Антропология города
Перед просмотром «Дождливого дня в Нью-Йорке» лучше, конечно, ничего не знать о долгой предыстории его проката, да и отзывы критиков лучше не читать. Этот фильм заслуживает того, чтобы посмотреть его наедине с собой - без посторонних голосов.
Казалось бы, чем еще нас может удивить старик Вуди Аллен? Про Нью-Йорк и ностальгию мы уже и так все знаем (в том числе и благодаря ему). Но ведь может не только удивлять, но окутывать, утешать, вдохновлять, наконец. И вот в этом-то последнем Аллен неподражаем: он воодушевляет и зовет к новым горизонтам. Как ему это удается делать, рассказывая одну и ту же историю о прогулке по городу под дождем, известно только ему самому. Но ясно одно: и следующий его фильм мы будем ждать с не меньшим предвкушением, даже если очередная компания в порыве борьбы за права очередных меньшинств на много лет спрячет в своих тайниках пленку, диск или флешку с произведением мэтра.
В «Полночи в Париже», воспоминания о которой настойчиво пробиваются в новом фильме, Вуди Аллен вступает в дискуссию с героем, который говорит, что ностальгия - это отрицание мучительного настоящего. Но кажется, что здесь, под нью-йоркским дождем, он в какой-то степени пришел к согласию с этим тезисом. Настоящее явно не нравится режиссеру, и ностальгия - это форма побега от глупости, цинизма и узколобости окружающих. Там, в таком родном прошлом остаются хотя бы наши мечты, которые не только не предают, но и придают сил для того, чтобы справляться с бессмысленностью сегодняшнего дня.
«Дождливый день в Нью-Йорке» - это продолжение ностальгической саги Аллена, но из всех фильмов больше всех он напоминает уже упомянутую «Полночь в Париже»: и по характеру отношений между очередным альтер-эго режиссера (Тимоти Шаламе), и двумя девушками (Эль Фаннинг и Селена Гомес), и по образам невротических деятелей искусства (Джуд Лоу и Лив Шрайбер), и, конечно, по любви к прогулкам под дождем. Но роднит эти фильмы и постановка света и общее восприятие города как пространства максимально комфортного для человека. Тот самый антропогенный ландшафт становится, несмотря на свое пугающее название, самым приемлемым для алленовского героя: все эти бульвары, аллеи в парке, бары с хорошей музыкой, квартиры старых друзей, такси по обочинам дорог. Словом, режиссер словно бы и не говорит нам ничего нового, но это привычное, знакомое, родное хочется смаковать бесконечно.
Аллен всем этим наслаждается, но в то же время прощается - куда-то уходит все самое важное для него, буквально под прицелом его камеры растворяется в лужах, уплывает видением идеального Нью-Йорка, который, может быть, и существует только в воображении этого нестареющего манхеттенского еврея. Он один, понимает разницу между настоящей ностальгией и бутафорской. Если последней достаточно прогулки на карете в Центральном парке, то истинная слишком трезво осознает то, что пути в прошлое нет…
Казалось бы, чем еще нас может удивить старик Вуди Аллен? Про Нью-Йорк и ностальгию мы уже и так все знаем (в том числе и благодаря ему). Но ведь может не только удивлять, но окутывать, утешать, вдохновлять, наконец. И вот в этом-то последнем Аллен неподражаем: он воодушевляет и зовет к новым горизонтам. Как ему это удается делать, рассказывая одну и ту же историю о прогулке по городу под дождем, известно только ему самому. Но ясно одно: и следующий его фильм мы будем ждать с не меньшим предвкушением, даже если очередная компания в порыве борьбы за права очередных меньшинств на много лет спрячет в своих тайниках пленку, диск или флешку с произведением мэтра.
В «Полночи в Париже», воспоминания о которой настойчиво пробиваются в новом фильме, Вуди Аллен вступает в дискуссию с героем, который говорит, что ностальгия - это отрицание мучительного настоящего. Но кажется, что здесь, под нью-йоркским дождем, он в какой-то степени пришел к согласию с этим тезисом. Настоящее явно не нравится режиссеру, и ностальгия - это форма побега от глупости, цинизма и узколобости окружающих. Там, в таком родном прошлом остаются хотя бы наши мечты, которые не только не предают, но и придают сил для того, чтобы справляться с бессмысленностью сегодняшнего дня.
«Дождливый день в Нью-Йорке» - это продолжение ностальгической саги Аллена, но из всех фильмов больше всех он напоминает уже упомянутую «Полночь в Париже»: и по характеру отношений между очередным альтер-эго режиссера (Тимоти Шаламе), и двумя девушками (Эль Фаннинг и Селена Гомес), и по образам невротических деятелей искусства (Джуд Лоу и Лив Шрайбер), и, конечно, по любви к прогулкам под дождем. Но роднит эти фильмы и постановка света и общее восприятие города как пространства максимально комфортного для человека. Тот самый антропогенный ландшафт становится, несмотря на свое пугающее название, самым приемлемым для алленовского героя: все эти бульвары, аллеи в парке, бары с хорошей музыкой, квартиры старых друзей, такси по обочинам дорог. Словом, режиссер словно бы и не говорит нам ничего нового, но это привычное, знакомое, родное хочется смаковать бесконечно.
Аллен всем этим наслаждается, но в то же время прощается - куда-то уходит все самое важное для него, буквально под прицелом его камеры растворяется в лужах, уплывает видением идеального Нью-Йорка, который, может быть, и существует только в воображении этого нестареющего манхеттенского еврея. Он один, понимает разницу между настоящей ностальгией и бутафорской. Если последней достаточно прогулки на карете в Центральном парке, то истинная слишком трезво осознает то, что пути в прошлое нет…