Страруда - Шабаш, Три истории со смертью.
Обернись…
Она его лизала - проводила языком вверх-вниз и обратно вдоль по члену, иногда - поперек и, закусив слегка, оттягивала обсосав. Она его словно ела уже - так хотела откусить кусочек.
Через минуту она уже лежала под ним, а он вводил свой член в её такую ненасытную в своей проголодавшейся алой плоти вагину.
Он всаживал в неё свой орган, она тихо поскуливала словно собачка, разгоряченная моментом случки. Она в черном платье, он в распахнутой рубашке. Они в туалете - как банально и тупо, но сейчас все равно, а туалеты в этой высотке битком набитой офисами двух корпораций, по какой-то иронии судьбы деливших один небоскреб, так вот эти сортиры были чище, чем дом у Артура.
Он просто плашмя положил её на блестящую надраенную раковину. В ней отражалась её грудь, она была почти одета, и член входил сбоку от натянутой лески трусиков. Ей больно или нет от такой позиции - ему было все равно, наверное, как и ей.
Она смеялась, пьяная, словно шлюха, а не девушка, о которой он столько думал, но даже в таком состоянии она была умнее большинства сотрудников. Она стонала, она кусала себе руку, почти до крови. Артура больше не могло держать его желание обязательно почувствовать, как она кончит. Оттянув голову девушки назад, он провел рукой с зажатым в кулаке лезвием бритвы у неё по шеё. Она дернулась, звуки были, словно пытается вздохнуть сквозь трубочку для сока. Он рассмеялся от такого сравнения. Агония девушки была молчаливой, а кровь текла прямо в раковину, но его рубашка и руки по самые локти все равно были в крови. Он что-то насвистывал, словно мылся с наслаждением в крови этой сучки и продолжал натягивать тело на свой член. Кончил он через пару минут, как она уже была на том свете, потоки спермы текли туда, где их уже никто не ждал. Она не застонала от оргазма, он сошла с той трассы жизни - утекла по водопроводным трубам огромного здания её кровь, то, что несло кислород, который ей был когда-то нужен.
Его забавляли такие пространные рассуждения про себя и вслух пока она дохлая колыхалась куском мяса на его члене.
-Течешь тварь? Теки шлюшка, теки, утекай! В во-до-про-вод! - твердо и по слогам произнес он, заливая её трубу своим чистящим средством.
-Ну, вот теперь я клевый сантехник, да? - И Артур заржал.
Он застегивал ширинку, понимая, что не хочет прятать тело.
Вот не хочет и все.
Ему просто хотелось, чтобы завтра, с утра зайдя помочиться её папаша, нашел дочурку вот так - лежащей в раковине с раздвинутыми ногами, окровавленными трусиками и черно-красным ночным платьем, обнажившим уже потерявшую форму грудь, размера эдак третьего.
Интересно этого хватит, чтобы одного старика хватил удар?
Артур прочему-то сомневался, ему представилось лицо шефа, такое холодное и отстраненно напыщенное
-Я трахнул твою дочь ублюдок!
-Скажи хоть что-нибудь!
-Мне очень жаль сынок - уведите его. И замучайте там до смерти.
-Ты холодный сукин сын, я тебя имел и твою маму!
Он кричал в зеркало и тряс перед ним вновь доставленным из-под ширинки членом.
Он был окровавленный, такой, каким и должен быть член. Разве не так?
Зеркало промолчало. Наверное тот кто считал - член мужчины может быть любым а вот сам он нет, тот кто стоял и смотрел вместо отражения на того молодого служащего просто промолчал.
Это не тот компаньон, который ему нужен.
Сучка, интеллектуалка, красные дипломы - все куплены, мозги были да, но пизда так страстно ждала приключений, что они не работали в эту ночь. И нахуй нужны такие мозги?
Артур забыл, как её зовут, что-то знакомое, к черту. Зато он помнил как она, умирая, пыталась его оттолкнуть. Вынуть из себя, но так слабо, ему было интересно - о чем она думала, когда он всаживал в нее, а она текла кровью в раковину с закрытым ладонью ртом, с полными слез вперемешку с каплями крови глазами. Он перевернул её лицом вверх - так и есть, капля крови на реснице. Блин и фотика нет. Такой кадр. Всегда когда он нужен его почему-то нет. Что за невезуха в жизни.
-Черт, я ведь её убил…
-Ублюдок.
-А, она еще и разговаривает после кончины, ведь так принято называть оргазм после смерти.
-Ты кончила? Сучка? Тебе было хорошо?
Она смотрела в потолок стеклянными глазами.
Он подумал - а не остаться ли ему на ночь тут, не вжарить ей еще пару раз, подождать её отца, чтобы лично насладиться драматическим моментом - вот он сволочь трахает в жопу давно остывший труп моей любимой дочери!
Все равно ведь он тут так наследил, что его возьмут, куда он не спрячься.
Я устала ждать и вышла из-за его спины. Он целую секунду хлопал глазами как полоумный, не веря в отражение зеркала. Кто сказал, что зеркало не отражает наш мир до конца, отражает, и нас, когда мы этого хотим. Просто мы не всегда в том мире что отражается, и все.
Я открыла первую пасть, потом вторую и, изогнувшись назад, провела языком сначала по клыкам, потом рассеченным губам и жвалам, дальше он вылез весь и принялся в танце ласкать соски моих грудей, торчащие вперед подобно головкам межконтинентальных баллистических ракет людей, они дождались, они говорили - пора ужинать, кха!
-Бхакти’!
Только тогда он закричал, так тихо, словно забыл перед криком вздохнуть, набрать даже воздуха для столь важного действа.
-Такой смешно’. Попалсю’ мне мальчик.
А схватила его рукой и, перевернув в воздухе, оседлала, он шлепнулся и выдохнул - вдохнуть он не успел. Рванув штаны, зацепила споровыми присосками на языке стенку ануса мальчика и, втянув его в себя, схватила рукой - он кричал, но тут были мы одни на пятнадцать этажей вверх и вниз, и камер не было. Я, почти смеясь от счастья чудного мгновения игры, наматывала кишечник мальчугана на руку, потом изогнулась назад и ласково отчпокнула его голову.
Жвалы работали, исправно прогрызая путь к остывающему сердцу мальчишки.
Милиция на утро нашла много крови и следов, кровь двух людей с различными группами. Тел обнаружено не было и по сей день, предполагается что работающий здесь недавно человек, имя его пока не будут получены все свидетельства о его смерти не разглашается, убил или тяжело ранил девушку, тоже тут работающую дочку замдиректора холдинга и исчез, возможно, с телом или живой девушкой.
Было так же предположение, что они сбежали после ссоры и драки, так как девушка взяла крупную сумму денег со своего счета, но человек, обслуживший её в банке даже под гипнозом не смог вспомнить её лица, а за полчаса до появления её в банке две камеры случайно вышли из строя и заработали сами только когда она покинула здание.
Подробности выясняются следствием. Если вы видели этих людей - далее идут снимки молодой белокурой девушки с пышной грудью явно увеличенного хирургом размера и парня с горбатым носом и холодно-уставшими черным глазами - помогите следствию и сообщите об этом по телефонам - дальше шли телефоны, но я выключила телевизор…
Теперь я еду в Германию…
Смесь…
Она откинулась на подушки автомобиля. Вся дрожала. Вторая выключила мотор и приготовилась повторить.
«Это»…
То, что словами не передать - можно лишь начать и вогнав в тело перестать быть от боли самой собой на время. Она ввела это ей прямо промеж лапок, туда внутрь, все впрыснула. На секунду та задрожала, быстро хлопая глазами, а потом, дернувшись, выгнулась дугой. Эти секунды кричать от боли она еще не могла. Жанна закрыла рот подруге рукой и начал оглядываться по сторонам. В тумане фары машин, что неслись своим ходом, были словно чудовища из детского сна.
Линда билась вся дрожа!
Что-то капало визжа!
В ночь неслась оргазмов стая!
Кровь текла из неё вся!
Всеми дырками своего тела, всеми порами она источала кровь…
Инъекция чеснока с перцем растворенных в нитрате серебра продолжала действовать…
Тело Линды дрожало мелкой дрожью всего, что только можно себе вообразить. Это была почти смертельная доза…
Она растекалась кровью по салону машины…
Ноги уперлись в руль, одна нечаянно задела гудок раздался в тумане…
Но все световые монстры продолжали свой бег в нем, не обращая на машину с выключенными фарами, что стояла на обочине…
Там Жанна уже вдавила пальцы в рот Линде, та прокусила и присосалась, почти как пиявка к этим нежным и таким полезным инструментам человека и не только, что всегда при нем…
Облизав вторую руку, она дотронулась слегка до вздувшейся промежности девушки. Та опять выгнулась дугой от боли, словно сейчас не выдержат кости. Жанна почти слышала хруст их. Кожа напряглась, кресло автомобиля стало поддаваться, одной рукой Линда уперлась в крышу и оставила на ней вмятину…
Из носа рта глаз ушей и не только девушки текла кровь…
Жанна уперлась ногами в грудь своей старшей подруги и запустила руку её промеж ног, тонкую как у маленькой девочки.
«Склизь…»
Рука прошла сквозь врата ада боли и отголосков забытых наслаждений внутрь… Там так горячо, вся матка Линды текла кровью… Медленно и осторожно но уже готовясь к резкости, и зная что за ней последует Жанна входила в подругу. Там билась уже во всю, боль невероятной силы пожирала каждую клетку её тела. Она почти уже ничего не чувствовала но рука Жанны вернула ей чувства открыв еще один порог боли о котором она и не подозревала. Тошноты как при жизни не было, и потерять сознание она не могла. Все что теперь могла - лишь чувствовать - и занималась этим на полную…
Жанна в темноте улыбалась и облизывалась. Она приготовилась внутренне.
И лизнув девушку промеж грудей, впилась клыками в левую, полную крови, но готовую перемешать её с молоком…
Рука сделала рывок и на полную, до упора вошла внутрь Линды, напряглась и, скользнув дальше, раздвинула проход, дальше все дальше текла она ровным прямым штырем из плоти несущей запредельную боль…
Она улыбалась, всем телом зовя боль внутрь подруге - ну же повелительница этого чувства - унеси её подальше отсюда…
Та билась уже, не сдерживаясь, она почти обезумила, все остатки сознания утонули и растворились в бессознательной части её существа. Она продолжала двигаться, хоть глаза её уже были пусты. Крыша ходила ходуном и вздувалась в тех местах где её пальцы сведенные судорогой гладили её… Со стороны могло показаться что в машине какая-то невероятная по силе тварь пожирает кого-то. Она вся просто раскачивалась, и местами кузов вздувался следами когтей…
Человек с фонариком потянулся за пистолетом на кобуре. Ой, не нравилось ему это. Недалеко мигала полицейская машина. Его напарник в тумане не видел, что творилось с автомобилем. Он просто жрал свой поздний ужин…
А его друг все стоял, достав пистолет, и думал, что ему делать - идти назад или все же проверить что с тем авто…
Они ведь остановились просто от нечего делать, увидев в тумане припаркованную у дороги почти за полночь машину…
Он глубоко вздохнул и, подойдя почти на цыпочках, осторожно открыл дверь, сразу отпрыгнув на метр, и вытянув вперед руку с береттой, покрепче ухватил рукоятку второй рукой…
В машине движения прекратились, потом оттуда выглянула девочка лет двенадцати. Она смотрела быстро меняющимися зрачками на яркий свет фонарика, бивший ей прямо в лицо. Зрачки, наконец, приспособились к свету, превратившись в две узкие щелки.
-Привет… - Тихо прошептала она. Все лицо, особенно рот и нос у неё были испачканы в крови… будто она там ела кого…
Вся тонкая майка тоже. Под ней у неё видимо ничего не было. Даже трусиков. Он опустил луч фонаря вниз и вернул его обратно, все тело девочки было в крови. Такое тонкое, словно она давно ничего не ела и очень бледное…
Девочка почему-то напомнила ему неоднократно виденных им жертв изнасилования…
Она, молча, разглядывала его своими странными глазами.
Потом так мило улыбнулась…
Что-то вылетело из машины, ударило его в голову и унесло прочь. Он видел несущиеся звезды, потом они перевернулись и он встретил лицом землю…
Собственно после этого полицейский уже ничего не видел…
Пока что-то дикое и явно очень голодное рвало тело полицейского метрах в пятидесяти от дороги, его напарником, только что закончившим свой ужин, ужинала девочка, похожая на привидение.
Они обе потеряли много крови…
Но это было необходимо им…
Теперь они её восполняли…
Только и всего…
Сад и бассейн…
Душила. Погрузив в бассейн, душила. Та сначала не сопротивлялась, потом инстинкт взял свое.
Она молчала, кричать естественно не могла, но и не пыталась, только открыла рот, и вода затопила её легкие окончательно. Милина сжимала руки на шеё своей жертвы, той, что сама так хотела ей оказаться. Она топила её под луной в этом бассейне, за которым начинался сразу сад, где они любили гулять вдвоем. Она задыхалась. Или это были только воспоминания?
Она билась, ей было плохо и больно… Или все это ей только казалось?.. Она уже была под водой минут пять, а все еще двигалась…
Мелена отпустила руки, и устало вздохнула… Из-под воды на неё глядели изумленные глаза…
-Хизер вылезай, это не поможет… - Она с перекошенным лицом пошла в дом…
Хизер напряглась и выскочила из бассейна прямо на дорожку, устланную мрамором. В доме горел свет, сияли мощные лампы люстр, горели экзотические прожекторы вдоль стен, столько света было в этом доме, обычному человеку невозможно тут находиться больше пары секунд.
Хизер разделась окончательно, сбросив свои тонкие трусики. В руках у Мелены был огромный нож. Хизер замерла, разглядывая закаленное лезвие, потом произнесла:
-Только не этим!
В мгновение ока пробежав те метры, что их разделяли, Мелена со звуком, напоминающим извлечение меча из ножен вогнала тесак в живот подруги. Та булькнула горлом и, задрожав, отступила, смотря на свой живот. На пол потекла струйка крови. Мелена сделала шаг и, улыбнувшись, повернула нож. Страшный крик спугнул ворон с окрестных деревьев, а ведь они только решили немного вздремнуть.
-Нет. Не выйдет. Не получится. - Бормотала Мелена ходя рядом с лежащей в луже крови Хизер. Живот её был вскрыт, а внутренности разложены по стеклянному столику. Матка и яичники отдельно. По краям каймой как у платья - кишечник. Разводы окровавленных рук по стеклу. Правда далеко не все органы она вынула, почки остались, например, внутри Хизер. Мелена поминутно посматривала на неё, ломая руки, она представляла что будет, когда та откроет глаза.
«Резать голову», крутилось у неё в голове. «Нужно резать опять голову!»
Но она никак не могла решиться на это, и уж тем более - чтобы потрошить грудную клетку подруги.
-Не поможет! - Сказала она со слезами на глазах. - Утопить не получилось и это не поможет. - Добавила совсем сокрушенно. Внезапно наклонившись над её лицом, прокричала:
-Ну, сдохни же ты уже, наконец, родная!
Родная открыла глаза и раскрыла рот, звуков не было, рот открывался и закрывался снова. Рука пыталась нащупать что-то на ковре. Бедро стукнулось о стол и по тому покатились её яичники.
-Бедная. Но я ничего не могу поделать. Я не буду даже дотрагиваться до твоей шеи! Я не могу, правда, не могу. Черт.
-Пи…
-Что?
-Пии!.. ть!
-Что ты говоришь? Только не говори, что хочешь пить! А понятно, пихать обратно да?
Хизер опять конвульсионно дернула ногой, сбив со стола часть органов на пол, левый или правый, Мелена уже не помнила, яичник, шлепнувшись об пол, стал похож на смятый кровавый мешочек.
Мелена все пихала обратно в живот подруги, стараясь разложить как там и было. И не прикасаться при этом к её грудной клетке.
Потом ушла на кухню готовить чай. Через десять минут дверь открылась и в комнату вползла Хизер. За ней оставался длиннущий кровавый след.
-С сахаром тебе как обычно?
Хизер ползла. У Мелены началась истерика.
-Нет. Я не буду. Прости. Я не буду, ну прости. Я видела это на картинке. Я не буду смотреть на твое сердце. Я не хочу. Я этого не переживу. Пожалуйста, избавь меня от этого. Это хуже чем смерть. Не трогай, не прикасайся ко мне, пожалуйста.
Хизер схватила её за ногу, окровавленной рукой и о чем-то говорила, так тихо, что та и не слышала большинства слов.
Мелена села на стол, сбив бокал с чаем на пол, и подтянула под себя ноги, усевшись по-турецки. Внизу под столом ползала Хизер, а Мел просто смотрела на ярчайшие прожектора, освещавшие их огромную виллу, как Х-лучи легкие чахоточника.
Хизер полностью зажила через два часа, но ходила слегка странно, как будто у неё в животе что-то было неправильно.
-Это пройдет, - сказала она улыбаясь. - Ты меня извини, что тебе пришлось пройти через такое. Сделай это огнем, может получиться снова, если попробовать?
-В тот раз, в тот прошлый раз, ты горела полчаса, но так и не смогла это отторгнуть. Извини, я устала.
-Они там… глубоко внутри меня да? - Спросила с нечеловеческим ужасом в глазах Хизер. Она и не была человеком и ужас этот ей под стать, вот только Мелена не хотела переживать даже зрительный контакт с той неправильностью, которая была внутри подруги. И везти её никуда нельзя. Просто нельзя. Однажды она поняла - почему. И согласилась, что так тому и быть.
-Очень глубоко. И их очень много. И Христофер сказал, что нужно или вынимать Это руками, своими, никакой инструмент или автомат не поможет, почему своими - Они должны чувствовать тепло, то особенное людское тепло, то есть они выйдут из тебя, чтобы войти в меня. Или тебе нужно умереть. Тогда умрут и они. Если ничего из этого не произойдет, ты разрядишься, родишь их еще, и снова все повторится, только не с тобой. Он умер. Я не могу. Тебе придется все сделать самой. Я поставлю зеркало и уйду. Может быть, они не будут сопротивляться. Ведь ты… все-таки… их родная мать.
Мелена сделала все, как и сказала, и вышла в обход бассейна в сад. Тут было прохладно, но она не хотела одеваться. Босыми пятками по траве и с жутким холодом на коже, гуляющим пупырышками от сосков набухших грудей до дрожащей в предвкушении трапезы промежности - как раз то, что ей сейчас было нужно. Из дома донесся крик. Он не стихал, сначала просто громкий, под конец он, наверное, переполошил всю округу. Живот Мелены свело и, вывернувшись наизнанку он породил пасть. Согнувшись, она одним движением послала себя в окно дома, выбила его вместе с рамой и, смотря прорезавшимися на грудях и животе вертикальными глазами на быстро бегающие по потолку и стенам темные пятнышки облизнулась длиннющим влагалищным языком. Наступило время трапезы!
Она его лизала - проводила языком вверх-вниз и обратно вдоль по члену, иногда - поперек и, закусив слегка, оттягивала обсосав. Она его словно ела уже - так хотела откусить кусочек.
Через минуту она уже лежала под ним, а он вводил свой член в её такую ненасытную в своей проголодавшейся алой плоти вагину.
Он всаживал в неё свой орган, она тихо поскуливала словно собачка, разгоряченная моментом случки. Она в черном платье, он в распахнутой рубашке. Они в туалете - как банально и тупо, но сейчас все равно, а туалеты в этой высотке битком набитой офисами двух корпораций, по какой-то иронии судьбы деливших один небоскреб, так вот эти сортиры были чище, чем дом у Артура.
Он просто плашмя положил её на блестящую надраенную раковину. В ней отражалась её грудь, она была почти одета, и член входил сбоку от натянутой лески трусиков. Ей больно или нет от такой позиции - ему было все равно, наверное, как и ей.
Она смеялась, пьяная, словно шлюха, а не девушка, о которой он столько думал, но даже в таком состоянии она была умнее большинства сотрудников. Она стонала, она кусала себе руку, почти до крови. Артура больше не могло держать его желание обязательно почувствовать, как она кончит. Оттянув голову девушки назад, он провел рукой с зажатым в кулаке лезвием бритвы у неё по шеё. Она дернулась, звуки были, словно пытается вздохнуть сквозь трубочку для сока. Он рассмеялся от такого сравнения. Агония девушки была молчаливой, а кровь текла прямо в раковину, но его рубашка и руки по самые локти все равно были в крови. Он что-то насвистывал, словно мылся с наслаждением в крови этой сучки и продолжал натягивать тело на свой член. Кончил он через пару минут, как она уже была на том свете, потоки спермы текли туда, где их уже никто не ждал. Она не застонала от оргазма, он сошла с той трассы жизни - утекла по водопроводным трубам огромного здания её кровь, то, что несло кислород, который ей был когда-то нужен.
Его забавляли такие пространные рассуждения про себя и вслух пока она дохлая колыхалась куском мяса на его члене.
-Течешь тварь? Теки шлюшка, теки, утекай! В во-до-про-вод! - твердо и по слогам произнес он, заливая её трубу своим чистящим средством.
-Ну, вот теперь я клевый сантехник, да? - И Артур заржал.
Он застегивал ширинку, понимая, что не хочет прятать тело.
Вот не хочет и все.
Ему просто хотелось, чтобы завтра, с утра зайдя помочиться её папаша, нашел дочурку вот так - лежащей в раковине с раздвинутыми ногами, окровавленными трусиками и черно-красным ночным платьем, обнажившим уже потерявшую форму грудь, размера эдак третьего.
Интересно этого хватит, чтобы одного старика хватил удар?
Артур прочему-то сомневался, ему представилось лицо шефа, такое холодное и отстраненно напыщенное
-Я трахнул твою дочь ублюдок!
-Скажи хоть что-нибудь!
-Мне очень жаль сынок - уведите его. И замучайте там до смерти.
-Ты холодный сукин сын, я тебя имел и твою маму!
Он кричал в зеркало и тряс перед ним вновь доставленным из-под ширинки членом.
Он был окровавленный, такой, каким и должен быть член. Разве не так?
Зеркало промолчало. Наверное тот кто считал - член мужчины может быть любым а вот сам он нет, тот кто стоял и смотрел вместо отражения на того молодого служащего просто промолчал.
Это не тот компаньон, который ему нужен.
Сучка, интеллектуалка, красные дипломы - все куплены, мозги были да, но пизда так страстно ждала приключений, что они не работали в эту ночь. И нахуй нужны такие мозги?
Артур забыл, как её зовут, что-то знакомое, к черту. Зато он помнил как она, умирая, пыталась его оттолкнуть. Вынуть из себя, но так слабо, ему было интересно - о чем она думала, когда он всаживал в нее, а она текла кровью в раковину с закрытым ладонью ртом, с полными слез вперемешку с каплями крови глазами. Он перевернул её лицом вверх - так и есть, капля крови на реснице. Блин и фотика нет. Такой кадр. Всегда когда он нужен его почему-то нет. Что за невезуха в жизни.
-Черт, я ведь её убил…
-Ублюдок.
-А, она еще и разговаривает после кончины, ведь так принято называть оргазм после смерти.
-Ты кончила? Сучка? Тебе было хорошо?
Она смотрела в потолок стеклянными глазами.
Он подумал - а не остаться ли ему на ночь тут, не вжарить ей еще пару раз, подождать её отца, чтобы лично насладиться драматическим моментом - вот он сволочь трахает в жопу давно остывший труп моей любимой дочери!
Все равно ведь он тут так наследил, что его возьмут, куда он не спрячься.
Я устала ждать и вышла из-за его спины. Он целую секунду хлопал глазами как полоумный, не веря в отражение зеркала. Кто сказал, что зеркало не отражает наш мир до конца, отражает, и нас, когда мы этого хотим. Просто мы не всегда в том мире что отражается, и все.
Я открыла первую пасть, потом вторую и, изогнувшись назад, провела языком сначала по клыкам, потом рассеченным губам и жвалам, дальше он вылез весь и принялся в танце ласкать соски моих грудей, торчащие вперед подобно головкам межконтинентальных баллистических ракет людей, они дождались, они говорили - пора ужинать, кха!
-Бхакти’!
Только тогда он закричал, так тихо, словно забыл перед криком вздохнуть, набрать даже воздуха для столь важного действа.
-Такой смешно’. Попалсю’ мне мальчик.
А схватила его рукой и, перевернув в воздухе, оседлала, он шлепнулся и выдохнул - вдохнуть он не успел. Рванув штаны, зацепила споровыми присосками на языке стенку ануса мальчика и, втянув его в себя, схватила рукой - он кричал, но тут были мы одни на пятнадцать этажей вверх и вниз, и камер не было. Я, почти смеясь от счастья чудного мгновения игры, наматывала кишечник мальчугана на руку, потом изогнулась назад и ласково отчпокнула его голову.
Жвалы работали, исправно прогрызая путь к остывающему сердцу мальчишки.
Милиция на утро нашла много крови и следов, кровь двух людей с различными группами. Тел обнаружено не было и по сей день, предполагается что работающий здесь недавно человек, имя его пока не будут получены все свидетельства о его смерти не разглашается, убил или тяжело ранил девушку, тоже тут работающую дочку замдиректора холдинга и исчез, возможно, с телом или живой девушкой.
Было так же предположение, что они сбежали после ссоры и драки, так как девушка взяла крупную сумму денег со своего счета, но человек, обслуживший её в банке даже под гипнозом не смог вспомнить её лица, а за полчаса до появления её в банке две камеры случайно вышли из строя и заработали сами только когда она покинула здание.
Подробности выясняются следствием. Если вы видели этих людей - далее идут снимки молодой белокурой девушки с пышной грудью явно увеличенного хирургом размера и парня с горбатым носом и холодно-уставшими черным глазами - помогите следствию и сообщите об этом по телефонам - дальше шли телефоны, но я выключила телевизор…
Теперь я еду в Германию…
Смесь…
Она откинулась на подушки автомобиля. Вся дрожала. Вторая выключила мотор и приготовилась повторить.
«Это»…
То, что словами не передать - можно лишь начать и вогнав в тело перестать быть от боли самой собой на время. Она ввела это ей прямо промеж лапок, туда внутрь, все впрыснула. На секунду та задрожала, быстро хлопая глазами, а потом, дернувшись, выгнулась дугой. Эти секунды кричать от боли она еще не могла. Жанна закрыла рот подруге рукой и начал оглядываться по сторонам. В тумане фары машин, что неслись своим ходом, были словно чудовища из детского сна.
Линда билась вся дрожа!
Что-то капало визжа!
В ночь неслась оргазмов стая!
Кровь текла из неё вся!
Всеми дырками своего тела, всеми порами она источала кровь…
Инъекция чеснока с перцем растворенных в нитрате серебра продолжала действовать…
Тело Линды дрожало мелкой дрожью всего, что только можно себе вообразить. Это была почти смертельная доза…
Она растекалась кровью по салону машины…
Ноги уперлись в руль, одна нечаянно задела гудок раздался в тумане…
Но все световые монстры продолжали свой бег в нем, не обращая на машину с выключенными фарами, что стояла на обочине…
Там Жанна уже вдавила пальцы в рот Линде, та прокусила и присосалась, почти как пиявка к этим нежным и таким полезным инструментам человека и не только, что всегда при нем…
Облизав вторую руку, она дотронулась слегка до вздувшейся промежности девушки. Та опять выгнулась дугой от боли, словно сейчас не выдержат кости. Жанна почти слышала хруст их. Кожа напряглась, кресло автомобиля стало поддаваться, одной рукой Линда уперлась в крышу и оставила на ней вмятину…
Из носа рта глаз ушей и не только девушки текла кровь…
Жанна уперлась ногами в грудь своей старшей подруги и запустила руку её промеж ног, тонкую как у маленькой девочки.
«Склизь…»
Рука прошла сквозь врата ада боли и отголосков забытых наслаждений внутрь… Там так горячо, вся матка Линды текла кровью… Медленно и осторожно но уже готовясь к резкости, и зная что за ней последует Жанна входила в подругу. Там билась уже во всю, боль невероятной силы пожирала каждую клетку её тела. Она почти уже ничего не чувствовала но рука Жанны вернула ей чувства открыв еще один порог боли о котором она и не подозревала. Тошноты как при жизни не было, и потерять сознание она не могла. Все что теперь могла - лишь чувствовать - и занималась этим на полную…
Жанна в темноте улыбалась и облизывалась. Она приготовилась внутренне.
И лизнув девушку промеж грудей, впилась клыками в левую, полную крови, но готовую перемешать её с молоком…
Рука сделала рывок и на полную, до упора вошла внутрь Линды, напряглась и, скользнув дальше, раздвинула проход, дальше все дальше текла она ровным прямым штырем из плоти несущей запредельную боль…
Она улыбалась, всем телом зовя боль внутрь подруге - ну же повелительница этого чувства - унеси её подальше отсюда…
Та билась уже, не сдерживаясь, она почти обезумила, все остатки сознания утонули и растворились в бессознательной части её существа. Она продолжала двигаться, хоть глаза её уже были пусты. Крыша ходила ходуном и вздувалась в тех местах где её пальцы сведенные судорогой гладили её… Со стороны могло показаться что в машине какая-то невероятная по силе тварь пожирает кого-то. Она вся просто раскачивалась, и местами кузов вздувался следами когтей…
Человек с фонариком потянулся за пистолетом на кобуре. Ой, не нравилось ему это. Недалеко мигала полицейская машина. Его напарник в тумане не видел, что творилось с автомобилем. Он просто жрал свой поздний ужин…
А его друг все стоял, достав пистолет, и думал, что ему делать - идти назад или все же проверить что с тем авто…
Они ведь остановились просто от нечего делать, увидев в тумане припаркованную у дороги почти за полночь машину…
Он глубоко вздохнул и, подойдя почти на цыпочках, осторожно открыл дверь, сразу отпрыгнув на метр, и вытянув вперед руку с береттой, покрепче ухватил рукоятку второй рукой…
В машине движения прекратились, потом оттуда выглянула девочка лет двенадцати. Она смотрела быстро меняющимися зрачками на яркий свет фонарика, бивший ей прямо в лицо. Зрачки, наконец, приспособились к свету, превратившись в две узкие щелки.
-Привет… - Тихо прошептала она. Все лицо, особенно рот и нос у неё были испачканы в крови… будто она там ела кого…
Вся тонкая майка тоже. Под ней у неё видимо ничего не было. Даже трусиков. Он опустил луч фонаря вниз и вернул его обратно, все тело девочки было в крови. Такое тонкое, словно она давно ничего не ела и очень бледное…
Девочка почему-то напомнила ему неоднократно виденных им жертв изнасилования…
Она, молча, разглядывала его своими странными глазами.
Потом так мило улыбнулась…
Что-то вылетело из машины, ударило его в голову и унесло прочь. Он видел несущиеся звезды, потом они перевернулись и он встретил лицом землю…
Собственно после этого полицейский уже ничего не видел…
Пока что-то дикое и явно очень голодное рвало тело полицейского метрах в пятидесяти от дороги, его напарником, только что закончившим свой ужин, ужинала девочка, похожая на привидение.
Они обе потеряли много крови…
Но это было необходимо им…
Теперь они её восполняли…
Только и всего…
Сад и бассейн…
Душила. Погрузив в бассейн, душила. Та сначала не сопротивлялась, потом инстинкт взял свое.
Она молчала, кричать естественно не могла, но и не пыталась, только открыла рот, и вода затопила её легкие окончательно. Милина сжимала руки на шеё своей жертвы, той, что сама так хотела ей оказаться. Она топила её под луной в этом бассейне, за которым начинался сразу сад, где они любили гулять вдвоем. Она задыхалась. Или это были только воспоминания?
Она билась, ей было плохо и больно… Или все это ей только казалось?.. Она уже была под водой минут пять, а все еще двигалась…
Мелена отпустила руки, и устало вздохнула… Из-под воды на неё глядели изумленные глаза…
-Хизер вылезай, это не поможет… - Она с перекошенным лицом пошла в дом…
Хизер напряглась и выскочила из бассейна прямо на дорожку, устланную мрамором. В доме горел свет, сияли мощные лампы люстр, горели экзотические прожекторы вдоль стен, столько света было в этом доме, обычному человеку невозможно тут находиться больше пары секунд.
Хизер разделась окончательно, сбросив свои тонкие трусики. В руках у Мелены был огромный нож. Хизер замерла, разглядывая закаленное лезвие, потом произнесла:
-Только не этим!
В мгновение ока пробежав те метры, что их разделяли, Мелена со звуком, напоминающим извлечение меча из ножен вогнала тесак в живот подруги. Та булькнула горлом и, задрожав, отступила, смотря на свой живот. На пол потекла струйка крови. Мелена сделала шаг и, улыбнувшись, повернула нож. Страшный крик спугнул ворон с окрестных деревьев, а ведь они только решили немного вздремнуть.
-Нет. Не выйдет. Не получится. - Бормотала Мелена ходя рядом с лежащей в луже крови Хизер. Живот её был вскрыт, а внутренности разложены по стеклянному столику. Матка и яичники отдельно. По краям каймой как у платья - кишечник. Разводы окровавленных рук по стеклу. Правда далеко не все органы она вынула, почки остались, например, внутри Хизер. Мелена поминутно посматривала на неё, ломая руки, она представляла что будет, когда та откроет глаза.
«Резать голову», крутилось у неё в голове. «Нужно резать опять голову!»
Но она никак не могла решиться на это, и уж тем более - чтобы потрошить грудную клетку подруги.
-Не поможет! - Сказала она со слезами на глазах. - Утопить не получилось и это не поможет. - Добавила совсем сокрушенно. Внезапно наклонившись над её лицом, прокричала:
-Ну, сдохни же ты уже, наконец, родная!
Родная открыла глаза и раскрыла рот, звуков не было, рот открывался и закрывался снова. Рука пыталась нащупать что-то на ковре. Бедро стукнулось о стол и по тому покатились её яичники.
-Бедная. Но я ничего не могу поделать. Я не буду даже дотрагиваться до твоей шеи! Я не могу, правда, не могу. Черт.
-Пи…
-Что?
-Пии!.. ть!
-Что ты говоришь? Только не говори, что хочешь пить! А понятно, пихать обратно да?
Хизер опять конвульсионно дернула ногой, сбив со стола часть органов на пол, левый или правый, Мелена уже не помнила, яичник, шлепнувшись об пол, стал похож на смятый кровавый мешочек.
Мелена все пихала обратно в живот подруги, стараясь разложить как там и было. И не прикасаться при этом к её грудной клетке.
Потом ушла на кухню готовить чай. Через десять минут дверь открылась и в комнату вползла Хизер. За ней оставался длиннущий кровавый след.
-С сахаром тебе как обычно?
Хизер ползла. У Мелены началась истерика.
-Нет. Я не буду. Прости. Я не буду, ну прости. Я видела это на картинке. Я не буду смотреть на твое сердце. Я не хочу. Я этого не переживу. Пожалуйста, избавь меня от этого. Это хуже чем смерть. Не трогай, не прикасайся ко мне, пожалуйста.
Хизер схватила её за ногу, окровавленной рукой и о чем-то говорила, так тихо, что та и не слышала большинства слов.
Мелена села на стол, сбив бокал с чаем на пол, и подтянула под себя ноги, усевшись по-турецки. Внизу под столом ползала Хизер, а Мел просто смотрела на ярчайшие прожектора, освещавшие их огромную виллу, как Х-лучи легкие чахоточника.
Хизер полностью зажила через два часа, но ходила слегка странно, как будто у неё в животе что-то было неправильно.
-Это пройдет, - сказала она улыбаясь. - Ты меня извини, что тебе пришлось пройти через такое. Сделай это огнем, может получиться снова, если попробовать?
-В тот раз, в тот прошлый раз, ты горела полчаса, но так и не смогла это отторгнуть. Извини, я устала.
-Они там… глубоко внутри меня да? - Спросила с нечеловеческим ужасом в глазах Хизер. Она и не была человеком и ужас этот ей под стать, вот только Мелена не хотела переживать даже зрительный контакт с той неправильностью, которая была внутри подруги. И везти её никуда нельзя. Просто нельзя. Однажды она поняла - почему. И согласилась, что так тому и быть.
-Очень глубоко. И их очень много. И Христофер сказал, что нужно или вынимать Это руками, своими, никакой инструмент или автомат не поможет, почему своими - Они должны чувствовать тепло, то особенное людское тепло, то есть они выйдут из тебя, чтобы войти в меня. Или тебе нужно умереть. Тогда умрут и они. Если ничего из этого не произойдет, ты разрядишься, родишь их еще, и снова все повторится, только не с тобой. Он умер. Я не могу. Тебе придется все сделать самой. Я поставлю зеркало и уйду. Может быть, они не будут сопротивляться. Ведь ты… все-таки… их родная мать.
Мелена сделала все, как и сказала, и вышла в обход бассейна в сад. Тут было прохладно, но она не хотела одеваться. Босыми пятками по траве и с жутким холодом на коже, гуляющим пупырышками от сосков набухших грудей до дрожащей в предвкушении трапезы промежности - как раз то, что ей сейчас было нужно. Из дома донесся крик. Он не стихал, сначала просто громкий, под конец он, наверное, переполошил всю округу. Живот Мелены свело и, вывернувшись наизнанку он породил пасть. Согнувшись, она одним движением послала себя в окно дома, выбила его вместе с рамой и, смотря прорезавшимися на грудях и животе вертикальными глазами на быстро бегающие по потолку и стенам темные пятнышки облизнулась длиннющим влагалищным языком. Наступило время трапезы!