*** Член Вадима оказался тонкий и длинный. «Слишком длинный для такого маленького мальчика», думала Алина, водя по нему рукой, полной теплой мыльной пены. Вадим повернулся в сторону. Разглядывал то светильник, то блики света от него на стекле душевой. Алина стала двигать рукой чуть смелее, а потом и вовсе резко дернув рукой, оттянула его, а другой - схватила за яички. Мальчик дернулся и вцепился ногтями в гладкое бедро Алины, чтобы не упасть. -Больно? - Шепнули её губы. Это случилось непроизвольно. Алина давала себе слово молчать в это время. Просто молчать и делать. Вадим всхлипнул, словно что-то хотел сказать, но не успел или остановился на полуслове. Кап-кап-кап. - Шлепалось семя в мутную воду. Мальчик обмяк, теперь он смотрел только вглубь себя, но даже теперь он не покраснел, а по-прежнему был такой же подавленный и бледный. Алина опустилась в ванную и прижала ребенка к себе, водя свободной рукой по его тонкому животу, кусая его за ушко губами и что-то ласково шепча в забытье. Мальчик смотрел куда-то глубь теплой воды, но и она сама была в забытье, эти несколько минут она не помнила себя. Поджав ноги, сжавшись вместе с ним в позу зародыша, Алина нервно вздрагивала, не открывая глаз и прерывисто дыша. Запустив пальцы в свое тугое влагалище, она дергала рукой в каком-то прерывистом неправильном ритме, который её рука знала сама неизвестно откуда, Алина разрывала себя сама, стремясь засунуть руку внутрь всю. Пока не захлебнулась чем-то приторно-сладким и вместе с тем почти кислым, но таким вкусным, как клубничное мороженное залитое ананасовым джемом. Почувствовала снова мир лишь после того, как в животе стукнуло и обдало жаром. Слишком горячо. В груди и в животе. Еще не открывая глаз, Алина услышала свое дыхание: прерывистый звук «кха…», а во рту был солоноватый вкус крови - девушка прокусила мальчику шею, пока уходила вглубь себя, чтобы вернуться снова, и вновь открыть, но уже чуточку другие зеленые с коричневатыми прожилками глаза. Но Вадим не сопротивлялся и не звал на помощь, он просто лежал на её животе, сжатый руками и оплетенный ногами. Казалось - он спал с открытыми глазами или о чем-то размышлял, вновь абстрагировавшись от реальности. Вот снова. Интересно, что это? Неужели забытый кошмар детства вернулся? Алина не знала, почему всем так нравятся эти секунды. До этого мгновения не знала, не понимала и не хотела понимать. А теперь с этим мальчиком начала потихоньку узнавать. Изучать в себе и узнавать заново. То, что потеряла.
-А я никогда и не говорила, что я профессионал. Знаешь, почему я бряцаю оружием? Вадим взглянул на Алину. -Когда простые люди видят это, то начинают вести себя осторожно или пытаются это дело прекратить. По-разному бывает, но в любом случае они считают тебя опасной. Но когда подобное бряцание оружием видит профессионал, он автоматически подсознательно ставит тебя на самое последнее место в рейтинге исходящей опасности. И это помогает выжить. Потому что он ошибается, в идеале так и не успев осознать, в чем же заключалась его ошибка. Стереотипы всегда внутри нас. Вадим, вызвав легкое презрение к себе в этом теперешнем мире ты повышаешь свои шансы на выживание. Это грустно, но времена рыцарей и прекрасных дам остались в глубине веков. Они уже далеко позади… Алина откинулась на спинку дивана и посмотрела прямо в глаза мальчика. -Зато прекрасные дамы в наши дни соблазняют не самих рыцарей, а их пажей, маленьких мальчиков, странно, не правда ли? Вадим слегка улыбнулся.
Топь-топи-топ… 1993г Украина. Вадим на снимке сидел, поджав под себя ноги, руки обмотаны шарфом, вокруг разбросаны книги. Комната напоминала внутренности космического корабля пришельцев в старых фильмах - вся белая и обитая специальным материалом. По-видимому, в те времена как декорации использовали комнаты в психиатрических клиниках. Алина держала его снимок в руке, наклонив так, чтобы свет от ночной лампы падал вскользь, задевая зернистую бумагу и скользя между её крупицами, уходил в никуда молчаливой стены. Уже второй раз за час она возвращалась к нему, а может уже и третий - её занимала одна мысль, и та имела форму вопроса: -Кто же тебя так интересно снял? За спиной у мальчика на снимке была тень, стоило повернуть лист прямо под свет сороковатной лампочки - и она исчезала. Девушка так и сделала, лампочка мигнула и, оставив в воздухе феерию гаснущих крупных искр, погасла. -Черт. Алина взяла снимок в зубы и нащупала рукой в покрытой странными пятнами темноте свою ночнушку. Ток, пропущенный сквозь еще не остывшее после горячего душа тело, взорвался судорогой боли в матке и остановил её сердце. Тело упало в кровать, рука поползла по тумбочке и свалилась вниз на осколки дохлой лампочки. Зубы девушки сжали фотографию, нащупав, наконец, цоколь, он был горячий. -Странно, - сказав это снова вслух, она села в теплой, не желавшей её отпускать кровати прямо, по-турецки скрестив ноги, и стала мять губу. На зубах скрипнул крохотный осколок стекла и Алина с каким-то затаенным наслаждением его, разжевав, проглотила.
Член Вадима оказался тонкий и длинный. «Слишком длинный для такого маленького мальчика», думала Алина, водя по нему рукой, полной теплой мыльной пены. Вадим повернулся в сторону. Разглядывал то светильник, то блики света от него на стекле душевой. Алина стала двигать рукой чуть смелее, а потом и вовсе резко дернув рукой, оттянула его, а другой - схватила за яички.
Мальчик дернулся и вцепился ногтями в гладкое бедро Алины, чтобы не упасть.
-Больно? - Шепнули её губы. Это случилось непроизвольно. Алина давала себе слово молчать в это время. Просто молчать и делать.
Вадим всхлипнул, словно что-то хотел сказать, но не успел или остановился на полуслове.
Кап-кап-кап. - Шлепалось семя в мутную воду. Мальчик обмяк, теперь он смотрел только вглубь себя, но даже теперь он не покраснел, а по-прежнему был такой же подавленный и бледный. Алина опустилась в ванную и прижала ребенка к себе, водя свободной рукой по его тонкому животу, кусая его за ушко губами и что-то ласково шепча в забытье. Мальчик смотрел куда-то глубь теплой воды, но и она сама была в забытье, эти несколько минут она не помнила себя. Поджав ноги, сжавшись вместе с ним в позу зародыша, Алина нервно вздрагивала, не открывая глаз и прерывисто дыша. Запустив пальцы в свое тугое влагалище, она дергала рукой в каком-то прерывистом неправильном ритме, который её рука знала сама неизвестно откуда, Алина разрывала себя сама, стремясь засунуть руку внутрь всю. Пока не захлебнулась чем-то приторно-сладким и вместе с тем почти кислым, но таким вкусным, как клубничное мороженное залитое ананасовым джемом. Почувствовала снова мир лишь после того, как в животе стукнуло и обдало жаром. Слишком горячо. В груди и в животе.
Еще не открывая глаз, Алина услышала свое дыхание: прерывистый звук «кха…», а во рту был солоноватый вкус крови - девушка прокусила мальчику шею, пока уходила вглубь себя, чтобы вернуться снова, и вновь открыть, но уже чуточку другие зеленые с коричневатыми прожилками глаза. Но Вадим не сопротивлялся и не звал на помощь, он просто лежал на её животе, сжатый руками и оплетенный ногами. Казалось - он спал с открытыми глазами или о чем-то размышлял, вновь абстрагировавшись от реальности.
Вот снова. Интересно, что это? Неужели забытый кошмар детства вернулся?
Алина не знала, почему всем так нравятся эти секунды. До этого мгновения не знала, не понимала и не хотела понимать. А теперь с этим мальчиком начала потихоньку узнавать. Изучать в себе и узнавать заново. То, что потеряла.
Reply
Вадим взглянул на Алину.
-Когда простые люди видят это, то начинают вести себя осторожно или пытаются это дело прекратить. По-разному бывает, но в любом случае они считают тебя опасной. Но когда подобное бряцание оружием видит профессионал, он автоматически подсознательно ставит тебя на самое последнее место в рейтинге исходящей опасности. И это помогает выжить. Потому что он ошибается, в идеале так и не успев осознать, в чем же заключалась его ошибка. Стереотипы всегда внутри нас. Вадим, вызвав легкое презрение к себе в этом теперешнем мире ты повышаешь свои шансы на выживание. Это грустно, но времена рыцарей и прекрасных дам остались в глубине веков. Они уже далеко позади…
Алина откинулась на спинку дивана и посмотрела прямо в глаза мальчика.
-Зато прекрасные дамы в наши дни соблазняют не самих рыцарей, а их пажей, маленьких мальчиков, странно, не правда ли?
Вадим слегка улыбнулся.
Reply
1993г Украина.
Вадим на снимке сидел, поджав под себя ноги, руки обмотаны шарфом, вокруг разбросаны книги. Комната напоминала внутренности космического корабля пришельцев в старых фильмах - вся белая и обитая специальным материалом. По-видимому, в те времена как декорации использовали комнаты в психиатрических клиниках.
Алина держала его снимок в руке, наклонив так, чтобы свет от ночной лампы падал вскользь, задевая зернистую бумагу и скользя между её крупицами, уходил в никуда молчаливой стены. Уже второй раз за час она возвращалась к нему, а может уже и третий - её занимала одна мысль, и та имела форму вопроса:
-Кто же тебя так интересно снял?
За спиной у мальчика на снимке была тень, стоило повернуть лист прямо под свет сороковатной лампочки - и она исчезала. Девушка так и сделала, лампочка мигнула и, оставив в воздухе феерию гаснущих крупных искр, погасла.
-Черт.
Алина взяла снимок в зубы и нащупала рукой в покрытой странными пятнами темноте свою ночнушку. Ток, пропущенный сквозь еще не остывшее после горячего душа тело, взорвался судорогой боли в матке и остановил её сердце. Тело упало в кровать, рука поползла по тумбочке и свалилась вниз на осколки дохлой лампочки.
Зубы девушки сжали фотографию, нащупав, наконец, цоколь, он был горячий.
-Странно, - сказав это снова вслух, она села в теплой, не желавшей её отпускать кровати прямо, по-турецки скрестив ноги, и стала мять губу. На зубах скрипнул крохотный осколок стекла и Алина с каким-то затаенным наслаждением его, разжевав, проглотила.
Reply
Грациола.
Reply
Leave a comment