Страруда - Шабаш, ОРЗ-шники и потертые экзешники.
«Переболел неизвестным ОРЗ» - значилось в моей медицинской карте.
Я помню, как это было. Смутно, но помню. Как меня туда привезли. Доставили, как они говорят. Словно посылку. Ну, больных, у которых температура выше сорока двух уже три дня как посылки и возят…
И что было, потом помню. Но уж очень смутно.
Движение плоти нарастало, все быстрее. Снова. Еще. Вбивал свой член внутрь этой девушки. В первый раз. Так глубоко. Глубже. Растворяюсь и утекаю. Тихо…
Сердце такое быстрое…
-Святой Вазелин!
Она потянулась, перевернулась, оказалась на мне. Сильнее сжала меня бедрами и, нагнувшись, поцеловала.
-Тебя как зовут?
-Лиза, - она смотрела в окно, там все серо и яркие точки фонарей у аллеи рядом с соседним корпусом.
На вид ей было лет пятнадцать. Может она подрабатывала медсестрой? Сомневаюсь. Может и лежала, но почему тогда в белом халате была. Может, пришла к кому, но на ночь осталась? Я гадал, но почему-то её не спрашивал….
Она прижалась ко мне, я весь горел во всех смыслах и местах. Она прижалась ртом. Я поднял её голову и поцеловал в рот, тихо так…
-Зацени, как я могу.
Он стоял у стены. Потом так расслабился и закрыл глаза. Спиной к стене. Оттолкнулся и подскочил вверх.
Нет, он не подскочил, он проехал вверх по стене и остался лежать в метре над полом.
Я тупо стоял и смотрел на это полминуты пытаясь сообразить, зачем он мне этот бред показывает.
Пока не дошло что это не совсем нормально. Ну, температура сорок три неделю тоже вещь не очень нормальная.
Есть я не хотел мне пытались делать капельницу. Я лежал полчаса. Послал всех матов во весь свой уже тихий к тому моменту голос и, выдернув иглу, пошел гулять по почти пустому коридору…
И вот догулялся видимо до белой…
А она от такой температуры может быть? Тогда она у нас обоих.
Я подошел и провел ногой под ним, висящим, а точнее лежащим на стене.
Это сон… или я уже и не заметил, как умер.
-Ты сам попробуй. - Он раскуривал косяк.
О! Вот и причина, я уже не сомневался, что недоедание вкупе с высокой температурой и поздним часом сделали свое дело. А уж если тут и трава замешана.
-Ты где её взял, точнее как сюда пронес?
-Окно,- просто и уверенно заявил он.
-Четвертый же…
-Так нитка…
-Понятно…
Я как и он прислонился к стене. Меня совсем не слегка шатало. И расслабился. В конце концов, в таком состоянии какая разница уже лежа или сидя спать.
Но ноги меня еще пока держали.
Но мне было абсолютно все равно.
Так легко.
-Ну? Пробуй.
-Что? Траву?
-Да нет же, как я сюда!
Я попробовал и приземлился обратно.
Он:
-Ты все не так делаешь, ты не прыгай, ты… скользи!
Ощущение перевернутости нарастало.
-А может, у них тут стены криво построены,… - я сам понимал, какой бред несу…
Я представил, как кто-то войдет и увидит нас лежащих на стене… и курящих траву…
Мне почему-то уже очень хотелось, чтобы кто-то вошел… я чувствовал, что долго так лежать и не думать о том насколько это ненормально не смогу. А как только подумаю - вновь окажусь на полу. Тут это ощущение достигло критической точки, и я понял, что меня тянет уже совсем не вниз, я слегка испугался как бы вверх не упасть.
Ну и сразу полетел туда, приземлившись на обе руки.
Ощущение было, будто комнату перевернули.
-Может они корпус вместе с нами сносят?
-Не думаю, ответил мой друг. Он и не думал никуда смотреть и ни о чем думать. Он просто курил. Хотел бы я так уметь, ни о чем никогда не думать…
-А может, у них тут стены криво построены,… - я сам понимал, какой бред несу…
-Епт…
-Что с гравитацией мать вашу?!!
-Ты это к кому? - он по-прежнему курил, смотря, куда-то внутрь себя
-К ним, - уверенно молвил я и оказался, наконец, на полу, все вернулось. Но я понял, что могу опять.
-К кому «ним», кроме нас двоих тут никого нет? Я думаю именно поэтому все так и произошло.
-У тебя и раньше было?
-Ага, один раз.
-И вот что я заметил странного…
-Ты в тот раз укурился как сейчас?
-Да я сейчас и не курил собственно вообще.
-Странно, что тогда рядом со мной в комнате тоже был человек с температурой за сороковник… - Он улыбнулся и в первый раз на меня посмотрел. - И я тогда тоже случайно залез на стену. И он за мной. И мы несколько дней этим баловались. В конце даже по потолку ходили. Но он выздоровел. И я забыл это ощущение. Потом долго пытался вспомнить, но не смог.
-И вот мне повезло…
Он еще шире улыбался.
-Что я при смерти тебе повезло?
-Ага!
-Вот, в чем дело…
-Хотя… может. Знаешь, ты реально не похож на человека при смерти.
-Если не считать того что выглядишь как мертвец и горячий как не знаю что, я даже просто лежа рядом с тобой чувствовал всем телом твой жар. С полуметра…
-Но ты реально не похож на постельного больного.
-И вот что интересно, - он опять затянулся и посмотрел на огонь своего косяка. Потом медленным движением, размашисто так бросил его на стол. Он летел так медленно. И упал ровно посередине. Я сам, не понимая, зачем наблюдал за его полетом.
-Во…
-Тот парень, что лежал со мной в госпитале в Грозном тоже бегал с температурой как угорелый и лапал медсестер. - Его ухмылка стала широкая, как у чеширского кота… - И уложил даже одну на койку. Развел её ножки и всадил. Так что чуть эту койку потом ремонтировать не пришлось. А потом и мы все втроем лежали и курили на стене.
-А где сейчас она, эта медсестра?
-С ним… - Он произнес это медленно, словно о чем-то думал.
-Тебе сколько лет? - вдруг спросил он.
-Шестнадцать.
-Во, а мне двадцать четыре…
-Он задумчиво тер щетину, на вид ему было не больше восемнадцати, только тощий слишком…
Он раскурил второй косяк не слезая, заложил обе руки за голову, согнул одну ногу в коленке и посмотрел на люстру. Свет был такой яркий, там две из трех лампочек горели, но они были шестидесятки. Кто-то явно экономил электричество. И чтобы замызганные шестидесятки в палате на десять человек так резали глаза.
-Мне спать пора.
-Бай!
-Только завтра приходи, разговор есть.
Когда подросток вышел, он еще какое-то время молча, курил, потом сказал, будто сам себе:
-Значит, я могу,… когда кто-то болен рядом да? И чем же ты болен мальчик…
Вскочив, он уверенно пошел по стене, дальше по потолку и остановился около ненавистной люстры. Ударом ноги разбил обе лампочки. Все погрузилось во мрак. За окном горели фонари, и мрак был не полный. Но уже через полминуты он понял, что спокойно может читать. И главное… пропал тот страх упасть…
Нет, не упасть… страх вернуться обратно из того странного состояния его сознания, из того ощущения. Этой комнаты. Так он даже и заснуть бы смог. На потолке.
Он рассмеялся.
Они были сестрами. Она пришла, приехала посреди ночи навестить сестру. И попала что называется. Сестре около четырнадцати, ей за двадцать. Она использовала на сестре степлер, как вагинальный расширитель. Была видна эта пипочка! Язык старшей сестры был такой длинный, что доставал девочке до шейки матки. Та сокращалась, как анус, если его растянуть руками. Девочка кончала целую минуту.
Поманила меня пальцем. Я всадил, не раздумывая! Было классно в наших джунглях, пока не пришел мой новый знакомый…
Он сбил Веронику с ног. Раскинул ей ноги и рывком вошел в неё. Я мог поклясться, что на ней еще были трусики. Он прошел сквозь все, что мешало, как, будто не замечая этого. Она кричала, почти визжала и брыкалась. Он секунду закрывал ей рот, потом приподнял и опять бросил на пол клиники. Она стонала. Плакала. Он двигался в ней. Все быстрее. Толчок.
Она стонет…
Её глаза полны слез, теперь она смотрит на меня.
Рывок!
Он медленно так схватил её за горло двумя руками и начал душить.
Она забилась еще сильнее. Но он был раза в два тяжелее её. Она лишь приподнимала его тело, не могла вывернуться и ударить. Руки связаны. Бедра разведены он…
Толчок!
Она стонет. Он входит и входит. Практически до самой матки насаживая её. Она плачет, он своими толчками постепенно сдвигает её все ближе к двери из палаты.
За её тазом по мрамору остается след размазанной крови…
Я проглотил слюну.
Крови… я медленно подошел и сел рядом, смотря на её лицо.
Вероника скосила глаза…
Провел рукой по месту соприкосновений их тел. Рука мокрая и липкая в крови и слизи…
Слизываю…
Она смотрит, её зрачки расширены или мне это кажется в таком слабом свете лампы на потолке.
Та опять мигнула…
Наклонившись, кусая бедро. Она еще сильнее стонет, когда клыки входят, кожа… мясо… кровь… приятно… соленая… это пот… сладкая почти для меня в те мгновения.
Я просто ел её тогда, а она стонала и дышала громко так, потом все тише…
А потом мы двигались вместе. Спереди он сзади я. Рвали её всем, чем могли. Сразу и по очереди. Играли с ритмом. Она дышала. Я слышал удары её сердца. Он пожирал её грудь. Прокусил сосок. Клыки. Я схватил её сзади за груди и, сжав их со всей силы, до предела, насадил её. Она дышала. Она уже не могла кричать….
Я схватил его за ногу и потащил наружу. Протащил через весь коридор, только у двери на лестницу он встал и пошел за мной.
Причем все это я проделал молча. И он молчал.
Я помню, как это было. Смутно, но помню. Как меня туда привезли. Доставили, как они говорят. Словно посылку. Ну, больных, у которых температура выше сорока двух уже три дня как посылки и возят…
И что было, потом помню. Но уж очень смутно.
Движение плоти нарастало, все быстрее. Снова. Еще. Вбивал свой член внутрь этой девушки. В первый раз. Так глубоко. Глубже. Растворяюсь и утекаю. Тихо…
Сердце такое быстрое…
-Святой Вазелин!
Она потянулась, перевернулась, оказалась на мне. Сильнее сжала меня бедрами и, нагнувшись, поцеловала.
-Тебя как зовут?
-Лиза, - она смотрела в окно, там все серо и яркие точки фонарей у аллеи рядом с соседним корпусом.
На вид ей было лет пятнадцать. Может она подрабатывала медсестрой? Сомневаюсь. Может и лежала, но почему тогда в белом халате была. Может, пришла к кому, но на ночь осталась? Я гадал, но почему-то её не спрашивал….
Она прижалась ко мне, я весь горел во всех смыслах и местах. Она прижалась ртом. Я поднял её голову и поцеловал в рот, тихо так…
-Зацени, как я могу.
Он стоял у стены. Потом так расслабился и закрыл глаза. Спиной к стене. Оттолкнулся и подскочил вверх.
Нет, он не подскочил, он проехал вверх по стене и остался лежать в метре над полом.
Я тупо стоял и смотрел на это полминуты пытаясь сообразить, зачем он мне этот бред показывает.
Пока не дошло что это не совсем нормально. Ну, температура сорок три неделю тоже вещь не очень нормальная.
Есть я не хотел мне пытались делать капельницу. Я лежал полчаса. Послал всех матов во весь свой уже тихий к тому моменту голос и, выдернув иглу, пошел гулять по почти пустому коридору…
И вот догулялся видимо до белой…
А она от такой температуры может быть? Тогда она у нас обоих.
Я подошел и провел ногой под ним, висящим, а точнее лежащим на стене.
Это сон… или я уже и не заметил, как умер.
-Ты сам попробуй. - Он раскуривал косяк.
О! Вот и причина, я уже не сомневался, что недоедание вкупе с высокой температурой и поздним часом сделали свое дело. А уж если тут и трава замешана.
-Ты где её взял, точнее как сюда пронес?
-Окно,- просто и уверенно заявил он.
-Четвертый же…
-Так нитка…
-Понятно…
Я как и он прислонился к стене. Меня совсем не слегка шатало. И расслабился. В конце концов, в таком состоянии какая разница уже лежа или сидя спать.
Но ноги меня еще пока держали.
Но мне было абсолютно все равно.
Так легко.
-Ну? Пробуй.
-Что? Траву?
-Да нет же, как я сюда!
Я попробовал и приземлился обратно.
Он:
-Ты все не так делаешь, ты не прыгай, ты… скользи!
Ощущение перевернутости нарастало.
-А может, у них тут стены криво построены,… - я сам понимал, какой бред несу…
Я представил, как кто-то войдет и увидит нас лежащих на стене… и курящих траву…
Мне почему-то уже очень хотелось, чтобы кто-то вошел… я чувствовал, что долго так лежать и не думать о том насколько это ненормально не смогу. А как только подумаю - вновь окажусь на полу. Тут это ощущение достигло критической точки, и я понял, что меня тянет уже совсем не вниз, я слегка испугался как бы вверх не упасть.
Ну и сразу полетел туда, приземлившись на обе руки.
Ощущение было, будто комнату перевернули.
-Может они корпус вместе с нами сносят?
-Не думаю, ответил мой друг. Он и не думал никуда смотреть и ни о чем думать. Он просто курил. Хотел бы я так уметь, ни о чем никогда не думать…
-А может, у них тут стены криво построены,… - я сам понимал, какой бред несу…
-Епт…
-Что с гравитацией мать вашу?!!
-Ты это к кому? - он по-прежнему курил, смотря, куда-то внутрь себя
-К ним, - уверенно молвил я и оказался, наконец, на полу, все вернулось. Но я понял, что могу опять.
-К кому «ним», кроме нас двоих тут никого нет? Я думаю именно поэтому все так и произошло.
-У тебя и раньше было?
-Ага, один раз.
-И вот что я заметил странного…
-Ты в тот раз укурился как сейчас?
-Да я сейчас и не курил собственно вообще.
-Странно, что тогда рядом со мной в комнате тоже был человек с температурой за сороковник… - Он улыбнулся и в первый раз на меня посмотрел. - И я тогда тоже случайно залез на стену. И он за мной. И мы несколько дней этим баловались. В конце даже по потолку ходили. Но он выздоровел. И я забыл это ощущение. Потом долго пытался вспомнить, но не смог.
-И вот мне повезло…
Он еще шире улыбался.
-Что я при смерти тебе повезло?
-Ага!
-Вот, в чем дело…
-Хотя… может. Знаешь, ты реально не похож на человека при смерти.
-Если не считать того что выглядишь как мертвец и горячий как не знаю что, я даже просто лежа рядом с тобой чувствовал всем телом твой жар. С полуметра…
-Но ты реально не похож на постельного больного.
-И вот что интересно, - он опять затянулся и посмотрел на огонь своего косяка. Потом медленным движением, размашисто так бросил его на стол. Он летел так медленно. И упал ровно посередине. Я сам, не понимая, зачем наблюдал за его полетом.
-Во…
-Тот парень, что лежал со мной в госпитале в Грозном тоже бегал с температурой как угорелый и лапал медсестер. - Его ухмылка стала широкая, как у чеширского кота… - И уложил даже одну на койку. Развел её ножки и всадил. Так что чуть эту койку потом ремонтировать не пришлось. А потом и мы все втроем лежали и курили на стене.
-А где сейчас она, эта медсестра?
-С ним… - Он произнес это медленно, словно о чем-то думал.
-Тебе сколько лет? - вдруг спросил он.
-Шестнадцать.
-Во, а мне двадцать четыре…
-Он задумчиво тер щетину, на вид ему было не больше восемнадцати, только тощий слишком…
Он раскурил второй косяк не слезая, заложил обе руки за голову, согнул одну ногу в коленке и посмотрел на люстру. Свет был такой яркий, там две из трех лампочек горели, но они были шестидесятки. Кто-то явно экономил электричество. И чтобы замызганные шестидесятки в палате на десять человек так резали глаза.
-Мне спать пора.
-Бай!
-Только завтра приходи, разговор есть.
Когда подросток вышел, он еще какое-то время молча, курил, потом сказал, будто сам себе:
-Значит, я могу,… когда кто-то болен рядом да? И чем же ты болен мальчик…
Вскочив, он уверенно пошел по стене, дальше по потолку и остановился около ненавистной люстры. Ударом ноги разбил обе лампочки. Все погрузилось во мрак. За окном горели фонари, и мрак был не полный. Но уже через полминуты он понял, что спокойно может читать. И главное… пропал тот страх упасть…
Нет, не упасть… страх вернуться обратно из того странного состояния его сознания, из того ощущения. Этой комнаты. Так он даже и заснуть бы смог. На потолке.
Он рассмеялся.
Они были сестрами. Она пришла, приехала посреди ночи навестить сестру. И попала что называется. Сестре около четырнадцати, ей за двадцать. Она использовала на сестре степлер, как вагинальный расширитель. Была видна эта пипочка! Язык старшей сестры был такой длинный, что доставал девочке до шейки матки. Та сокращалась, как анус, если его растянуть руками. Девочка кончала целую минуту.
Поманила меня пальцем. Я всадил, не раздумывая! Было классно в наших джунглях, пока не пришел мой новый знакомый…
Он сбил Веронику с ног. Раскинул ей ноги и рывком вошел в неё. Я мог поклясться, что на ней еще были трусики. Он прошел сквозь все, что мешало, как, будто не замечая этого. Она кричала, почти визжала и брыкалась. Он секунду закрывал ей рот, потом приподнял и опять бросил на пол клиники. Она стонала. Плакала. Он двигался в ней. Все быстрее. Толчок.
Она стонет…
Её глаза полны слез, теперь она смотрит на меня.
Рывок!
Он медленно так схватил её за горло двумя руками и начал душить.
Она забилась еще сильнее. Но он был раза в два тяжелее её. Она лишь приподнимала его тело, не могла вывернуться и ударить. Руки связаны. Бедра разведены он…
Толчок!
Она стонет. Он входит и входит. Практически до самой матки насаживая её. Она плачет, он своими толчками постепенно сдвигает её все ближе к двери из палаты.
За её тазом по мрамору остается след размазанной крови…
Я проглотил слюну.
Крови… я медленно подошел и сел рядом, смотря на её лицо.
Вероника скосила глаза…
Провел рукой по месту соприкосновений их тел. Рука мокрая и липкая в крови и слизи…
Слизываю…
Она смотрит, её зрачки расширены или мне это кажется в таком слабом свете лампы на потолке.
Та опять мигнула…
Наклонившись, кусая бедро. Она еще сильнее стонет, когда клыки входят, кожа… мясо… кровь… приятно… соленая… это пот… сладкая почти для меня в те мгновения.
Я просто ел её тогда, а она стонала и дышала громко так, потом все тише…
А потом мы двигались вместе. Спереди он сзади я. Рвали её всем, чем могли. Сразу и по очереди. Играли с ритмом. Она дышала. Я слышал удары её сердца. Он пожирал её грудь. Прокусил сосок. Клыки. Я схватил её сзади за груди и, сжав их со всей силы, до предела, насадил её. Она дышала. Она уже не могла кричать….
Я схватил его за ногу и потащил наружу. Протащил через весь коридор, только у двери на лестницу он встал и пошел за мной.
Причем все это я проделал молча. И он молчал.