Представьте себе в середине солнца, в самой блистательной яркости полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст, неменяющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом и озаряющий ярким блеском своим снежную пелену и снежную крупу, осыпающую сверху меня и Великого старца". Такими словами Мотовилов описывает явление несозданного света, просветившего преподобного Серафима. И свет этот есть все тот же свет Преображения Господня, который просветляет святых, одевает славой святую Церковь, который, по определению собора, утвердившего исповедание святого Григория Паламы, является "неизреченной славой и сверхсовершенной и предвечной славой Божества"».
Теперь понятно, почему Преображение считается в нашей Церкви великим праздником, установленным уже в 4 веке, и тогда же попечением святой императрицы Елены на горе Фавор был возведен храм в честь Преображения. На Западе этот праздник такого большого значения, как на православном Востоке, никогда не имел, да и официально установлен был (скорее всего, все же под православным влиянием) лишь в 1457 году при папе Каликсте III, т.е. через тысячу лет после православного Востока и через четыре года после падения Константинополя.
*
Но почему мы празднуем Преображение Господне именно в августе, в конце лета и ближе к осени, а не в конце зимы? Ведь, по преданию, событие это произошло незадолго до крестной смерти Спасителя, когда он начал готовить к ним Своих учеников, чтобы, когда это случится, они не слишком унывали и не теряли надежду, а, главное, веру в своего Божественного Учителя (правда, это не очень удалось - об этом подробно в работе «От Воскресения до Вознесения»).
Эта близость по времени двух евангельских событий отражена в богослужебных текстах.
«Прежде Креста Твоего, Господи, поим ученики на гору высоку, преобразился еси пред ними, лучею силы озаряя их, отсюду убо человеколюбием, отонуду властию показати хотя Воскресения светлость…»
(Стихира на вечерне)
Но за сколько дней - недель, месяцев? - это «прежде» - в Евангелиях не говорится, т.е. точная дата не указана, и мы можем судить о ней лишь по упоминанию некоторых обстоятельств.
В.Д.Сарабьянов («Страстной контекст “Преображения” в византийском и древнерусском искусстве»):
«В XVIII в. афонский богослов Никодим Святогорец, ссылаясь на авторитет Иоанна Дамаскина, Евсевия Кесарийского и др., писал о том, что Преображение Господне было за сорок дней до Распятия, то есть в феврале, но праздник был сдвинут на август по той причине, что иначе он всегда приходился бы на Великий пост, что было бы несовместимо с великопостным богослужением».
Честно говоря, аргумент для переноса праздника не очень убедительный, тем более, что он все равно выпадает на другой строгий пост - Успенский. Думаю, дело не в этом.
Есть другая причина, объясняющая, почему дата праздника была установлена Церковью на конец лета, ближе к осени: обстоятельства Преображения Христова указывают на то, что оно произошло в последний день праздника кущей или по-еврейски «суккот», когда люди сооружают для семьи шалаши или палатки («кущи») в память о том, как они жили в палатках после Исхода во время странствия по пустыне (вот почему Петр и говорит «Сделаем кущи…»), причем, праздник был отделен от праздника Песах - начала Исхода, который отмечается весной, и перенесен на осень; это также праздник окончания сбора урожая и освящения плодов. Евреи до сих пор отмечают его осенью - примерно на это время выпадает день осеннего равноденствия. Интересно, что праздник суккот начинает отмечаться через четыре дня после праздника Йом Кипур - дня очищения, всепрощения и искупления, который также именуется «Судный день». В конце празднования - на восьмой день - иудеи выходили на улицу гулять семьями. И, похоже, именно этот праздник можно считать датой начала отсчета дней, когда происходили описанные в трех синоптических Евангелиях события:
«С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мф 16:21),
т.е. Спаситель Христос начинает говорить о том, как будет совершаться Его Искупительная жертва. И заканчивает Свою речь обетованием уже Второго Своего Пришествия и Судного дня (Мф. 16:27; Мк. 9:1; Лк. 9:27-28). И далее «по прошествии дней шести» у Матфея и Марка или «дней через восемь» у Луки, т.е. в последний день праздника кущей - Иисус берет троих учеников и ведет их на гору. Однако, по церковному преданию, Преображение Спасителя произошло незадолго до Его Страстей, даже более конкретно - за сорок дней до Его крестной смерти, то есть - где-то в феврале. Если так, то тогда что это? Иначе как аберрациями линейного времени падшей земли, не раз имевшими место во время земной жизни Сына Божия - Владыки времени и вечности - такое расхождение объяснить никак невозможно. Да и сколько времени длилось само Явление - час? два? Или вовсе мгновение по земным меркам? Для апостолов, пребывающих в блаженном созерцании Божественного света, казалось, само время остановилось - воистину, это было зримое явление на земле Божиего Царства, где время течет иначе, не линейно. Во всяком случае, похоже, остальные апостолы отсутствия Учителя и трех своих собратьев не заметили - настолько коротко было оно по меркам времени земного.
Интересно, однако, что Преображение празднуется Церковью ровно за сорок дней до праздника Воздвижения Креста Господня, когда мы снова вспоминаем искупительный подвиг нашего Спасителя, и день этот по календарю даже ближе к осеннему равноденствию и празднуется почти точно через полгода после Пасхи - Воскресения Христова, которое примерно совпадает с днем равноденствия весеннего. И праздники эти так же связаны по богословским смыслам, как праздники Песах, Йом Кипур и Суккот в Ветхом Завете.
Новый Завет не отвергает Ветхий, а исполняет и преображает его. («Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить», Мф. 5:7). Важно знать, что три величайших праздника христианства связаны с тремя самыми большими ветхозаветными праздниками. Помимо Преображения, связанного с праздником кущей, это наша Пасха, связанная с праздником Песах - Исходом из Египта, а также наша Троица (Пятидесятница) - связанная с праздником Шавуот - днем дарования Закона на горе Синай.
1. Схема годового круга с обозначением христианских праздников. Как видим, Преображение, а также Успение предваряют день осеннего равноденствия, на которое выпадает Рождество Богородицы, а сразу после него - Воздвижение Креста Господня. И точно через полгода - в день весеннего равноденствия - Благовещение; Воскресение Христово произошло точно в этот день, хотя сейчас совпадает с ним довольно редко (Кириопасха). По преданию, в этот день состоится Второе и славное Пришествие Христово.
Получилось так, что и Рождество, которое выпало на день (вернее, ночь) зимнего солнцестояния или солнцеворота (как известно, календарь за две тысячи лет сдвинулся примерно на месяц, и сейчас солцеворот приходится на день свт. Николы Зимнего - «санта Клауса»), примерно совпало с еврейским праздником Ханука, когда не только по домам, но и на городских площадях зажигаются светильники; официальный повод для праздника это воспоминание о чуде в Иерусалимском Храме во время освящения его после победы Маккавеев над язычниками, но уж очень напоминает этот праздник света и огня совершенно языческие обряды в канун Йоля (Юла, Эла), когда люди жгли костры в самую длинную ночь, «помогая» Солнцу повернуть на лето, да и специальная свеча, которой глава семьи зажигает праздничные светильники, называется «шамаш» - это имя вавилонского солнечного бога. Так или иначе, но все четыре точки годового круга, связанные с движением Солнца, - дни равноденствий и солнцестояний - всеми народами Земли отмечаются праздниками с ритуальным возжиганием огня. И христианство от этой традиции не отказалось, т.к., возжигая огонь, дающий свет тварный, мы почитаем также и его источник - свет нетварный, божественный, которым творился мир, а ныне поддерживается его существование. И первые слова Божии при творении мира - «Да будет свет!» - означают, скорее всего, не творение света (как известно, тварный свет не может светить без источника, а Солнце было сотворено лишь на четвертый день), но начало излияния из недр Божества энергий Святого Духа вкупе с логосами Логоса-Сына. Впрочем, и сотворение света физического это не отрицает, а некоторые св. отцы под этой фразой понимают сотворение ангелов, что тоже вполне возможно.
Итак, иудейский праздник кущей связан, прежде всего, с мистикой света: в последний день праздника, когда световой день начинает убывать, а ночи - удлиняться, после захода солнца совершалась церемония зажжения светильников по всем городам и селениям. Люди семьями, нарядившись в белые одежды, выходили вечером на улицы с горящими светильниками в руках и шли в построенные специально для праздника шалаши, чтобы при свете светильников с положенными молитвами совершить вечернюю праздничную трапезу и там же, в шалаше, заночевать. И Христос являет Себя апостолам как истинный Светоч, Солнце правды, образ прообраза - солнца нашего падшего мира. У евангелиста Матфея читаем: «и просветися лице Его, яко солнце» (Мф. 17, 2). Ведь в Его Царстве, в будущем веке, нашего тварного солнца уже не будет - везде будет разливаться свет нетварный, свет божественных энергий (так же, как на первозданной земле до творения солнца), сияние коих и явил на горе Фаворе наш Спаситель Христос: «И город не имеет нужды ни в Солнце, ни в Луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его - Агнец» (Апок. 21:23) и далее: «И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их» (Апок. 22:5) (Эти же отрывки в проповеди на Преображение приводит и свт. Григорий Палама). И здесь мы видим связь Преображения и Второго Пришествия Христова.
Эту связь подтверждает и традиция совершать в праздник Преображения (как и в праздник кущей) освящение плодов. На Востоке к началу августа поспевают злаки и виноград, которые христиане приносят в храм для благословения в знак благодарности Богу за дарование этих плодов. Часть этого урожая в первые века христиане жертвовали в храм для совершения таинства Евхаристии. В этот день читаются специальные молитвы «на благословение плодов», по содержанию очень напоминающие те, что читали иудеи в дни праздника кущей. И дело не только в том, что мы приносим первые плоды - в некотором смысле «первенцев» - как бы в дар, в жертву Богу. В христианстве освящение плодов в день праздника Преображения приобрело особое символическое значение: в Преображении Христа показано то новое, преображенное и благодатное состояние, которое человек и мир обретают Воскресением Христа и которое осуществится в воскресении всех людей. И вся природа, которая пришла в расстройство с того момента, когда в мир через человека вошел грех, теперь вместе с человеком ожидает грядущего обновления, когда всё творение будет освящено и обретет новое качество -весь мир расцвете, как райский сад или еще лучше.
Понятно, что осуществить все это под силу только Сыну Божию вкупе со Святым Его Духом по воле Отца.
Обычно принято считать (по толкованиям святых отцов), что на горе Фавор Христос показал ученикам Свою божественную силу и славу. Не будем спорить со святыми отцами, вспомним только, что еще во времена Ветхого Завета люди были совершенно уверены, что нельзя увидеть Бога и не умереть. Вспомним, как являлся Господь людям - в виде бесплотного Ангела, принимавшего облик человека (например, Аврааму, Иакову, родителям Самсона). Вспомним также, как увидел Господа Моисей - только со спины, уходящего, но тоже в человеческом образе. До этого он видел Его - или опять же Ангела Господня? (об этом подробно в работе «Троица Живоначальная») - в горящем и несгорающем кусте и слышал Его голос - наяву ли или в сердце своем - кто может точно сказать?
Тем не менее, «Бога не видел никто никогда», - утверждает апостол Иоанн (1:18), который как раз и был одним из троих, кто удостоился видения на Фаворе. Остается предположить: не Бога видел он тогда, в незабываемой для него ночи, а Богочеловека. И не только божественную Свою природу показал Своим апостолам Христос, но и человеческую. Вернее - богочеловеческую.
Л.А.Успенский, в своем фундаментальном труде «Богословие иконы христианской Церкви» уделивший большое внимание празднику Преображения, ссылаясь на авторитетные источники, пишет:
«В Преображении “на Фаворе не только Божество является человекам, но и человечество является в Божественной славе”, - говорит митрополит Филарет Московский. И Отцы Седьмого Вселенского Собора поясняют: “Что же касается характера Преображения, то оно совершилось, как говорит божественный евангелист, не так, что Слово сложило с Себя человеческий образ, но, скорее, через одно озарение последнего Своею славой”. Или, по словам Симеона Нового Богослова, “Христос ничего не воспринял тогда чуждого Ему и не перешел в другое состояние, но лишь открыл Своим ученикам то, что Он есть”. Преображение - это телесное и видимое явление Божественной славы второго Лица Святой Троицы, бывающего в Своем воплощении нераздельным со Своей Божественной сущностью, общей Отцу и Святому Духу. Ипостасно соединившись, две природы Христовы остаются отличными друг от друга (неслиянно и нераздельно, по выражению халкидонского догмата), но Божественные энергии (действия) пронизывают человечество Его, и оно воссиявает, преображенное нетварным светом. Это Царство Божие, пришедшее в силе (Мк. 9:1). Согласно св. отцам, Христос показал Своим ученикам то обоженное состояние, к которому призваны все люди. Так же, как тело Господа прославилось и преобразилось в Божественную славу и бесконечный свет, так и тела святых, преображаясь силой Божественной благодати, прославляются и делаются блистательными».
На горе Фавор Христос явился перед Своими учениками как Новый Адам, в том сияющем виде, в каком когда-то был сотворен Адам «первый», но который он утратил после падения.
О том, что тело Адама было не таким, каково оно у людей сейчас, а более тонким, проницаемым, легким и, главное - светящимся - писали многие святые отцы, в частности, преп. Макарий и свт. Григорий Палама. Но свет этот был не свой, а, как и свет ангелов, отраженный - свет божественных энергий, которые пронизывали Адама насквозь и заставляли его сиять, как солнце. Почему так получалось? Ведь человек это не просто безжизненное зеркало, подобное Луне. Дело в том, что жизненная энергия движется внутри тела человека не по замкнутому кругу; чтобы жить, он должен получать ее извне - от пищи, от света солнца и, главное, от тех божественных энергий, которые пронизывают весь наш тварный мир, в том числе и нас, людей, воздействуя не только на душу, но и на «все составы с костьми вкупе». Мы можем усилить это воздействие на нас - молитвой и причастием Тела и Крови Спасителя нашего. Однако этого не получится, если мы не будем отдавать часть этой энергии обратно - в любви к Богу и людям, ко всему тварному миру, в молитве и добрых делах. Таким образом, циркуляция энергий в человеке представляет собою двойную спираль: мы получаем энергию извне, от Бога, прокручиваем ее в себе, поддерживая нашу земную жизнь, и часть ее отдаем во вне; и всё дело именно в этой части - чем больше мы отдаем, тем больше получаем, буквально, по преп. Серафиму, «стяжая Духа Святого»; и, тем не менее, это соотношение в нас совершенно несопоставимо: отдаем мы лишь ничтожную часть того, что получили. Чтобы это соотношение хоть как-то уравновесить, человек должен уметь любить - полностью отвергшись себя, вплоть до жертвы. Нет нужды говорить, что на это способны только уподобившиеся Богу святые (и самый яркий пример в этом смысле - преп. Серафим Саровский, средь зимы просиявший благодатным светом перед свидетелем, который оставил нам воспоминания об этом чуде), т.е. люди, путем долгого труда над собой и с помощью Божией приблизившиеся к тому состоянию, в коем пребывали первозданные люди в Раю. По преданию, наши прародители, соблюдавшие заповеди Божии из любви к Нему, так же, как ангелы, излучали свет. Однако, пав - проявив не только непослушание Богу, но, прежде всего, нелюбовь - Адам и Ева, как бы «закрутив» божественные энергии внутрь себя, своего «эго», утратили это свечение, («и увидели они, что наги»), и Господь дал им «ризы кожаные», то есть, то плотное и «дебелое» тело, которое мы, их потомки, нынче имеем, - несущее в себе семя тли, подверженное болезням и смерти, но также и в какой-то мере защищающее от суровых условий падшего мира (в том числе, как мы сейчас знаем, от гравитации, магнитных полей и космических излучений). Заметим: это тело надето на человека как бы «сверху», как некая одежда или «шкура», но и первозданное тело Адама внутри нас Бог у нас не отнял - оно осталось в сокрытом, так сказать, дремлющем состоянии. Как образно говорит митр. Антоний Сурожский, человек в его нынешнем греховном состоянии похож на икону, загрязненную и потемневшую от времени, но под слоем грязи и загустевшей олифы скрывается святой лик. Но иногда у тех людей, кто прилагает к этому усилия, кто уже в земной своей жизни достигает обόжения или святости, не только душа, но и тело его первозданное «пробуждается» (это и значит имя «Григорий» - «пробужденный»; вспомним, сколько великих святых носили это имя!), дает о себе знать - хотя бы легким свечением, исходящим от пальцев рук и - особенно во время молитвы - от головы - что и показывает нимб на иконах. Это именно то тонкое тело, которое апостол Павел называет «внутренний человек», образ Божий, не отнятый у человека, но затемненный, как бы приглушенный, при том, что подобие Божие - Его сияние, излучение божественных энергий - человеком утрачено.
Вот в такое «двухслойное» человеческое тело облачился и Сын Божий в Своем Воплощении. Но, в отличие от нас, грешных, это Его «внутреннее тело» под воздействием Его же божественной природы (и так как Он был чист от греха) не дремало, и Он имел возможность его проявить - например, в хождении по водам или прохождении сквозь плотную толпу, когда Его хотели схватить и убить фарисеи. Однако, Христос счел нужным его сокрыть под такими же «ризами кожаными», как и у всех потомков падшего Адама - по той простой причине, чтобы ничем не выделяться из окружавших его обычных людей, чтобы люди воспринимали Его слова добровольно и чтобы возлюбили Его - или возненавидели - тоже добровольно. И творил Он чудеса силою, буквально -энергиями - Святого Духа, никогда Его не покидавшего, но тоже для окружавших Его людей незримых, но ощущаемых духовно.
И вот на горе Фаворской Христос и показал троим ученикам именно это Свое Богочеловеческое тело - пронизанное божественными энергиями, излучавшее свет - но не как у Адама, получавшего его как дар, но Свой собственный, исходивший от Его божественной природы. Он предстал перед троими учениками как бы уже воскресшим, в сиянии Своей славы.
Свт. Григорий Палама:
«Мы веруем, что Он явил в Преображении не другой какой-либо свет, но только тот, который сокрыт был у Него под завесой плоти; этот же Свет был Свет Божеского естества, поэтому и Несотворенный, Божественный. Так и по учению Богословствующих отцов, Иисус Христос преобразился на горе, не восприявши что-либо и не изменившись во что-либо новое, чего до того не имел, но показав ученикам Своим только то, что у Него уже было…»
Здесь на память приходит миф о смертной деве Семеле, которая по наущению ревнивой Геры попросила Зевса явиться к ней во всем блеске его божества - и погибла, не выдержав его божественной силы, чуть не погубив и росшего в ее чреве младенца Диониса. В отличие от языческого божества, Христос к людям милостив, и явился Он троим ученикам в свете очень «умеренном», так сказать, дозированном - ровно настолько, насколько ученики были в состоянии его воспринять и вынести - «якоже можаху». Но и этого им хватило: мы видим, как бедные Петр, Иоанн и Иаков на иконах Преображения падают навзничь от видения преобразившегося своего Учителя, просиявшего в ночи нетварным светом. «Одежды его сделались, как свет (Мф. 17:1, или «как снег» у Мк. 9:3, «блистающими» у Лк., 9:29)» - ясно, что это не сами одежды, которые Сын Божий носил в Своей земной жизни, вдруг побелели, но это «одежды» из света заслонили собою те, что были на Нем («одеяйся светом, яко ризою» - Пс. 103:2).
И еще одна важная мысль: Христос показал избранным ученикам не только то тело, в котором Он воскреснет после крестной Своей смерти, но также и образ Второго Своего пришествия - как Он явится во славе судить живых и мертвых, а также то тело, какое обретут и люди после всеобщего воскресения - тело первозданного Адама, тонкое, легкое, светящееся, но в то же время свое собственное - одновременно прежнее и новое, так же, как все вокруг нас станет иным - «новая земля и новое небо» (Откр. 21:1).
Кроме того, на горе Фавор явлена была вся Пресвятая Троица в полном Своем составе - Отец как глас с небес и Дух Святой в виде сияния божественных энергий - света нетварного, а также таинственного облака - обычного признака божественного присутствия (Шехины) в Ветхом Завете.
* * *