Страруда - Дверь Снов. Сон третий - «Клубный волчок…»
В этот клуб только заходили, никто и никогда из него не выходил. Живым.
В это здание только заходили люди. Выход был…
Но им никто и никогда не пользовался.
Волчок был обычный.
Их теперь и не выпускают. Наверное, какая-нибудь правительственная организация повсеместно запретила их выпуск. Чтобы люди не играли с такой опасной игрушкой. Ведь и так… каждый год на Земле пропадает столько людей.
Без вести. В никуда. Они уходят из дома с работы из бара и клуба дневного иль клуба ночного, пешком уезжают, улетают, даже уплывают… и не возвращаются. Их больше не находят. Никогда.
Куда исчезают люди?
Если честно я не знаю. Я никогда о такой мелочи не задумывалась. У меня никогда не было желания проверить или изучить это. Я просто жила. У меня было чем жить, я была счастлива.
До тех пор пока не исчез мой брат. Он просто растворился. В толпе тогда. Я просто развернулась и ушла. И все.
Больше я его не видела.
Он делал то, что должен был делать - вертелся. На столе. Волчок. А не брат.
Я его раскрасила. Я полная дура. Но это все что мне оставалось. Больше я ничего не могла, вот просто сидеть тут в этом гараже и смотреть на эту старую хрень всю в свежей краске и молча внимать ему. Его движению, этим нарисованным мной полоскам.
Я понимала в тот момент, если я еще пару минут тут просижу я или расплачусь от бессилия, или во мне опять начнет подниматься «это». Оттуда, снизу. Из живота. Я даже не знаю что это. Может злость? Я раньше думала, что знаю, что такое злость. Теперь оказывается - ошибалась.
Гребаные полоски. Гребаный волчок. Тупая дура в гребаном гараже.
Идиотский мир… Тупой брат…
Я поняла - через секунду возьму и запулю его куда подальше. Туда, к другим инструментам. Что тут разложены в ящиках…
Зачем мне все это. Тут почти темно. За машиной. Зачем мне она. Зачем он вообще тут столько времени проводил.
Все так бессмысленно. В этом мире. Все… кажется что имеет смысл.
До поры…
Пока не окажешься вот так, полной дуррой, занимающийся не пойми чем. А в душе - пустота. В горле комок, под языком металл. И поймешь, что ни что тебе сейчас не поможет. Ни что не сможет отвлечь твои мысли, ничто не унесет тебя. Не поможет забыться, на время хоть. Все что тебе остается - это идти вперед и искать. То что не сможешь никогда найти. Ты боишься этого, но ты идешь.
И ищешь. И разумеется не находишь. Что-то подсказывает - ты ничего не сможешь поделать. Ты ничего не сможешь найти. Того что ты ищешь.
Слезы. Они падают. Так грустно, хоть вешайся. И ведь понимаешь - все пройдет, все… забудется… ты будешь помнить, но тебе так плохо уже не будет.
И от этого еще хуже.
И надеяться.
«Ведь тела не нашли»
И ждать.
«Ну, ты еще так молода, может…»
И думать. И делать то, что врагу не пожелаешь - пытаться предательски забыть… хотя бы эту боль.
Все что она могла теперь, спустя полгода делать - это раскрасить найденный волчок. И смотреть туда. Куда убегают эти полоски. И пытаться уйти за ними. Вслед.
Как в той книжке, что она читала во втором классе. Она и забыла, как та называлась.
Но волчок помнила.
Он откроет.
Он тогда открыл.
Ведь их потому перестали выпускать?
И так слишком много пропадает людей.
И не хотели, чтобы дети играли с ними, со своим сознанием, и смотрели на эти полоски. А потом мама или папа приходили в комнату. А чада нет… Ведь так?
Она его остановила, вцепившись пальцами в металл.
Краска еще липкая…
Или… может они просто вышли из моды?
Как и подобные мысли.
Вскочив, она пинком отправила проклятый волчок под кузов автомобиля и несколько секунд стояла, глядя в полутьму гаража.
Вот бы сейчас умереть.
Ты дура, тебе просто нравится себя жалеть
У тебя посасывает здесь да.
Ты сволочь.
Ты слабачка.
Ты ничего не можешь сделать.
Ты не можешь найти в этом городе, одного единственного человека, которого знала всю свою жизнь.
И что ты после этого.
А тебе, голос легко сейчас говорить? Может, подскажешь с чего начать?
Нет… чем продолжить?
Я все обыскала все места, пол города обошла все телефоны обзвонила весь интернет облазила ночами не спала.
Может, стоит… успокоиться и просто… это ведь не предательство.
Ну и что. Я, Я сама этого не хочу.
Мне плевать.
Предательство или нет. Я сама не могу, и не смогу успокоится.
Пока.
Что?
Голос ты тут.
Да?
Вот и заткнись, пожалуйста. Пока я тебя не убила в своей голове вот этим разводным ключом…
Она вышла из полутемного гаража.
Она настолько его любила да?
Да.
Иногда у сестры к брату, помимо братской любви возникает чувство намного более сильное… чем даже то что обычно называют просто - любовь. Между мужчиной и женщиной.
Они могут ругаться спорить уходить бродить как кот и кошка и возвращаться и вновь.… Но если они друг друга потеряют. Это будет… как рана не совместимая с жизнью.
Понимаешь - они слишком сильно срослись вместе.
Кто-то сможет переступить потом через себя и продолжить… нежить в этом мире.
И вопрос - а почему ты такая бледная?
Ответ - … просто я нежить. И уже давно. Слишком бледная для людей. Должна была уйти, «умереть» вслед за ним, но осталась «жить»…
Сон четвертый - «Город закрыт…»
(Версия 0.3)
«От моей души божественной…» - было написано на стене мелом. У вас есть привычка читать надписи на стенах?
Скорее всего, если вы живете в городе - нет. Ибо там их так много и пишут такое…
Я жил в городе, этом городе. И уже давно. Но читать надписи оставленные мелом на стенах начал лишь недавно.
Город жил. Он бурлил своей жизнью уже давно. Прошли века с тех дней, как тут в гололедицу ездили на санях в упряжках, а летом голодные собаки дрались за свои сворованные на рынке куски. Нет, наверное, они и сейчас бы дрались, да вот рынков не осталось. Высоченные здания в центре. Одно здание за другим пали под натиском деловых людей, что хотели тут заниматься своими делами. Одна за другой нерассказанные истории жизни, что таились в них уходили в небытие. Я бы еще мог рассказать их. Но кому они теперь были нужны.
Город.
Он таил в себе причуды сотен тысяч, миллионов человек. Все хотели быть необычными, все себя ими ощущали. Все всё переделывали и перестраивали под себя. Тысячи желаний необычного сливались в оду большую обычность. Даже слишком большую. Она, эта серость залила постепенно город до краев.
Она топила собой все судьбы людей. Нельзя было вырваться из этого круга, никому, кто хоть раз в эти городские воды вступил. Не выйти и не выплыть. Никому, даже мне. Что говорить про людей.
«Для меня, от тебя»
«Мечты зовут туда»
Эти надписи почти стер дождь. Он был позавчера. Или вчера, я уже не помню времени, когда за ним, этим самым временем следил.
«Восход тьмы…»
Тьма взойдет, все пройдет…
Сыны уйдут, время течет…
Сны забудутся, время нас смоет…
Мы лишь стоим в этих водах…
Я поймал себя на мысли, что езжу по городу уже не часами, а днями. И не один месяц, а может и год. И понял - если из него не выберусь, здесь и останусь.
Навсегда…
Я все это время пытался вобрать этот город в себя весь, а вместо этого он выпил меня всего.
Он умирал, тот город, который я знал, а вместо него рождалось что-то другое. Даже не город, я не могу «это» назвать городом…
Нельзя пить кровь покойника, да? А я этим и занимался, даже не подозревая, что он уже мертв…
Как бы я не хотел, воспоминания такие фрагментированные. Никак и никогда все не складывается в цельную картину. Все лишь куски - осколки прошлых дней, забытые кусочки чьих-то снов. Уж точно не моих.
Я так решил и вышел. И как всегда в окно.
Только люди в этом мире выходят в дверь. Даже кот - и тот всегда норовит выскользнуть не через тот проход, который предусмотрен. Инстинкт ему говорит - тут опасно, в проходах всегда ставят ловушки, не ходи там, где ходят все.
...
В это здание только заходили люди. Выход был…
Но им никто и никогда не пользовался.
Волчок был обычный.
Их теперь и не выпускают. Наверное, какая-нибудь правительственная организация повсеместно запретила их выпуск. Чтобы люди не играли с такой опасной игрушкой. Ведь и так… каждый год на Земле пропадает столько людей.
Без вести. В никуда. Они уходят из дома с работы из бара и клуба дневного иль клуба ночного, пешком уезжают, улетают, даже уплывают… и не возвращаются. Их больше не находят. Никогда.
Куда исчезают люди?
Если честно я не знаю. Я никогда о такой мелочи не задумывалась. У меня никогда не было желания проверить или изучить это. Я просто жила. У меня было чем жить, я была счастлива.
До тех пор пока не исчез мой брат. Он просто растворился. В толпе тогда. Я просто развернулась и ушла. И все.
Больше я его не видела.
Он делал то, что должен был делать - вертелся. На столе. Волчок. А не брат.
Я его раскрасила. Я полная дура. Но это все что мне оставалось. Больше я ничего не могла, вот просто сидеть тут в этом гараже и смотреть на эту старую хрень всю в свежей краске и молча внимать ему. Его движению, этим нарисованным мной полоскам.
Я понимала в тот момент, если я еще пару минут тут просижу я или расплачусь от бессилия, или во мне опять начнет подниматься «это». Оттуда, снизу. Из живота. Я даже не знаю что это. Может злость? Я раньше думала, что знаю, что такое злость. Теперь оказывается - ошибалась.
Гребаные полоски. Гребаный волчок. Тупая дура в гребаном гараже.
Идиотский мир… Тупой брат…
Я поняла - через секунду возьму и запулю его куда подальше. Туда, к другим инструментам. Что тут разложены в ящиках…
Зачем мне все это. Тут почти темно. За машиной. Зачем мне она. Зачем он вообще тут столько времени проводил.
Все так бессмысленно. В этом мире. Все… кажется что имеет смысл.
До поры…
Пока не окажешься вот так, полной дуррой, занимающийся не пойми чем. А в душе - пустота. В горле комок, под языком металл. И поймешь, что ни что тебе сейчас не поможет. Ни что не сможет отвлечь твои мысли, ничто не унесет тебя. Не поможет забыться, на время хоть. Все что тебе остается - это идти вперед и искать. То что не сможешь никогда найти. Ты боишься этого, но ты идешь.
И ищешь. И разумеется не находишь. Что-то подсказывает - ты ничего не сможешь поделать. Ты ничего не сможешь найти. Того что ты ищешь.
Слезы. Они падают. Так грустно, хоть вешайся. И ведь понимаешь - все пройдет, все… забудется… ты будешь помнить, но тебе так плохо уже не будет.
И от этого еще хуже.
И надеяться.
«Ведь тела не нашли»
И ждать.
«Ну, ты еще так молода, может…»
И думать. И делать то, что врагу не пожелаешь - пытаться предательски забыть… хотя бы эту боль.
Все что она могла теперь, спустя полгода делать - это раскрасить найденный волчок. И смотреть туда. Куда убегают эти полоски. И пытаться уйти за ними. Вслед.
Как в той книжке, что она читала во втором классе. Она и забыла, как та называлась.
Но волчок помнила.
Он откроет.
Он тогда открыл.
Ведь их потому перестали выпускать?
И так слишком много пропадает людей.
И не хотели, чтобы дети играли с ними, со своим сознанием, и смотрели на эти полоски. А потом мама или папа приходили в комнату. А чада нет… Ведь так?
Она его остановила, вцепившись пальцами в металл.
Краска еще липкая…
Или… может они просто вышли из моды?
Как и подобные мысли.
Вскочив, она пинком отправила проклятый волчок под кузов автомобиля и несколько секунд стояла, глядя в полутьму гаража.
Вот бы сейчас умереть.
Ты дура, тебе просто нравится себя жалеть
У тебя посасывает здесь да.
Ты сволочь.
Ты слабачка.
Ты ничего не можешь сделать.
Ты не можешь найти в этом городе, одного единственного человека, которого знала всю свою жизнь.
И что ты после этого.
А тебе, голос легко сейчас говорить? Может, подскажешь с чего начать?
Нет… чем продолжить?
Я все обыскала все места, пол города обошла все телефоны обзвонила весь интернет облазила ночами не спала.
Может, стоит… успокоиться и просто… это ведь не предательство.
Ну и что. Я, Я сама этого не хочу.
Мне плевать.
Предательство или нет. Я сама не могу, и не смогу успокоится.
Пока.
Что?
Голос ты тут.
Да?
Вот и заткнись, пожалуйста. Пока я тебя не убила в своей голове вот этим разводным ключом…
Она вышла из полутемного гаража.
Она настолько его любила да?
Да.
Иногда у сестры к брату, помимо братской любви возникает чувство намного более сильное… чем даже то что обычно называют просто - любовь. Между мужчиной и женщиной.
Они могут ругаться спорить уходить бродить как кот и кошка и возвращаться и вновь.… Но если они друг друга потеряют. Это будет… как рана не совместимая с жизнью.
Понимаешь - они слишком сильно срослись вместе.
Кто-то сможет переступить потом через себя и продолжить… нежить в этом мире.
И вопрос - а почему ты такая бледная?
Ответ - … просто я нежить. И уже давно. Слишком бледная для людей. Должна была уйти, «умереть» вслед за ним, но осталась «жить»…
Сон четвертый - «Город закрыт…»
(Версия 0.3)
«От моей души божественной…» - было написано на стене мелом. У вас есть привычка читать надписи на стенах?
Скорее всего, если вы живете в городе - нет. Ибо там их так много и пишут такое…
Я жил в городе, этом городе. И уже давно. Но читать надписи оставленные мелом на стенах начал лишь недавно.
Город жил. Он бурлил своей жизнью уже давно. Прошли века с тех дней, как тут в гололедицу ездили на санях в упряжках, а летом голодные собаки дрались за свои сворованные на рынке куски. Нет, наверное, они и сейчас бы дрались, да вот рынков не осталось. Высоченные здания в центре. Одно здание за другим пали под натиском деловых людей, что хотели тут заниматься своими делами. Одна за другой нерассказанные истории жизни, что таились в них уходили в небытие. Я бы еще мог рассказать их. Но кому они теперь были нужны.
Город.
Он таил в себе причуды сотен тысяч, миллионов человек. Все хотели быть необычными, все себя ими ощущали. Все всё переделывали и перестраивали под себя. Тысячи желаний необычного сливались в оду большую обычность. Даже слишком большую. Она, эта серость залила постепенно город до краев.
Она топила собой все судьбы людей. Нельзя было вырваться из этого круга, никому, кто хоть раз в эти городские воды вступил. Не выйти и не выплыть. Никому, даже мне. Что говорить про людей.
«Для меня, от тебя»
«Мечты зовут туда»
Эти надписи почти стер дождь. Он был позавчера. Или вчера, я уже не помню времени, когда за ним, этим самым временем следил.
«Восход тьмы…»
Тьма взойдет, все пройдет…
Сыны уйдут, время течет…
Сны забудутся, время нас смоет…
Мы лишь стоим в этих водах…
Я поймал себя на мысли, что езжу по городу уже не часами, а днями. И не один месяц, а может и год. И понял - если из него не выберусь, здесь и останусь.
Навсегда…
Я все это время пытался вобрать этот город в себя весь, а вместо этого он выпил меня всего.
Он умирал, тот город, который я знал, а вместо него рождалось что-то другое. Даже не город, я не могу «это» назвать городом…
Нельзя пить кровь покойника, да? А я этим и занимался, даже не подозревая, что он уже мертв…
Как бы я не хотел, воспоминания такие фрагментированные. Никак и никогда все не складывается в цельную картину. Все лишь куски - осколки прошлых дней, забытые кусочки чьих-то снов. Уж точно не моих.
Я так решил и вышел. И как всегда в окно.
Только люди в этом мире выходят в дверь. Даже кот - и тот всегда норовит выскользнуть не через тот проход, который предусмотрен. Инстинкт ему говорит - тут опасно, в проходах всегда ставят ловушки, не ходи там, где ходят все.
...