Долина Ветров, Костер третий. Перекати-поле. (2)
3. Там, где заканчивается степь! По пустыне вброд. А что там, под песками? Серая слизь. Вода!
-Ты помнишь, хоть как тебя зовут?
-Я всегда была я. - и, помолчав, добавила. - Я не помню, правда.
-Мне нужно как-то тебя называть. Ты будешь, - она посмотрела вверх на висевшего неподвижно над нами Реззока и, опустив подбородок себе на грудь, сказала, - Галя тебя звать.
-Закройся, - прокричала шепотом она мне в ухо. Я обхватила её руками и зажмурилась. В голове моей билось одно единственно слово.
«Закрыться!»
Я почувствовала легкий приступ страха, но он тут же ушел, словно его с меня ветром сдуло, и пришла свежесть, я как будто парила где-то высоко в небе, далеко от всех кто меня мог обидеть. Еще раз про себя сказала Чани «Спасибо!».
Когда открыла глаза, вокруг была лишь плоская степь как блин подгоревший, испачканный в муке и присыпанный перцем вдобавок.
-Ушли?
Чани стояла позади меня, расставив ноги, и смотрела на заходящее солнце. Его красный диск, приближаясь к горизонту, делал степь похожей на море. Я помнила ярко-голубые волны с глянцевых журналов, что у отца были в кабинете там, давным-давно и очень далеко, в том прошедшем мире, в котором когда-то обитала.
-Как это получилось?
Она ответила:
-Это как смотреть на что-то ища его, зная, как выглядит, звучит и пахнет и не в упор не видеть. - Повернула ко мне лицо, нос такой же вздернутый и собравшийся морщинками у переносицы, как у волчонка. - Ты просто стираешь себя из его сознания. Режим невидимки включен.
-А если их несколько?
-Тогда сложнее, особенно если они каждый видит по-своему. Если разные они.
Он стоял тут одинокий никому не нужный, наверное, много лет. Почти не проржавел, наверное, дело было в песке и совсем не дождливой погоде. Чани мигом взлетела на крышу и развернулась ко мне. Вытянула руку и сказала:
-Ты приманка, - произнесла Чани.
-Что? - Открыла рот я и отступила на шаг.
-Стой, не шевелись!
Она подпрыгнула и приземлилась обеими ногами в самый центр крыши автомобиля. Так и осталась сидеть, согнув колени, взгляд девочки стал напряженным, словно от её неподвижности сейчас завесила жизнь. Я быстро и тяжело дышала. Она подняла на меня свои зеленые глаза, и я поняла. Как надо. Почва подо мной заходила ходуном. Я тоже присела, чтобы не упасть. В голове вспыхивало что-то мутное. По-прежнему передо мной маячили её глаза. Они словно объясняли мне - что нужно делать, а чего нельзя не под каким предлогом. Можно присесть, только медленно и плавно, а вот ноги отрывать от сухой утрамбованной песчаной почвы никак не надо. Ибо то, что там, в глубине рыло ходы, теперь услышало удар по металлу и лезет к нам на поверхность.
«Стой, молчи, дыши ровно, не бойся, я все сделаю сама, ты лишь опарыш на моем крючке», говорили мне эти маячившие где-то глубоко внутри меня зеленые радужки с провалами извилистых ходов.
Я дышала ровно, стараясь не думать о страхе. Там, подо мной на глубине нескольких метров таинственный обитатель замер, не понимая, куда делась его добыча, потом начал рыть ход в сторону. В нескольких десятках метрах от нас земля сначала начала оседать вниз, а потом вспучилась и появилась ладонь. За нею из земли вылезли пальцы. Я чуть было не закричала снова в ужасе, когда представила себе размеры твари, у которой такая кисть руки - узкая и с невероятно длинными и худыми много суставчатыми пальцами. Чани достала из сумки, лежащей на крыше автомобиля автомат, который нашла в нашем лагере и сняла с предохранителя. У меня в голове мелькнуло - «беги!» - и я побежала, спотыкаясь и изо всех сил стараясь удержать равновесие на дрожащих ногах, чтобы не упасть. Оглянувшись, увидела как ладонь вскинув пальцы кинулась за мной, вытащив из-под земли все свое тело. Оно было короткое, как у жука, с прозрачной кисточкой на конце. Раздалась очередь, за ней другая. Я снова обернулась и увидела как существо с пастью-ладонью остановилось не понимая куда ему дальше - за мной или на выстрелы. Еще одна очередь оторвала ему пару пальцев и тварь завертелась юлой и слишком поздно, но попыталось зарыться обратно в землю.
-Я плохо стреляю, - сказала Чани. Я так не считала.
-Ты отлично стреляешь! Научи меня!
Кисточка на конце конической, похожей на осиную тушки оказалась еще одной ладонью с пальцами, только белой прозрачной и недоразвитой.
-А это чтобы она могла в обе стороны копать? - Спросила я. Чани кивнула и, приставив ствол автомата к самому центру туловища, нажала на курок. Три выстрела заставили меня вздрогнуть.
-Зачем?
-Она еще живая была. - Ответила Чани.
-Как ты узнала? Она еще думала да?
-Она вообще не думала. Просто живая была. - Чани присела на корточки и запустила руку под отростки похожие на суставные пальцы. Начала там ковыряться, потом рука её прошла еще дальше, почти по самый локоть.
-Мерзость, - сказала я и, отвернувшись, стала изучать одинаковые безжизненные окрестности. Кроме нас, автомобиля, этого существа и висевшего в воздухе Реззока никого и ничего не было. Лишь вдалеке виднелись какие-то чахлые кусты. Мне сильно снова захотелось пить.
Чани вырвала один из отростков с хвоста существа и стала жевать его. Потом выплюнула, наклонившись, вцепилась зубами в оставшиеся. Потом на коленях подползла ко мне, и в голове мелькнуло - «открой рот». Я открыла, она меня поцеловала, схватив за руку. Вкус был горький. «Глотай!» Я проглотила.
-Что это? - Спросила я Чани.
-Что-то вкусное, - ответила она. Я так не считала, но это можно было пить.
-Дай я сама!
Она оттолкнула меня так, что я упала навзничь и сказала:
-Не пробуй, она ядовитая.
-А почему тебе можно?
-Да, - прошептала Чани, - я обезврежу яд.
Мы еще долго целовались с жуткой горечью рядом с наполовину ушедшим в песок авто, но в конце я перестала чувствовать жажду.
-Там глубоко под нами вода! - Заявила Чани. Я спросила:
-А мы можем до неё добраться?
-Нет. Никак.
-Ты уже пробовала?
Она покачала головой, мол, такие попытки сумасшествие. Потом указала на нашу еду и произнесла:
-Она пробовала и успешно. Каждый раз опускается до подземных грунтовых вод и балдеет.
-Балдеет? - переспросила я.
-Ага, просто тащится.
Передо мной возникла картинка из отцовского журнала. Там в невероятно красивых цветах, которых в природе и не существует, наверное, были нарисованы странные растения, отец говорил, что это пальмы, море, отец любил на него часами смотреть и девушки раздетые на шезлонгах. Я спросила отца - чем они занимаются, работают? Отец рассмеялся и ответил - они балдеют!
Теперь передо мной в таком шезлонге сидела наша тварь, её пальчики раскинулись веером и свисали вниз, она нежилась на солнце и, смотря на море, попивала сок с долькой лимона в высоком бокале через соломинку. Впрочем - я оглянулась на еду - у неё не было глаз и рта тоже не было. Или её рот - это дырка, в которую Чани руку совала?
-Хорошо устроилась на грунтовых водах, - с завистью прошептала я.
-Ага, недурно, - ответила Чани.
4. Город в кратере. Дом, уходящий под землю. Первая ночь. Уставший путник. Грабеж.
Этот город располагался во впадине, три на четыре улицы, десятка полтора домов. Некоторые здания косились на своих соседей, словно завидуя им.
-Странно как-то, - произнесла я. Чани улыбнулась во мне. Опять я чествовала её улыбку всеми несчастными волосиками на своем теле. Я повернулась и посмотрела на неё, в полутьме поймала взгляд, и он тоже улыбался.
Она прижалась ко мне и прошептала:
-Сестренка.
В доме, в конце главной улицы, было темновато, но все как-то хорошо ориентировались, даже Чани. Она отвела меня в угол и сказала сидеть и ни с кем не уходить.
-Даже не поднимайся, не вставай если тянуть будут - если что кричи как можно громче мне, поняла?
Я закивала и уселась поудобнее. Она юркнула за материю. Там голоса - здесь голоса, повсюду - шепот. Я ждала минут десять, может даже полчаса. Потом решилась на разведку, но без боя!
Приоткрыв покрывало, я увидела Чани. Её губы скользили вдоль чего-то… это тело? Она скосила на меня глаза, продолжая эту штуку сосать, замедлила свой странный «вдох»…
Отпустила головку, и повернулась ко мне. Быстро задернула шторку. Я так и не увидела - что за «мутант» там лежал.
Шторка открылась снова и Чани на коленях подбежала ко мне как животное какое. Взяла меня за лицо и, наклонившись, поцеловала в губы, вся пряная такая. Открыла рот и выплюнула мне на живот слюни с чем-то еще белым.
-Что это? - Спросила я.
-Сперма. - Ответила она. - Затри внутрь себя - и забеременеешь.
Мои пальцы терли пятно на животе, которое стало быстро засыхать. Играя, я втерла сперму в пупок и там и оставила. Хихикала как-то нервно и смущенно.
Она вышла, отряхнув свой балахон, и потащила меня мыться. В огромной таре купались дети, всех возрастов, тут были и мальчики и девочки. Я как-то непроизвольно остановилась, но Чани тащила за собой руша все на своем пути и сбивая любопытные чумазые и уже не очень мордашки обратно в воду. В конце стол перевернутый таз.
-Садись.
Она налила в черпак воды, потом свистнула мальчика. Тот прибежал сразу.
-Кипятка, быстро!
Мальчик убежал так, словно за ним эти «руки пустынные».
Он вернулся быстро, оплескав на торможении горячей водой и Чани и меня.
Чани молча схватила его за письку так, что мальчик завизжал. На том и поладили.
-Раздевайся. - Сказала Чани. Я сделала все как она сказала, но видимо медленно и как-то не так. Она схватила меня и стала срывать все с меня.
-Садись и закрой глаза. - Приказала она. Я так и сделала, слегка вздрагивая - солнце упало ниже горизонта и сильно похолодало, так что просто жуть какая жара днем сменилась холодрыгой ночью. Чани стянула с себя балахон и прижалась ко мне сзади. Я почувствовала её пальцы. Они ощупали меня между ног, а затем надавили сзади.
-Что ты делаешь? - Слегка растерянно и взволнованно спросила я.
-Так, изучаю. Побудь пока куклой и не вякай!
-Я тебе интересна? - Покраснев, непроизвольно спросила я. Мне хотелось быть интересной Чани, хотелось очень быть для неё чем-то важным, а не обузой и не вещью. Я боялась, что она выбросит меня, если я снова сломаюсь и стану как раньше, пятилетней.
-Вот еще. - Сказала Чани. - Просто изучаю.
Чани прижималась ко мне, вдавливая пальцы, все глубже, мне было больно, дыхание Чани сбилось, она кусала мне ухо.
-Мне больно, - сказала я тверже. Пальчики Чани сковырнули что-то во мне и залезли так глубоко, что защипало и засаднило. А затем прострелило и начала нарастать тупая боль. Я удивилась даже - как она тяжело при это дышит. Чани укусила плечо и стала вжиматься в мое тело.
-Прекрати! - Сказала я громко, и встала.
Посмотрела на Чани. Та выглядела расстроенной и неудовлетворенной мной. Она спросила:
-Я тебя спасла? Я тебя лечила? Яд для тебя нейтрализовала? Сюда привела и накормила, все сделала. Ты можешь потерпеть и заткнуться!
Я села. Чани прижалась ко мне, укусила больно в ухо. Я сжала зубы. Чани попыталась меня обнять, наверное, она впервые так нежна стала, я не отвечала сначала. Потом сжала её пальцы. Чани опустила их вниз и начала все сначала, быстрее и быстрее. У меня по бедрам текла кровь. Она как в наваждении кусала плечи, шею, щёки уши. Зубы прокусывали до крови и губы и язык подбирали кровь. Я стонала тихо. Когда посмотрела в сторону купающихся детей, увидела, как с десяток человек смотрит на нас. Все вспыхнуло и взорвалось наслаждением. Я закричала и стала вырываться. Чани, такая нежная теперь, с силой, которую я не в ней не находила, развернула меня и прижала к листу старого линолеума. В рот поцеловала. Смотрела, дрожа, так странно напряженно и вжималась телом. Терлась грудью крохотной с торчащими сосками. У меня было не больше, она сжала её и поцеловала. Потом наклонилась вниз и стала вылизывать мою кровь, промеж ног. Стало так хорошо. Схватила её за голову и закрыла глаза.
Наверное, я так заснула, а когда проснулась, оказалось что вокруг что-то происходит. Лежащие как попало дети спали. Только Чани и еще один мальчик ворочались. Чани прижимала его к земле и терла между ног, улыбаясь.
-Иди. - Сказала она мне. - Он хороший, не обидит. Не обидишь ведь? - обратилась она к нему игриво. Передо мной торчал, покачиваясь такой же орган, как и тогда, под шатром в здании, толь поменьше. И красивый к тому же.
-Ртом. - Сказал она. - Тебе уже тринадцать. Делай все сама.
-Я поцеловать его должна?
Она схватила меня за волосы и сказал:
-Открывай ротик.
Нагнула над покачивающим и пряно пахнущим мальчиком и воткнула мне это в рот. Я сосала и давилась. Внутри все теплело. Она улыбалась и тихо хихикала. Потом отстранила меня. Сказала:
-Смотри!
И приподнявшись, села на него верхом, раздвинув между ног складку. Там было розовое нечто, которое слегка текло слизью. Мальчик поправил свой орган и тот вошел в щелку Чани.
Она двигала тазом и тихо шептала:
-Иди ко мне любовь моя новая странная.
Я поднялась и подошла.
-Садись ему на лицо. Будет сладко.
Я последовала совету. Было так же хорошо, как и с Чани, но горело что-то в груди сильнее.
-Ах, вот ты какая! - Сказала она, игриво царапая мои напрягшиеся соски. - Со мной не возбудилась так, а мальчиков любишь. Я расстроилась в тебе.
Чани наклонилась и схватила меня за волосы, сжала и притянула к себе, улыбнулась и стала лизать языком губы, потом укусила губу. До крови. Сильнее. Я закричала и вырвалась. Она почти откусила мне губу!
-Зачем?
-Отметина любви. - Сказала Чани. - Ты моя. Теперь у тебя губа кусаная. Сразу видно.
И рассмеялась, сжимая мальчика орган под собой. Встала и сказала:
-Садись.
Я села со страхом. Во мне уперся этот орган. Что-то залазил он тяжело. Чани вжала меня плечами, потом талией, даже подпрыгнула. Затем сдалась.
-Ну ты даешь, такая тонкая вся. А во какая вымахала!
Измерила мой и свой рост.
И стала делать со мной разные странные штуки. Чего она только не вытворяла, пока мы не заснули. Даже очень неприятные разные штуки. В конце улыбка её сияла как полуденный зной над пустошами. А я вся липкая и противная была и воняла.
Мальчик в стороне сидел и улыбался. Чани сказал мне отойти, а сама стала с ним «наслаждаться». В конце слезла с него и стала ласкать рукой его «член», как Чани называла эту штуку. Я называла е писькой, но это совсем не те письки, что у обычных мальчиков.
Чани встала в полный рост и мне в лицо брызнуло!
Слизывай! - Сказала она и добавила ругательство. Голос дрожал, мне было стыдно. Она стала называть меня по-всякому. А потом избивать. И никак не могла успокоиться. Я расплакалась, мальчик смеялся, а Чани походила на больную. Мне было страшно, и я раскричалась. Чани принялась меня утешать и потащила мыться и где тщательно отмыла, а затем снова сделала больно пальчиками. Но уже спокойнее была.
-Прости. - Сказал она. - Когда на меня это находит, я становлюсь злюкой, ничего не могу с собой поделать, если хочешь - можешь ударить или отомстить по-своему.
Я тихо всхлипывала. Чани меня крепко покормила и в обнимку в тепле горячего тела я уснула. А Чани гладила меня по голове, временами засовывая пальчики то в рот, то в живот и слизывая с них мою слюну и кровь.
Утром она была прежней: собранной и доброжелательной, хоть как обычно и резковатой временами.
Во сне мне снилась в эту ночь Чани. Она била в живот меня и в голову меня ногами. Лицо у Чани было странным, не человеческим совсем, а по бедрам текла моча, попадая мне в лицо. А в конце сна, я, по-моему, умерла.
Когда я проснулась и увидела обычную Чани - поняла, что это кошмар.
Чани посмотрела на меня с секунду. Вдруг подскочила и скрестила руки перед лицом.
-Нет. - Воскликнула она. - Всего этого не было, это сон! Забудь вчерашнее, считай что сон!
Я тоже сложила руки крестом и ответила:
-Конечно! Это сон! Только вот все еще щиплет там…
-Я вылечу, как из лагеря выберемся, не хочу, чтобы видели меня в это время, а то после никогда не покину его пределы.
-Да ты что?
-Ага. - Ответила спокойная и такая радостная моему сердцу Чани. - На цепь в клетку ржавую посадят. И будут много чего со мной делать. Может, и продадут куда.
-Да ты что?
-Тсс! - Сказала она. - Раз я тебе такое доверила, значит, ты можешь отомстить.
-Я не буду. - Обиделась слегка я.
-Если хочешь - мсти. Просто не вспоминай при мне больше о вчерашнем, ладно? Усекла?
-Конечно сэр! - Вскричала я отдавая Чани честь. - Куда держим путь, сэр?
-Дура.
-Подожди снаружи, мне нужно расплатиться за гостеприимство, - сказала Чани и, смотря в глаза мне, резко задвинула перемычку.
Я дожидалась на деревянном пороге, гоняя ногой по земле лягушку. Она была маленькая и все норовила залезть на ступеньку. И я её сгоняла. Открылась дверь, вышла Чани. Со стороны степи дул раскаленный ветер, Чани двумя руками заплетала косу, помогая себе в этом еще и зубами.
Она завалилась на бок и, дернувшись слегка, заскулила, обхватив себя за живот. Я перепугалась не на шутку, склонившись над ней, пыталась помочь, как она меня учила. Приступ продолжался минут десять, потом постепенно она пришла в себя и, повернув ко мне свое покрытое холодными каплями пота лицо, произнесла:
-Я люблю тебя.
-Я тоже, - растерявшись, сказала я. Она улыбнулась, но через силу.
-Я ему все отдала.
-Что все? - спросила я.
-Все силы. Каждый раз он просит все. К нему многие приходят и все отдают. - Она снова улыбнулась. - Отдают все, что собирают по миру как по нитке.
Говорила медленно, тщательно выговаривая каждое слово. Это так разнилось с её обычной манерой речи - быстрой, словно стремительная река.
-Кто он?
-Он давно. Живет тут, еще до войны тут стояла вилла. Его вилла.
-Сколько ему лет? - Вновь спросила я.
-Очень много. Он все забирает, хочет прожить еще дольше. Глупый.
-А как ты ему передаешь это?
Она улыбнулась, и я вдруг поняла, как это происходит. Смутно, правда.
-Я могу тебе помочь? - Прозвучало слишком холодно, но искренне. Я, правда, хотела помочь, но не знала как.
Она перевернулась на живот и, подтянув под себя руки, приподнялась. Снова повернула ко мне утыканное каплями пота лицо и вновь улыбнулась.
-Разве мы не можем и дальше жить в этом доме?
Чани повернулась ко мне и сказала:
-Ты живи, а я пойду.
-Я… тогда я тоже пойду, что я одна тут буду делать.
-У тебя есть книги, и ты научилась закрываться от всех, - ответила на мой незаданный вопрос Чани.
-Тут не будет тебя, все будет иначе.
-Ты помнишь, хоть как тебя зовут?
-Я всегда была я. - и, помолчав, добавила. - Я не помню, правда.
-Мне нужно как-то тебя называть. Ты будешь, - она посмотрела вверх на висевшего неподвижно над нами Реззока и, опустив подбородок себе на грудь, сказала, - Галя тебя звать.
-Закройся, - прокричала шепотом она мне в ухо. Я обхватила её руками и зажмурилась. В голове моей билось одно единственно слово.
«Закрыться!»
Я почувствовала легкий приступ страха, но он тут же ушел, словно его с меня ветром сдуло, и пришла свежесть, я как будто парила где-то высоко в небе, далеко от всех кто меня мог обидеть. Еще раз про себя сказала Чани «Спасибо!».
Когда открыла глаза, вокруг была лишь плоская степь как блин подгоревший, испачканный в муке и присыпанный перцем вдобавок.
-Ушли?
Чани стояла позади меня, расставив ноги, и смотрела на заходящее солнце. Его красный диск, приближаясь к горизонту, делал степь похожей на море. Я помнила ярко-голубые волны с глянцевых журналов, что у отца были в кабинете там, давным-давно и очень далеко, в том прошедшем мире, в котором когда-то обитала.
-Как это получилось?
Она ответила:
-Это как смотреть на что-то ища его, зная, как выглядит, звучит и пахнет и не в упор не видеть. - Повернула ко мне лицо, нос такой же вздернутый и собравшийся морщинками у переносицы, как у волчонка. - Ты просто стираешь себя из его сознания. Режим невидимки включен.
-А если их несколько?
-Тогда сложнее, особенно если они каждый видит по-своему. Если разные они.
Он стоял тут одинокий никому не нужный, наверное, много лет. Почти не проржавел, наверное, дело было в песке и совсем не дождливой погоде. Чани мигом взлетела на крышу и развернулась ко мне. Вытянула руку и сказала:
-Ты приманка, - произнесла Чани.
-Что? - Открыла рот я и отступила на шаг.
-Стой, не шевелись!
Она подпрыгнула и приземлилась обеими ногами в самый центр крыши автомобиля. Так и осталась сидеть, согнув колени, взгляд девочки стал напряженным, словно от её неподвижности сейчас завесила жизнь. Я быстро и тяжело дышала. Она подняла на меня свои зеленые глаза, и я поняла. Как надо. Почва подо мной заходила ходуном. Я тоже присела, чтобы не упасть. В голове вспыхивало что-то мутное. По-прежнему передо мной маячили её глаза. Они словно объясняли мне - что нужно делать, а чего нельзя не под каким предлогом. Можно присесть, только медленно и плавно, а вот ноги отрывать от сухой утрамбованной песчаной почвы никак не надо. Ибо то, что там, в глубине рыло ходы, теперь услышало удар по металлу и лезет к нам на поверхность.
«Стой, молчи, дыши ровно, не бойся, я все сделаю сама, ты лишь опарыш на моем крючке», говорили мне эти маячившие где-то глубоко внутри меня зеленые радужки с провалами извилистых ходов.
Я дышала ровно, стараясь не думать о страхе. Там, подо мной на глубине нескольких метров таинственный обитатель замер, не понимая, куда делась его добыча, потом начал рыть ход в сторону. В нескольких десятках метрах от нас земля сначала начала оседать вниз, а потом вспучилась и появилась ладонь. За нею из земли вылезли пальцы. Я чуть было не закричала снова в ужасе, когда представила себе размеры твари, у которой такая кисть руки - узкая и с невероятно длинными и худыми много суставчатыми пальцами. Чани достала из сумки, лежащей на крыше автомобиля автомат, который нашла в нашем лагере и сняла с предохранителя. У меня в голове мелькнуло - «беги!» - и я побежала, спотыкаясь и изо всех сил стараясь удержать равновесие на дрожащих ногах, чтобы не упасть. Оглянувшись, увидела как ладонь вскинув пальцы кинулась за мной, вытащив из-под земли все свое тело. Оно было короткое, как у жука, с прозрачной кисточкой на конце. Раздалась очередь, за ней другая. Я снова обернулась и увидела как существо с пастью-ладонью остановилось не понимая куда ему дальше - за мной или на выстрелы. Еще одна очередь оторвала ему пару пальцев и тварь завертелась юлой и слишком поздно, но попыталось зарыться обратно в землю.
-Я плохо стреляю, - сказала Чани. Я так не считала.
-Ты отлично стреляешь! Научи меня!
Кисточка на конце конической, похожей на осиную тушки оказалась еще одной ладонью с пальцами, только белой прозрачной и недоразвитой.
-А это чтобы она могла в обе стороны копать? - Спросила я. Чани кивнула и, приставив ствол автомата к самому центру туловища, нажала на курок. Три выстрела заставили меня вздрогнуть.
-Зачем?
-Она еще живая была. - Ответила Чани.
-Как ты узнала? Она еще думала да?
-Она вообще не думала. Просто живая была. - Чани присела на корточки и запустила руку под отростки похожие на суставные пальцы. Начала там ковыряться, потом рука её прошла еще дальше, почти по самый локоть.
-Мерзость, - сказала я и, отвернувшись, стала изучать одинаковые безжизненные окрестности. Кроме нас, автомобиля, этого существа и висевшего в воздухе Реззока никого и ничего не было. Лишь вдалеке виднелись какие-то чахлые кусты. Мне сильно снова захотелось пить.
Чани вырвала один из отростков с хвоста существа и стала жевать его. Потом выплюнула, наклонившись, вцепилась зубами в оставшиеся. Потом на коленях подползла ко мне, и в голове мелькнуло - «открой рот». Я открыла, она меня поцеловала, схватив за руку. Вкус был горький. «Глотай!» Я проглотила.
-Что это? - Спросила я Чани.
-Что-то вкусное, - ответила она. Я так не считала, но это можно было пить.
-Дай я сама!
Она оттолкнула меня так, что я упала навзничь и сказала:
-Не пробуй, она ядовитая.
-А почему тебе можно?
-Да, - прошептала Чани, - я обезврежу яд.
Мы еще долго целовались с жуткой горечью рядом с наполовину ушедшим в песок авто, но в конце я перестала чувствовать жажду.
-Там глубоко под нами вода! - Заявила Чани. Я спросила:
-А мы можем до неё добраться?
-Нет. Никак.
-Ты уже пробовала?
Она покачала головой, мол, такие попытки сумасшествие. Потом указала на нашу еду и произнесла:
-Она пробовала и успешно. Каждый раз опускается до подземных грунтовых вод и балдеет.
-Балдеет? - переспросила я.
-Ага, просто тащится.
Передо мной возникла картинка из отцовского журнала. Там в невероятно красивых цветах, которых в природе и не существует, наверное, были нарисованы странные растения, отец говорил, что это пальмы, море, отец любил на него часами смотреть и девушки раздетые на шезлонгах. Я спросила отца - чем они занимаются, работают? Отец рассмеялся и ответил - они балдеют!
Теперь передо мной в таком шезлонге сидела наша тварь, её пальчики раскинулись веером и свисали вниз, она нежилась на солнце и, смотря на море, попивала сок с долькой лимона в высоком бокале через соломинку. Впрочем - я оглянулась на еду - у неё не было глаз и рта тоже не было. Или её рот - это дырка, в которую Чани руку совала?
-Хорошо устроилась на грунтовых водах, - с завистью прошептала я.
-Ага, недурно, - ответила Чани.
4. Город в кратере. Дом, уходящий под землю. Первая ночь. Уставший путник. Грабеж.
Этот город располагался во впадине, три на четыре улицы, десятка полтора домов. Некоторые здания косились на своих соседей, словно завидуя им.
-Странно как-то, - произнесла я. Чани улыбнулась во мне. Опять я чествовала её улыбку всеми несчастными волосиками на своем теле. Я повернулась и посмотрела на неё, в полутьме поймала взгляд, и он тоже улыбался.
Она прижалась ко мне и прошептала:
-Сестренка.
В доме, в конце главной улицы, было темновато, но все как-то хорошо ориентировались, даже Чани. Она отвела меня в угол и сказала сидеть и ни с кем не уходить.
-Даже не поднимайся, не вставай если тянуть будут - если что кричи как можно громче мне, поняла?
Я закивала и уселась поудобнее. Она юркнула за материю. Там голоса - здесь голоса, повсюду - шепот. Я ждала минут десять, может даже полчаса. Потом решилась на разведку, но без боя!
Приоткрыв покрывало, я увидела Чани. Её губы скользили вдоль чего-то… это тело? Она скосила на меня глаза, продолжая эту штуку сосать, замедлила свой странный «вдох»…
Отпустила головку, и повернулась ко мне. Быстро задернула шторку. Я так и не увидела - что за «мутант» там лежал.
Шторка открылась снова и Чани на коленях подбежала ко мне как животное какое. Взяла меня за лицо и, наклонившись, поцеловала в губы, вся пряная такая. Открыла рот и выплюнула мне на живот слюни с чем-то еще белым.
-Что это? - Спросила я.
-Сперма. - Ответила она. - Затри внутрь себя - и забеременеешь.
Мои пальцы терли пятно на животе, которое стало быстро засыхать. Играя, я втерла сперму в пупок и там и оставила. Хихикала как-то нервно и смущенно.
Она вышла, отряхнув свой балахон, и потащила меня мыться. В огромной таре купались дети, всех возрастов, тут были и мальчики и девочки. Я как-то непроизвольно остановилась, но Чани тащила за собой руша все на своем пути и сбивая любопытные чумазые и уже не очень мордашки обратно в воду. В конце стол перевернутый таз.
-Садись.
Она налила в черпак воды, потом свистнула мальчика. Тот прибежал сразу.
-Кипятка, быстро!
Мальчик убежал так, словно за ним эти «руки пустынные».
Он вернулся быстро, оплескав на торможении горячей водой и Чани и меня.
Чани молча схватила его за письку так, что мальчик завизжал. На том и поладили.
-Раздевайся. - Сказала Чани. Я сделала все как она сказала, но видимо медленно и как-то не так. Она схватила меня и стала срывать все с меня.
-Садись и закрой глаза. - Приказала она. Я так и сделала, слегка вздрагивая - солнце упало ниже горизонта и сильно похолодало, так что просто жуть какая жара днем сменилась холодрыгой ночью. Чани стянула с себя балахон и прижалась ко мне сзади. Я почувствовала её пальцы. Они ощупали меня между ног, а затем надавили сзади.
-Что ты делаешь? - Слегка растерянно и взволнованно спросила я.
-Так, изучаю. Побудь пока куклой и не вякай!
-Я тебе интересна? - Покраснев, непроизвольно спросила я. Мне хотелось быть интересной Чани, хотелось очень быть для неё чем-то важным, а не обузой и не вещью. Я боялась, что она выбросит меня, если я снова сломаюсь и стану как раньше, пятилетней.
-Вот еще. - Сказала Чани. - Просто изучаю.
Чани прижималась ко мне, вдавливая пальцы, все глубже, мне было больно, дыхание Чани сбилось, она кусала мне ухо.
-Мне больно, - сказала я тверже. Пальчики Чани сковырнули что-то во мне и залезли так глубоко, что защипало и засаднило. А затем прострелило и начала нарастать тупая боль. Я удивилась даже - как она тяжело при это дышит. Чани укусила плечо и стала вжиматься в мое тело.
-Прекрати! - Сказала я громко, и встала.
Посмотрела на Чани. Та выглядела расстроенной и неудовлетворенной мной. Она спросила:
-Я тебя спасла? Я тебя лечила? Яд для тебя нейтрализовала? Сюда привела и накормила, все сделала. Ты можешь потерпеть и заткнуться!
Я села. Чани прижалась ко мне, укусила больно в ухо. Я сжала зубы. Чани попыталась меня обнять, наверное, она впервые так нежна стала, я не отвечала сначала. Потом сжала её пальцы. Чани опустила их вниз и начала все сначала, быстрее и быстрее. У меня по бедрам текла кровь. Она как в наваждении кусала плечи, шею, щёки уши. Зубы прокусывали до крови и губы и язык подбирали кровь. Я стонала тихо. Когда посмотрела в сторону купающихся детей, увидела, как с десяток человек смотрит на нас. Все вспыхнуло и взорвалось наслаждением. Я закричала и стала вырываться. Чани, такая нежная теперь, с силой, которую я не в ней не находила, развернула меня и прижала к листу старого линолеума. В рот поцеловала. Смотрела, дрожа, так странно напряженно и вжималась телом. Терлась грудью крохотной с торчащими сосками. У меня было не больше, она сжала её и поцеловала. Потом наклонилась вниз и стала вылизывать мою кровь, промеж ног. Стало так хорошо. Схватила её за голову и закрыла глаза.
Наверное, я так заснула, а когда проснулась, оказалось что вокруг что-то происходит. Лежащие как попало дети спали. Только Чани и еще один мальчик ворочались. Чани прижимала его к земле и терла между ног, улыбаясь.
-Иди. - Сказала она мне. - Он хороший, не обидит. Не обидишь ведь? - обратилась она к нему игриво. Передо мной торчал, покачиваясь такой же орган, как и тогда, под шатром в здании, толь поменьше. И красивый к тому же.
-Ртом. - Сказал она. - Тебе уже тринадцать. Делай все сама.
-Я поцеловать его должна?
Она схватила меня за волосы и сказал:
-Открывай ротик.
Нагнула над покачивающим и пряно пахнущим мальчиком и воткнула мне это в рот. Я сосала и давилась. Внутри все теплело. Она улыбалась и тихо хихикала. Потом отстранила меня. Сказала:
-Смотри!
И приподнявшись, села на него верхом, раздвинув между ног складку. Там было розовое нечто, которое слегка текло слизью. Мальчик поправил свой орган и тот вошел в щелку Чани.
Она двигала тазом и тихо шептала:
-Иди ко мне любовь моя новая странная.
Я поднялась и подошла.
-Садись ему на лицо. Будет сладко.
Я последовала совету. Было так же хорошо, как и с Чани, но горело что-то в груди сильнее.
-Ах, вот ты какая! - Сказала она, игриво царапая мои напрягшиеся соски. - Со мной не возбудилась так, а мальчиков любишь. Я расстроилась в тебе.
Чани наклонилась и схватила меня за волосы, сжала и притянула к себе, улыбнулась и стала лизать языком губы, потом укусила губу. До крови. Сильнее. Я закричала и вырвалась. Она почти откусила мне губу!
-Зачем?
-Отметина любви. - Сказала Чани. - Ты моя. Теперь у тебя губа кусаная. Сразу видно.
И рассмеялась, сжимая мальчика орган под собой. Встала и сказала:
-Садись.
Я села со страхом. Во мне уперся этот орган. Что-то залазил он тяжело. Чани вжала меня плечами, потом талией, даже подпрыгнула. Затем сдалась.
-Ну ты даешь, такая тонкая вся. А во какая вымахала!
Измерила мой и свой рост.
И стала делать со мной разные странные штуки. Чего она только не вытворяла, пока мы не заснули. Даже очень неприятные разные штуки. В конце улыбка её сияла как полуденный зной над пустошами. А я вся липкая и противная была и воняла.
Мальчик в стороне сидел и улыбался. Чани сказал мне отойти, а сама стала с ним «наслаждаться». В конце слезла с него и стала ласкать рукой его «член», как Чани называла эту штуку. Я называла е писькой, но это совсем не те письки, что у обычных мальчиков.
Чани встала в полный рост и мне в лицо брызнуло!
Слизывай! - Сказала она и добавила ругательство. Голос дрожал, мне было стыдно. Она стала называть меня по-всякому. А потом избивать. И никак не могла успокоиться. Я расплакалась, мальчик смеялся, а Чани походила на больную. Мне было страшно, и я раскричалась. Чани принялась меня утешать и потащила мыться и где тщательно отмыла, а затем снова сделала больно пальчиками. Но уже спокойнее была.
-Прости. - Сказал она. - Когда на меня это находит, я становлюсь злюкой, ничего не могу с собой поделать, если хочешь - можешь ударить или отомстить по-своему.
Я тихо всхлипывала. Чани меня крепко покормила и в обнимку в тепле горячего тела я уснула. А Чани гладила меня по голове, временами засовывая пальчики то в рот, то в живот и слизывая с них мою слюну и кровь.
Утром она была прежней: собранной и доброжелательной, хоть как обычно и резковатой временами.
Во сне мне снилась в эту ночь Чани. Она била в живот меня и в голову меня ногами. Лицо у Чани было странным, не человеческим совсем, а по бедрам текла моча, попадая мне в лицо. А в конце сна, я, по-моему, умерла.
Когда я проснулась и увидела обычную Чани - поняла, что это кошмар.
Чани посмотрела на меня с секунду. Вдруг подскочила и скрестила руки перед лицом.
-Нет. - Воскликнула она. - Всего этого не было, это сон! Забудь вчерашнее, считай что сон!
Я тоже сложила руки крестом и ответила:
-Конечно! Это сон! Только вот все еще щиплет там…
-Я вылечу, как из лагеря выберемся, не хочу, чтобы видели меня в это время, а то после никогда не покину его пределы.
-Да ты что?
-Ага. - Ответила спокойная и такая радостная моему сердцу Чани. - На цепь в клетку ржавую посадят. И будут много чего со мной делать. Может, и продадут куда.
-Да ты что?
-Тсс! - Сказала она. - Раз я тебе такое доверила, значит, ты можешь отомстить.
-Я не буду. - Обиделась слегка я.
-Если хочешь - мсти. Просто не вспоминай при мне больше о вчерашнем, ладно? Усекла?
-Конечно сэр! - Вскричала я отдавая Чани честь. - Куда держим путь, сэр?
-Дура.
-Подожди снаружи, мне нужно расплатиться за гостеприимство, - сказала Чани и, смотря в глаза мне, резко задвинула перемычку.
Я дожидалась на деревянном пороге, гоняя ногой по земле лягушку. Она была маленькая и все норовила залезть на ступеньку. И я её сгоняла. Открылась дверь, вышла Чани. Со стороны степи дул раскаленный ветер, Чани двумя руками заплетала косу, помогая себе в этом еще и зубами.
Она завалилась на бок и, дернувшись слегка, заскулила, обхватив себя за живот. Я перепугалась не на шутку, склонившись над ней, пыталась помочь, как она меня учила. Приступ продолжался минут десять, потом постепенно она пришла в себя и, повернув ко мне свое покрытое холодными каплями пота лицо, произнесла:
-Я люблю тебя.
-Я тоже, - растерявшись, сказала я. Она улыбнулась, но через силу.
-Я ему все отдала.
-Что все? - спросила я.
-Все силы. Каждый раз он просит все. К нему многие приходят и все отдают. - Она снова улыбнулась. - Отдают все, что собирают по миру как по нитке.
Говорила медленно, тщательно выговаривая каждое слово. Это так разнилось с её обычной манерой речи - быстрой, словно стремительная река.
-Кто он?
-Он давно. Живет тут, еще до войны тут стояла вилла. Его вилла.
-Сколько ему лет? - Вновь спросила я.
-Очень много. Он все забирает, хочет прожить еще дольше. Глупый.
-А как ты ему передаешь это?
Она улыбнулась, и я вдруг поняла, как это происходит. Смутно, правда.
-Я могу тебе помочь? - Прозвучало слишком холодно, но искренне. Я, правда, хотела помочь, но не знала как.
Она перевернулась на живот и, подтянув под себя руки, приподнялась. Снова повернула ко мне утыканное каплями пота лицо и вновь улыбнулась.
-Разве мы не можем и дальше жить в этом доме?
Чани повернулась ко мне и сказала:
-Ты живи, а я пойду.
-Я… тогда я тоже пойду, что я одна тут буду делать.
-У тебя есть книги, и ты научилась закрываться от всех, - ответила на мой незаданный вопрос Чани.
-Тут не будет тебя, все будет иначе.