Ведьма - Гильдия. Г. 1, Подмастерья кузнеца. (1)
Гильдия.
«В этом мире сотни гильдий, но лишь одна настоящая…
В этом мире тысячи ведьм, но лишь одна настоящая…
В этом мире миллионы сердец, но лишь одно ведет к тебе…»
Г. 1, Подмастерья кузнеца.
Когда взошло солнце, дымок, струившийся меж скал, практически иссяк. Остался тонкий шлейф да несколько птиц, летавших кругами в надежде перекусить перед тяжким летним днем. Когда солнце стояло в зените, над выступом скалы не видно было ни зги. К вечеру, в сгущавшихся красках крови вновь от скалы, промеж двух криво растущих над пропастью деревьев к небу потянулся тонкий шлейф дыма. Его было не видать со стороны моря и не заметить ну никак со стен близлежащего порта. Но подобно козьей тропе шла меж камней тропинка туда. Три человека, устроившие горный лагерь не ждали гостей не потому что их некому было искать, и не оттого, что уверили себя, что их никто не найдет - они просто привыкли. Лишь один сидя на камнях и грызя сушеную рыбину, схожу по форме с бубликом из черствого хлеба, посматривал времени вниз. Под ним лежал лес, запах пищи приманивал хищников и временами, да и появлялась чья-то морда из темноты и жалобно скулила не в силах забраться на скалы. Девушка в истрепанной одежде шла босая, ступая по травам, как по ковру родного дома, прислушиваясь к запахам утреннего пробуждения природы, как к манящим ароматам родного очага. Словно негаданно ребенок потерялся и вдруг забрел в логово голодного медведя. Она шла, смотря в сторону догорающих в лучах заходящего солнца деревьев на той стороне ущелья, её переносицу прорезала легкая складка, словно она о чем-то задумалась или за чем-то внимательно наблюдала. Секунду троица смотрела почти с недоумением на неё, потом один тоже перевел туда взгляд. Резкий хлесткий бросок левой рукой - он закрылся, не сделай этого, нож торчал бы из его лица, а так - только из ладони. Он так ничего и не успел крикнуть либо произнести - девушка поднырнула под его левую руку и правой нанесла удар мечом в пах, затем, не останавливаясь, кинулась к оставшимся двум бандитам.
В этот раз она вмешалась, в этот раз сложный и гибкий, но рассчитанный не по секундам, а по её и их движениям план сработал. Она осталась жива и даже не ранена, хоть вся забрызгана кровью. А все, потому что изначально сделала ошибку - повернулась к одному из них спиной, закрыв то, что происходило со вторым в этот момент, и всю эту секунду он видел лишь её обнаженную спину. Потерял решающую секунду, а потом кинулся на неё, но уже, будучи единственным стоящим на ногах….
В этот раз она решила вмешаться и помочь. Она спасла ту, с которой столько всего предстояло им вместе пережить.
А начиналось все так - она больше не могла жить дома. Все в её «семье» сводило с ума. Она понимала, чем это все закончится - в конце либо она рано найдет себе хорошую пару, либо её отправят в горный монастырь, чтобы стать его сопричниками и всю семью укрыли за высокими и толстыми каменными стенами если и сюда докатится война. По хозяйству помощь девушки почти не требовалась, а кормить её «родителям» приходилось.
Ей никто не нравился, она нравилась многим, она понимала - это выбор. Выбор из: один, два, три … четырнадцати вариантов.
Она сделала его. Свой выбор.
Выбрала пятнадцатый и, собравшись тщательно как никогда, ушла ранним утром в туман. Чтобы больше не вернуться.
Так тщательно она никогда еще ничего не продумывала. И поняла - теперь чтобы выжить, ей одной нужно всегда так думать. Учитывать все пока она в тени и лишь, потом начинать действовать.
-Не бойся ничего. Никогда и никого и ничего не бойся. - Сказала ей серая тень. Казалось, она вся изрезана по краям чем-то острым.
-Я и не буду.
-Ведь ты все равно умрешь. Когда-нибудь это случится, и ты все потеряешь, что начинала и хотела довести до конца. Этого не изменить, как ты не кричи на звезды, они погаснут, когда взойдет солнце.
Она молчала, лишь просто смотрела и, глотая сладкие слезы, краем сознания уже понимая, что происходит на самом деле с её душой.
-Просто если ты не будешь ничего бояться, когда-нибудь… ты встретишься со своим ужасом, с тем которого ты не увидишь никогда и ни как, скорее даже не доживешь до этого, но он есть, где-то, сейчас или потом, сегодня или завтра, он появится, родится, специально для тебя. И возможно этот ужас сделает тебя счастливой…
-Я не понимаю…
-Папа?
Снежинки падали сгорая об его плоть. Машина для убийства, сколько таких бывало. Сколько было до него. Его судьба - его стальной клинок. В этот миг, в этой жизни, все, что ему нужно - на острие его клинка.
Только здесь и сейчас… всегда только здесь и только сейчас… он умер…
Голоса. Их много, они далеко от нее, но так близко от дома. Это странно, словно за дверью другой мир и если протянешь руку, откроешь лишь вечный заснеженный холод.
-Вся наша жизнь - лишь настроения - вот представляю себе, кто-то из вас попадает в ад, ха-ха, и представьте себе у вас в этот момент хорошее такое веселое настроение! Вот черти то обрадуются такому гостю!!! - Сказал воин в забрызганных кровью доспехах из шкур. Это было странно. Вопль чьей-то души раздался в ушах у неё. - Смерть забери меня быстрее!!! Смерть, ты где?!! Тебе страшно, смерть?!! Ты меня боишься, моя смерть?!!- Кричал голос, человек этот не был пьян от вина, но от крови. Человек кашлял, широко раскрывая огромный рот, от него пахло этой самой смертью, из его рта вырывался пар, на морозе похоже кровавый. Она закрыла глаза.
Потом пришел ледяной холод. Глаза открылись, ловя пустоту, грудь обожгло и дыхание прекратилось. Но лишь на мгновения.
К ней спящей сзади подкрался кузнец и вылил на голову огромное обитое железом ведро ледяной воды.
-Ческа?
-Я это. Поди, подсоби акулье!
Сон уходил медленно. Все сны Рэйна забывала быстро, за исключением тех, что были про её настоящих родителей. В итоге весь день растянулся на однообразную работу в попытках поскорее прогнать осколки воспоминаний. И это угнетало еще больше, ведь когда-то давным-давно она желала, жаждала все это помнить. Тогда Рэйна и не подозревала, что в итоге все превратится в навязчивый кошмар.
Перемены всегда к лучшему. Кузнеца звали Дашок, он не занимался всевозможной крестьянской мутью типа серпов и даже не подковывал лошадей - их на острове и не было, он делала оружие для стражи и для немногочисленных местных дворян. Хорошее причем оружие. В письме, которое Рэйна нашла у рыжого бандита, имя кузнеца было написано через одни согласные на низком наречии. Рыжого звали Рэйн, так девушка стала Рэйной. В город они попали третьего дня. А случилось это так.
Ночь они провели вместе, роясь в том, что было на серой скале. Вообще-то серой называли скалу севернее, там была ферма и виноградники, так что это место было просто безымянным, как и двое из троих людей, что после тщательного обыска улетели вниз на еду лесным жителям.
-Уу-у! - Раздался благодарный вой. - У-уу! - Донеслось с другой стороны каньона. Волки собирались, чтобы отведывать человечины. Волков ели люди на острове, когда прекращали приходить суда с материка. Волки мстили людям за свое унижение. Сегодня у них состоится хоть маленький, но Пир!
Рэйна переодевалась в одежду, рвя руками плотную подбитую кожу. Она пришла сюда в рванье, но не было иголок, чтобы сделать новую одежду, девушка сняла с одного из тел подходящую грубую рубаху бардового цвета и теперь костью пыталась скрепить тканевую подкладку. Ческа рассматривала в свете костра её тело. Наконец Рэйна не выдержала и, прикрыв грудь одеждой, обернулась.
-Что? - Спросила она тихо. Хотела еще добавить «тебе», но передумала в последний момент, ведь кроме них тут никого теперь и не было. Из людей. Их взгляды встретились, солнце окончательно ушло под воду залива и теперь в глазах у Чески мерцали только огоньки костра. В его странном переменчивом свете она казалась каким-то сказочным существом. Мало того, что богато одета, так еще и подвижна просто нечеловечески. Вся эта резкая мимика, быстрые движения ног, взмахи рук, вот и теперь она сидела на камне, казалось неподвижно - просто темный силуэт - но стоило ей наклонить голову, и Рэйна понимала, что та пришла в движение, но уже после, её глаза просто не успевали даже за короткими движениями Чески.
Ческа молчала. Потом поползла к ней, принюхалась, еле слышно втягивая в себя воздух.
-Плохо? - Спросила Рэйна. Но Ческа и теперь ей не ответила. Вообще к этому моменту у слегка раздраженной девушки появилось слабое желание сбросить новую знакомую вслед за мертвецами в ущелье, причем еще живую - главное её поймать. А там пусть всю ночь отбивается от сытых волков, продираясь сквозь бурелом.
Ческа приблизилась в плотную и лизнула кожу на спине.
-Не трогай, уже почти зажило. - Шептала Рэйна, закат был теплый, но временами порывы ветра долетали до окровавленной спины, заставляя её мышцы сжиматься.
Ческа продолжала медленно лизать её спину и постепенно Рэйна успокоилась. Просто плотнее зарылась в одежду, пахнувшую мужчинами, чтобы не простудиться на площадке, открытой всем ветрам. Пальцы её были очень холодными, а Рэйну её приемная мама еще малышкой окрестила «грелкой». Наверное, по той причине, что она была намного теплее всех кого знала и лекарь, лечившая фермеров ошиблась однажды, и сообщила во всеуслышание о начале лихорадки у ребенка. Это был удар по её репутации, и Рэйна - та, кого обвинили в первую очередь в притворстве.
Утро застало их в пути, теперь им было куда идти, теперь Рэйна знала, как попасть в город. Это была хорошая ночь, и не потому, что она смогла выспаться, пока караулила Ческа. В последние месяцы ей снились исключительно сны про отца, настоящего, а не того фермера, что приютил её по грамоте от наместника. По-сути этот листок бумаги, кое-как скрепленный некачественной (растрескавшейся и грозившей исчезнуть) печатью делал из ребенка раба. Вскормленница была обязана до конца своих дней прислуживать новым родителям и выполнять все их указы. Как такового рабства на острове не было, но людей с материка, особенно детей-сирот оставшихся после многочисленных развлечений государей, тех забав, что именуются войны, их везли сюда не для забавы отнюдь, а для труда и «разведения».
То есть за такой побег из дома Рэйну могли преследовать по закону, вот только воронья слишком много летело на южный остров, чтобы говорить о законах Короля.
-Как жаль, что на остров не завезли лошадей. - Стонала Ческа, потирая каждые двадцать шагов свои ножки, впрочем, жаловалась она так мило и певуче, что Рэйне даже не хотелось её стукнуть, и это несмотря на то, что по природе своей она ненавидела всех жалующихся кому либо, кроме своих снов.
Им и она иногда плакала, но тихо. Правда с каких-то пор это перестало приносить облегчения, и девушка решила, что уже выросла. Ческа казалась взрослее Рэйны ей же самой. Весело вышагивая по старой тропе и насвистывая мелодию одними губами - чтобы не спугнуть птиц, а то и чего покрупнее и потупее в лесу - например, еще одну группу бандитов. С тех пор, как в стране за океаном начался застой перед очередной войной, кризис то бить, воронья стало больше прилетать сюда, а здешние мужики, видя черных птиц в небе полчищами, полчищами же взялись за разбой, коль власть Короля им не страшна уже, то, что терять. Только крупные портовые города со своей собственной стражей еще были в меру безопасны, но и там поножовщина - обычное дело прямо посреди бела дня, стражники вступались только за хорошо одетых граждан, по остальным лишь после звали гробовщика - кому охота, ни за монету, ни за честь рисковать шеей.
Все это объясняла молчавшей Рэйне Ческа, то шепотом на ухо, когда шли они по крутой тропе, когда же перешли на старую и вперед стал виднеться блестящий до слепоты океан - во весь голос.
Это потом в городе, увидев бочку с солеными грибами да рядом с ней еще одну - с маринованными в белом спирте огурцами, Ческа пришла в полнейший восторг и умудрилась незаметно их открыть - пока трактирщик не заметил - и набить карманы едой. Это было глупо лишь на первый взгляд, хотя за воровство временами отрубали руки, такова цена заботы о следующем дне. Взрослая Ческа мигом перескакивала в Ческу ребенка и обратно, вот только даже восхищаясь солнечным днем или беседуя о важном, она ни на секунду не забывала о материальном насущем. В первую очередь - а что им завтра кушать? Но отнюдь - не где завтра спать, ведь выспаться можно везде, главное чтобы иные слишком заинтересованные не помешали тебе.
-А ты с материка? - Спросила вдруг новая подруга и засверкала глазами.
-Я на западном побережье острова жила. - Ответила девушка. - У нас там была ферма.
-Это здорово! - Вытянула руки, жмурясь солнцу. - Я вот хотела бы жить где-нибудь спокойно, чтобы все было вокруг, что нужно и в кроватки со мной кто-то спал. - Сказала она, но тут же добавила. - Кто-то один.
-Я ненавижу такую жизнь. - Сжав зубы, ответила Рэйна, потом внезапно расслабилась. - Они были очень хорошими людьми, наверное, мне сердиться стоит на себя саму, это я не подхожу им.
-Такой жизни или именно «им»? - Спросила лукавая Ческа. Рэйна стала краснеть.
Охрана у врат города пропустила девушек спокойно, пара косых взглядов на самодельную одежду Рэйны не превратились в вопросы благодаря находчивости, харизме, ослепительной улыбке и яркой одежде Чески.
Ческа была неумолима. Она всегда права, она никогда не ошибается! Ческа устроилась у городского лекаря, промышлявшего алхимией и варившего приворотные зелья для молодых и старых жигало разного дохода и положения в обществе, равно как и для так похожих на них знатных сынов островного отечества.
Вывески на домах суконщиков, канатчиков, обработчиков шкур - справа по главной улице города, вывески трактиров, складов и погребов - по левой. В центре града замок, есть еще храм, но только там теперь идет торговля - боги покинули остров, когда сюда пришла Власть Короля.
А его власть всегда неумолима как и Ческа.
-Фермеры с острова, что крестьяне на материке - говорят на рабском низком, будто бы чужаки в своем отечестве! - Бурчал прохожий, обойдя трактир, чтобы справить нужду.
-Чем тебе не нравится низкий язык? Слыхали мы и похуже диалекты… - Отвечали ему из-за тонкой стены.
-Они говорят, как животные, которых насильно обучили человеческой речи! Интересно, думают они так же косно, как и говорят? - огрызался пьяница, поправляя панталоны, которые натянул по ошибке этим утром на себя.
Рэйна работала во дворе кузницы, как раз напротив трактира «Дятел и сапог», самого старого, покосившегося и грозившего однажды рухнуть на головы его «прихожан».
Когда из города ушли боги, в него пришли трактирщики. «Человек не может без религии, пусть же её заменит крепкая выпивка и критика властей!», можно сказать это стало их девизом. Они всячески поощряли разговоры, за которые могли поплатиться языками и ушами не только их авторы. Это тоже было предпринимательство - слухи, которые всегда были готовы для любого, кто заплатит хоть монету сверху положенного. Трактирщикам было о чем поведать слухачам, шпионам всех мастей, да и просто любопытному человеку.
Легкими и быстрыми ударами молотка правя на наковальне очередную заготовку, Рэйна пользовалась навыком, который выучила забавы ради в своих детских прогулках по лесу. Она отфильтровывала все звуки, сначала самые частые - удары молота, это было легко; разговоры разных людей, гул голосов из трактира - это чуть сложнее, один за одним исчезали из её разума помехи, пока не оставался слабый, но верный шум, в котором спустя несколько минут девушка начинала различать слова, произнесенные за десять, а то и двадцать домов отсюда. Полезное занятие для однообразной работы. Ничего удивительного и особенного Рэйна в своем слухе не находила. В общем-то, ей не с чем было сравнивать.
После работы она шла гулять по городу. Доходила до набережной, шла вдоль неё, разглядывая корабли, спускалась на песчаную косу по каменным ступеням и брела дальше, пиная носком ботинка огромные ракушки, похожие на скрученные домики. В некоторых из них еще разлагались моллюски, большинство были уже пустыми, парочка нищих рыбаков, поселившихся рядом с перевернутой дырявой лодкой, варили в них похлебку из свежее пойманной рыбы. Это была не та уха, к которой привыкла Рэйна - обычное варево, куда кидали все, что смогли найти. В голове роились планы, город казался чем-то оставшимся позади, как и этот остров. Она хотела обратно туда, где остались отец и мать, настоящие мама и папа!
Когда солнце касалось воды и на небе появлялись звезды на фоне полой красной луны, Рэйна брела обратно в город, временами наступая в свои собственные следы, оставшиеся на влажном белом песке, усеянном обломками раковин. Горели окна трактиров, там ругалась и бурлила жизнь, она пила, она общалась. Девушка дотрагивалась до двери, с легкостью ловя слова любого из присутствовавших в зале, переносила свое внимание на одного, второго, третьего, каждый следующий был ей равно безразличен. Рэйна сама не понимала, зачем тренировалась этому. Она строила планы, просчитывая их до мелочей, она пока ничего не говорила подруге. А та и не спрашивала, пропадая днями на бесконечных гулянках золотой молодежи города, где её историям не было конца, а заканчивалось все обычно одинаково - в постели, откуда она поднималась, чтобы прилететь и навестить Рэйну, принеся с собой запахи теплой постели. Рэйна открывала дверь и заходила неуверенно внутрь. Садилась там, где не видно её лица и слушала, слушала, рассматривая людей. Наблюдать было интересно, но думать - необходимо, она понимала, что и так задержалась тут. О многом говорили в том трактире люди, в том числе о разных странах и о едином Королевстве.
-Одни говорят, что Король наш Злодей, другие, что он Господин, а третьи - Герой! Кому верить? - Весело и открыто говаривал один, нисколечко не боясь за свои слова.
-Он проливает кровь. - Возразили ему тихо, не отрывая пальцев от сочного мяса, глядя на которое Рэйна глотала слюню.
-Все короли лили кровь. - Ответили ему. - И сколько еще прольется, кровопускания не всегда во вред, временами и пользу приносят.
-Стран много в мире, но Королевство одно. И правит им король и много-много сотен лет, говорят, что он Бессмертен даже, и нет у него имени, как сотни лет назад не стало и у Королевства. - Руки Чески обхватили шею Рэйны. Она приблизила свое лицо, дыша вином, которое слишком дорогое, чтобы ученица кузнеца могла о нем подумать.
-Хочешь? Я сохранила немного во рту, только в моем оно побывало. Хочешь? Ты спеши - я вся горю, не утерплю!
-А если серьезно, ты веришь в бессмертного Короля? - Спросила, рассматривая свои уставшие руки, ученица городского кузнеца.
Ческа сглотнула. Её лицо слегка посерело.
-Смертный иль бессмертный - какая мне разница, когда я умру, он по-прежнему будет жить.
-Зачем ты тогда разговорилась о нем? - Тихо спросила Рэйна. - Ты же первая начала.
-Ну, это моя профессия такая.
-Пудрить людям мозги?
-И это тоже. Я еще лечить им души, даже если, в конечном счете, пудрится мозг. Чем-то нужно в жизни жертвовать. И Бессмертный Король, для которого государство лишь забавная игрушка, порождающая причины для бесконечных войн и изгоняющая скуку - подходит, как инструмент для меня - временами Король изгоняет скуку не только себе. Он - далеко, никто не знает где именно, многие думают, что в Столице, иные - что от его имени правит Орден уже пять сотен лет и нет в Королевстве короля. Это просто идея такая - она для каждого своя.
-А что думаешь ты?
-Тебе так важно, о дочь фермера? - Спросила почти со злобой Ческа.
-На тебя это не похоже. - Пробормотала Рэйна, разглядывая куски жареного мяса усеянного душистыми и такими дешевыми на этом острове специями.
-Что не похоже? Злиться на тебя? Мы всего-то ничего знакомы, а ты уже считаешь, что знаешь всю и вдоль и поперек меня?! - Вспылила Ческа.
-Сядь рядом, не стой. - Заметила ей, не отрываясь от созерцания исподлобья всего съестного тут Рэйна. - Хорошо, в следующий раз ты не зря будешь нести со своих оргий с местными упитанными разодетыми красавчиками дорогое вино во рту. Прости, что тебя обидела.
Рэйна продолжала разглядывать вкусно пахнущее мясо не на своих, а на чужих тарелках. Ческа свистнула себе под нос, дернула головой по привычке и, в мгновение ока оказавшись под носом у трактирщика, вовсю заказывала у него чего перекусить и выпить.
-Бамц! - Плюхнулась тарелка перед оголодавшей девушкой. - Бамц-бамц. - Застучали кружки с элем и ножи со сверлами, заменявшими островитянам вилки для еды.
-Это все мне? - Спросила Рэйна.
-Мясо в рот, эль туда же, поцелуи мне. Да и взгляд на меня, а не в стол, если не затруднит!
-Подгорелое. - Сказала Рэйна, втыкая металлическое сверло в говядину.
-А у тебя слюна по подбородку течет! Давай, ешь, как обычно вы там у себя фермерские едите - быстро-быстро, пока не отобрали те, кто справа и слева сидят вдоль семейных и клановых столов! Не надо при мне выкамаривать для вида, ты, силачка фермерская недовыкормленная! - Ческа запнулась и поднесла свои быстрые глаза к самому лицу нахмурившейся Рэйн. - Эм, ты не любишь когда много народа? Только не говори мне, что тебе не по себе, тогда нам и впрямь не по пути - при мне всегда так много народа!
Арена молчала, так бывает перед взрывом криков. Сегодня должны были быть учения, но оказалось - расправа.
В линию стояли солдаты стражи. В руках у капитана их - бастард с гербом города.
-Кого-то поймали? - Спросил горожанин.
-Да так, северянин. - Ответил другой. Арена молчала, все ждали лишь крови чужой.
Капитан наклонился, схватив Бакбака за волосы, сказал ему прямо в лицо:
-Ты умираешь… сучий ублюдок!
А потом бросил обратно. У того изо рта текла кровь. Он улыбался.
-Стоп-стоп Бак, а ты чего лыбишся как черт? Ты сейчас же сдохнешь! Смерть это твоя!
-Ха - ха! - Капли крови, вылетая изо рта полуголого человека с черными колючими волосами падали на желтые крупный песок арены. - Кха-ха!
-Ну? Повесели меня! - Рявкнул капитан стражи. Тут что-то подняло его и все перевернулось. Через секунду он смотрел в дьявольский оскал этого самого мертвого Бака. Тот улыбался, словно сам сатана пришел из ада на это веселье. А вслед за этим все, что он видел - несущиеся к нему щиты его воинов. Удар - и захрустели позвонки капитанские - он сломал об окованные металлом щиты шею. Бак вставал. И улыбался. А все стояли, смотрели то на него, то на тело командира.
Арена ликовала, арена жаждала крови великой сегодня здесь и сейчас.
-Если этот человек подарит им кровь, сейчас и столько, чтобы толпа упилась, она поставит его над собой. Ты понимаешь такую толпу? - Сказал высокий тонкий человек, держа бокал с вином в руке с перстнями, цветами всех оттенков крови усеяны они камнями. Он пригубил вино и обернулся к коротышке. Зубы у того торчали во все стороны, он всеми силами пытался сохранить мину серьезности на потном лице. Коротышка фыркнул и попятился. В желудке у него заурчало как у зверя.
(продолжение главы выше...)
«В этом мире сотни гильдий, но лишь одна настоящая…
В этом мире тысячи ведьм, но лишь одна настоящая…
В этом мире миллионы сердец, но лишь одно ведет к тебе…»
Г. 1, Подмастерья кузнеца.
Когда взошло солнце, дымок, струившийся меж скал, практически иссяк. Остался тонкий шлейф да несколько птиц, летавших кругами в надежде перекусить перед тяжким летним днем. Когда солнце стояло в зените, над выступом скалы не видно было ни зги. К вечеру, в сгущавшихся красках крови вновь от скалы, промеж двух криво растущих над пропастью деревьев к небу потянулся тонкий шлейф дыма. Его было не видать со стороны моря и не заметить ну никак со стен близлежащего порта. Но подобно козьей тропе шла меж камней тропинка туда. Три человека, устроившие горный лагерь не ждали гостей не потому что их некому было искать, и не оттого, что уверили себя, что их никто не найдет - они просто привыкли. Лишь один сидя на камнях и грызя сушеную рыбину, схожу по форме с бубликом из черствого хлеба, посматривал времени вниз. Под ним лежал лес, запах пищи приманивал хищников и временами, да и появлялась чья-то морда из темноты и жалобно скулила не в силах забраться на скалы. Девушка в истрепанной одежде шла босая, ступая по травам, как по ковру родного дома, прислушиваясь к запахам утреннего пробуждения природы, как к манящим ароматам родного очага. Словно негаданно ребенок потерялся и вдруг забрел в логово голодного медведя. Она шла, смотря в сторону догорающих в лучах заходящего солнца деревьев на той стороне ущелья, её переносицу прорезала легкая складка, словно она о чем-то задумалась или за чем-то внимательно наблюдала. Секунду троица смотрела почти с недоумением на неё, потом один тоже перевел туда взгляд. Резкий хлесткий бросок левой рукой - он закрылся, не сделай этого, нож торчал бы из его лица, а так - только из ладони. Он так ничего и не успел крикнуть либо произнести - девушка поднырнула под его левую руку и правой нанесла удар мечом в пах, затем, не останавливаясь, кинулась к оставшимся двум бандитам.
В этот раз она вмешалась, в этот раз сложный и гибкий, но рассчитанный не по секундам, а по её и их движениям план сработал. Она осталась жива и даже не ранена, хоть вся забрызгана кровью. А все, потому что изначально сделала ошибку - повернулась к одному из них спиной, закрыв то, что происходило со вторым в этот момент, и всю эту секунду он видел лишь её обнаженную спину. Потерял решающую секунду, а потом кинулся на неё, но уже, будучи единственным стоящим на ногах….
В этот раз она решила вмешаться и помочь. Она спасла ту, с которой столько всего предстояло им вместе пережить.
А начиналось все так - она больше не могла жить дома. Все в её «семье» сводило с ума. Она понимала, чем это все закончится - в конце либо она рано найдет себе хорошую пару, либо её отправят в горный монастырь, чтобы стать его сопричниками и всю семью укрыли за высокими и толстыми каменными стенами если и сюда докатится война. По хозяйству помощь девушки почти не требовалась, а кормить её «родителям» приходилось.
Ей никто не нравился, она нравилась многим, она понимала - это выбор. Выбор из: один, два, три … четырнадцати вариантов.
Она сделала его. Свой выбор.
Выбрала пятнадцатый и, собравшись тщательно как никогда, ушла ранним утром в туман. Чтобы больше не вернуться.
Так тщательно она никогда еще ничего не продумывала. И поняла - теперь чтобы выжить, ей одной нужно всегда так думать. Учитывать все пока она в тени и лишь, потом начинать действовать.
-Не бойся ничего. Никогда и никого и ничего не бойся. - Сказала ей серая тень. Казалось, она вся изрезана по краям чем-то острым.
-Я и не буду.
-Ведь ты все равно умрешь. Когда-нибудь это случится, и ты все потеряешь, что начинала и хотела довести до конца. Этого не изменить, как ты не кричи на звезды, они погаснут, когда взойдет солнце.
Она молчала, лишь просто смотрела и, глотая сладкие слезы, краем сознания уже понимая, что происходит на самом деле с её душой.
-Просто если ты не будешь ничего бояться, когда-нибудь… ты встретишься со своим ужасом, с тем которого ты не увидишь никогда и ни как, скорее даже не доживешь до этого, но он есть, где-то, сейчас или потом, сегодня или завтра, он появится, родится, специально для тебя. И возможно этот ужас сделает тебя счастливой…
-Я не понимаю…
-Папа?
Снежинки падали сгорая об его плоть. Машина для убийства, сколько таких бывало. Сколько было до него. Его судьба - его стальной клинок. В этот миг, в этой жизни, все, что ему нужно - на острие его клинка.
Только здесь и сейчас… всегда только здесь и только сейчас… он умер…
Голоса. Их много, они далеко от нее, но так близко от дома. Это странно, словно за дверью другой мир и если протянешь руку, откроешь лишь вечный заснеженный холод.
-Вся наша жизнь - лишь настроения - вот представляю себе, кто-то из вас попадает в ад, ха-ха, и представьте себе у вас в этот момент хорошее такое веселое настроение! Вот черти то обрадуются такому гостю!!! - Сказал воин в забрызганных кровью доспехах из шкур. Это было странно. Вопль чьей-то души раздался в ушах у неё. - Смерть забери меня быстрее!!! Смерть, ты где?!! Тебе страшно, смерть?!! Ты меня боишься, моя смерть?!!- Кричал голос, человек этот не был пьян от вина, но от крови. Человек кашлял, широко раскрывая огромный рот, от него пахло этой самой смертью, из его рта вырывался пар, на морозе похоже кровавый. Она закрыла глаза.
Потом пришел ледяной холод. Глаза открылись, ловя пустоту, грудь обожгло и дыхание прекратилось. Но лишь на мгновения.
К ней спящей сзади подкрался кузнец и вылил на голову огромное обитое железом ведро ледяной воды.
-Ческа?
-Я это. Поди, подсоби акулье!
Сон уходил медленно. Все сны Рэйна забывала быстро, за исключением тех, что были про её настоящих родителей. В итоге весь день растянулся на однообразную работу в попытках поскорее прогнать осколки воспоминаний. И это угнетало еще больше, ведь когда-то давным-давно она желала, жаждала все это помнить. Тогда Рэйна и не подозревала, что в итоге все превратится в навязчивый кошмар.
Перемены всегда к лучшему. Кузнеца звали Дашок, он не занимался всевозможной крестьянской мутью типа серпов и даже не подковывал лошадей - их на острове и не было, он делала оружие для стражи и для немногочисленных местных дворян. Хорошее причем оружие. В письме, которое Рэйна нашла у рыжого бандита, имя кузнеца было написано через одни согласные на низком наречии. Рыжого звали Рэйн, так девушка стала Рэйной. В город они попали третьего дня. А случилось это так.
Ночь они провели вместе, роясь в том, что было на серой скале. Вообще-то серой называли скалу севернее, там была ферма и виноградники, так что это место было просто безымянным, как и двое из троих людей, что после тщательного обыска улетели вниз на еду лесным жителям.
-Уу-у! - Раздался благодарный вой. - У-уу! - Донеслось с другой стороны каньона. Волки собирались, чтобы отведывать человечины. Волков ели люди на острове, когда прекращали приходить суда с материка. Волки мстили людям за свое унижение. Сегодня у них состоится хоть маленький, но Пир!
Рэйна переодевалась в одежду, рвя руками плотную подбитую кожу. Она пришла сюда в рванье, но не было иголок, чтобы сделать новую одежду, девушка сняла с одного из тел подходящую грубую рубаху бардового цвета и теперь костью пыталась скрепить тканевую подкладку. Ческа рассматривала в свете костра её тело. Наконец Рэйна не выдержала и, прикрыв грудь одеждой, обернулась.
-Что? - Спросила она тихо. Хотела еще добавить «тебе», но передумала в последний момент, ведь кроме них тут никого теперь и не было. Из людей. Их взгляды встретились, солнце окончательно ушло под воду залива и теперь в глазах у Чески мерцали только огоньки костра. В его странном переменчивом свете она казалась каким-то сказочным существом. Мало того, что богато одета, так еще и подвижна просто нечеловечески. Вся эта резкая мимика, быстрые движения ног, взмахи рук, вот и теперь она сидела на камне, казалось неподвижно - просто темный силуэт - но стоило ей наклонить голову, и Рэйна понимала, что та пришла в движение, но уже после, её глаза просто не успевали даже за короткими движениями Чески.
Ческа молчала. Потом поползла к ней, принюхалась, еле слышно втягивая в себя воздух.
-Плохо? - Спросила Рэйна. Но Ческа и теперь ей не ответила. Вообще к этому моменту у слегка раздраженной девушки появилось слабое желание сбросить новую знакомую вслед за мертвецами в ущелье, причем еще живую - главное её поймать. А там пусть всю ночь отбивается от сытых волков, продираясь сквозь бурелом.
Ческа приблизилась в плотную и лизнула кожу на спине.
-Не трогай, уже почти зажило. - Шептала Рэйна, закат был теплый, но временами порывы ветра долетали до окровавленной спины, заставляя её мышцы сжиматься.
Ческа продолжала медленно лизать её спину и постепенно Рэйна успокоилась. Просто плотнее зарылась в одежду, пахнувшую мужчинами, чтобы не простудиться на площадке, открытой всем ветрам. Пальцы её были очень холодными, а Рэйну её приемная мама еще малышкой окрестила «грелкой». Наверное, по той причине, что она была намного теплее всех кого знала и лекарь, лечившая фермеров ошиблась однажды, и сообщила во всеуслышание о начале лихорадки у ребенка. Это был удар по её репутации, и Рэйна - та, кого обвинили в первую очередь в притворстве.
Утро застало их в пути, теперь им было куда идти, теперь Рэйна знала, как попасть в город. Это была хорошая ночь, и не потому, что она смогла выспаться, пока караулила Ческа. В последние месяцы ей снились исключительно сны про отца, настоящего, а не того фермера, что приютил её по грамоте от наместника. По-сути этот листок бумаги, кое-как скрепленный некачественной (растрескавшейся и грозившей исчезнуть) печатью делал из ребенка раба. Вскормленница была обязана до конца своих дней прислуживать новым родителям и выполнять все их указы. Как такового рабства на острове не было, но людей с материка, особенно детей-сирот оставшихся после многочисленных развлечений государей, тех забав, что именуются войны, их везли сюда не для забавы отнюдь, а для труда и «разведения».
То есть за такой побег из дома Рэйну могли преследовать по закону, вот только воронья слишком много летело на южный остров, чтобы говорить о законах Короля.
-Как жаль, что на остров не завезли лошадей. - Стонала Ческа, потирая каждые двадцать шагов свои ножки, впрочем, жаловалась она так мило и певуче, что Рэйне даже не хотелось её стукнуть, и это несмотря на то, что по природе своей она ненавидела всех жалующихся кому либо, кроме своих снов.
Им и она иногда плакала, но тихо. Правда с каких-то пор это перестало приносить облегчения, и девушка решила, что уже выросла. Ческа казалась взрослее Рэйны ей же самой. Весело вышагивая по старой тропе и насвистывая мелодию одними губами - чтобы не спугнуть птиц, а то и чего покрупнее и потупее в лесу - например, еще одну группу бандитов. С тех пор, как в стране за океаном начался застой перед очередной войной, кризис то бить, воронья стало больше прилетать сюда, а здешние мужики, видя черных птиц в небе полчищами, полчищами же взялись за разбой, коль власть Короля им не страшна уже, то, что терять. Только крупные портовые города со своей собственной стражей еще были в меру безопасны, но и там поножовщина - обычное дело прямо посреди бела дня, стражники вступались только за хорошо одетых граждан, по остальным лишь после звали гробовщика - кому охота, ни за монету, ни за честь рисковать шеей.
Все это объясняла молчавшей Рэйне Ческа, то шепотом на ухо, когда шли они по крутой тропе, когда же перешли на старую и вперед стал виднеться блестящий до слепоты океан - во весь голос.
Это потом в городе, увидев бочку с солеными грибами да рядом с ней еще одну - с маринованными в белом спирте огурцами, Ческа пришла в полнейший восторг и умудрилась незаметно их открыть - пока трактирщик не заметил - и набить карманы едой. Это было глупо лишь на первый взгляд, хотя за воровство временами отрубали руки, такова цена заботы о следующем дне. Взрослая Ческа мигом перескакивала в Ческу ребенка и обратно, вот только даже восхищаясь солнечным днем или беседуя о важном, она ни на секунду не забывала о материальном насущем. В первую очередь - а что им завтра кушать? Но отнюдь - не где завтра спать, ведь выспаться можно везде, главное чтобы иные слишком заинтересованные не помешали тебе.
-А ты с материка? - Спросила вдруг новая подруга и засверкала глазами.
-Я на западном побережье острова жила. - Ответила девушка. - У нас там была ферма.
-Это здорово! - Вытянула руки, жмурясь солнцу. - Я вот хотела бы жить где-нибудь спокойно, чтобы все было вокруг, что нужно и в кроватки со мной кто-то спал. - Сказала она, но тут же добавила. - Кто-то один.
-Я ненавижу такую жизнь. - Сжав зубы, ответила Рэйна, потом внезапно расслабилась. - Они были очень хорошими людьми, наверное, мне сердиться стоит на себя саму, это я не подхожу им.
-Такой жизни или именно «им»? - Спросила лукавая Ческа. Рэйна стала краснеть.
Охрана у врат города пропустила девушек спокойно, пара косых взглядов на самодельную одежду Рэйны не превратились в вопросы благодаря находчивости, харизме, ослепительной улыбке и яркой одежде Чески.
Ческа была неумолима. Она всегда права, она никогда не ошибается! Ческа устроилась у городского лекаря, промышлявшего алхимией и варившего приворотные зелья для молодых и старых жигало разного дохода и положения в обществе, равно как и для так похожих на них знатных сынов островного отечества.
Вывески на домах суконщиков, канатчиков, обработчиков шкур - справа по главной улице города, вывески трактиров, складов и погребов - по левой. В центре града замок, есть еще храм, но только там теперь идет торговля - боги покинули остров, когда сюда пришла Власть Короля.
А его власть всегда неумолима как и Ческа.
-Фермеры с острова, что крестьяне на материке - говорят на рабском низком, будто бы чужаки в своем отечестве! - Бурчал прохожий, обойдя трактир, чтобы справить нужду.
-Чем тебе не нравится низкий язык? Слыхали мы и похуже диалекты… - Отвечали ему из-за тонкой стены.
-Они говорят, как животные, которых насильно обучили человеческой речи! Интересно, думают они так же косно, как и говорят? - огрызался пьяница, поправляя панталоны, которые натянул по ошибке этим утром на себя.
Рэйна работала во дворе кузницы, как раз напротив трактира «Дятел и сапог», самого старого, покосившегося и грозившего однажды рухнуть на головы его «прихожан».
Когда из города ушли боги, в него пришли трактирщики. «Человек не может без религии, пусть же её заменит крепкая выпивка и критика властей!», можно сказать это стало их девизом. Они всячески поощряли разговоры, за которые могли поплатиться языками и ушами не только их авторы. Это тоже было предпринимательство - слухи, которые всегда были готовы для любого, кто заплатит хоть монету сверху положенного. Трактирщикам было о чем поведать слухачам, шпионам всех мастей, да и просто любопытному человеку.
Легкими и быстрыми ударами молотка правя на наковальне очередную заготовку, Рэйна пользовалась навыком, который выучила забавы ради в своих детских прогулках по лесу. Она отфильтровывала все звуки, сначала самые частые - удары молота, это было легко; разговоры разных людей, гул голосов из трактира - это чуть сложнее, один за одним исчезали из её разума помехи, пока не оставался слабый, но верный шум, в котором спустя несколько минут девушка начинала различать слова, произнесенные за десять, а то и двадцать домов отсюда. Полезное занятие для однообразной работы. Ничего удивительного и особенного Рэйна в своем слухе не находила. В общем-то, ей не с чем было сравнивать.
После работы она шла гулять по городу. Доходила до набережной, шла вдоль неё, разглядывая корабли, спускалась на песчаную косу по каменным ступеням и брела дальше, пиная носком ботинка огромные ракушки, похожие на скрученные домики. В некоторых из них еще разлагались моллюски, большинство были уже пустыми, парочка нищих рыбаков, поселившихся рядом с перевернутой дырявой лодкой, варили в них похлебку из свежее пойманной рыбы. Это была не та уха, к которой привыкла Рэйна - обычное варево, куда кидали все, что смогли найти. В голове роились планы, город казался чем-то оставшимся позади, как и этот остров. Она хотела обратно туда, где остались отец и мать, настоящие мама и папа!
Когда солнце касалось воды и на небе появлялись звезды на фоне полой красной луны, Рэйна брела обратно в город, временами наступая в свои собственные следы, оставшиеся на влажном белом песке, усеянном обломками раковин. Горели окна трактиров, там ругалась и бурлила жизнь, она пила, она общалась. Девушка дотрагивалась до двери, с легкостью ловя слова любого из присутствовавших в зале, переносила свое внимание на одного, второго, третьего, каждый следующий был ей равно безразличен. Рэйна сама не понимала, зачем тренировалась этому. Она строила планы, просчитывая их до мелочей, она пока ничего не говорила подруге. А та и не спрашивала, пропадая днями на бесконечных гулянках золотой молодежи города, где её историям не было конца, а заканчивалось все обычно одинаково - в постели, откуда она поднималась, чтобы прилететь и навестить Рэйну, принеся с собой запахи теплой постели. Рэйна открывала дверь и заходила неуверенно внутрь. Садилась там, где не видно её лица и слушала, слушала, рассматривая людей. Наблюдать было интересно, но думать - необходимо, она понимала, что и так задержалась тут. О многом говорили в том трактире люди, в том числе о разных странах и о едином Королевстве.
-Одни говорят, что Король наш Злодей, другие, что он Господин, а третьи - Герой! Кому верить? - Весело и открыто говаривал один, нисколечко не боясь за свои слова.
-Он проливает кровь. - Возразили ему тихо, не отрывая пальцев от сочного мяса, глядя на которое Рэйна глотала слюню.
-Все короли лили кровь. - Ответили ему. - И сколько еще прольется, кровопускания не всегда во вред, временами и пользу приносят.
-Стран много в мире, но Королевство одно. И правит им король и много-много сотен лет, говорят, что он Бессмертен даже, и нет у него имени, как сотни лет назад не стало и у Королевства. - Руки Чески обхватили шею Рэйны. Она приблизила свое лицо, дыша вином, которое слишком дорогое, чтобы ученица кузнеца могла о нем подумать.
-Хочешь? Я сохранила немного во рту, только в моем оно побывало. Хочешь? Ты спеши - я вся горю, не утерплю!
-А если серьезно, ты веришь в бессмертного Короля? - Спросила, рассматривая свои уставшие руки, ученица городского кузнеца.
Ческа сглотнула. Её лицо слегка посерело.
-Смертный иль бессмертный - какая мне разница, когда я умру, он по-прежнему будет жить.
-Зачем ты тогда разговорилась о нем? - Тихо спросила Рэйна. - Ты же первая начала.
-Ну, это моя профессия такая.
-Пудрить людям мозги?
-И это тоже. Я еще лечить им души, даже если, в конечном счете, пудрится мозг. Чем-то нужно в жизни жертвовать. И Бессмертный Король, для которого государство лишь забавная игрушка, порождающая причины для бесконечных войн и изгоняющая скуку - подходит, как инструмент для меня - временами Король изгоняет скуку не только себе. Он - далеко, никто не знает где именно, многие думают, что в Столице, иные - что от его имени правит Орден уже пять сотен лет и нет в Королевстве короля. Это просто идея такая - она для каждого своя.
-А что думаешь ты?
-Тебе так важно, о дочь фермера? - Спросила почти со злобой Ческа.
-На тебя это не похоже. - Пробормотала Рэйна, разглядывая куски жареного мяса усеянного душистыми и такими дешевыми на этом острове специями.
-Что не похоже? Злиться на тебя? Мы всего-то ничего знакомы, а ты уже считаешь, что знаешь всю и вдоль и поперек меня?! - Вспылила Ческа.
-Сядь рядом, не стой. - Заметила ей, не отрываясь от созерцания исподлобья всего съестного тут Рэйна. - Хорошо, в следующий раз ты не зря будешь нести со своих оргий с местными упитанными разодетыми красавчиками дорогое вино во рту. Прости, что тебя обидела.
Рэйна продолжала разглядывать вкусно пахнущее мясо не на своих, а на чужих тарелках. Ческа свистнула себе под нос, дернула головой по привычке и, в мгновение ока оказавшись под носом у трактирщика, вовсю заказывала у него чего перекусить и выпить.
-Бамц! - Плюхнулась тарелка перед оголодавшей девушкой. - Бамц-бамц. - Застучали кружки с элем и ножи со сверлами, заменявшими островитянам вилки для еды.
-Это все мне? - Спросила Рэйна.
-Мясо в рот, эль туда же, поцелуи мне. Да и взгляд на меня, а не в стол, если не затруднит!
-Подгорелое. - Сказала Рэйна, втыкая металлическое сверло в говядину.
-А у тебя слюна по подбородку течет! Давай, ешь, как обычно вы там у себя фермерские едите - быстро-быстро, пока не отобрали те, кто справа и слева сидят вдоль семейных и клановых столов! Не надо при мне выкамаривать для вида, ты, силачка фермерская недовыкормленная! - Ческа запнулась и поднесла свои быстрые глаза к самому лицу нахмурившейся Рэйн. - Эм, ты не любишь когда много народа? Только не говори мне, что тебе не по себе, тогда нам и впрямь не по пути - при мне всегда так много народа!
Арена молчала, так бывает перед взрывом криков. Сегодня должны были быть учения, но оказалось - расправа.
В линию стояли солдаты стражи. В руках у капитана их - бастард с гербом города.
-Кого-то поймали? - Спросил горожанин.
-Да так, северянин. - Ответил другой. Арена молчала, все ждали лишь крови чужой.
Капитан наклонился, схватив Бакбака за волосы, сказал ему прямо в лицо:
-Ты умираешь… сучий ублюдок!
А потом бросил обратно. У того изо рта текла кровь. Он улыбался.
-Стоп-стоп Бак, а ты чего лыбишся как черт? Ты сейчас же сдохнешь! Смерть это твоя!
-Ха - ха! - Капли крови, вылетая изо рта полуголого человека с черными колючими волосами падали на желтые крупный песок арены. - Кха-ха!
-Ну? Повесели меня! - Рявкнул капитан стражи. Тут что-то подняло его и все перевернулось. Через секунду он смотрел в дьявольский оскал этого самого мертвого Бака. Тот улыбался, словно сам сатана пришел из ада на это веселье. А вслед за этим все, что он видел - несущиеся к нему щиты его воинов. Удар - и захрустели позвонки капитанские - он сломал об окованные металлом щиты шею. Бак вставал. И улыбался. А все стояли, смотрели то на него, то на тело командира.
Арена ликовала, арена жаждала крови великой сегодня здесь и сейчас.
-Если этот человек подарит им кровь, сейчас и столько, чтобы толпа упилась, она поставит его над собой. Ты понимаешь такую толпу? - Сказал высокий тонкий человек, держа бокал с вином в руке с перстнями, цветами всех оттенков крови усеяны они камнями. Он пригубил вино и обернулся к коротышке. Зубы у того торчали во все стороны, он всеми силами пытался сохранить мину серьезности на потном лице. Коротышка фыркнул и попятился. В желудке у него заурчало как у зверя.
(продолжение главы выше...)